Невыносимый Моргунов

Подвижного Женьку дворовые ребята  любил и ставить на ворота. Он не боялся падать, ему было важно ухватить мяч — ценой ли содранных коленей, разбитых локтей — не суть. Главное — отбить мяч. Он понял это сам, рано, потому что рос без отца, и суровой науке жизни его учила улица. Уже став известным, Моргунов говорил: «Не было человека, который мог бы хорошенько выпороть меня и поставить на правильный путь».

Хулиганистый, но наивный Моргунов был честным трудягой на заводе Сокольнического вагоноремонтного завода «Фрезер». Трудно представить, что подумал Сталин, получив в 1943 году письмо от болваночника Моргунова, просившего вождя «принять его в искусство»: «Я хочу быть как Станиславский, Немирович-Данченко», — так заканчивалось письмо. Чудо, но факт: ответное письмо за подписью Иосифа Виссарионовича на завод пришло. В нем было прямое указание: направить «товарища Моргунова Е. А. для поступления в театр имени Таирова в качестве актера вспомогательного состава». Никто, естественно, не возражал. Так болваночник Женька Моргунов, драчун и заводила, отправился в искусство от заводской проходной.

Протекция протекцией, но о приобретении такого ученика ни Таиров, ни, позже, Сергей Герасимов во ВГИКе, не пожалели. У Моргунова был звездный курс — Тихонов, Бондарчук, Мордюкова, Гурзо. Вскоре состоялся и кинодебют — в фильме А. Столпера «Дни и ночи». А потом, удачно сыграв в спектакле «Молодая гвардия» Сергея Тюленина, Моргунов рассчитывал на эту же роль в фильме, но Гурзо понравился Фадееву больше. Моргунову досталась роль предателя Стаховича.

Он сыграл его так правдоподобно, что однажды чуть не погиб от нападения разъяренных хулиганов. Спасло его чудо: Владимир Иванов, исполнитель роли Кошевого, оказался рядом и отговорил хулиганье убивать «гада». Убедившись в великой силе искусства, Моргунов усвоил урок, залечил раны и вскоре вышел на работу в Театр-студию киноактера.

Увы, роли ему доставались не всегда. Но он находил «подмостки» для себя каждый день: то устраивал «шоу» в транспорте, то просто балагурил, а как-то встретил в театре высокое начальство, Молотова и Кагановича, предс тавился худ руком и, обаяв вождей, выторговал повышение зарплаты для сотрудников. Ставки увеличили. Как обман не раскрылся и Моргунов не загремел под фанфары — понять невозможно, но — не загремел.

Слева направо: Г. Вицин, Е. Моргунов и Ю. Никулин на съемках «Самогонщиков». Фото 1961 года    / Фото: РИА Новости

Любовь к шуткам и розыгрышам подарила Моргунову и главную любовь жизни — жену Наташу. О его личной жизни сплетничали много, но на самом деле его судьбой была Наталья Николаевна. Их знакомство состоялось тоже благодаря розыгрышу: студентка МАТИ Наташа звонила в институт, узнавая, когда можно сдать зачет, но по ошибке попала в квартиру Моргунова. Тот, конечно, велел ей немедля приехать на сдачу. Понятно, что в институте девушку никто не ждал, она разозлилась, но неведомый шутник перезвонил ей, покаялся и пригласил на свидание. Их роман продлился 36 лет...

Он был непростым изначально. Моргунов появлялся и исчезал, будущая теща прозвала его «бесцеремонным кавалером». Даже в загс он умудрился опоздать, потому что не мог отказать в помощи знакомым и возился с ними на кладбище, устанавливая оградку... И все же это была любовь.

С разницей в шесть лет родились сыновья, Моргунов их обожал. Он мог не знать, в каком классе они учатся, но делал все, чтобы их детство не было таким, каким оно было у него самого.

Золотая пора Евгения Моргунова настала, когда Леонид Гайдай прочел в «Правде» фельетон в стихах «Пес Барбос» Степана Олейника. Вопрос был в поиске актеров. Вицина на роль Труса Гайдай уговорил сам, Никулина «вычислил» Вицин. А Бывалого «спроворил» Гайдаю лично Иван Пырьев.

Если Вицину и Никулину приходилось перевоплощаться в своих героев что в «Псе Барбосе», что в «Самогонщиках», то Моргунов, в общем-то, играл самого себя, только как бы со знаком минус. Его экспансивность, «взрывоопасность», экспрессия были его сутью. Таким вышел и Бывалый. Ему верили полностью, и даже участвовавшие в съемках собаки бросались на него с особым азартом. Успех ныне канонической тройки был фантастическим. Мощного Моргунова обожали, его персонаж стал едва ли не национальным героем. После выхода картин, особенно «Кавказской пленницы» и «Операции «Ы», везде, где бы он ни появлялся, его встречали на ура — бесплатно пускали на стадионы, распахивали любые двери...

Увы, характер Евгения Александровича часто его подводил. Непросто складывались у него и отношения с Гайдаем. Как-то, заявившись на съемочную площадку в окружении поклонниц, он начал указывать Леониду Иовичу, что и как лучше делать. Гайдай вышел из себя. На этом их отношения фактически были завершены. Режиссер прилюдно пообещал больше не снимать его и сдержал слово.

Комедийный талант Моргунова был велик, но режиссеры не особенно стремились его использовать. Сказался и обратный эффект славы: стоило Моргунову появиться в кадре, как тут же раздавалось: «О, Бывалый!» Даже роль куплетиста Соева в «Покровских воротах» — не крупная, но исполненная с блеском, не «перекрыла» Бывалого. Бывалый был его славой и проклятием...

А сам Моргунов был совсем не таким, каким его воспринимали многие. При всей своей браваде, например, он никогда ничего не просил для себя. И на жизнь зарабатывал концертами, что давались все труднее — его убивал диабет... Как жена ни старалась усадить его на диету, он продолжал жить полно и широко, как привык.

Он не жаловался, хотя муки его были невероятны — ноги болели страшно, ему не раз грозили ампутацией. От постоянной боли он стал раздражительным и злым. Наталья Николаевна терпела — понимая, что это болезнь. Но потом в их жизнь пришло огромное горе.

...Младший сын, Коля, очень любил скорость. Моргунов все время ругал его за это, но... Он погиб в 23 года, врезался ночью в дерево. Этого удара Евгений Александрович вынести не смог. Он был убит, растерян и растерзан, не понимая, за что и почему так произошло... Душа разорвалась от боли, за двумя инфарктами последовал тяжелый инсульт. Когда его положили в больницу на очередное обследование, стало ясно, что надежд уже нет. Он продолжал шутить: «Вы не вынесете меня отсюда, я — не-вы-но-си-мый!» 25 июня 1999 года его не стало.

Он пережил сына на год...