[b]Председатель комиссии по межнациональным и межконфессиональным отношениям МГД, член партии «Единая Россия» Игорь ЕЛЕФЕРЕНКО[/b] выступил с инициативой установить в столице памятник преподобной Евдокии (в монашестве – Евфросинии) Московской, великой княгине, супруге Дмитрия Донского. В процессе обсуждения рядовая, казалось бы, процедура установки очередного памятника переросла в дискуссию вокруг создания официального женского символа Москвы. По мнению Игоря Елеференко, первая известная московская государыня и первая московская святая как нельзя лучше воплощает собой этот символ.[i][b]Скупые строчки летописей[/b][/i]В старых русских летописях редко отмечались даты рождения девочек в княжеских семьях. Поэтому год рождения дочери князя суздальского и нижегородского Дмитрия Константиновича Евдокии точно не известен. В ее житии отмечается, что на момент кончины в 1407 году ей было 54 года, однако полностью доверять этой цифре нельзя – агиографическая (житийная) литература слишком часто грешит неточностями и приближениями (так, дата рождения Сергия Радонежского варьируется от 1314 до 1322 года).Однако следующая дата ее жизни уже не вызывает сомнений. Цитируем по Татищеву: «6874 (1366). Января в 18 день женился князь великий Дмитрий Иоаннович у великого князя Дмитрия Константиновича суздальского и нижегородского взял дочь его Евдокию и свадьба была на Коломне».Это событие расположено в летописях между двумя другими.Летом 1365 года «бысть пожар на Москве, загореся церковь Всех святых и оттого погоре весь город Москва и посад и кремль, и загородье, и заречье. Такова же пожара перед того не бывало» (Симеоновская летопись).Это до свадьбы, а после: «Князь великий Дмитрий Иоаннович посоветовался с князем Владимиром Андреевичем и со своими старшими боярами, чтобы ставить град Москву каменный, в ту же зиму повезли камень ко граду» (Татищев).Кроме того, все известные летописи под 1366 годом (с 1 сентября 1365-го по современному исчислению) отмечают, что был на Руси и в Литве мор «великий весьма».Таким образом, молодые Дмитрий и Евдокия приехали со свадебных торжеств из Коломны в Москву на пепелище, строительную площадку и в очаг эпидемии одновременно.С 1369 года имя Евдокии регулярно упоминается в летописях в связи с рождением детей. В этом году по ряду источников родился ее первенец Даниил.В 1380 году Евдокия провожала мужа с войском на Куликовскую битву через Фроловские ворота Кремля. Ряд источников сообщает, что уже после смерти мужа в память об этом событии Евдокия положила начало строительства московского Рождественского монастыря на Кучковом поле у Фроловских ворот.В 1382 году, получив известие о вторжении Тахтамыша в пределы междуречья Оки и Москвы, Дмитрий Донской вместе со старшим сыном уехал в Кострому собирать ополчение. С дороги он послала Евдокии указание вместе с младшими детьми ехать в Переяславль-Залесский. Однако в Москве в этот момент уже шло народное восстание, возродилось даже забытое вече. Княгиню выпустили из города с большим трудом по молитве митрополита Киприана, который выехал вместе с ней. Как бесстрастно свидетельствует одна из летописей, у ворот беглецов «раздели», то есть отняли все ценное.В 1389 году скончался великий князь Дмитрий Иванович Донской, герой Куликовской битвы. Летопись зафиксировала и донесла до нас его последнее «слово» к жене в присутствии сыновей: «Послушайте меня все. Вот отхожу я от суетного сего и маловременного бедного жития ко Господу Богу моему. Ты же, княгиня моя Евдокия, наказуй и укрепляй чад своих бояться Господа Бога и заповеди его хранить, наиболее всего правду в суде являть, убогих и нищих миловать, между собой мирно и любовно жить». Понятно, что «слово» отредактировано и «приглажено» поздними переписчиками, однако современники поняли его вполне конкретно: Дмитрий освобождал Евдокию от обязательной женской доли того времени – уйти после смерти мужа в монастырь и призывал ее стать как бы живой совестью при своих сыновьях. Старшему из них – великому князю Василию II исполнилось 18 лет (Даниил умер в 1371 году).