Писатель с позицией. Умер Владимир Войнович
Одна из самых известных книг Владимира Войновича называлась «Хочу быть честным». Он и правда хотел быть честным и прожил свою жизнь так, как хотел, — честно, с позицией. А еще его биография изобилует невероятными деталями, яркими, как и его честная литература-откровение.
Он родился в Сталинабаде — Душанбе. Отец его был газетчиком, получившим несколько лет ссылки за смелое по тем временам высказывание: он предположил, что коммунизм в отдельно взятой стране построить нельзя. То, что его построить можно, но во всем мире, Войновича-старшего не спасло: он отсидел пять лет, вышел в 1941-м, практически с нар пошел на фронт, где получил серьезное ранение и инвалидность.
Все это не могло не отразиться на Володьке — симпатичном мальчишке со смышлеными глазами. Сначала казалось, впрочем, что у него нет особых претензий к жизни: он получил несколько рабочих профессий, но ни к чему особенно душой не прикипел, ушел в армию, потом отправился в педагогический, но и его бросил, укатив на целину. В его крови был какой-то ген беспокойства. Он успокоился, только когда в 1960-м году устроился работать на радио.
Писать он потихоньку начал в армии. Не имея ровного образования, издерганный переездами семьи в детстве, Войнович откуда-то свыше получил талант и особый стиль. Он писал так, как рассказывал, очень ясно и просто, будто снимая слова с поверхности и нанизывая их на строчки одно за другим, создавая некую магию — оторваться от его книг было невозможно. Армия открыла ему глаза на многое, но перетряхнула и «отформатировала» его целина. Он начал писать и стихи. А потом на фоне космического бума редактор-радийщик Войнович вдруг обрел всесоюзную известность после того, как в эфире прозвучала песня «14 минут до старта», написанная им. Стоило фразу процитировать Никите Хрущеву, как к Войновичу пришла слава.
Казалось бы, двери «наверх» открыты — Войнович был обласкан, принят в Союз писателей… Но вскоре все изменилось: он писал о том, что никак не вписывалось в политический курс страны. Уже в 1974 году его исключили с позором из Союза писателей. Виной всему был знаменитый Чонкин. Публикация о приключениях солдата за границей, на что, к слову, автор согласия не давал, привела к тому, что за писателем сначала установили жесткий надзор, а затем, по его словам, едва не отравили неким психотропным веществом, вызвав на встречу с агентами КГБ в столичный «Метрополь». В ответ на исключение из членов Войнович был мгновенно принят в международный ПЕН-клуб. Ему этого не простили на родине… К 1980-му году он собрал вещи и покинул СССР, а спустя год лишился гражданства.
…Он поселился за границей, был полностью в курсе происходящего и продолжал писать. Новости о его творчестве долетали до Союза — занавес потихоньку приоткрывался. С шумом была опубликована советская антиутопия «Москва 2042», причем она тоже была знаковой, ибо разделила писательский мир на тех, кто за Солженицына, и тех, кто против него. Войнович вывел его в качестве героя своего жесткого романа, и до конца жизни писатели испытывали друг к другу неприязненные чувства. После антиутопии за Войновичем плотно закрепился штамп «диссидент».
В постперестроечные годы, когда весь бывший СССР смотрел как детективы заседания Верховного совета, Войновичу вернули гражданство и он появился на родине, которую, кстати, покидать не стремился никогда. Он продолжал писать и занимал критическую позицию по отношению к власти, стал ярко выраженным либералом. Надо отметить, что его критические высказывания не прикрывались ни президентом, ни его окружением, что писатель, конечно, не мог не оценить объективно.
Он не делал тайны из личной жизни: известно, что Владимир Николаевич был трижды женат. Первый раз он женился сразу после армии, брак был заключен по неопытности (по собственному признанию писателя). В первом браке у писателя на свет появились двое детей — дочь Марина и сын Павел. Старшая, увы, скончалась в 2006 году. Второй брак писателя был долгим и счастливым. Ирина Икрамова-Брауде, огромная его любовь, родила ему дочку Ольгу. И она, и сын от первого брака занимаются литературным творчеством. А третьей его женой стала Светлана Колесниченко, вдова знаменитого правдинского обозревателя, известного журналиста Томаса Колесниченко.
