Вадим Абдрашитов:  «Все, что сделано мною в кино, пронизано гуманизмом»

Фильму «Время танцора» в этом году – 20 лет, но он не утратил свой актуальности и свежести. В интервью «ВМ» Вадим Абдрашитов рассказал о том, как в сложные 90-е годы он снимал большое кино и объяснил – с чем связана пауза в его творчестве. 

- Вадим Юсупович, фильм «Время танцора» вызвал много дискуссий после выхода на экран. Наверняка, вам пришлось биться за свою картину?

- Когда фильм вышел, сразу начались обвинения в русофобстве, в отсутствии патриотизма, в клевете на наших офицеров. Был один просмотр, куда пришел отряд казаков. Сели в первый ряд с вызовом, и я со сцены сказал: «Уважаемые казаки, посмотрите, пожалуйста, нашу картину, а потом приходите за кулисы и мы побеседуем». За кулисы пришел только один казак и со словами благодарности. В многочисленных дискуссиях были нападки на картину. Вдруг в Москве оказался Виктор Астафьев, и мои друзья-писатели Евгений Попов и Светлана Васильева рассказали о фильме. Устроили просмотр для Виктора Астафьева. И он стал фильм защищать. Выступил по телевидению, написал статью в журнал «Искусство кино». 

[OBJ Отрывок из фильма "Время танцора"]

- В фильм ввели линию романа Лермонтова «Герой нашего времени». Как вы думаете, чтобы бы сегодня сказал Михаил Лермонтов, оказавшись на Кавказе?

- Сегодня Лермонтов писал бы про войну, в отличие от современных писателей. Пожалуй, только Владимир Маканин в повести «Асан» написал о войне правду. 

- Вадим Юсупович, у вас режиссерская мастерская во ВГИКе. На примере своих учеников что можете сказать о будущем нашего кинематографа?

- Воспитать режиссера очень сложно. Этому научить нельзя. Мы учим профессии, ремеслу, пониманию драматургии, сюжета, объясняем категорию характера. Все остальное зависит от Боженьки. Талант человеку дается свыше. 

- Не секрет, что сегодня молодежь мало читает. На ваш взгляд, может ли малочитающий режиссер снять серьезный фильм?

- Не может. Неначитанность говорит о том, что человек мало представляет, что такое жизнь во всех качествах. Малоначитанность усугубляет стремительный процесс инфантилизации современного кинематографа и театра. Сегодня за второе высшее образование необходимо платить деньги, и если говорить об обучении на режиссерском факультете ВГИКа, то деньги большие. Для 22-летнего человека оплатить это обучение очень сложно. Примерно 250-270 тысяч в год (в зависимости от года поступления). Поэтому основной абитуриент ВГИКа – вчерашний выпускник, у которого нет жизненного опыта и который в придачу ничего не читает. Разница между жизненным опытом 17-летнего молодого человека и 22-летнего – колоссальная. Раньше во ВГИК приходили люди, которые имели минимальный опыт, а сегодня в нем учатся дети. Что снимают студенты режиссерского факультета? Опусы про свои личные переживания, про любовь, предательство. Но возникает вопрос: «А дальше что?». А дальше, как правило, или инфантилизация в прямом виде, или копирование того, чего насмотрелись на экране и по телевизору. Сегодня мы имеем инфантильный кинематограф. 

- Что делать в этой ситуации? ВГИК поддерживает государство самым щедрым образом, выделяет гранты на обучение и, наверняка, готово идти навстречу ради будущего кинематографа? 

- Уже много лет инициативная группа педагогов ВГИКа и других театральных вузов страны пишет письма в администрацию президента России, в Министерство образования, в Государственную думу с предложением, чтобы второе высшее образование могло быть бесплатным для двух основных смыслообразующих специальностей в области кинематографии, «режиссура» и «драматургия». Мы объясняем, что дополнительных денег не просим, а просим сделать исключение – чтобы могли поступать на бюджетные места талантливые люди с высшим образованием. Прошли годы, но мы ничего в этом вопросе не добились, а инфантилизация кинематографа принимает угрожающий характер. Нужно внести поправку в Законодательство, но, видимо, никому не хочется этим заниматься. Мальчикам и девочкам нечего сказать миру, и в этом главная причина качества и смысла того, что мы видим на экране.

- Есть мнение, что пауза в вашем творчестве связана с тем, что сценарист, ваш соавтор Александр Миндадзе сам стал режиссером.

- Довольно долго я ищу деньги для двух своих картин. Что касается нашего союза, я снимал не все, что писал Миндадзе. Я брал в работу только то, что отвечало моим пристрастиям и желаниям. Вместе с Миндадзе мы сделали 11 картин, и наш союз был плодотворным. Сценарии, по которым Миндадзе снимает свои фильмы сегодня, оставляют меня равнодушным. Более того, я бы не стал снимать по ним фильмы.  

- Возможно, вам не хочется делать второстепенные картины?

- Вопрос не в том, хочется или не хочется. Вот девушка просто нравится, - одна история. Другое дело – очень нравится, жить без нее не можешь, и начинаешь что-то предпринимать.

- Вы – человек гордый, с достоинством, с прямой спиной. Наверняка, вам неудобно стоять с протянутой рукой на фильмы?