После этого княгиня как государственный деятель уходит в тень своих сыновей-князей. Летописи косвенно отмечают ее праведный образ жизни и участие в подготовке обороны Москвы в 1395 году во время Тамерланова нашествия.Замечательный советский историк Юрий Лошиц, отдавая княгине должное в биографии Дмитрия Донского, пишет: «В 1393 году в Кремле по воле великой княгини Евдокии Дмитриевны началось строительство белокаменной церкви Рождества Богородицы – в память о великом сражении, состоявшемся в день этого праздника ([i]Куликовская битва состоялась 8 сентября[/i]. – [b]Прим. авт.[/b]). Церковь эта частично сохранилась до XX века».Церковные источники говорят о том, что указанный храм был заложен только в год смерти Евдокии. Это сообщение вызывает определенные сомнения, поскольку до праздника Рождества Богородицы 1407 года княгиня не дожила. По крайней мере, ее останки положили именно в заложенной ею церкви Рождества Богородицы (позже – Вознесенский собор).Евдокия умерла 7 июня 1407 года. За 20 дней до смерти она приняла монашеский постриг под именем Евфросинии. Этому событию в нынешнем году исполнится 600 лет.[i][b]Три времени – три образа[/b][/i]Игорь Елеференко считает, что главный женский символ столицы должен воплощать собой милосердие и созидание, верность долгу, семейному очагу и высокую нравственность. По его мнению, Евдокия Московская в полной мере обладала всеми этими качествами.[b]Милосердие и созидание[/b]. Когда сразу после свадьбы Евдокия и Дмитрий приехали в начавшую отстраиваться после пожара Москву, ему было 16 лет, а ей вряд ли больше 13. Образ совсем молоденькой великой княгини остался в народной памяти как один из самых ярких символов возрождения и милосердия. Она помогала погорельцам, присутствовала при захоронениях в скудельницах (братских могилах), раздавала милостыню. Поведение Дмитрия и его молодой жены в те годы было признано современниками эталонным для Рюриковичей на все времена. Их наиболее известным потомкам – Ивану III Великому и Ивану IV Грозному – впоследствии открыто пеняли, что они в аналогичных обстоятельствах (после страшных московских пожаров) не смогли проявить мужество и милосердие, равное мужеству и милосердию Дмитрия и Евдокии.[b]Верность семейным ценностям[/b]. Историки до сих пор расходятся во мнении по поводу количества детей Дмитрия и Евдокии. Великий русский историк Сергей Соловьев ничтоже сумняшеся перечисляет по именам 12 детей. Современные исследователи считают установленным наличие 6. Татищев очень уверенно, с названием годов рождения и смерти, пишет о 7 мальчиках и 2 девочках. В церковных житиях Евдокии упоминается 8 детей обоего пола. В данном случае количество не так уж важно – ясно, что Евдокия рожала много. В частности, можно считать установленным, что она была беременна, когда провожала Дмитрия на Куликовскую битву.При всем этом в деяниях Евдокии совершенно не отмечается того активного вмешательства в государственные дела, которое в полной мере проявилось уже в следующем поколении государынь московских. Жена ее сына Василия, литовская княжна Софья Витовтовна была уже скорее царицей, чем женой и другом.Евдокия же словно растворяется в тени мужа и сына, но при этом подспудно постоянно чувствуется ее умиротворяющее влияние на ставший легендарным крутой нрав Дмитрия и упорный, несгибаемый характер Василия.Нет сомнения, что ради сохранения мира в большой семье, ради согласия своих отпрысков с обиженным на Дмитрия митрополитом Киприаном Евдокия и оставалась в миру почти до самой своей кончины. Именно этот образ жены и матери уже многие годы вдохновляет православных живописцев, написавших многочисленные изображения святой.[b]И появилась легенда[/b]. Она повествует о том, что в 1407 году сын Евдокии Юрий при остальных членах семьи обвинил ее в том, что она постоянно носит роскошные наряды, красуется на людях, словом, «ведет себя неподобно». И тогда Евдокия обнажила при детях часть тела, и они увидели, что их мать постоянно носит под княжеским убором власяницу, а под ней – очень худое тело пожилой женщины, проводящей время в постах и молитвах. Евдокия тем самым дала понять, что внешний лоск, к которому обязывает ее положение, совсем не противоречит нравственности. Такой женский образ может быть особенно близок москвичам – и в современной столице умеют оценить внешний блеск, но не менее ценят и внутреннюю чистоту.