Четыре сюжета о Любви и Свободе

У Алексея Паперного наконец новая премьера! Известный не только как автор и исполнитель собственных песен (группа «Паперный Т.А.М.»), но и как человек, создавший легендарный в начале 90-х «Твербуль», что нашумел тогда на всю Европу и даже на Бродвее, Паперный после вышедшей несколько лет назад пронзительно нежной «Реки» (о ней «Вечерка», помнится, написала первой) с 2009 года надолго замолчал - как драматург и режиссер.  И вот в начале этого года стало известно: у Алексея готовятся сразу две премьеры – «4 пьесы» в родной паперновской «Мастерской» и в начале лета - его же «Август» на площадке "Платформа".

В ближайший четверг, 28 марта, в 20.30 и в 22.30 – первые премьерные показы «4 пьес». А если кто не успеет – приходите в воскресенье, 31-го, в те же часы.

Алексея Паперного, представителя знаковой для русской культуры семьи Паперных («Любовь и Свобода»), хорошо знает и любит московская интеллигенция – причем самых разных поколений. Любит за проникновенность и, как бы сказал поэт, «неподражательную странность» самовыражения, живую сердечность и искренность всего, что он делает – будь то песни или театральные постановки, в которых он выступает и автором, и режиссером, а подчас даже и актером.

«4 пьесы» - это четыре короткие новеллы, вроде не объединенные никаким общим сюжетом. Но каждая из них связана с предыдущей именно что авторской интонацией. Потому что все они – по сути, об одном: о любви, о свободе, о конфликте первого и второго, о невозможности первого без второго и второго без первого. И об одиночестве как неизбежном уделе чистых сердец. Одна новелла – диалог условных героев - Ан и Ле. Другая – про то, как капитан полюбил актрису. Третья - о художнике на кухне. Четвертая - об одном священнике, который  был абсолютно прав, пока не выяснилось, что он ошибался. Сюжеты ведь для того и существуют, чтобы высказать нечто, не вмещающееся в сюжет.

В российском театральном контексте нет ничего похожего на театр Алексея Паперного. Потому что его пьесы, его актеры, его песни, всегда органично существующие в образном строе драматургии, говорят на самой высокой ноте об одном - о любви. Без позы и пошлости. Без вульгарной театральности. И даже без сценических игр во «взаправдашний» реализм.  

От нашумевшей несколько лет назад «Реки» (ее показывали на «Золотой маске» в рамках программы Russain Case) новую пьесу Паперного отличает, пожалуй, поворот в сторону большей прямолинейности высказывания. А значит, и большей грусти. В сторону опустевшей дачной веранды. В сторону осени.

«Мы сидели на веранде – и чай, чай, чай, чай…» (Алексей Паперный, «Осень»).

Но роднит персонажей двух спектаклей тема неслучившегося, невысказанного, несбывшегося. «Я так хотел стать матросом. И не стал», - с этой фразы практически начинается «Река». «Мы лежали на траве в Нескучном саду. Каждая секунда была как вечность. Ты положил мне руку на живот. Ведь это было?», - говорит одна из героинь спектакля «4 пьесы». Это было? Или мы только придумали нашу любовь?

В последней из новелл главная роль отведена священнику, потерявшему дорогу. Дорога тоже не случилась. «С тех пор, как я стал священником, мне каждый день задают один и тот же вопрос: как быть, батюшка? В Греции спрашивали, на Украине, в Словении, и я отвечаю: вот так надо, а вот так не надо. Только я не знаю, как надо. Мне одна в Словении говорит - я мужу изменила. Не изменяй, говорю. Поехала в Любляну, купила ему рубашку, не изменяет. Повязала платок, пылесос в руках. Улыбается изо всех сил, и раздражает он ее все больше, больше... И муж это понимает, запил, бесится, дал по морде за грустный взгляд. Она его уже не-на-ви-дит. И в какой-то момент – ба-бах кирпичной тыквой по голове… Лучше бы изменяла».

Излюбленные Паперным знаки жизни, почти карикатурные аккордеоны, обаятельные птицы,  романтические корабли – все это в новом спектакле уживается с прямым, бескомпромиссно искренним разговором о жизни и смерти. О Любви и Свободе.