В каком-то смысле 18 августа 1955 года можно назвать переворотным для литературы: в этот день увидела свет «Лолита» Владимира Набокова, роман, о котором спорили и будут спорить с разной степенью интенсивности до тех пор, пока литература вообще существует.

Если внимательно изучить писательскую биографию Владимира Владимировича, станет ясно, что к теме прославившего его романа он подбирался долго – еще в 1928 году, написав стихотворение «Лилит», а потом – повесть «Волшебник» со схожей, «лолитинской», тематикой. Потом, в конце 1940-х, он проявлял недюжинный интерес к книгам по психологии пола. Тем не менее долгий путь не облегчил выбора: он до последнего момента размышлял, не напечатать ли скандальную книгу под псевдонимом, а то и вовсе намеревался сжечь.

Но руки верной жены Веры выхватили рукопись из огня, обгоревшая местами «Лолита» была спасена и после долгих мытарств опубликована, произвела неслыханный скандал, многократно попадала под запреты, но в результате сделала писателя богатым и знаменитым и уже не одно десятилетие не дает тупиться перьям критиков и литературоведов.

Вопрос о набоковской «Лолите» был, есть и останется глобальным вопросом о допустимости в литературе. Литературные достоинства романа – лишь второй план этого глобального, главное и основное в нем – ханжество общества и понимание им «рамок»: днем клеймя написанное позором, роман продолжали читать ночами - тайно, мусоля листы под подушкой.

Набоков по натуре своей был провокативен: известно, например, что во время работы в Корнуэльском университете он любил эпатировать студентов заявлениями, далекими от общепринятых. Ну, скажем, ему ничего не стоило назвать «Братьев Карамазовых» плохим романом, а «недалекого» Сервантеса обвинить в том, что он ничего не смыслил в эпохе, которую описывал. Студенты любили лекции Набокова именно за эту неожиданность поворотов, бодрящую разум, а другие преподаватели напрягались, ибо он «попирал незыблемое».

В случае с «Лолитой» произошло примерно то же, но в помноженном на тысячи масштабе. Во все времена возможная страсть взрослого мужчины к девочке-полуребенку – явление известное, однако общество всегда старалось делать вид, что оно не существует – не говоря об этом вслух и широко. Набоков сдернул кисею, прикрывавшую «это». Только и всего.

Надо ли было ее сдергивать? О том и будут спорить исследователи Набокова и его последователей – куда менее талантливых, а зачастую откровенно пошлых, породивших на свет килотонны словесного порномусора, за которым не было уже ничего – ни особого мира героев «Лолиты», ни набоковского языка, ни его собственных внутренних сомнений о праве романа на жизнь.

Кстати, еще больше сомнений роман должен был бы вызвать у той, кому он посвящен – у Веры Слоним, жены писателя, что была рядом с ним 52 года, прощала измены, правила тексты и бесконечно верила в его гениальность. Когда-то узнав, что именно Вера спасла «Лолиту», я поняла меру ее любви к нему. Только любя мужа до безумия, Вера была способна понять, что неопубликованный роман и несбывшийся замысел медленно убьют писателя. И из двух видов терзаний – нравственных, определенных моралью общества, и внутренних – тех, что знакомы лишь писателю, который не может отказаться от задуманного, - она помогла ему выбрать первые. Но оказалась права...

Мнение автора колонки может не совпадать с точкой зрения редакции "Вечерней Москвы"

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции