Ветеран Петр Котельников рассказал, как началась Великая отечественная война

В понедельник, 22 июня, — день памяти и скорби, годовщина нападения фашистской Германии на нашу страну. О начале Великой Отечественной войны «Вечерней Москвы» рассказал житель столицы, который в первый день войны оказался на самом переднем ее крае. Знакомьтесь: Петр Котельников, в 1941 году — 12-летний «сын полка», боец музыкального взвода, самый младший по возрасту участник обороны Брестской крепости.

Без семьи, но с музыкой

Петр Павлович Котельников — единственный на сегодняшний день житель столицы, принимавший участие в обороне Брестской крепости. После выхода в 2010 году фильма Александра Котта «Брестская крепость» знакомые ветерана начали называть его «наш Сашка»: биография Петра Павловича послужила основой для образа одного из персонажей киноленты — сына полка, юного музыканта Сашки из полкового оркестра.

Петр Котельников родился в большой семье обычных деревенских тружеников, в 1929 году в селе Богоявленское в Пензенской области. В семье было девять детей. А в 1933 году невзгоды и тяжелая болезнь унесли маму и младшую сестру Петра. Помучавшись недолго на хозяйстве с детьми, глава семьи Павел Котельников решил переехать в город Туапсе. Нашел там работу, присмотрел и вдовушку, готовую принять под крыло осиротевшую семью. Но новую свадьбу справить не успел: погиб в результате несчастного случая на производстве. Когда в спешке сирот определяли в детский дом под Ростовом, в станице Константиновской, Пете поставили в документах день рождения — 10 мая. Петр Котельников не может с уверенностью сказать, верна ли эта дата.

— В детском доме было 120 душ воспитанников, — вспоминает Петр Павлович, — и многие ребята были очень талантливы. У нас был свой духовой оркестр, кружок струнных инструментов, где мы играли на балалайках и домрах, театрально-драматическая студия. Я учился в обычной школе и параллельно занимался в оркестре. Играл на альте — инструменте, похожем на скрипку, но с более низким звуком. Дирижером был Анатолий Кириллович Белоглазов, выдающийся музыкальный педагог. Оркестр играл любую музыку — хоть классику: Баха, Чайковского, хоть современную тогда эстраду: «Катюшу», «А ну-ка девушки», «РиоРиту»... А я любил всю музыку, кроме той, что сыграть не получалось.

Летом 1940 года в Ростове проводилась олимпиада художественной самодеятельности.

И Петин детдомовский оркестр занял там второе место. В награду ребятам полагался новый комплект духовых инструментов, и вручала его супруга наркома Молотова — Полина Жемчужина, курировавшая образовательные учреждения от имени советского правительства.

Но не только жюри олимпиады в эти дни смотрело концерты детдомовских пионеров. За Петей, как оказалось, и еще за некоторыми его друзьями весьма пристально наблюдал военком. И вскоре Петр и четверо других юных музыкантов получили приглашение поступить в музыкальный взвод 44-го стрелкового полка.

Двенадцатилетний солдат

— Мы оказались в Белорусской ССР, в военном городке Слобудка под Пружанами. Стрелковый полк носил малиновые петлицы, а у нас были интендантские, зеленые, как у пограничников, — вспоминает Петр Павлович. — Представляете, какая это гордость для пацанов — военная форма? Ровесники просто школьники, а мы вроде уже солдаты, бойцы Красной армии. Настоящие мужики! Весной 1941-го Слобудка стала пустеть. Полк потихоньку стягивался в Брест. В воздухе пахло войной, несмотря на подписанный наркомом Молотовым с Германией пакт о ненападении.

Пете весной исполнилось 12 Вместе с друзьями по музвзводу Володей Казьминым и Володей Измайловым он окончил 5-й класс. И уже в конце мая добрался до станции Оранчицы, а потом по железной дороге до Брестской крепости. Прибыли к месту дислокации 44-го полка, он размещался в кольцевой казарме цитадели. Сегодня посетители музея не смогут увидеть, как жил музыкальный взвод. Кольцевая казарма полностью стерта с лица земли фашистскими бомбежками в 1941 году.

— В казарме стояли двухэтажные нары с соломенными матрасами и подушками, — вспоминает солдатский быт Петр Павлович. — Позже я узнал, что в соседнем 333-м стрелковом полку солдатам повезло больше — они спали на железных панцирных койках.

