Как по лезвию бритвы

Несколько лет назад под Санкт-Петербургом в Вырице вспыхнул и сгорел дотла родной дом Ивана Ефремова. Вроде продали его кому-то, а он вдруг полыхнул. Зашептались — не поджог ли. Люди в Вырице неравнодушные, история эта всех опечалила, жаль дом, тем более был он чем-то вроде местной визитной карточки. Остался на память об именитом земляке горький дым пепелища.

И в судьбе Ефремова было немало горького, дымного отчаяния.

Жребий брошен

Судьба Ивана Ефремова сама по себе так удивительна, что могла бы поспорить сюжетно с большинством его произведений. В 1908 году в Вырице на одного жителя стало больше. В апреле родился сын у Антипа Харитоновича Ефремова, зажиточного заводчика, бывшего унтер-офицера Семеновского полка. Был Антип огромен, немереной силы, на медведя ходил с рогатиной, но на кулаках не дрался — ибо отцу клялся, что себе этого не позволит.

Встреча с Варварой Александровной, красавицей, много моложе его, Антипа не изменила. Он зажил на две семьи, но потом и сочетался браком со своей последней, поздней любовью. Сначала родилась у них Надя, потом Ваня, затем Вася — не в ефремовскую породу, слабенький.

Мать занималась Надей и Васенькой, но Ваня не скучал — в доме была шикарная библиотека. Его лучшим другом был Жюль Верн, а позже Конан Дойль и Джек Лондон… Революция национализировала заводы и фабрики и превратила Антипа в простого служащего. К этому времени он сменил имя — стал Антоном. Варвара Александровна увезла детей к морю. Так закончилась история их с Антипом семьи — в 1919 году в ее жизнь пришла новая любовь, она вышла замуж за командира красных и уехала с ним, оставив детей у родственницы. Антип, уже перебравшийся в Питер, детей к себе забрал, пусть и не сразу — Надю и Васю. Ивана и след простыл — он прибился к автороте 6-й армии, да и ушел с ней в сторону Перекопа. Под Очаковом его контузило, отчего всю жизнь слегка заикался.

«Дембель» для Вани Ефремова наступил рано, в 13 лет. Пришлось ехать к отцу. Отношения, правда, не складывались, а позже их пути разошлись окончательно. Но пока Иван проявлял невероятную самостоятельность. Вот когда пригодилась ему природная сила: он зарабатывал погрузкой вагонов и починкой автомобилей, чье устройство изучил в автороте.

А еще он читал — ночами.

Не верится даже, но, имея за плечами всего несколько классов, он умудрился поступить в школу, да еще и сносно учиться.

Как-то, просматривая журнал «Природа», Ефремов наткнулся на статью об изменениях климата и эволюции позвоночных. Тема его «зацепила», и он написал восторженное письмо автору. Зоолог Петр Петрович Сушкин, очевидно, искренностью юного автора был изумлен не меньше и назначил ему свидание в Геологическом музее. Проведенная Сушкиным экскурсия Ефремова «перелицевала». Идея поступления на биофак захватила его абсолютно. Но до поступления надо было еще ждать и ждать... И он, не боявшийся резких решений, сдал экзамены и отправился на Дальний Восток, где два года был матросом на парусно-моторном судне.

Но потом пришло время выбирать. И он выбрал науку.

Вскоре в списке поступивших на биологическое отделение физматфакультета Ленинградского университета появилась фамилия Ефремова.

Ключ от счастья

Он учился, ездил «в поля», палеонтологические экспедиции, работал препаратором в Геологическом музее АН СССР. Из каждой поездки он привозил научные данные и впечатления, которые потом использовал как писатель. В 20 лет он написал научный труд, который положил начало тафономии — новой области в палеонтологии, изучающей закономерности процессов захоронения (образования местонахождений) ископаемых остатков организмов. Это было его «детище». К нему начали прислушиваться. Жизнь била ключом: бесконечные экспедиции, красный диплом, полученный экстерном...

В это время рядом с ним была Ксения Свитальская, его жена. Говорили, это был брак по расчету — бред, Ефремов был иным. Он был в влюблен, но их миры словно не соприкасались. Ей не нравились его долгие отлучки.

Ей хотелось дома, семейной жизни. Нить, что связывала их, натягивалась — пока не лопнула со звоном и стоном.

Летом 1935 года Палеонтологический институт переехал из Ленинграда в Москву. Рядом с ним была новая женщина, вторая жена. Елена Конжукова, блистательный биолог, надежное плечо. Лена сама была больна наукой и имела в ней вес. Они были из одного теста... Вскоре родился и единственный сын Ефремова — Аллан, названный в честь персонажа «Копей царя Соломона». Лена дала Ефремову то, что в ней самой было природно и естественно — тонкое понимание культуры. Двадцать пять лет счастья и понимания были выпиты Ефремовым залпом... А потом его Леночки не стало. Ей было всего 59...

Свой прах она завещала развеять в Коктебельской бухте, что отец и сын Ефремовы и сделали. Но даже это аукнется Ефремову чередой грязных подозрений и недобрых слов.

Чудо Таис

Впрочем, все это будет позже.

А пока... А пока он, молодой доктор наук, рвется на войну.

