Когда враг подошел к городу, всем классом побежали записываться в народное ополчение

Мы идем с Юрием Андреевичем из Совета ветеранов Басманного района. Проходим бывшую старообрядческую церковь — в ней расположены спортивные секции.

— Сюда я ходил еще до войны заниматься боксом, — вспоминает Юрий Андреевич. — Почему церковь не восстановят — не знаю. Неплохо, что занимаются дети, а не отдали здание под коммерцию.

Дальше по улице Энгельса останавливаемся у другого храма — Святой Великомученицы Ирины.

— Прекрасно, что его восстановили, — светятся глаза у Семичковского. — Сразу после войны я работал на заводе студийных магнитофонов — он тут располагался. Вскоре меня пригласили мастером производственного обучения в высшее техучилище имени Баумана. Вся жизнь прошла в этом районе.

В конце июня 1941 года класс Юрия Андреевича направили в пионерский лагерь. Там ребята и узнали о начале войны.

— А когда в июле вернулись в столицу, всем классом побежали записываться в ополчение, — вспоминает ветеран.

Ополченцев размещали в школах, в том числе и в Юриной 342-й, на Большой Почтовой улице. Дети заклеивали окна бумагой, помогали возводить укрепления. По ночам с воем сирен люди приходили в бомбоубежище — на недостроенную станцию метро «Бауманская».

— Мы спускались по наклонному чугунному полу очень глубоко вниз, — рассказывает Юрий Андреевич. — Но вскоре многие мальчишки стали помогать тушить зажигательные авиабомбы на крышах. Хватаешь ее щипцами и суешь в ведро с водой. Главное — не забыть насыпать песка на дно, иначе химическое пламя прожигало тонкий слой металла. Как сейчас помню: в ночном небе гудит самолет. Наши зенитчики тут же трассерами обозначают его местонахождение и слепят летчика мощными прожекторами. Так вели его почти до окраины и там уж били на поражение, чтобы вражеский самолет не упал на жилые дома. Картина была — глаз не оторвать.

— Вместо шестого класса мы пошли на завод делать ППШ, — продолжает Юрий Андреевич. — Опытные рабочие сделали для нас подставки — до верстаков мы еще не доставали. Поначалу получалось не больше 30 автоматов в день. Потом стали выпускать гораздо больше — работали по 12 часов. Ночевали на верстаке — на заводе была кормежка. К тому же дом отапливали очень плохо. С работы приходили — падали. Напильником работаешь, а тебя качает. Выходной был раз в месяц и раз в неделю пересменки. Например, с 8 вечера до 12 дня.

А на фронт Семичковского призвали в 1944-м, сначала он был в учебке, а на фронт попал… в самый последний день войны. Но служба его продолжалась до 1951 года — долгих восемь лет.