Екатерина Волкова: Мы смеялись над Димой Дюжевым, когда он шел сниматься в «Бригаду»

Премьера второго сезона сериала «Рикошет» началась на НТВ 6 апреля. «Вечерка» побеседовала с исполнительницей главной женской роли, актрисой Екатериной Волковой.

Екатерине Волковой в сериале «Рикошет», события которого происходят в 90-е годы в России, досталась роль бывшей возлюбленной главного героя, Киры.

— Екатерина, как вы думаете, закроют ли кинематографисты когда-нибудь тему «лихих девяностых» или она неисчерпаема?

— Мне кажется, это очень серьезный период нашей истории, когда развалился Советский Союз и люди еще не понимали, как жить в мире зарождающегося капитализма... «Рикошет» — это эхо 90-х. Герой возвращается в свой городок, изменив свою внешность, свою жизнь. Он приезжает и видит, что в этом городке все как раньше. Александр Устюгов, мне кажется, потрясающе сыграл свою роль. Сериал представлялся на бирже в Канне и несколько зарубежных каналов купили его.

— По сюжету сериала ваша героиня Кира теряет зрение. Роль требовала какой-то особой подготовки?

— Да, моя героиня слепнет, когда узнает, что ее возлюбленного убили... Перед тем как пойти на пробы, я пересмотрела «Запах женщины» с Аль Пачино, ходила с закрытыми глазами, пыталась понять, как существуют и что чувствуют слепые люди. Встретившись на пробах с режиссером Денисом Карышевым, я сразу поняла, что из проекта выйдет нечто стоящее, потому что люди очень болеют за то, что в результате получится. А на съемках я вообще чуть не ослепла, настолько вжилась в роль. Даже пошла к окулисту на обследование. Неужели так роли могут влиять? Вся съемочная группа меня предупреждала: «Катя, осторожно, ступенька»...

— А в каких еще проектах зрители увидят вас в ближайшее время?

— В этом году у меня будет очень много премьер: осенью снималась параллельно в четырех проектах. Это было даже физически тяжело — один из проектов снимался в Минске, другой в Крыму. А как вы знаете, из Минска в Симферополь нужно лететь двумя самолетами. Так что ночи я не спала, проводила в аэропорту, ждала пересадки. Потом меня сразу везли на съемочную площадку...

Снялась в «Золоте» — это франшиза французского сериала. Уже два сезона отсняли, продюсеры думают снимать третий. «Разбитое зеркало» режиссера Олега Фомина выйдет, там я сыграла женщину, сошедшую с ума. Она убивает своего мужа. Очень тяжелая роль... Первый канал покажет «Доктора Преображенского» — это про первые опыты пластической хирургии в Советском Союзе. Я там играю актрису. За последние два года я сыграла, наверное, четырех актрис. Хотелось, чтобы они получились разными.

А еще зрители увидят «Главк», где я сыграла майора КГБ. Хочу обрадовать поклонников «Скорой помощи»: объявили, что у нас будет и четвертый, и пятый сезон: наверное, в августе начнутся съемки. Сериал полюбился и впрямь стал народным.

— Вы производите впечатление азартного человека. Это так?

— Я азартна. Но не в картах и не в казино. Я азартна в профессии: мне надо сделать иначе, лучше, чем я уже делала! Вот это интересно. В первый съемочный день в новой роли тебе кажется, что ты ничего не знаешь и ничего не можешь. Но, как говорят, профессионализм не пропьешь. Меня часто спрашивают — как это ты не учишь текст? Да, я не учу. Это не значит, что я отсебятину несу. Но я всегда «очеловечиваю» свою героиню, потому что не каждый сценарист может написать так, как люди говорят в жизни. А лучше всего текст запоминается, если ты несколько раз его с партнером проговоришь.

Что тут скажешь... Я люблю играть, и у меня это очень хорошо получается! (смеется) Я думаю, что я интуитивная актриса, часто полагаюсь на шестое чувство. Но еще очень важно, чтобы режиссер хорошо к тебе относился. Я люблю, когда меня любят. Когда режиссер создает хорошую атмосферу, может сделать комплимент, тогда работается лучше. Старые мастера знали, что актрисе обязательно надо сказать что-то приятное. Мы играли «Осенний блюз» с Екатериной Васильевой, она играла мою бабушку, и Еленой Сафоновой, у нее была роль моей мамы. Помню, Васильева возмущалась — что за режиссер у нас?! Нет бы сказать, как вы замечательно выглядите, Екатерина, и мне по-другому работалось бы: сразу — и настроение, и вдохновение.

— А как вы относитесь к эпатажу?

— Если он смешной — я всегда за любой кипеж. А если это что-то вульгарное, то мне не нравится. Эпатаж должен быть веселым, ярким и... грамотным. Он должен быть во имя чего-то.

— Скажите, Катя, мнение вашей мамы о вашей личной жизни, о карьере все так же важно для вас, как раньше?

— Каждый человек хочет, чтобы мама его любила. У меня была очень сильная привязанность к маме в детстве. Раньше, когда еще писали рукописные письма, я писала ей, когда оставалась на три месяца в деревне у бабушки, а она писала мне. У меня с тех времен даже шрам остался: в деревне на заборе висел почтовый ящик, и я не дотягивалась до него. Переворачивала ведро, становилась на него и тогда могла проверить, пришло ли письмо от мамы. И один раз это вед ро покачнулось. А там торчал такой не то штырь, не то гвоздь, и я на нем повисла...

