Красная тайна. свобода любить

Ранее в «Красной тайне»

Частный детектив Илья Иванович, обитая в Москве, куда никак не придет зима, сталкивается с явлениями загадочными и необъяснимыми. Все началось невинно, с расследования странного поведения благополучной женщины, которая что-то скрывает от мужа. Но события развивались стремительно: сыщик познакомился (не по своей воле) и стал работать вместе (по своей воле) с майором секретной службы Павлом Викторовичем и его помощником Иваном: они вышли на след организации, возглавляемой человеком, который называет себя Варахаилом, и теперь им предстоит узнать, что же творится в подлунном мире.

Москва ждала снега. Город прихорашивался перед праздниками, сверкал огнями и пах свежим хлебом и сыростью. Но улицы были голы, а в парках трава была так зелена, будто на дворе стоял не декабрь, а март.

Детектив Илья Иванович, человек, окончательно запутавшийся в том, что происходит в его жизни и на белом свете, лежал без сна в своем крохотном кабинете и перебирал в памяти события последних месяцев. Поверить в то, что все это произошло с ним, было невозможно.

А тот, кто называл себя Варахаил, сидел на лавочке неподалеку от Савеловского вокзала так, чтобы идти до сыщика было бы не слишком долго, и курил «Дукат». Таких сигарет давно не выпускали, их давным-давно привез ему из далекой экспедиции старший механик, геолог и балагур. Этот странный человек, погибший при сходе лавины, был живым напоминанием о том, что происходит, когда выпускаешь дело из рук: геолог погиб при сходе лавины.

Илья Иванович, устав маяться без сна, отправился купить воды, заплутал почему-то во двориках, которые знал наизусть, и вышел к вокзалу. Увидев Варахаила, он пожал плечами и направился к старому знакомому.

— Вряд ли вы следите за мной, — вместо приветствия резко произнес детектив. — Значит, ждете. Ну, рассказывайте. Я уже ко всему готов.

— Пойдемте прогуляемся, — вставая, предложил его собеседник, ничуть не смутившись грубостью. — Кое-что я вам поведаю, конечно.

Пока они шли к «Белорусской», две одинокие фигуры мимо остановившихся фонарей, Илья Иванович внимательно слушал рассказ о том, как необходимо было, чтобы он сначала нашел красную зажигалку — для того чтобы познакомиться с майором, а затем бродить около «Шаболовской» в поисках людей в оранжевом, а после…

— Вы подстроили это все? — недоверчиво спросил сыщик. — Но как?

— Не совсем, — ответил его спутник. — Поймите, вы только что увидели, краешком, как устроен мир на самом деле. Точнее, вы просто заглянули в замочную скважину и разглядели полосу света.

— Вы о чем, простите? — Илья Иванович любил метафоры, но эта была, пожалуй, слишком сложна.

— Дело в том, что поднимается ветер, — неожиданно сказал Варахаил, — чувствуете, да? Так тепло, так сыро, будто тут не Москва, а южный приморский город. Ветер крепчает, как говорит старина Миядзаки, а уж он врать не станет. В общем, суть в том, что мироздание пронизано миллионом тонких нитей, и иногда их нужно касаться, чтобы бабочка, об эффекте которой вы знаете, взмахнула своими крылышками.

— Вы дергаете за ниточки? — уточнил Илья.

— Я и есть сами ниточки, — просто ответил мужчина, — да и вы тоже. Просто вы не знаете еще. Мы дошли от Савеловского до Белорусского, кстати, и вы ни разу не содрогнулись от красоты мира.

— Да тут вроде особенных красот в час ночи не заметно, — пробурчал детектив.

— Ну-ну, — усмехнулся Варахаил. — А луна?

Луна была похожа на тонко раскатанный блин и висела над вокзалом, освещая его так, будто скоро все фонари погаснут раз и навсегда, и больше не будет света.

Варахаил немного театрально взмахнул руками, и они действительно погасли.

— Я уже староват покупаться на чудеса, — проворчал Илья Иванович.

— А это еще и не чудеса, — проворчал в ответ Варахаил.

Герои отправились пешком сквозь тьму и неожиданно вышли у «Таганской». Преодолеть немалое расстояние за столь короткий срок было невозможно, но Илья Иванович не удивлялся. Чудеса так чудеса, подумал детектив, шедший за высоким худым мужчиной в Тихий тупик, в неприметное кафе, которое было совершенно случайно открыто в самый неурочный час, в темном городе посреди молочного тумана. Их ждали майор Павел Викторович, секретный сотрудник секретной службы, и его помощник, рыжий Ваня, гораздо менее секретный любопытный молодой человек.