Святой образ жизни Евдокии был полностью подтвержден после смерти – чудесные исцеления у ее гроба начались практически сразу. Вскоре были обретены и нетленные мощи. Новое чудесное их обретение состоялось уже в 2000 году, когда раку с мощами вместе с останками других великих московских княгинь нашли после длительной череды поисков в запасниках московских музеев.[i][b]Где быть Евдокии на Москве?[/b][/i]В настоящее время на первое место выдвинулся вопрос: где стоять памятнику Евдокии в Москве сегодняшней. Мест, с которыми непосредственно связано ее имя, не так уж много.Прежде всего, это территория внутри Кремля. Храм Рождества Богородицы, заложенный Евдокией, впоследствии неоднократно перестраивался. Один из его приделов с захоронениями московских княгинь вошел в ансамбль Вознесенского собора, который находился сразу за Спасской башней. Сейчас на этом месте находится Кремлевский дворец съездов.Женский Рождественский монастырь на Кучковом поле частично сохранился и до наших дней. Ансамбль из трех его храмов находится на углу улиц Рождественка и Рождественского бульвара. Место очень хорошее, и для памятника, олицетворяющего женский образ Москвы, площадка здесь, конечно, нашлась бы.Наконец, храм во имя преподобной Евфросинии возводится сейчас на территории бывшей деревни Котловки, это на нынешнем Нахимовском проспекте. По преданию, именно здесь Евдокия встречала возвращающегося после опалы митрополита Киприана. Митрополит после того, как вырвался вместе с княжеским поездом из мятежной Москвы в 1382 году, проводив Евдокию до Переяславля, сам направился в Тверь к злейшему врагу Дмитрия Михаилу Тверскому.Видимо, Дмитрию доложили, что митрополит вел какие-то переговоры о переносе после московского разгрома митрополичьей кафедры в Тверь. Поэтому при попытке Киприана вернуться в Москву скорый на расправу Дмитрий повелел его схватить, сначала посадить в погреб, а затем отправить в Киев, находившийся в то время на порубежье между литовскими и ордынскими землями. Митрополита призвали назад только после смерти Дмитрия в 1389 году, и значительная заслуга в этом возвращении приписывается княгине Евдокии.И это – третье место в современной Москве, связанное с памятью преподобной Евфросинии Великой, княгини Московской.Выбирать же, скорее всего, депутатам Мосгордумы и правительству столицы придется из двух последних точек, поскольку получить площадку на территории Кремля вряд ли удастся.[b]КОМПЕТЕНТНОЕ МНЕНИЕ[i]Депутат МГД Николай ГУБЕНКО:[/b]– Я невольно начинаю задумываться, сколько же сейчас в Москве «женских» памятников. Вспоминаются два памятника Надежде Константиновне Крупской.Причем один в районе Покровского бульвара в образе девушки-весны. Совсем неплохой образ, но все же Надежда Константиновна при всем уважении к ней вряд ли может претендовать на символ Москвы. Есть два памятника Наталье Николаевне Гончаровой вместе с Александром Сергеевичем. Прекрасный женский образ, но также на символ нашего города тоже вряд ли может претендовать. Вспоминаю памятник летчице Валентине Гризодубовой. Но там она в комбинезоне и, по большому счету, непонятно: мужчина это или женщина. Вообще получается, что женских образов мало. Я бы сказал, катастрофически мало. Так что ставить памятник Евдокии, безусловно, надо, а что касается символа, то кто же, если не она?[/i][b][i]Депутат МГД Михаил МОСКВИН-ТАРХАНОВ:[/b]– Я бы хотел сделать одно интересное замечание. После того как в 2000 году обнаружили останки московских княгинь, для идентификации делались различные анализы. Так вот в костях большинства сановных женщин того времени находят тяжелые металлы. Это от того, что они использовали косметику на основе цинка, ртути, сурьмы… А вот в останках Евдокии следов этих металлов не найдено. Значит, не пользовалась она косметикой. Вот так научные исследования могут подтвердить историческую легенду. Получается, святой жизни была женщина.[/i]