Его не пустили. Работа в тылу и тяжелейший 1944 год, когда надо было восстанавливать и налаживать работу института, подорвали его здоровье.

Но до того ли было ему тогда? Ведь он начал писать... Что-то собралось вместе, скопилось, а потом кристаллизовалось в рассказы и повести удивительного смысла, стиля и содержания. Только в 1944 году он написал рассказы «Белый Рог» и «Тень минувшего», «Алмазная труба» и «Обсерватория Нур-и-Дешт», «Бухта радужных струй» и «Последний Марсель», а также повесть «Звездные корабли». Уже умирающий Алексей Толстой велел отыскать незнакомого ему автора и привезти в больницу. Он оценил стиль Ефремова как «блестящий и холодный».

Слух о такой оценке быстро разошелся по Москве, Ефремова мигом приняли в Союз писателей. И он начал писать «На краю Ойкумены».

Уход в литературу был для него органичен: Ефремов был мыслителем. Его пугало, что общество все больше оборачивается лицом к науке и технике, забывая о чувствах и душе. Эти его терзания и стали основой отечественной научно-социальной фантастики.

К сорока годам имя Ефремова в научном мире было знакомо всем. Вскоре он получит Госпремию за книгу «Тафономия и геологическая летопись», а потом поймет, что служить десяткам богов — заведовать лабораторией, руководить подчиненными, преподавать, писать статьи и отзывы на научные работы — он больше не должен. И в 1959 году сделает еще один непростой шаг — выберет литературу.

...Через год после смерти Лены Ефремов женился еще раз — третий и последний.

Таисия Юхневская стала его добрым ангелом. Перенесенная когда-то в экспедиции лихорадка сделала его сердце больным...

В 1963 году в журнале «Нева» был напечатан его роман «Лезвие бритвы», прообразом героини которого — Симы Металиной — стала первая жена писателя Ксения. Внимательные читатели угадывали в ней и общие черты с его ангелом Таис. Он отгонял мысли о смерти, но ждал ее — каждый миг.

Успех «Туманности Андромеды» перестал согревать его душу. Спустя годы после этой великой книги Ефремов пишет фантастическую по масштабу антиутопию — «Час Быка». Но после выхода книги зоркий взгляд «сверху» углядел в ней критику строя. «Час Быка» не травили на съездах, не подвергали критике в «Правде».

Книгу убили молчанием.

Технология была отработана: издание изъяли из магазинов, сняли с полок библиотек, не переиздавали.

Сердце не болело. Оно просто было не на месте. Конечно, Таисия всегда рядом, шприцы и таблетки под рукой... Но 5 октября 1972 года он умер от острой сердчной недостаточности, так и не успев увидеть книгу «Таис Афинская».

Вместо эпилога

Подробности жизни писателя стали известны благодаря стараниям ныне покойного уже коллеги Ефремова — палеонтолога Петра Чудинова. Петр Константинович описывал, как спустя всего месяц после кончины писателя в его квартире устроили обыск. 11 человек из Управления КГБ по Москве и Московской области искали «идеологически вредную литературу», но в список изъятого, состоящий из более чем сорока пунктов, вошли и старые фото, личные письма и переписка с читателями.

Пытались вскрыть урну с прахом еще не преданного земле Ефремова, но вдова проявила волю и этого не позволила.

...Ей казалось, что все это, абсурдное и дикое, уже было в их жизни. Ах, как не хотелось вспоминать! Но невольные параллели не давали покоя. Ефремова обвиняли едва ли не в убийстве второй жены (не простили развеивание праха), а кроме того — в шпионской деятельности. Вместе с ней, Таисией... Мол, еще во время экспедиции в пустыню Гоби подменили Ефремова на английского резидента, вот и живет в Москве засланный в страну казачок.

Таисии Иосифовне пояснили в «органах»: мол, были подозрения в насильственной смерти Ивана Антоновича, вот обыск все точки над «i» и расставил. Слухи об обыске наводнили столицу и имели резонанс. Журналы на всякий случай, как бы чего не вышло, снимали из номеров некрологи — если не успели напечатать. Фамилия Ефремова исчезла из документов XX сессии Всесоюзного палеонтологического общества, и это при том, что на повестке дня была созданная именно Ефремовым тафономия.

Писатель Еремей Парнов вел церемонию прощания с Ефремовым в Доме литераторов. Позже он вспоминал: «Собралось много ученых, писателей, поклонников великого и необыкновенно доброго человека. Присутствовали и работники идеологических отделов ЦК КПСС, но руководство Союза писателей предпочло уклониться. Тогдашние литературные генералы не любили, да и не понимали научную фантастику, а необыкновенная популярность книг Ефремова и его мировая слава вызывала у них зубовный скрежет...» ...Ну а в далеком 1967 году писатель Анатолий Днепров направил Ефремову письмо с предложением иностранного издательства опубликоваться у них. «Шпион» Ефремов ответил резко: «Мне представляется, что пропаганда нашей научной фантастики должна вестись именно путем переводов напечатанных по-русски произведений. Другой путь представляется мне ошибочным».

КСТАТИ  

Произведения Ивана Ефремова издавали более 400 раз суммарным тиражом около 20 миллионов экземпляров.

Подписывайтесь на канал "Вечерней Москвы" в Telegram!