В последние годы Владимир Николаевич и писал, и открыл в себе новый талант — начал рисовать. После первой успешно прошедшей выставки он начал картины продавать, и делал это с успехом. Его нишевая аудитория радио «Эхо Москвы» обожала его выступления, всегда жесткие по отношению к властям и критические по отношению к текущему моменту. Но такие люди всегда не просто нужны — они необходимы…
Символ литературы как публицистического оружия, человек острый и честный, с позицией, Войнович вошел в историю как современной литературы, так и современной критической публицистики. К нему из-за его взглядов относились по-разному, но все, что было им написано, вызывало яркий отклик в душах читателей, о его книгах спорили, их обсуждали. Он не претендовал на то, чтобы быть мерилом честности, неким объективным эталоном, нет! Но его критический взгляд был остро необходим для отрезвления, определения и выравнивания позиции. Горький уход. Ведь в итоге он стал таким камертоном. Светлая память…
ПОСЛЕДНЕЕ ИНТЕРВЬЮ ВЛАДИМИРА ВОЙНОВИЧА "ВЕЧЕРНЕЙ МОСКВЕ" ЧИТАЙТЕ ЗДЕСЬ
СОБОЛЕЗНОВАНИЯ
Николай Карташов, член правления Московской городской организации союза писателей России:
— Уходит эпоха писателей-шестидесятников. Грустно, но, увы, неизбежно. Хорошо, что остаются их книги, частички их душ. Владимира Войновича я видел на фестивале-выставке на ВДНХ буквально год назад. Ни за что не дал бы ему больше 80 лет. Живой блеск в глазах, все та же ирония в голосе, большой интерес к событиям, людям. Он был, безусловно, сильным духом человеком. Ведь его долго не печатали, и многие были с ним не согласны в плане идеологии. А в начале перестройки его «Чонкина» не прочел, наверное, только самый ленивый. Это был глоток свежего воздуха, взгляд на простого русского человека, героя, совсем с неожиданной стороны.
Я познакомился с творчеством Владимира Николаевича, прочитав повесть «Путем взаимной переписки». Такая жизненная история, близкая мне и понятная, как будто подсмотренная из чьих-то реальных будней. В творчестве Войновича для меня было что-то похожее на наших классиков сатирического жанра: Зощенко, Ильфа и Петрова, Булгакова…
Наталья Забелина, директор «Центральной городской деловой библиотеки»
- Это очень большая потеря для отечественной литературы. Я лично знала Владимира Николаевича. Он несколько раз выступал в нашей библиотеке, всегда перед большой, искренне к нему расположенной аудиторией. Для меня это был писатель с большой буквы. И еще, что очень важно, к этому человеку хотелось обращаться за советами. Глубокий, думающий и очень понимающий был человек. У него было, безусловно, свое особое видение нашей жизни. Он никогда не шел в угоду конъюнктуре, некой модной волне. И еще вспоминаю его все время разного: то веселого, легкого, открытого, то, вдруг, задумчивого, замкнутого… Творческий человек был, настоящий.
Сергей Белорусец, писатель:
- Для меня Войнович начался с повести «Два товарища». Еще в конце 60-х мне удалось прочитать ее в журнале «Новый мир». И, вроде бы, ничего особенного в ней не было. Но, вместе с тем, какой-то именно новый мир она мне открыла (далее...)
Лев Яковлев, драматург и писатель:
- В 2005 году я работал, общался с Владимиром Войновичем. Я тогда возглавлял редакционно-издательский отдел творческого объединения «Черная курица» при фонде Ролана Быкова. Мы в то время составляли сборник «Антология сатиры и юмора ХХ века», 50 томов. Один из томов был, как раз, Владимира Войновича. Я лично отвечал за дизайн обложек, так получилось, что поднаторел в этом деле (подробнее...)
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
На точке противостояния
Колонка обозревателя "ВМ" Юрия Козлова
Бог дал Владимиру Войновичу (26 сентября 1932 — 27 июля 2018) самую беспокойную и конфликтную разновидность литературного таланта, а именно талант сатирика.
Он мог бы и в советское, и в постсоветское время собирать тысячные залы, дружить с властью, иметь собственный театр и даже небрежно покусывать осыпающую его благодеяниями руку. Но сила сатирического таланта в нем всякий раз превозмогала естественное человеческое желание жить как все (далее...)
КРЫЛАТЫЕ ФРАЗЫ
— Самодовольство хуже самоубийства.
— Человек, уверенный, что овладел истиной, находится от нее дальше, чем тот, кто в себе сомневается.
— Жареная индейка несовместима с советским строем.
— Он оказался обычным интеллектуалом. Голова большая, знаний много, а мысли ни одной. Пришлось аннигилировать.
— Моя бабушка была фантазерка. Она даже утверждала, что в свое время была маленькой девочкой.
— Для исправления таких ошибок у нас есть исправительные лагеря.
— Нам нужна не всякая правда, а только та, которая нам нужна.
— Когда человек спорит, он же не истину хочет доказать, он хочет доказать, что он умнее тебя.
— Не доверяйте другим того, что вы должны сделать сами, и не беритесь за то, что могут сделать другие.
— Скажите мне, что я должен думать, и я буду думать так, как вы скажете.
— Уничтожать таланты — приятное и безопасное дело.
— Советская власть настолько объективно хороша, что каждый, кому она не нравится полностью или частично, является сумасшедшим.
— ...Как на грех, дела в колхозе шли плохо. То есть не так чтобы очень плохо, можно было бы даже сказать — хорошо, но с каждым годом все хуже и хуже.