Царский треугольник: как измена императора сломала жизни сотни людей

Вот все и кончено. Как холодно рукам — от его холодных рук. Заледенев, она не могла плакать. В Петербурге всегда холодно, а уж в марте... Странно: все ровно то же, что и полчаса назад: портьера, матовый свет от почти неподвижного пламени свечей. Только его больше нет. Где-то там, за дверями, плач. Русские умеют плакать. Но во дворце этого делать не положено.

— Александра Федоровна, государыня. Вам бы в опочивальню. Отдохнуть… Кто-то трогает ее за рукав.

— Или уж поплачьте. Слезами горе легче уходит... Фрейлина из новеньких, как бишь ее?

— Благодарю, милая.

В коридоре за портьерой — тень. Она! Императрица обняла женщину за плечи, поцеловала в висок, нащупала руку и надела на нее браслет с портретом почившего императора. А в опочивальне села на кровать и вдруг, неожиданно для себя, истерически, надрывно взвыла, повалившись на подушки, и грызла их зубами, рвала укрывную кисею. Николай пришел к ней под утро. Сел в кресло — почти прозрачный. И, забываясь сном, она вспоминала…

Все только и говорили о том, что Александр I и король Вильгельм III объявили о помолвке Фридерики Луизы Шарлотты Вильгельмины и царевича Николая Павловича. Пруссаки и русские — большие хитрецы! Договорились через брак наследников укрепить отношения. Но Шарлотте все равно: ну и пусть думают, что их брак — только политика. Брат русского императора ей очень нравился с первой встречи: она любила нараспев произносить его имя — Ни-ко-лай. Самый красивый мужчина в Европе!

А еще хорошо, что ему престола не видать. Что с того, что ей не быть королевой? Они редко бывают счастливыми, а они с Николаем будут счастливы, она знает, потому что и он любит ее безмерно, его глаза не лгут.

...Летом 1817 года они обручились и обвенчались. Перед обручением Шарлотта приняла православие и была наречена Александрой Федоровной. Подъехав после венчания к Аничкову дворцу на Фонтанке, она посмотрела на Николая — он лучился счастьем. «Тут и будет наш рай», — сказал он и поцеловал ее долго, нежно.

Первый ее визит во дворец Шарлотта запомнила до деталей. Она точно летела по воздуху между рядами придворных, улыбаясь всем и каждому. Казалось, в зале становится теплее — юное создание всех очаровало. Она не была как-то безумно красива, но была мила и напоминала маленькую птичку. Представ перед свекровью, она поцеловала ее руку и замерла. Строгое лицо Марии Федоровны стало мягче: «Что за прелесть досталась моему сыну?» — читалось в ее глазах.

Полноватый , смешливый Василий Жуковский был приставлен к Александре Федоровне как учитель русского языка. Поначалу не получалось ничего: певучие русские звуки холодно звякали и стучали на немецкий лад, но Жуковский был педагогом от Бога — вскоре княгиня заговорила.

— Василий Андреевич, вы же не бросите меня, когда я буду говорить, как русский? — Как русская, — мягко поправлял Жуковский.

— Я опять все перепутала, — хохотала она, звеня, как ручеек. — Милый профессор, каково учить глупышку?

Жуковский качал головой — у него прелестная ученица! Как и все, он смотрел на нее с восторгом, а установившейся меж ними дружбой был горд. Их дружбе завидовал и Пушкин, воспевший Александру Федоровну в «Евгении Онегине» под именем Лаллы-Рук — как прозвали ее при дворе… Прозвище, кстати, появилось так: как-то в Берлине особы королевской крови решили устроить представление по пьесе Томаса Мура «Лалла-Рук». Главные роли в истории любви индийской принцессы и бухарского принца сыграли Александра Федоровна и Николай Павлович, оттуда и имя...

Как ни удивительно, искренняя любовь и нескрываемая страсть молодых не вызывала ни у кого зависти — она восхищала. Вскоре побледневшая Александра Федоровна начала носить чуть более широкие платья и в том же 1818 году отправилась в Москву — рожать наследника, названного Александром. Николай был без ума от счастья.

Смятение Николая супруга понимала как никто. Межвластие породило неспокойствие (см. историческую справку).

— Он не хочет приезжать из Варшавы, наотрез, — Николай мерил ногами кабинет.

— Я понимаю его. Константин боится престола.

— А кто не боится? Но есть долг! Государство!

