Воспоминания о будущем: 25 ярких цитат из произведений Сигизмунда Кржижановского
"Прозеванный гений", как написал о нем в своем дневнике поэт Георгий Шенгели, он знал, что пришелся русской литературе не ко времени: "Я живу на полях книги, называемой "Общество" или "с сегодняшним днем я не в ладах, но меня любит Вечность".
Без малого 20 лет - с 1923-го по 1941-й – Кржижановский безуспешно пытался издать свою книгу, но этому не суждено было случиться и он бросил этим заниматься, а вскоре бросил и писать. Первая книга его прозы, "Воспоминания о будущем", была издана только в 1989 году, спустя 40 лет после его смерти… "Я был литературным небытием, честно работавшим на бытие", - так сформулировал писатель своё кредо.
Уже в начале 1920-х годов Кржижановский полностью осознавал всю безысходность своего положения в стране Советов. Подобно многим другим литераторам, он вполне мог найти себя и за границей. Полиглот, знавший десять языков, выдающийся филолог, историк театра, музыковед, исследователь психологии творчества, он и вне писательства нашел бы применение своим способностям, знаниям, уму и необыкновенной работоспособности. Тем не менее, Кржижановский остался - "Писатель должен быть там, где его тема" - скажет он двадцать лет спустя, отказываясь эвакуироваться из "раненной" Москвы. Он не имел никаких иллюзий по поводу окружавшей его красной действительности - в самом начале он понял, что угодил "с февралевой душой да в октябрьские дела". В 1924 году им была написана фантасмагория "Странствующее "Странно", в одном из эпизодов которой красные кровяные тельца, разагитированные микроскопически малым героем, затевают забастовку и поднимают восстание против эксплуататора, строят баррикады и, закупорив таким образом кровеносную систему, погибают сами – вместе со всем организмом. "Я наблюдаю как будущее, - писал Кржижановский в "Записных тетрадях", - превращается в прошлое. Социализм планирует, расчерчивает будущее, как прошедшее".
В 1932 году друзьями писателя была предпринята очередная попытка пробить цензорскую стену, на этот раз обратились к самому Максиму Горькому, который был более чем робок в своих суждениях о поэзии, но в прозе категоричен и непреклонен. Великому пролетарскому писателю Кржижановский откровенно не понравился – тут чуждым было всё: и философия, и стиль, и язык… Суровость горьковской оценки не сказалась на судьбе писателя – по счастью письмо было опубликовано много лет спустя. "У нас слаще всего живётся Горькому, а богаче всех Бедному", - как-то заметил Кржижановский.
Наследие автора разнородно и разнообразно. Есть в нём и новеллы, и очерки о Москве. А ещё - повести и пьесы, философские работы и публицистика. Сейчас его переводят на европейские языки, называя "русским Борхесом" и "русским Кафкой", издают и изучают. Новеллы Кржижановского – ярчайший образец интеллектуальной прозы, они изящны, как шахматные этюды, но в каждой из них ощущается пульс времени и ставятся извечные вопросы бытия.
"Вечерняя Москва" предлагает вашему вниманию 25 ярких цитат из произведений писателя.
Сказки для вундеркиндов (1919-1927)
1. "Материалисты побеждают лишь постольку, поскольку они... идеалисты своего материализма".
2. "Я, как вам известно, не терпел и не терплю материалистов, людей, любящих напоминать - кстати и некстати, - что благоуханная амбра на самом деле экскремент кашалота, а букет цветов, в который прячет лицо прелестная девушка, на самом деле лишь связка оторванных половых органов растений. Кому нужно это дурацкое на самом деле?"
3. "А чтоб объяснить то, что зародилось в голове - незачем странствовать по свету: ответ тут же, под теменем, рядом с вопросом. Загадка всегда делается из разгадки, и ответы - так было и будет - всегда старше вопросов".
4. "Мозг человека, эти три фунта мяса, строящие миросозерцания, - престранная штука..."
5. "Произошло это в одно из ноябрьских утр, когда мокрые хлопья снега и капли дождя спорили о том, что сейчас - осень или зима".
6. "Книги не боялись, чтобы кто-нибудь когда-нибудь мог дочитать до их смысла".
7. "Это правда: наши палки об одном конце, наша страна об одной партии, наш социализм об одной стране, но не следует забывать и о преимуществах палки об одном конце: по крайней мере ясно, каким концом бить".
8. "Я верю, леди и джентльмены, что рано или поздно все национализированное вернется к своим собственникам, как мои сапоги вернулись ко мне. Это же сразу сказал я и поверженному старику, добавив, что стыдно ему, убеленному сединой, менять бога на социализм".
9. "Всякий доживает до своей молодости, но до старости - не всякий. Значит, у молодости больше жизни, чем у старости, она старше старости. И люди научились быть молодыми, но вот как быть стариком, этого еще никто не знает".
10. "Людские умы стали грубы и плоски - как вот это поле: гоготать легче, чем мыслить".
Клуб убийц Букв (1926)
11. "Мне казалось, вечер этот черным клином вогнан мне в жизнь. Надо выклинить. Но как?"
12. "На земле: день – ночь – день - ночь – день. А у черных вод Ахерона: ночь – ночь – ночь. Без брезга, без полдня, без сумерек".
13 "Вообще это насилие и дурной вкус быть принудительно реальным".
14. "Я осторожно обращаюсь со всеми этими "быть" и "не быть". Ведь между ними только одно "или".
15. "Если на библиотечной полке одной книгой стало больше, это оттого, что в жизни одним человеком стало меньше".
16. "Лучше быть тупым и ржавым клинком, чем драгоценными, но пустыми ножнами".
17. "В сущности, писатели - это профессиональные дрессировщики слов, и слова, ходящие по строке, будь они живыми существами, вероятно, боялись бы и ненавидели расщеп пера, как дрессированные звери - занесённый над ними бич".
18 "Все всегда всех принимают за других".
19. "Мнения, что гвозди, – чем сильней по ним бьют, тем глубже их вгоняют".
20. "Люди разучились обхождению с идеями: вместо того чтобы смотреть идее в глаза, они норовят заглянуть ей под хвост".
Воспоминания о будущем (1929)
21. "Лучше разбиться о будущее, выбросившись в безвестные века, чем сдать свой замысел, позволить раздавить себя листком отрывного календаря, перечеркнуть идею лётом случайной пули, вечность – датой сегодняшнего дня".
22. "В "я" у него было словно в нетопленой комнате".
23. "Иметь ум, дорогой Штерер, этого недостаточно: надо еще иметь ум, умеющий умно с умом обращаться, приводной ремень к идеям".
24. "Он полагал, что жизнь, как лекарство, надо взбалтывать: иначе не будет должного действия".
25. "Люди отрывают свои дни, как листки с отрывного календаря, с тем, чтобы вымести их вместе с сором. Даже своим богам они не дают власти над прошлым".