«Золотое копытце»: кто такой коваль и почему опасно подходить к лошадям
Освоить новое дело всегда готов журналист «Вечерней Москвы» Анатолий Сидоров. На этот раз он захотел обучиться редкому ремеслу коваля, то есть умению подковывать лошадей.
В нашем городе, по самым приблизительным подсчетам, больше 10 тысяч великолепных лошадей — как в спортивных клубах, так и в военных подразделениях. Казалось бы, хорошему ковалю — работы непочатый край...
Пусть меня научат!
В поисках опытного наставника-коваля сунулся я было на ипподром, да не тут-то было! Нет там такой штатной единицы. Начал обзванивать клубы — и они не содержат мастеров подковы. С большим трудом отыскал я профессионального московского коваля Андрея Лопатина и напросился к нему в ученики. Как и всякому другому ученику, мне требовалось учебное пособие. Его — жеребца по кличке Глинтвейн — любезно предоставил мне Леонид Шевченко, владелец коня. Слегка забегая вперед, расскажу, как оценил он мой первый опыт ковки его любимца. Осторожно, я бы сказал, ласково приподняв копыто только что подкованного мною коня, он сказал с укоризною: «Нельзя ногу бросать! Конь может испугаться. Отпускать ногу надо медленно, до того момента, пока она не коснется земли. Потом надо погладить коня по крупу, ласково похлопать по холке, дать ему понять, что дело закончено и он может вздохнуть спокойно». Одним словом, Шевченко не стал со мной церемониться и ткнул носом в то, что должно быть главным в профессии коваля — глубокое знание психики лошади. Потому что подкова — важный элемент в работе коваля, но не самый сложный и ответственный. Хотя о подкове тоже стоит поговорить подробнее.
Подкова на счастье
Оказывается, в столице вы днем с огнем не найдете подков отечественного производства — нет их в продаже. Все (и железные, и дюралюминиевые) — импортного производства. Так что весь набор для сбережения лошадиного копыта, включая гвозди, нам поставляют из-за границы.
Андрей Лопатин начал мое обучение с подгонки подковы под нужные размеры для копыт Глинтвейна, которого он подковывал в этот день в конюшне Музея орловского рысака и русской тройки, что в Сокольниках.
— Новая подкова отштампована и имеет прямые и острые края. В рабочем виде она должна позволять копыту, которое расширяется при ходьбе животного, двигаться плавно, не выходя за пределы металла, — наставлял меня Андрей Николаевич, сняв показательную фаску с подковы и направляя меня к шлифовальному станку. — Подкова должна оберегать роговой башмак, быть удобной во время бега лошади.
Мне не стоило большого труда (опыт работы с металлом имеется) повторить урок Лопатина. Невелика оказалась и премудрость стачивать металл в нужном объеме и заданной конфигурации. Сложнее оказалась работа со специальными гвоздями (ухналями) для закрепления подков на копыте. Это не столярные и плотницкие изделия, которые надо вгонять прямо и глубоко. Это — многогранник со скосом, который предназначен для того, чтобы гвоздь «не ушел в мясо», не поранил живые ткани лошади, объяснил Андрей. Она, терпеливица, может, и промолчит, не заржет от боли, но будет хромать. Поэтому точное местоположение подковы на копыте и гвоздя в подкове — наиважнейший элемент работы. Его-то и не доверил мне исполнить мой наставник. Потому как «лошадь — живое существо, а не игрушка». Еще под металлическую подкову подкладывают резиновую прокладку. Она называется фильца. Это ортопедическая стелька, которую подбирают индивидуально для каждой лошади и в конкретный сезон. Необходима она прежде всего для амортизации при соприкосновении копыта с поверхностью грунта. Фильцу прибивают к копыту вместе с подковой. При ковке Глинтвейна мы использовали противоснежную фильцу — она, помимо амортизации, предотвращает подлип снега к своду подошвы копыта. Для ковки Лопатин взял уже подержанную фильцу, предварительно очистив от грязи. Подкова же сияла новизной. Потому что ей предстояло беречь драгоценнейшую часть лошадиного тела — Его Величество Копыто!