Восстание декабристов на Сенатской площади 14 декабря 1825 года стало переворотным моментом и в судьбе страны, и в судьбе их семьи. «…Ночью, когда я плакала в своем маленьком кабинете, ко мне вошел Николай, стал на колени, молился Богу и заклинал меня обещать ему мужественно перенести все, что может еще произойти. «Неизвестно, что ожидает нас. Обещай мне проявить мужество и, если придется умереть, — умереть с честью». «Я сказала ему: «Дорогой друг, что за мрачные мысли? Но я обещаю тебе». Так писала она в своем дневнике…

Декабрьские события Николай переживал страшно. «Они простят мне мою жестокость, но не простят слабости», — изрек он, принимая судьбоносное решение о казни декабристов. Александра Федоровна бросалась к его ногам — нет! Ответ прозвучал как выстрел:

— Они хотели убить детей!

Он просидел, запершись, сутки. И принял решение Государя.

— У тебя изменилась форма губ, — сказала она, войдя к нему после ночи. — Они стали как будто каменными.

Он посмотрел на нее, точно не узнавая, смолчал. К Александре Федоровне вызвали лекаря — у нее начался тик. Пустили кровь, назначили успокоительных порошков, но она понимала — это никуда не денется. Что-то кончилось. Откололась часть жизни и уплыла неведомо куда по заснеженной, с поломанным после восстания льдом Неве. Льдины сращивал мороз, но трещины, почернев, оставались видны и недели спустя…

...22 августа 1826 года в Успенском соборе Московского Кремля состоялась коронация императора Николая I и его супруги. Постепенно жизнь вошла в привычное русло. Да, теперь Николай был несколько другим, но он все так же любил ее, и сердце Александры Федоровны оттаяло. Летом 1828 года они побывали в Берлине. По возвращении Александру Федоровну ждал дар — коттедж в Петергофе. И государь бесконечно говорил о любви.

…А здоровье подводило ее все сильнее. Правда, «птичка» оказалась мужественной и сильной. В 1832 году у супругов родился седьмой ребенок. Бесконечные роды истощили ее — императрица была худа, как щепка, мучилась тиком, выглядела старше своего возраста, но была преисполнена балетной грации. С раннего утра у нее начинались саном предопределенные обязанности: смотры и парады, приемы и аудиенции, затем — прогулка в экипаже, а после — верхом, опять приемы, осмотр одного-двух из многочисленных подведомственных ей учреждений, поездка с императором в лагеря, бал… Приближенные начали поговаривать, что у нее чахотка, так бледна была ее кожа. Но ни единой жалобы государыня не высказывала. Ее поддерживала их любовь с Николаем.

Тем горше и страшнее было услышать вердикт доктора, приглашенного к ней в связи с болями внизу живота. Доктор смущался, краснел.

— Вы можете говорить, нас тут только двое. — Императрица смотрела кротко.

— Государыня, у женского организма тонкое устройство. Вы ослаблены деторождением. Новая беременность будет для вас погибелью. Вам надлежит воздерживаться от…

— От близости с супругом? Но это непременная часть супружеской жизни...

— Да, но пока… Она поняла: запрет — навсегда.

Николай целовал ее руки, зарывал голову в ее тонких, хрупких коленях.

— Все будет хорошо, все будет хорошо, — твердил он, прерывая поцелуями ее измученное, жалкое и бесконечное «прости-и-и-и».

Все годы брака ревность Николая была беспредельна. Государыня и танцевала-то лишь с теми, чья фамилия была в лично утвержденном государем списке. Как-то ее партнером по танцу стал князь Александр Трубецкой.

Он смотрел на нее с таким восторгом, что Александре Федоровне вдруг захотелось рассказать ему о себе все, открыться. Они прогулялись несколько раз в парке. За обедом Александра Федоровна не в тему беседы улыбнулась задумчиво, вспоминая, как князь задержал ее руку в своей при прощании.

Это не осталось незамеченным императором, и вскоре Трубецкой был отослан за границу. Но при этом между супругами царило доверие.

И сейчас, после запрета... И Николай не переставал любить ее. Но он желал любви не только духовной, но и плотской. Вскоре при дворе участились маскарады. Александра Федоровна краем ухом слышала, какие страсти разгораются во время этих балов, где никто не мог узнать друг друга, но что ей было до того? Но однажды (шелест губ, намек, затихший при ней разговор) она заподозрила, что и ее супруг может находить на этих балах любовь. Подумав так, вспыхнула, но осерчала: чушь! А потом поняла: нет, правда. Слухи о его маленьких романах ее обижали, но она на все закрывала глаза.

