Мартышкин труд: зачем компании создают ненужные должности и кто их занимает

Абсурдная работа: ею, по подсчетам экспертов, занимаются от 20 до 50 процентов сотрудников. Зачем в компаниях создавать такие рабочие места и что делает с человеком постоянное занятие никому не нужной деятельностью, «Вечерка» разбиралась вместе с экспертами.

В конце декабря по инициативе правительства будет прекращен прием в колледжи по 43 специальностям. В список ненужных профессий попали рекламный агент, кок, младшая медсестра по уходу за больными, проходчик, изготовитель железобетонных изделий, электромонтажник авиационной техники, контролер банка, младший ветеринарный фельдшер, судовой бортпроводник, скорняк, вышивальщица, сборщик обуви, слесарь по эксплуатации и ремонту газового оборудования и даже водитель городского электротранспорта. Власти считают, что колледжи должны готовить людей по специальностям, которые соответствуют актуальным потребностям на рынке труда.

Но наш сегодняшний разговор не про такую ненужность. Как ни крути, а без кока в дальнем рейсе или парикмахера перед важным торжеством вряд ли проживешь, колледж ли их готовил, или какая другая контора. Речь о профессиях, которые американский антрополог, профессор Лондонской школы экономики Дэвид Грэбер обозначил термином «бредовая работа» (Bullshit Jobs) и определил как бич нашего века.

«То, что я называю бредовой работой, — это работа, в основном или целиком состоящая из задач, которые сам работник считает бессмысленными, ненужными или даже вредными, — писал он. — Это работа, от исчезновения которой вообще ничего не изменится. И главное, это работа, про которую сами работники думают, что она не должна существовать».

В разряд бредовых работ (БР) Грэбер отнес всевозможных HR-консультантов, координаторов коммуникаций, PR-исследователей, тренеров личностного роста и прочих коучей, маркетологов, финансовых стратегов, корпоративных лоббистов, а также людей, «которые собирают комитеты, на которых обсуждается проблема ненужных комитетов».

Виртуозными генераторами БР выступает, разумеется, и бюрократия. В качестве примера Грэбер приводит случай с одним испанским чиновником от водоснабжения, который в один (не самый, видимо, солнечный) день вдруг понял, что от его деятельности в этой жизни вообще ничего не зависит, так как она не имеет смысла. Осознав это, бедолага впал в депрессию, перестал ходить на работу, и коллеги заметили это лишь тогда, когда мэр города решил наградить его за отличную службу.

В отдельную группу можно отнести профессии, созданные в недрах компаний для подчеркивания статуса, а проще говоря — понтов. Швейцары, выстаивающие дни напролет перед фешенебельными гостиницами только для того, чтобы поприветствовать входящих и попрощаться с выходящими.

Лифтеры, наматывающие километры ходок по вертикали только для того, чтобы нажать на нужную кнопку вместо клиента. Хостес на выставках и презентациях, в задачу которых входит дефилирование по залу и принятие зазывных поз рядом с товарами. Ну и так далее.

Главной особенностью БР является не только ее никчемность, но наличие доли притворства со стороны сотрудника — будучи на рабочем месте, он должен изображать нужность того, что он выполняет, хотя про себя может считать это бредом.

В общей сложности Грэбер насчитал как минимум пять разновидностей БР. К первой относятся так называемые лакеи — люди, которым поручают мелкие задачи, оправдывающие их существование. Это упомянутые выше швейцары, лифтеры, администраторы на ресепшене в таких местах, где они явно не нужны или нужны, но не в таком количестве, консьержи и так далее.

Работа «громил» подразумевает некий элемент агрессии, но существуют они лишь потому, что другие люди нанимают своих «громил». К этой категории Грэбер отнес, например, армию. Любой стране нужна армия, потому что у другой страны она тоже есть. Если бы нигде в мире не было армий, они бы не были нужны. Сюда же можно добавить всякого рода лоббистов, пиарщиков, маркетологов, операторов «холодных звонков» и юристов организаций.

