Наша жизнь, что былой не была…

Августа Миклашевская пережила Есенина на полвека. Стихов, посвященных себе, со сцены никогда не читала, хотя ее об этом и просили: стеснялась. Она действительно была «такая простая, как все. Как сто тысяч других в России». А роман Миклашевской с Есениным был коротким, но ярким. Роман, так и не ставший отношениями. Но подаривший миру семь чудесных стихотворений.

■

Я б навеки забыл кабаки

И стихи бы писать забросил,

Только б тонко касаться руки

И волос твоих цветом в осень.

А на самом деле ее волосы — Августы Миклашевской, актрисы Московского Камерного театра, — не были золотыми. Это любовь поэта к осенним краскам расцветила дымчато-русую Августу оттенком берез поры бабьего лета. Но глаза и вправду были — «златокарим омутом».

Цикл «Любовь хулигана» — высочайшая нота любовной лирики Сергея Есенина. Кто же она, женщина, вдохновившая поэта на такие щемящие строки? Имя которой «звенит, словно августовская прохлада».

■

Большая, статная. Мягко покачивались бедра на длинных ногах.

Не полная, не тонкая. Античная, я бы сказал. Ну, Афродита, что ли. Голова, нос, рот, уши — точеные.

Волосы цвета воробьиного крыла. Впоследствии Есенин в стихах позолотил их. Глаза, поражающие в своем широком и свободном разрезе, безукоризненном по рисунку.

Негромко говорила, негромко смеялась. Да нет, пожалуй, только пленительно улыбалась. (Из воспоминаний Анатолия Мариенгофа.)

Звонкая фамилия «Миклашевская» досталась юной актрисе Августе Спировой от мужа. Выскочила замуж еще в 1910 году в Ростове-на-Дону. Да и сбежала вскорости в Москву, потому что считала: должна блистать на столичной сцене! И она блистала. В Камерном театре, у Таирова. Но добропорядочного Ивана Сергеевича Миклашевского Гутя, как звали Августу друзья, не любила. А полюбила — балетмейстера Льва Александровича Лащилина. Анатолий Мариенгоф, друг Есенина, оставил свои воспоминания, где есть страницы, посвященные Августе. Вот как он характеризует Лащилина: «У Миклашевской был муж или кто-то вроде мужа — «приходящий», как говорили тогда. Она любила его — этого лысеющего профессионального танцора. Различие между приходящей домработницей и приходящим мужем в том, что домработница является на службу ежедневно, а приходящий муж — раза два в неделю».

Гутя любила этого своего «лысеющего танцора» самоотверженно и беззаветно. Она была домашняя и милая, эта первая красавица Камерного театра, и мечтала быть с любимым человеком.

Решила родить ребенка от Лащилина. Объявила ему: хочу, дескать, ребенка, не просто — а именно от т ебя! Лев Лащилин не отказал, однако предупредил: разводиться не намерен.

Августа согласилась. «Как другие сто тысяч в России»… У Ивана Сергеевича уже тоже была другая женщина, но он приходил к Гуте, чувствовал себя ответственным за эту тихую женщину, носящую его фамилию. «Мы навсегда родные люди», — говорил Миклашевский.

А Лащилин — что? Подарил золотое кольцо с бриллиантом. Ничего не обещал. Что важнее: любить или быть любимой? Гутя знала ответ на этот вопрос.

Иван Сергеевич предлагал новорожденного записать на себя. Но Августа решила по-своему: назвала сына Игорем Львовичем Миклашевским.

■

В 1921 году Сергей Есенин впервые увидел актрису Августу Миклашевскую на сцене в спектакле «Принцесса Брамбилла». «Непременно посмотрите, — советовал он друзьям. — Это то самое, что должно быть театральное зрелище!»

А самого Есенина захватил роман с «босоножкой» Айседорой Дункан. Так звали эту немолодую красавицу за то, что она танцевала босиком… Есенин с Айседорой уехали в начале 1922 года в Европу. По иронии судьбы, в то же время и туда же должна была поехать Миклашевская с гастролями.

Но в последний момент Таиров запретил ей брать с собой четырехлетнего Игорька, любимого сыночка. Августа не представляла разлуки с ним. И от гастролей отказалась. Таиров был разгневан. А Миклашевская устроилась на работу в театр «Нерыдай» — по сути, кафе-кабаре.

Она чувствовала себя очень одинокой. Без любимого театра, без настоящей любви. Лащилин так и оставался для нее «приходящим» мужем. Ей казалось — жизнь проходит мимо.

Судьбоносная встреча с поэтом Сергеем Есениным произошла в августе 1923 года. Миклашевская прогуливалась с Мариенгофом и его женой Анной Никритиной по Тверскому бульвару. Навстречу бежал встревоженный, заполошный Есенин.

«Иду мыть голову — вызывают в Кремль!» — бросил он Мариенгофу. Торопился к парикмахеру, и на красавицу Августу не взглянул.

А потом встретил ее почти на том же месте, напротив Камерного театра, через несколько дней. И был сражен — скромностью, какой-то удивительной женственностью. Они встречались почти каждый день в том памятном сентябре 1923 года.

«В один из вечеров Есенин повез меня в мастерскую Коненкова. Обратно шли пешком. Долго бродили по Москве. Он был счастлив, что вернулся домой, в Россию. Радовался всему, как ребенок. Трогал руками дома, деревья... Уверял, что все, даже небо и луна, другие, чем там, у них. Рассказывал, как ему трудно было за границей.

И вот наконец он все-таки удрал! Он — в Москве.

Целый месяц мы встречались ежедневно. Очень много бродили по Москве, ездили за город и там подолгу гуляли.

Была ранняя золотая осень. Под ногами шуршали желтые листья...

— Я с вами, как гимназист... — тихо, с удивлением говорил мне Есенин и улыбался» . (Из воспоминаний Августы Миклашевской.)

Он читал Августе стихи, дарил хризантемы. Подолгу засиживался в ее маленькой квартирке на Малой Никитской. Обещал писать ей стихи.

— Такие же похабные, как Дункан?— спросил Мариенгоф.

— Нет, ей я буду писать нежные, — застенчиво сказал Есенин. Он и вправду был как влюбленный мальчишка. Совсем не похож на хулигана…

■

День рождения Есенина 3 октября отмечали вместе. Августа Миклашевская чувствовала: что-то должно произойти.

Встречались на улице, чтобы пойти в кафе. Есенин бежал по улице, опаздывая. Взволнованный, синеглазый. В пролетке и в цилиндре. Все на него оборачивались. Августа ахнула, прижала ладонь к губам.

— Я очень смешной? Да? — спросил Сергей. — Стойте, не отвечайте. Я объясню. Я просто так хотел быть похож на него — на Пушкина. Хоть немного. Понимаете?

■

Стихи «Ты такая ж простая, как все» и «Заметался пожар голубой» были опубликованы впервые в «Красной Ниве» в октябре 1923 года. С этим журналом в руках он ждал в кафе Августу. Первый раз она видела его таким пьяным… Завязался скандал — Есенину показалось, что про них кто-то что-то сказал.

Августа была в шоке — она и не предполагала, что ее робкий Сережа на самом деле буйный хулиган! «Он пьянел с каждым выкриком», — пишет она в своих воспоминаниях. Вместе с сестрой Есенина Катей и Мариенгофом с трудом удалось увезти его домой; там златокудрый поэт заснул на коленях у Гути.

Она плакала, а Мариенгоф ей выговаривал: «Эх вы, гимназистка! Вообразили, что его можно переделать!» Потом — еще эпизод. Отмечали «помолвку» Есенина и Миклашевской в популярном кафе «Стойло Пегаса». Снова вино лилось рекой, произносились шумные тосты, а Есенин сидел тихий, умиротворенный.

Рядом — Августа под сиреневой вуалью. Мысли ее были далеко от происходящего. Она думала, что сейчас вернется домой «приходящий муж» Лащилин, любимый Левушка. Не застанет ее дома, будет волноваться.

Пора, пора уходить… Они все были слишком актеры. Казалось — не проживали свою жизнь, а играли. Вот и Сергей Есенин: прожил свою жизнь с красавицей Августой Миклашевской. Но — в стихах.

Как-то поздней осенью — они встречались уже совсем редко — случайно встретились в московских переулках.

— Я уже прожил с вами свою жизнь… Написал последнее стихотворение.

И начал читать:

Расскажу, как текла былая

Наша жизнь, что былой не была...

Голова ль ты моя удалая,

До чего ж ты меня довела?

«Наша жизнь, что былой не была». Она все понимала. Что — не случилось.

■

Последний раз Миклашевская видела Есенина в ноябре 1925 года. Тяжело болел ее маленький сын Игорь.

Она сидела над кроваткой ребенка, встревоженная, испуганная. Она так боялась потерять его! Неожиданно зашел Есенин.

Сказал — не буду мешать, просто посижу рядом… О пустился в глубокое кресло. Просто сидел и смотрел на нежную русоволосую женщину, склонившуюся над больным ребенком.

Потом пробормотал:

— Вот все, что мне нужно!

Сказал, что ложится в больницу; просил приходить к нему. И выбежал на улицу. Миклашевская не пришла ни разу.

■

Августа Леонидовна пережила поэта на 52 года. Жизнь ее была длинной. Она уехала из Москвы и долгие годы служила в Брянском театре, в Красноярске и Туле, в Кирове; играла в «Бесприданнице», «Ревизоре», «Маскараде», «Анне Карениной»… В 1943 году вернулась в Москву, к Таирову. Горячо любимый сын Игорь выбрал спортивную карьеру боксера. Участвовал в Великой Отечественной войне, после до выхода на пенсию работал тренером по боксу в спортивном обществе «Трудовые резервы».

Свое последнее интервью 85-летняя Августа Миклашевская дала в своей двухкомнатной квартирке в Тушине, где последние годы жизни проживала вместе со своей сестрой Тамарой Леонидовной, камерной певицей.

В этой старой женщине очень трудно было признать яркую красавицу, которой посвящены пронзительные есенинские строки. Но Августа Леонидовна до последних дней сохраняла твердую память и какое-то удивительное достоинство.

На прямой вопрос — что же все-таки было между ней и великим поэтом? — она засмеялась и сказала, что роман у них был исключительно платоническим, они даже не целовались… «Нет, не целовалась, но любила гладить его кудрявые волосы, мягкие, шелковистые. Было мгновение, когда он лишь единственный раз коснулся губами моего лба. Вот и все». Августа Миклашевская была «выпита другим»…