Но потом грянула гроза. Ее любящее сердце подсказало: влюблен! По-настоящему.

— Ты… Ты… Ты и Нелидова? Господи. Не отпирайся. Не говори ничего. Я вижу. Николай, как больно…

Он был повержен, но слов для возражений не находил. Да, влюблен. Влюблен сильно, страстно, в Вареньку Нелидову. Но так случилось лишь потому, что она уступила ему не просто как безответная фрейлина. Она любит его, боготворит!

Любимая моя фрейлина! Александра Федоровна вышла из комнаты, тихо закрыв дверь, и Николаю стало страшно. Через день государыня объявила, что уезжает в Италию. Среди свиты сопровождения была и фрейлина Нелидова.

...Две недели Николай не находил себе места. Он не мог сказать, от отсутствия которой из женщин ему было хуже — жены или любовницы. Силы кончились — он поехал вслед за ними. В Неаполе они нашли силы на объяснение. Варвара молчала, тихо плача, ведь она любила не только государя, но и государыню.

— Приходи к ней, но не так, чтобы об этом говорили, Николай. И пощади детей.

…Года через два после объяснения здоровье Александры Федоровны ухудшилось до критического, и Николай Павлович понял, что сходит с ума: жизни без жены он не представлял. Врачи рекомендовали ей поездку на воды или на юг, он уехать с супругой не мог, но со слезами умолял «не забирать у него жену». Навещать супругу он отправлялся с Варенькой.

А Варя… Красавица со жгучими итальянскими глазами, она могла завладеть государем полностью, обладать сокровищами и властью. Но ничего подобного ей и в голову не приходило. Многие при дворе и не догадывались об отношениях государя с фрейлиной государыни. Нелидова просто любила. И ничего не просила взамен.

…Крымская война 1853-го, падение Севастополя, предательство бывших союзников — удары следовали один за одним и подорвали здоровье императора. Находясь в нервном напряжении, он простудился, простуда обернулась пневмонией.

Справляться с ней тогда не умели. Ко 2 марта 1855 года он буквально сгорел от болезни. Александра Федоровна не оставляла супруга. Поняв, что прощание неизбежно, она спросила, кого он хочет видеть — перечислила фамилии, назвав и Нелидову. Николай взял ее за руку: «Нет, милая. Скажи, пусть она простит меня, но не зови…»

КАК ЭТО БЫЛО: ТАЙНЫЙ НАСЛЕДНИК

В 1822 году цесаревич Константин отрекся от престола в пользу младшего брата, которого официально в известность об этом не поставили. Год спустя факт отречения и передачи престола был оформлен специальным Манифестом, но хранился без обнародования.

И Александр I «при малейшем шаге Николая приблизить к себе престол мог востребовать его назад» — только такое объяснение поведению императора видится логичным, и именно так объясняли его потомки. Говорили также, что Александр опасался превосходства Николая и намеренно отводил ему жалкую роль бригадного и дивизионного командира, начальника инженерной части, не столь важной в России.

Николая никто не готовил к трону, и после кончины государя он, «тайный» наследник, был принужден принести присягу новому государю — Константину, а тот, держа слово, как наместник царства Польского, привел войска к присяге императору Николаю. Эта семейная династическая коллизия стала основой кризиса власти, послужив поводом для междуцарствия и непонятого новым императором «бунта полков» на Сенатской площади 14 декабря 1825 года, вошедшего в историю как восстание декабристов.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Николай I оставил Варваре Нелидовой 200 тысяч рублей. Но она не хотела, чтобы эти деньги были восприняты как плата за любовь, и отдала их на благотворительность, оставшись без средств. Оценив поступок, Александра Федоровна простила ее и даже пристроила на должность при дворе. С годами любовь к одному мужчине не просто примирила, а объединила их, сделав подругами. Документального подтверждения тому, что Варвара Аркадьевна рожала детей от Николая I, нет, но это подтверждал Николай Добролюбов в 1855 году в рукописном журнале «Слухи». Там было сказано, что причиной расположения Николая I к П. Клейнмихелю, родственнику Нелидовой, была «услужливая готовность последнего усыновлять внебрачных детей императора и Нелидовой». Александра Федоровна умерла 20 октября 1860 года и похоронена в Петропавловском соборе. Варвара Нелидова пережила ее на 37 лет. Умерла 18 октября 1897 года.