— Но я так понимаю, чувство независимости у вас довольно рано развилось?

— Да, так как мама была очень строгая и властная — она всю жизнь на руководящих должностях, и ее властные командные нотки звучали не только на работе, но и в семье, что у меня в переходном возрасте вызывало бунт, протест. Мне не хотелось, чтобы мной командовали, поэтому в восемнадцать лет я сбежала и вышла замуж.

— А никогда не было желания переиграть какие-то свои поступки?

— Я философски отношусь ко всем моим ошибкам и считаю, что все они — мой жизненный опыт, без которого я, наверное, не была бы той, кем я являюсь...

Когда-то я рванула из Тольятти в Москву поступать в театральный вуз, где на одно место — тысяча человек!.. Рискованный шаг был, потому что никого не было в столице, никакой поддержки. В общем, не жалею, не зову, не плачу.

— Что вас больше всего привлекает в актерской профессии?

— У меня сложная профессия, но интересная. Рядом всегда талантливые люди. Экспедиции в разные места, города, страны. Это всегда открытия. Случаются знакомства, которые перерастают в дружбу на долгие годы. И так приятно, когда режиссер, с которым уже поработала, имеет тебя в виду на будущие проекты. У меня есть такой режиссер — Олег Фомин. Мы с ним сняли уже восемь проектов. Мы начинали, когда моя дочка Лера была совсем еще ребенком, а сейчас ей уже двадцать семь лет. В его сериале «Разбитое зеркало» моя дочка сыграла меня в молодости. Это здорово!

— Часто ли вы забраковываете сценарии?

— Я недавно открыла один сценарий, а там — какая-то чернуха. Сразу закрыла — не хочу! Видите ли, я, к сожалению, одна ращу детей и вынуждена их кормить, обеспечивать. Это сейчас у меня появилась возможность выбирать, где сниматься, а где — нет. Но было время, когда я бралась за любую работу. Сейчас я уже по первым страницам понимаю, насколько хорош или плох сценарий. К счастью, наши кинематографисты насмотрелись хороших сериалов и планка уже поднимается. Молодое поколение хочет делать что-то оригинальное, нетривиальное. А раньше к тем, кто в сериалах снимался, коллеги относились с некоторым пренебрежением. Мы так смеялись над Димой Дюжевым, моим однокурсником, когда он уходил с занятий по актерскому мастерству и шел сниматься в «Бригаду». А он стал звездой после этого проекта. Смеялись мы смеялись, а он уже в Кремлевском зале концерты делает. И сейчас нет никакой разницы — снимаешься ты в сериале или в кино. Главное — какой уровень у того и другого.

— Вы ведь еще и песни пишете. Как это происходит? Когда вдохновение посещает?

— Нет, к сожалению, сейчас очень редко приходит это вдохновение. Чтобы что-то написать, мне нужно просто уединиться. Я всегда говорю, что творчество — это территория одиночества. А в данный момент у меня нет такой возможности — вокруг меня всегда очень много людей. Когда я куда-то уезжаю одна, я испытываю чувство вины за то, что не беру детей. И если я увидела где-то красоту, мне хочется сразу поделиться ею с моими близкими. Мне бы хотелось найти время написать целый альбом, но для этого нужна весна и влюбленность.

— Возможно, читатели не знают, что вы еще и дизайнер капюшонов. Откуда взялось такое увлечение?

— WOLKA я придумала случайно. Мама растила нас одна, заработок был маленький, и мне приходилось все время перешивать какие-то вещи, придумывать что-то. Скажем, растянувшийся свитер оживлять какими-то подвязочками, завязочками. Так классно получалось. Даже моя подруга Ольга Самойлова, у которой мама работала на колбасном заводе, — у нее всегда была возможность одеваться лучше, а я ей втайне завидовала — даже она хотела надеть мою вещь, перешитую из какого-то свитера. В этом тоже было творчество. За неимением модных вещей надо было что-то сотворить — всем в подростковом возрасте хочется понравиться мальчикам, быть красивой. Мама однажды попросила меня отстегнуть от куртки капюшон — он ей не нравился, был слишком большой. Я отстегнула, примерила на себя и думаю — как классно, если сюда пуговку и сюда пуговку, получается такой капор. И мне понравилась эта идея, и я пришла в соседнее ателье, купила два отреза флиса и сделала такую вот штучку.

— А когда это было?

— Наверное, в 2016-м. Я столько всяких ошибок понаделала — я же не бизнесмен, я только учусь. Наступила на кучу граблей. Вляпалась во столько историй: доверилась, назначила человека генеральным директором, потому что сама не понимала, как со всем этим управиться. А потом оказалось, что этот человек просто все перевел на себя — я не могу ничего сделать...

А еще я узнала, что за год было продано на 15 миллионов товара, и я с этого ничего не получила. А я ведь являюсь попечителем благотворительного фонда: я хотела, чтобы 10 процентов с каждого капюшона уходили на лечение больных детей. Такая посильная помощь именно от меня...

Фонд все время устраивает аукционы, концерты, собирает деньги. У нас очередь из больных детей очень большая — мы занимаемся проблемами печени, трансплантологией, и это всегда дорогостоящая история. И, к счастью, очередь уменьшается. У нас очень хорошая команда, и все отчеты на виду.

Читайте также: Актер Кирилл Кяро: Я часто забываю о том, сколько мне лет