«Затыкатели дыр» занимаются тем, что разгребают ошибки (правят тексты, доводят до ума отчеты и т.д.), допущенные туповатыми начальниками.

«Галочники» выполняют работу просто для того, чтобы компания могла заявить, что она делает что-то определенное, чего на самом деле не делает. Некоторые китайские фирмы, например, нанимают иностранца для того, чтобы получить статус международной.

Большую часть времени такой свадебный генерал откровенно бьет баклуши, но чего не сделаешь ради престижа? Постзвонки из разряда «Оцените, пожалуйста, работу нашего сервиса» хоть и активно сейчас роботизируются, но все еще встречаются и в «живом» варианте.

Сюда же можно отнести всевозможные «комиссии по расследованию» неприглядных фактов, допущенных тем или иным чиновником, а также обеляющие комментарии пресс-служб после оных.

Один из прекраснейших примеров этого лета — история с плывущими за лодкой главы Крыма эмчеэсниками. Ворох версий, объясняющих сей странный заплыв, позабавил тогда всю страну. К этой же категории Грэбер относит и корпоративные издания, призванные де юре знакомить сотрудников с новостями компании, а де факто льющие бальзам на душу ее тщеславных руководителей, видящих себя любимых из номера в номер на страницах СМИ.

«Надзиратели» занимаются распределением и контролем работы других. В основном тогда, когда в этом нет никакой нужды. Особенно бесполезны надзиратели, придумывающие никчемную работу для других.

Спросите любого учителя со стажем, насколько вырос у него объем бумажной работы за последнее время, и вы поймете, где обретается хотя бы часть надзирателей у нас. Заполнение бесконечных форм и отчетов, проведение совещаний и организация комиссий по любому поводу — то, без чего эти люди просто не мыслят своего существования.

Лично знаю контору, где для получения шариковой ручки офисному сотруднику нужно заполнить специальную форму, заверить ее у начальства, а потом еще ждать несколько дней, пока специально обученный «надзиратель» не сочтет нужным ее выдать.

По оценкам Грэбера, от 20 до 50 (а возможно, и до 60) процентов рабочей силы занято БР. Разумеется, в первую очередь он опирался на данные США, но и нам, подозреваю, есть чем гордиться.

— Не знаю, как обстоят дела со швейцарскими лифтерами (хотя последних, как ни странно, я встречал даже в некоторых госучреждениях), но вот чиновников в России действительно прибавилось, — считает экономист Андрей Киселев. — Судите сами. Во всем СССР (276 миллионов человек населения) в середине 1980-х их насчитывалось около 2,4 миллиона. К 1994 году в России (148 миллионов населения) их было миллион. В 1997 году, когда их стало 1,1 миллиона, Ельцин потребовал сокращения чиновничьего аппарата на 20 процентов. В следующем году аппарат и вправду чуть усох (но не на 20, а где-то на один процент), но к 1999 году чиновного люда в стране было уже 1,13 миллиона.

Схожая картина наблюдалась в 2000–2002 годах, а в 2005-м, когда правительство объявило об очередной административной реформе, предполагавшей сокращение госаппарата, даже минус демонстрировать не стали — просто оставили на следующий год то же самое число государевых людей, увеличив их численность в 2007-м (1,6 против 1,4 миллиона).

Сейчас их где-то 2,4 миллиона — как в предперестроечном СССР. И это при том, что цифровизация с каждым годом якобы облегчает документооборот и высвобождает кучу человеко-часов. Добавьте к этому всевозможных эффективных менеджеров, должности, созданные специально под «надо пристроить человечка», всех этих бесчисленных консультантов, «советников при» и прочих нужных людей, и вы поймете масштабы явления. Разумеется, не стоит обвинять всех этих людей в приверженности к БР.

