А грибы под Москвой взяли – и пошли!

- А я пойду и найду, - упрямо выпятила я губу. – Грибы, кстати, всегда в это время начинаются. Всякие сморчки-строчки. Найти – вопрос желания.

- Да ну, ноги бить. Майские праздники – они для шашлыка-машлыка. А в лес надо идти, когда грибов косой - коси. Чтобы сразу – хап-с, набрал, насолил. И закусываешь потом.

- А на природу полюбоваться? – съязвила я. – Или надо обязательно «хап-с», из леса идти с прибытком?

- Конечно, - не сдавался дядька. – Я вот сок собираю березовый. Он знаете, какой? Р-р-раз – и вмиг прошибает. До ядра!

Решив избежать подробностей, что именно сок прошибает вмиг и до какого такого ядра, мы вылезли из такси и побрели домой. А лес призывно качал макушками деревьев на ветру. Будто обещал что-то.

… Я вот иногда думаю – почему мы, люди, так устроены: непременно хотим от природы что-то… «хапс-с». И за собой замечала – ну правда, как собираешься в лес, так обязательно пихаешь в карман пакет – мало ли, что попадется. Такое откровенное потребительство, просто об этом редко задумываешься.  Он же ничего взамен не просит, лес, разве что человеческого отношения – не мусорить, не пакостить. Хорошо бы, облегчая ему дыхание, валежник и гниль убирать – «полесничить». Но для этого вроде как должен быть лесник, а у нас под Наро-Фоминском он если и есть, то явно прячется где-то. Или вылезает, говорят, под новый год, чтобы уследить, не рубанет ли какой поганый тать елочку. И подлесок из этих елочек уже такой поднимается, что, по идее, за такое «воровство» не рублем надо наказывать, а спасибо говорить…

У нас с лесом разная ментальность: он готов отдать многое, прося взамен о малом, а мы – забрать  все, полагая, что от него не убудет, да еще и сделать гадость какую-то. Находя в чаще пустую пластиковую бутылку из-под колы или, чаще, дешевого пива, тщетно убеждать себя, что бросил ее какой-нибудь кабан. Скорее свинья, но на двух ногах стоящая…

Еще день, и шоссе за дачами взорвется ревом сотен машин, все приедут – май, шашлыки, грядки, а над ними  - оглушающие «Ветер с моря дул», «Боже, какой мужчина» или «Не сыпь мне соль на раны». Взметнутся в небо и струйки мангального дыма, одуреешь вскоре от аромата жареного мяса, которого и правда очень хочется. Но я знаю, что почти никто не пойдет в лес – поскольку сейчас из него правда нечего принести. А поэтика наблюдения за тем, как томно и сонно он пробуждается, как начинает зеленеть, меняясь на глазах, куда-то ушла – век потребления даже писателей-натуралистов незаметно вывел за скобки коммерческого, а значит и общественного интереса.

…А в лесу – хорошо. Он еще плачет последними весенними ручейками. В нем цветет сиреневыми облаками волчье лыко – красивое, как все ядовитое, и ядовитое, как многое из красивого. И летают какие-то грузные жуки-бомбовозы, и любовь у бабочек – желтых, как мать-и-мачеха, что таращится с пригорка, и распустилась по краю тропинки сине-розовая медуница, и лесная фиалка издалека похожа на кусочек упавшего в траву неба.

Распустилась по краю тропинки сине-розовая медуница / Фото: Ольга Кузьмина, «Вечерняя Москва»

А вот и награда за поход: молодой желто-золотистый строчок, сморщенный, как кулак старика, головокружительно ароматный, яркий. Прости, лес, но и я – потребитель: возьму! Потому что первые грибы – это лесное чудо и дар великий, и грех его не принять с благодарностью. Но заодно подберу в пакет, что лежит в кармане, брошенный кем-то мусор. От меня не убудет, не велик труд, но хоть какая-то благодарность…

Распустилась по краю тропинки сине-розовая медуница / Фото: Ольга Кузьмина, «Вечерняя Москва»

Словом, итог – грибы пошли. Не толпой пока, но – пошли! И от этого поиска, медуницы и совершенно уникального лесного воздуха радости больше, чем от пятого литра пива на крыльце и мяса с кетчупом. Честное слово. Не верите – проверьте.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции