Вернуть бы здравый смысл: актер Егор Корешков — об актерах, истинной красоте и Голливуде

Состоялась премьера психологического триллера «Вторая линия» в онлайн-кинотеатре PREMIER. Главную роль работника телефонной службы психологической поддержки, который сам оказался в сложной ситуации, сыграл актер Егор Корешков.

— Егор, как готовились к этой роли? Была ли у вас возможность изучать реальные истории людей, звонивших в такие службы?

— Роль Павла — вызов для меня по нескольким параметрам. Во-первых, «Вторая линия» — это практически моноспектакль. Хотя в сюжете много персонажей, много драматургических перипетий — фокус всегда остается на главном герое. Во-вторых, при кажущейся простоте — одна локация, один актер — историю снимали не последовательно. И это тоже усложняло работу над персонажем. Мы с режиссером Юлией Курашик-Курганович проделали огромный разбор всевозможных аспектов моей роли, провели анализ вероятных трудностей. И пытались аккуратно двигаться шаг за шагом. У нас было несколько встреч с реальными психологами, работающими на линии, мы задавали им все волнующие вопросы относительно сценария. Изучали специфику работы. Они рассказывали про тяжелые случаи, психологические особенности людей. Было трудно, но безумно увлекательно.

— «Вторая линия» — первая в России экранизация аудиосериала. Как вы думаете, насколько это перспективный формат для кино?

— Многое зависит от драматургии конкретных аудиосериалов. Не всегда есть возможность адаптации. Надо смотреть по наличию интересных проектов, по качеству. Не назову себя знатоком этого формата. Но я думаю, что наш сериал — это хорошее начало и прекрасная продюсерская идея.

— Главный вопрос сериала: «Кому ты не смог помочь?» А вы задавали его себе? И как вас изменила работа с этим материалом?

— Конечно, в каждой работе ты находишь параллели со своей жизнью. Какие-то из них используешь в материале, какие-то проецируешь на свою жизнь. Но конкретно этим вопросом чаще всего задаешься, когда выходит проект и ты видишь какой-то косяк (смеется).

— Ваш герой постоянно что-то записывает, рисует, берет какие-то предметы в руки. А вам что помогает сфокусироваться? Когда вы работаете над новыми персонажами, не похоже это на подход психолога к клиенту?

— «Кухня» актера формируется под разного героя всякий раз по-особенному. Есть масса способов и приемов, чтобы почувствовать персонажа. Наверное, можно назвать роль пациентом или клиническим случаем, который ты пытаешься проанализировать. Проработка касается пластики, речи, внешних и внутренних факторов. Мой персонаж — кинестетик, воспринимает мир через ощущения тела — в первую очередь через осязание. И это любопытный элемент. Он сильно помог нам в работе над образом.

— Жду выхода фильма «Мы» по роману Замятина, где вы играли. Есть стереотип, что фантастическое кино, масштабные антиутопии — это больше Голливуд, а у нас еще не научились такое снимать. Как думаете вы?

— Когда-нибудь мы его увидим. Обязательно. А насчет Голливуда: мне кажется, у нас умеют снимать такое кино. Примеры тому — фильмы «Притяжение», «Эбигейл», «Хардкор». Просто не такие объемы пока.

— Вы отметили в одном интервью, что наше кинопроизводство растет, но нужно преодолеть этап «борьбы красоты и смысла». Многие сферы развиваются циклично. А кино? Был ли уже у нас подобный этап? И что должно победить?

— Я думаю, что кино отражает время. Сейчас в мире много всего снимается — и в основном все поверхностно: симпатично, но ничего за собой не несет. Все везде и сразу! На мой взгляд, тому подтверждение — одноименный фильм (картина Дэниела Шайнерта и Дэна Квана, получившая несколько премий «Оскар». — «ВМ»). Никто ничего не понимает. Все как в тумане — пытаются найти ориентир, часто идут за толпой. Абсолютный хаос, в котором все пытаются на скорую руку соорудить очередной «шедевр». Думают только: соберет кассу, не соберет? И этим смысловая нагрузка в большинстве случаев исчерпывается.

— А может ли смысл быть без красоты?

— Сейчас такие камеры, что некрасиво снять — это надо постараться! Но определенно могу сказать, что на первом месте всегда должна быть история. И если режиссер — хороший рассказчик, то из каких там камней и палок он бы ни собрал это кино, становится все равно.

— Вы снялись в главной роли в китайском фильме «Балет в пламени войны». Всем известно, как чаще всего русских видят американские режиссеры: бандитами, злодеями. А китайские киноделы как видят?

— Их кино отличается своей эпичностью, поэтичностью и сказочностью. Мой герой — советский разведчик, которого после ранения выхаживает китаянка и помогает ему выбраться из оккупированного японцами Китая. Он возвращается к ней после майской Победы 1945-го, чтобы вместе с другими бойцами Красной армии освободить Китай от оставшихся вражеских войск. Режиссер Дун Ячунь был внимателен к моему видению роли, характеру русского человека. Мы подолгу все обсуждали, и картина вышла достойная. И, конечно, запомнилась работа с Никитой Михалковым, который снял несколько сцен для этого фильма и участвовал в монтаже. Он был художественным руководителем с нашей стороны. Для меня это был грандиозный опыт.

Коротко о главном

— Куда, на ваш взгляд, заведут нас новые технологии? Как представляете себе наш мир лет через сто?

— Надеюсь, что научная фантастика описала те варианты, которые пройдут стороной (смеется). Из хороших вариантов — думаю, кто-то уже сможет жить на Луне и Марсе, мы будем развивать и защищать природу. И наконец придумают телепортацию!

— Можете вспомнить самый необычный телефонный звонок, который вам когда-либо поступал?

— Мне кажется, искусность сотрудников липового банка никто не переплюнет. Благо, я не слишком доверчивый, а в такие моменты — еще и очень общительный и дотошный. Могу говорить с ними подолгу. Это особое удовольствие!

— В последние годы вышло много сериалов про психологов. А не во вред ли это зрителю? Многие из них дают ложное представление о психологии. Вообще, насколько принцип «не навреди» подходит для кино?

— Лучше учиться на чужих ошибках. Кинематограф, как один из инструментов, дает зрителю выбор. За «не навреди» отвечает возрастное ограничение, всевозможные кодексы и морально-этические представления транслирующих и воспринимающих.

— У вас в разработке кино об Александре Блоке. А почему именно о нем?

— Блок — главный человек Серебряного века. Мистик, пророк, рыцарь, если коротко. Мне интересен его путь. У Блока есть как «сиюминутная» лирика, так и стихи, с помощью которых можно заглянуть в приоткрытые двери вечности. Это будет очень драматичная и яркая история.

— Во «Второй линии» вы чаще всего один в кадре. А вот в сериале «Оливье и роботы» сыграли семь разных персонажей. Что сложнее?

— И в одном, и в другом случае работаешь за семерых. Участвуя в обоих этих проектах, я очень мощно «прокачался» как актер. Потребовалось экспресс-включение всех моих внутренних ресурсов, при этом с каждой минутой открывались все новые.