- Не совсем хочется, но я готов, потому что поиск денег входит в часть профессии режиссера. Но пока не очень получается собрать средства для новых картин.

- Как вы относитесь к сбору денег на кино так называемым "народным способом"?

- Отношусь хорошо, но это не те деньги, которые нужны для полноценного игрового кино. Например, для такой дорогой картины, как «Время танцора», со съемками в Крыму, на Кавказе, с огромным количеством актеров, с лошадьми, снять фильм на деньги, которые выделяет государство сегодня, невозможно. 

- В фильме «Время танцора» вы открыли Чулпан Хаматову. Как вы ее нашли? Причем Галина Волчек призналась, что «увидела Чулпан в вашем фильме и пригласила в театр «Современник».

- Не знаю, удалось бы мне утвердить на роли четырех неизвестных актеров сегодня. Для меня было принципиально важно, чтобы лица были свежие, чтобы их никто не видел, чтобы экран засиял новыми лицами. Чулпан Хаматова, Вера Воронкова, Света Копылова, Андрей Егоров. Сегодня актеров много хороших, которые не попали в список медийных, они не засветились на телевидении, но утвердить их на большую картину сложно.

- Где вы ищите актеров для фильмов?

- Перед тем, как выхожу на поиски актеров, хожу по всем московским театрам, смотрю выпускников. Зовут мастера на все выпускные экзамены. Так я нашел Чулпан Хаматову. Принесли запись учебного спектакля с курса Алексея Бородина и увидел очень странное явление: чрезвычайно живую девочку, примерно 12 лет. А я тогда искал Катю для фильма «Время танцора». Сразу почувствовал талант Чулпан. Талант всегда виден – либо есть, либо нет. Подумал: «Как жаль, такая девочка, но очень молодая». Чулпан пришла на «Мосфильм», мы познакомились и я сказал: «Чулпан, снимать тебя не могу. Катя любовница главного героя, она взрослая женщина, понимаешь?». Чулпан ответила: «Понимаю, но я не могу отпустить Катю, не могу». И мы решил сделать с ней пробы. Я объяснил: «Катя – молодая, но женщина, а не ребенок». На пробах даю самые сложные сцены, и предложил сыграть интимную сцену с Юрием Степановым. И я увидел, что девочка Чулпан может сыграть Катю, что в игре появляется что-то взрослое, и я ее утвердил, на удивление всей съемочной группы. Говорили: «Нам нужна Кармен». Таким образом, Чулпан сыграла первую роль в кино. Когда я прощаюсь с актерами, то желаю им хороших ролей, хорошей драматургии. Когда актеру нечего играть, - это катастрофа. 

- Вы сняли эпохальные фильмы, учите режиссеров, сражаетесь за наш кинематограф. Какой деятельностью больше всего дорожите? В чем ваша миссия?

- Очень сложный вопрос. Знаю одно: все, что я сделал в кино – это гуманно. Всем героям в моих фильмах я сочувствую. Вроде хорошие люди, достойные счастья, но не получается со счастьем. Даже в картине «Плюмбум» - страшный мальчик, но мне его жаль, и без жалости я не снимаю кино. 

[OBJ Отрывок из фильма "Плюмбум"]

- Почему в России счастье такое трудное, почти небывалое

- Русский человек любит пострадать. Вот все-таки надо пострадать. Федор Михайлович Достоевский писал о том, что в России все страдают. Страдание – черта русского характера, данность. Человек должен радоваться жизни, но почему-то находит причину пострадать. Вроде все для счастья есть, а счастья нет. Не хватает духовной обеспеченности человека. 

- Когда прекратятся войны и мы скажем: «Прощай, оружие»?

- Поразительно – столько дел надо у себя сделать в стране. Нужно поднять сельское хозяйство, разобраться с медициной, образованием, но мы занимаемся вопросами чужих стран. Сколько мы говорим об Америке, - ну, зачем? Все федеральные каналы бесконечно говорят про Америку, показывают американское кино. Надо бы сосредоточиться на наших проблемах.

- Выборг – бывший город Финляндии. Разрушенный город и смотреть на его развалины больно. 

- Губернатор Ленинградской области сказал о том, что выделены федеральные деньги на реставрацию города. Началась реставрация Замка. 

- Не было ли у вас желания экранизировать классику?

- Сейчас поставить большой исторический фильм по серьезной литературе невозможно. Люди, которые дают деньги, будут говорить: «Кому нужна классика? Кто пойдем в кинотеатр на классику?»

- Понравился ли вам фильм Карена Шахназарова «Анна Каренина»?

- Мне понравилось, как неожиданно и очень точно удалось дополнить вересаевской прозой роман Толстого. За счет войны меняется привычный ракурс рассказа этой истории.

- Если бы сегодня удалось найти деньги, какое произведение русской литературы вы бы экранизировали?

- «Герой нашего времени» - роман новаторский, пророческий.

- Что вы думаете о Печорине? Герой он или не герой?

- Не надо классифицировать – герой не герой. Есть человек – узнаваемый, интересный, непридуманный. Глубоко драматический герой, который мечется. Его драма в том, что он не может найти адекватного применения своим силам, и таких персонажей в русской литературе много.

Подписывайтесь на канал "Вечерней Москвы" в Telegram!