Среди них есть масса первоклассных специалистов, болеющих за дело, но все же… Знаете, поездив по стране, я видел муниципальные администрации, практически на треть состоящие из таких вот «незаменимых» кадров — любовниц, сынков, племянниц и жен «кого следует». Приходят на работу чуть ли не со школьной скамьи, их ускоренно обучают основам ИКД (имитации кипучей деятельности, на их сленге), и через месяц они уже становятся главными специалистами…

Бывает, когда и крутые профи без дураков оказываются в пучине БР. Помню, как жаловался на безделье знакомый айтишник, почти 10 лет просиживавший штаны в российском филиале крутого зарубежного банка.

На работу головастого выпускника Физтеха брали для того, чтобы отладить всю цифровую работу филиала.

Набрав парочку таких же головастых однокашников, гоп-компания справилась с задачей в считаные месяцы. И после этого долгие-долгие годы за 300 с чем-то тысяч в месяц занималась по сути дуракавалянием. Отлаженная система работала как часы, единичные редкие сбои воспринимались компьютерщиками как праздник, а все остальное время они присутствовали в офисе просто потому, что этого требовал отдел кадров. Чтобы не усохли мозги, каждый из них брал на работу стороннюю халтуру, и сокращение, наступившее лишь в кризисном 2019-м, было воспринято ими как долгожданное освобождение.

— В данном случае мы видим не с только пример БР, сколько бизнес-стратегию, — считает экономист. — Руководство компании вложилось не в айтишников, оно вложилось в стабильность инфраструктуры. Разумеется, эту работу можно было отдать на аутсорс, но, просчитав риски, оно поняло, что в случае форс-мажора скучающий айтишник на рабочем месте гораздо полезнее, чем сторонний специалист, пусть даже и с теми же навыками.

Хотя о возникновении обилия БР задуматься не грех. Казалось бы: в капиталистической системе такая работа невозможна в принципе.

Капиталист спит и видит, как бы получить максимальную прибыль с наименьшими затратами. И швейцары с надзирателями в эту схему не очень вписываются. Но это, так сказать, при сферическом капитализме в вакууме. В реальности где-то уже с 1960-х годов, с движения хиппи, стало ясно, что технический прогресс высвобождает слишком много рабочих мест. А это чревато бунтом, поиском альтернативного строя и социальными переворотами.

Допустить этого властная верхушка, представлявшая к тому времени неделимый союз корпоративной и финансовой бюрократии (в большинстве случаев еще и связанной кровными узами), не могла. И для нейтрализации проблемы как из пулемета начали появляться все новые и новые профессии, не создающие никакого реального продукта, — все эти менеджеры, стратеги, администраторы и консультанты (а заодно и обслуживающая их сфера услуг).

Протирая штаны на рабочих местах, они по сути прикрывают своим существованием реальные цифры безработицы. И занимают свое время не потрясением основ, а пусть и не нужной, но все же деятельностью. Являясь к тому же чуть ли не основными потребителями и отличной мишенью для попадания в кредитную кабалу.

То есть в накладе все эти мировые затейники все равно не остались. И поскольку особого выхода из ситуации нет, единственное, что остается думающим обладателям бредовой работы, — это обернуть ситуацию в свою пользу.

Проанализировать свои желания и возможности, использовать пустое времяпрепровождение для самообразования и получения новых навыков и умений. А если «надзиратели» не дремлют и требуют бурной деятельности с 9 до 18, постараться уйти в оставшееся время хотя бы в любимое хобби. Потому что, по Грэберу, БР — это духовное насилие, которое ведет к стрессу, депрессиям и другим ненужным диагнозам. А по нынешним временам оно нам точно не надо.

ТОСКА ЗЕЛЕНАЯ

По опросам сервиса SuperJob, самой скучной является работа охранника. На втором месте — бухгалтер, на третьем — продавец.

КСТАТИ

ТОП—3 БРЕДОВЫХ РАБОТ

• Консультант по гендерному равенству (США). Находится в компании и следит за пропорцией «М» и «Ж».
• Чистильщик ушей (Индия)
• Согреватель кроватей (Англия). В некоторых отелях эти работники лежат в кроватях, согревая их перед заселением постояльцев