В крепости у юных музыкантов была самая настоящая армейская жизнь: построения, репетиции, подъем и отбой. Имелось и свободное время, которое мальчишки использовали для прогулок по окрестностям. Петр Павлович до сих пор жалеет, что так и не получилось дать настоящий концерт в цитадели:

— В июне 1941 года помещение для репетиций было на ремонте. Поэтому мы с оркестром играли на валах между Северными воротами и Западным фортом. Когда солдаты проходили мимо, мы приветствовали их маршами и песнями. Но мы так и не успели дать в крепости концерт. И в самом городе Бресте перед войной удалось побывать только один раз. Нас вывезли в швейную мастерскую для примерки — шилось летнее обмундирование... Форма была готова, и 22 июня надлежало выехать в город, чтобы забрать обновки. О близкой войне ходили слухи, но они пресекались. Самолеты-разведчики часто летали над крепостью — и немецкие, и наши. А советские истребители не поднимались. Их потом много разбомбили прямо на аэродроме, и взлететь-то никто не успел.

Запомнилось, что 21 июня над крепостью летал небольшой самолетик — биплан, вроде «кукурузника». Не наш... Приближение войны не только чувствовалось: на каждом сборе нам повторяли, что в случае нападения на крепость всем нужно собраться у Северных ворот. Правда, 22 июня к ним добрался только один Володя Казьмин. Он никого там не нашел и примкнул к бойцам на Восточном форте...

Когда опрокинулось небо

В последний мирный день юные музыканты репетировали у Северных ворот. А потом мальчишки побежали искать птичьи гнезда. Во время прогулки нашли чей-то тугой сверток, на ощупь с каким-то тряпьем. Развязали... В нем были немного ношенная советская пограничная форма и мужские туфли. Находку пацаны спрятали в одном из казематов, а потом показали старшине. Форму тот забрал, а туфли предложил продать.

— Думали сделать это в воскресенье, когда поедем в город за формой. А под утро нас разбудил сильный удар. Пробило крышу. Меня оглушило. Увидел раненых и убитых, понял: это уже не учения, а война...

Речь Петра Павловича становится отрывистой и четкой, как рапорт старшему по званию.

— Большинство солдат нашей казармы погибли в первые секунды после удара. Я вслед за взрослыми бросился к оружию, но винтовки мне не досталось. Тогда я с одним из красноармейцев кинулся тушить вещевой склад. Потом с бойцами перешел в подвалы казармы соседнего 333-го стрелкового полка. Там тоже были мои ровесники-музыканты, воспитанники других полков. Мы помогали раненым, носили им боеприпасы, еду, воду. Через западное крыло ночью пробирались к реке, чтоб набрать воды. 29 июня группа бойцов пошла на прорыв, и нас взяли с собой.

Потом в жизни повзрослевшего в одночасье Петра Котельникова был лагерь для военнопленных в Бяла-Подляске, где он с товарищем, тоже сыном полка, сговорился бежать. Ребята даже смогли обмануть охрану и сторожевых собак, но попались. Тюрьма, голод, побои — и новый побег. Скрылись у домовитого зажиточного крестьянина в Жабинковском районе Брестской области, который взял пару пришлых ребят в помощники за еду и ночлег.

В 1944 году Брестскую область освободили. В Бресте сформировали эшелон, который эвакуировал местных сирот в Нижний Тагил. К нему присоединился Петр Котельников с товарищем. В Нижнем Тагиле они поступили учениками слесарей на танковый завод...

— Мы думали, это работа временная, — говорит ветеран, — окрепнуть немного после скитаний да и отправиться в военкомат, вернуться в музыкальный взвод. Однако заводской военком просьбам не внял. Учитесь, трудитесь, а под пули — не надо. Хватит с вас военного лиха, сынки...

Секрет непобедимости

Зато всю свою послевоенную жизнь Петр Котельников связал с армией. Принимал участие в боевых действиях в Эфиопии, выполняя интернациональный долг. Служил в Западной группе советских войск в Германии. Сегодня он полковник в отставке. Неоднократно награжден орденами и медалями: за участие в обороне Брестской крепости — орденом Отечественной войны II степени, за выполнение интернационального долга в чужой стране уже в послевоенные годы — орденом Красной Звезды. А еще у ветерана есть орден «Великая Победа» и 18 медалей за долгую и честную службу.

— Когда на экраны вышел российско-белорусский фильм «Брестская крепость», я поехал смотреть, — делится воспоминаниями ветеран. — Обливался слезами весь сеанс, хотя вроде мужчинам и не положено. Но тут — юность моя, понимаете ли! Тем более что сделан фильм качественно. Война в нем — такая, как есть. Озвучен великолепно. Батальные сцены правдивы. Взрывы бомб и снарядов, пулеметные очереди... И трогательная сцена в финале, где состарившийся главный герой, он же Сашка-музыкант, приводит к монументу погибшим юного внука. Печально, что та война не стала последней для нашей семьи. Сын у меня, Сергей, с группой российских специалистов работал в Ираке. Когда там начались боевые действия, мы всей семьей здесь с замиранием сердца следили за новостями по телевизору... К счастью, обошлось, Сережа благополучно вернулся...

