Портрет современного танцовщика
Большой театр любит время от времени удивлять балетный люд. Но что бы вот так: бенефис сразу четырех солистов в один вечер под многозначительным названием «Пьеса для него» – такого я не припомню.
Однако появившейся возможностью проявить себя в новой хореографии (два балета поставлены в России впервые, а два других – мировые премьеры) грех было бы не воспользоваться. И артисты воспользовались.
Владислав Козлов и его друзья (Дмитрий Дорохов, Якопо Тисси, Марк Чино, Дарья Бочкова, Маргарита Шрайнер, Элеонора Севенард) весело, лирично, хотя и с налетом легкой грусти, исполнили композицию Антона Пименова «Обручение ради смеха» (мировая премьера), поставленную на одноименный вокальный цикл Франсиса Пуленка, прозванного за любовь к песне «французским Шубертом».
Хореограф-вагановец, заявивший в одном из интервью, что «никогда не станет раздевать артистов на сцене», превратил песни Пуленка на стихи французской поэтессы Луизы де Вильморен, которая предпочитала очаровательные картины XIX века мрачной действительности, в изящные балетные номера, оттенив их пятью экспромтами для фортепиано в исполнении Роже Паскаля.
Талантливые художники Елена Зайцева (костюмы) и Константин Бинкин (свет) внесли свою неброскую, но очень образную лепту в изящную композицию Антона Пименова.
О своей интерпретации «Послеполуденного отдыха фавна» Вацлава Нижинского бельгийский хореограф Сиди Ларби Шеркауи сказал: «В этом небольшом балете я возвращаюсь к эклоге Стефана Малларме о пробуждении сексуальности, о мужской и женской энергиях, дополняющих и преображающих друг друга… Но меня больше волнует животная природа двух существ, которые в конечном итоге становятся единым организмом, а также та сила, которая соединяет их со Вселенной».
Так что ни о какой томной неге и «текучей пластике» героя речь не идет. Дополняющая импрессиониста Клода Дебюсси шумная музыка Нитина Соуни – одного из ярких продюсеров британской электронной fusion-сцены – помогла хореографу превратить играющего на пастушьей свирели Фавна из античных мифов в современного Юношу, познающего «науку страсти нежной» в эротических играх с Нимфой, которая вполне может быть плодом его воображения.
Собственно это и представляют нам постановщик и исполнители (Георгий Гусев и Дарья Ловцова) балетной миниатюры «Фавн», не переходя границы приличий.
Герой балета Андрея Кайдановского «Love Song» в исполнении Дениса Савина (особенно в первом эпизоде) будто иллюстрирует по «Фавну» двойственную природу человека.
Несомненной заслугой Кайдановского является умелое соединение драматического и балетного театров. Перед зрителем предстают полные драматизма пластические сцены боли и отчаяния, любви и ненависти и, как итог – жалости к самому себе Героя в исполнении Дениса Савина и его «сны и пьяный бред», материализованные Игорем Цвирко и Екатериной Крысановой.
Сделано это ярко, изобретательно и образно, с многоточием в финале: недосказанность вселяет надежду на исцеление.
Заключительным аккордом Вечера стала мировая премьера спектакля Марихо и Пилар Альварес и Клаудио Хоффманна «Юг», рассказывающего языком танго об истории возникновения танго.
Танго – не просто танец, это своеобразная философия жизни, сладостный полет в неизведанные миры; это взаимодействие противоположных по заряду энергий – их замыкание дает то свет, то тьму; это откровенные движения и соблазнительно-соблазняющие позы, в которых таятся покорность и сила, неповиновение и нескрываемое желание. Танго – это бегство от всех и объединение двоих против всех.
Танец, пленивший сердца романтиков во всем мире, появился на свет в конце XIX века в беднейших кварталах Буэнос-Айреса, где ютились искавшие лучшей доли крестьяне, потомки недавних рабов, солдаты и многочисленные иммигранты. Счастья на всех не хватало, его заменил танец, доступный всем. Он расцветал в буйных портовых кабаках и дешевых борделях, сплетая воедино разные мелодии и ритмы: аргентинскую милонгу, африканское тангано, гаванскую хабанеру, испанское фламенко, ритуальные танцы индейцев, европейские мазурку и вальс…
В танго не было запретных тем и запретных движений. Да и танцевали первые танго только мужчины, рисуясь друг перед другом в борьбе за внимание подружек.
И только спустя годы танго стало танцем мужчины и женщины. Из баров и борделей он перекочевал на портовые улицы и в лачуги городской бедноты, а потом и в дома состоятельных аргентинцев. Скоро танец шагнул в Европу, вызывая восторг одних и раздражение других. Последний германский кайзер Вильгельм запретил танцевать танго при своем дворе – из-за его «плебейского происхождения и дикой страсти». В России в 1914 году указом министра двора воспрещалось само упоминание «танца под названием танго».
Запрещать запрещали, а танцевать не переставали. Из рук в руки передавались заигранные пластинки с «Кумпарситой» Родригеса, «Брызгами шампанского», «Утомленным солнцем»… Звучали мелодии задушевное танго в исполнении Вадима Козина, Петра Лещенко, Александра Вертинского...
Облетев весь мир, танец тоски по несчастной любви и покинутой родине, танец страсти и одиночества сменил обноски аргентинской нищеты на сверкающий атласными лацканами смокинг и бальное платье и стал классикой.
Об этом поведали нам поэтическим языком танца солисты балета Большого театра Игорь Цвирко (Хулиан), Мария Виноградова (Мария), Денис Савин (Арнедо) и еще 12 артистов в спектакле «Юг».
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