Волшебное копытце
— Вы знаете, что такое паховая грыжа? — вдруг строго спросил меня хозяин Глинтвейна Леонид Шевченко, когда я, с подготовленной к работе подковой и фильцей, ринулся к Глинтвейну.
— Бог миловал, не знаю, — опешил я.
— А что такое — две паховых грыжи? — еще строже поинтересовался Леонид Романович.
Такой глубины познаний в медицине у меня отродясь не было, в чем я и сознался.
— В таком случае не спешите подходить к лошади! — остановил он меня. — Конь — существо травоядное. А что это означает? Он все время опасается, что на него кто-то может напасть и... съесть. Этим «кем-то», с его точки зрения, можешь быть и ты. Потому он примет предохранительные меры — ударит копытом. Не исключено, что попадет в пах. Придется потом долго лечиться. Так что, как говорится, поперек коваля в пекло не лезь.
Коваль Лопатин посчитал своим долгом пополнить мои знания по технике безопасности. Оказывается, если человек подошел, чтобы познакомиться с лошадью — погладил, ласково поговорил — с правого бока, а потом обошел животное и приблизился к нему с левого бока, то... надо начинать знакомство заново. Ибо с другого бока вы для лошади — другой человек!
— А еще каждый уважающий себя коваль должен иметь определенный запас знаний о лошади, — не унимается Андрей. — Ведь любые повреждения копыта могут привести к серьезным осложнениям. Чтобы выявить начинающуюся патологию, необходимо знать, как выглядит здоровое копыто. И если оно, по мнению коваля, таковым не является, надо посоветовать владельцу лошади пригласить для консультации опытного ветеринара.
Наконец мы с Андреем Лопатиным приступили к ковке Глинтвейна. Один за другим гвозди входят в мягкий, бесчувственный рог копыта и… выходят наружу выше его края. Вот все гвозди вбиты. Андрей делает под каждым углубление, откусывает клещами лишнюю часть гвоздя и загибает остаток «крокодилами», формируя «барашек» — специальную заклепку. Оставшийся кусочек загибает в эти углубления. Ставит ногу коня на специальную опору и зачищает гвозди рашпилем до ровной поверхности копыта. На последнем этапе завинчивает разводным ключом специальные шипы, которые имеют резьбу и вкручиваются в отверстия на подкове. Так, нога за ногой, мы ставим жеребца на стальные предохранители копыт. Все! Глинтвейн готов бежать по дорожкам парка «Сокольники» в составе русской тройки и катать любителей езды на санях. Глядя на сверкающие ободки его копыт, невольно отодвигаюсь подальше: с такими «набойками» опасность получения травмы в паху многократно увеличивается.
Цена вопроса
К сожалению, на конных заводах и ипподромах оплата труда ковалей ничтожно мала. К примеру, в Московской полиции вольнонаемный кузнец получает всего 17 тысяч рублей в месяц, хотя за ним закреплено 25 голов. Кузнец на Московском ипподроме кует лошадь на круг (четыре ноги) всего за 1 тысячу рублей. А ведь современному ковалю нужен определенный набор инструментов, цена которого, по словам Андрея Лопатина, составляет примерно 38 тысяч рублей. Это уже золотое копытце получается…
— Но главное для коваля — полюбить этих замечательных животных. Чтобы работа с ними доставляла вам удовольствие и вы радовались спортивным победам иноходца, которого вы своим искусством «поставили на ноги».
НА ВСЕ РУКИ
О том, как Анатолий Сидоров осваивал новые для себя профессии, читайте в «Вечерке»: «Сидоров, гончар», № 26 за 4–11 июля 2019 года; «Сидоров, флорист», № 29 за 25 июля — 1 августа 2019 года; «Сидоров, золотарь», № 35 за 5–12 сентября 2019 года. А в преддверии зимы он научился выращивать овощи, не выходя из дома, и рассказал об этом в материале «Сидоров на балконе» (№ 44 за 7–14 ноября 2019 года).
Читайте также: Метро Москвы вошло в топ-20 лучших компаний для женской карьеры