Выйдя в запас, Петр Котельников с 1981 по 2005 год работал инженером пульта централизованного наблюдения и электромонтером в Московском отделе охраны. Каждый год 9 мая и 22 июня приезжал в Брестскую крепость — повидаться с уцелевшими однополчанами, познакомиться с их внуками. Вел и в Москве, и в Бресте большую общественную работу в поисковом батальоне «Белорусские орлята», в московском Совете ветеранов, в Брестском городском комитете ветеранов войны. Рассказывал молодежи о стойкости и крепости духа советского народа.

— У нас была великая страна, — считает ветеран. — А великой она была потому, что в ней все друг за дружку держались: республика за республику, город за город, человек за человека. Вот если новое поколение научится так же — наши люди смогут все. Это и есть секрет нашей непобедимости.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Александр Евдокимов, старший научный сотрудник института Мировой литературы РАН, историк, автор книги «Великая Отечественная война: месяц за месяцем»:

— Значение подвига защитников Брестской крепости трудно переоценить. Об их беспримерной стойкости мир узнал во время страшных дней отступления 1941 года. Устаревшая цитадель, сборный гарнизон, невозможность своевременной эвакуации мирного населения под ударами численно превосходящего врага, отсутствие полноценной связи, информационный голод, физические лишения — все было против этих людей. И все же месяц спустя после того, как захватчики переступили нашу границу, Брестская крепость еще не была повержена. Объяснение этому феномену гражданского патриотизма и солдатского мужества ищут многие исследователи, в том числе — и те, кто хотел бы развенчать подвиг. Каких только абсурдных версий не доводилось слышать: про якобы неучтенные запасы, которые позволили выдержать длительную осаду, про заградотряд из сотрудников НКВД, которого солдаты опасались больше, чем фашистов... Какой только чепухи не пишут! А секрет мужества прост: бойцы Брестского гарнизона ощущали себя частью исторической общности, именуемой «советский народ».

СПРАВКА

22 июня 1941 года в 4:15 по Брестской крепости был открыт огонь. Были уничтожены склады, водопровод, прервана связь, нанесены крупные потери гарнизону. В 4:45 начался штурм. Гарнизон был разбит на несколько отдельных очагов сопротивления.

К вечеру 24 июня немцы овладели Волынским и Тереспольским укреплением, 26 июня пал последний участок обороны цитадели, 29 июня — Восточный форт. Но лишь 23 июля 1941 года, то есть на 32-й день войны, немцы смогли наконец выбить из цитадели последних защитников.

По первоначальному плану баталии, составленному в немецком штабе, войска должны были доложить фюреру о взятии крепости уже в 12 часов дня 22 июня.

Малоизвестные факты

■ Брестскую крепость штурмовали не только немцы, но и австрийцы: В 1938 году, после аншлюса — насильственного присоединения Австрии к Третьему рейху — 4-я австрийская дивизия была переформирована в 45-ю пехотную дивизию вермахта. 22 июня эта воинская часть приступила к обстрелу крепости. Только на 32-й день сопротивления немцы захватили в плен последнего советского офицера — майора Гаврилова.

■ Кроме крепости гитлеровцы 9 дней не могли взять Брестский железнодорожный вокзал. Путейцы, милиция и пограничники — около 100 вооруженных человек — ушли в подвалы и ночами совершали партизанские вылазки на перрон, расстреливая солдат вермахта. В итоге немцы отчаялись выбить партизан из подвалов вокзала и, взорвав плотину, затопили подземные коммуникации.

■ Противнику не досталось ни одно из знамен воинских частей, сражавшихся в Брестской крепости. Знамена были вывезены во время одного из прорывов.

ТОЛЬКО ЦИФРЫ

К 22 июня 1941 года советские войска в Брестской крепости насчитывали: 8 стрелковых батальонов, 1 разведывательный батальон, 1 артиллерийский полк, 2 дивизиона противотанковой и противовоздушной обороны. Отдельные подразделения и военнослужащие 17-го Краснознаменного Брестского пограничного отряда, 33-го отдельного инженерного полка, 132-го батальона конвойных войск НКВД. Всего в крепости находились 9 тысяч человек личного состава Красной армии, не считая 300 семей военнослужащих. С немецкой стороны штурм крепости был поручен 45-й пехотной дивизии 12-го армейского корпуса 2-й армейской группы при поддержке танков, артиллерии и авиации. Это более 16 тысяч человек. Во время Великой Отечественной войны в рядах Красной армии служили более 3500 фронтовиков младше 16 лет. На флоте ребят записывали юнгами, в сухопутных войсках специального звания не было.

Читайте также: «Такого оружия у нас не было»: ради чего стоит посмотреть парад Победы 24 июня