— Ранний завтрак — всегда кстати, — поприветствовал вошедших майор.

За столом сидели четверо. Таинственный незнакомец и трое расследователей — Илья Иванович, майор и Ваня, страдавший от невозможности сходить на каток. У юноши намечалось свидание, начальству само это слово было не слишком понятно. Расследователям нечего было расследовать, поэтому они пили кофе и смотрели, как плывет за окном странный туман.

— Варахаил, если вас так действительно зовут, — произнес майор устало, — вы что-то хотели нам рассказать, так говорите уже, пожалуйста. Мне с утра ехать с докладом.

— Доложитесь как надо, — улыбнулся Варахаил, — не торопитесь. Спешка страшно вредит, я же знаю, вы человек обстоятельный и не чуждый тайнам мира. Не зря же вы по молодости занимались столоверчением и даже собирались вызвать дух Николая Второго. Не очень получилось, правда, но тут не ваша вина. Покойный император был человеком трудным, лучше бы взялись за графа Уварова или Петра Аркадьевича Столыпина.

Майор выпрямился и густо покраснел от подбородка до макушки. На его бледном лице красные пятна смотрелись очень живописно.

— Откуда вы... — начал было он, но Варахаил лишь рукой махнул.

— Это вас не компрометирует, мой друг. Каких мы все дел не творили по молодости. Да и рассказывать я никому не собираюсь, просто упомянул, забавный эпизод, мне кажется.

Ваня нервно рассмеялся. Он не мог себе вообразить Павла Викторовича, который вызывает дух Николая Второго, но, судя по реакции начальника, все сказанное было правдой. Майор не отпирался.

— Но к делу, — сказал строго Варахаил, — я собрал вас здесь для того, чтобы преломить хлеб и побеседовать о материях, что лежат за границей ваших представлений. Прошу об одном. Не перебивайте меня. Вы уже видели достаточно, но совместить отдельные факты трудно, ум сопротивляется, предлагая самые дурные интерпретации. Мужчина неожиданно встал, заложил руки и отправился вдоль стены пустого и темного кафе. Он говорил в такт шагам, и слова сливались с ровным ритмом движения:

— Так получилось, что все вы — сыщики. В той или иной степени. Вы используете (в основном, конечно, иногда в ход идут иные методы) то, что называется на обыденном языке «дедукцией». Если отбросить природную наблюдательность и анализ данных, то дедукция — это продукт мышления, производство началось довольно поздно, в эпоху Просвещения, спасибо Вольтеру и Руссо, но довольно скоро вытеснило все иные методы познания. Может быть, оно и к лучшему. Однако предлагаю задуматься вот над чем. Уверены ли вы все в том, что дурная погода — следствие так называемого глобального потепления?

— Это логично, — вставил сумрачно майор, — да и другого объяснения нет. Циклоны, ледники, движение воздушных масс...

— Других объяснений — около ста пятидесяти, — быстро ответил Варахаил. Скажем, такова Божья воля. Прекрасно ведь. Все просто и понятно. Но и Божья воля сегодня — это, к сожалению, слишком простая трактовка. Вы же умные люди, вам всем — не только собравшимся здесь — а вообще человекам, простите за этот невольный оборот, так я привык, — нужно что-то более трудное. Значит, придется давать сложное. Запрос нельзя игнорировать, если он исходит от восьми миллиардов живых душ.

— Это как будто мы всей планетой пингуем, — подсказал Ваня.

— Вот молодой человек верно мыслит, — согласился Варахаил. — Переведу с его птичьего языка на человеческий. Вера — это слишком тонкая материя, чтобы можно было просто отмахнуться от нее.

В общем, мы подошли к главному. К тому, почему так тепло, и к тому, зачем вы все сидите здесь в неурочное время.

Человек, к великому счастью, наделен свободой воли, и это накладывает на самые разные силы, воздействующие на него, значительные ограничения. Это только кажется, что людьми можно вертеть просто так. На самом деле ограничение свободы — задача очень трудная, почти невозможная во всей ее полноте. Не верьте Оруэллу и всем этим глупым пропагандистам, которые твердят, что страшное тоталитарное государство поработило людей. Это — незачем, это глупо, это хлопотно. В каких-то пределах рабство, конечно, всегда существовало и никогда не прекращалось, и древнегреческий человек, отправляющийся вспахивать поле, мало чем отличается от современной девицы, отправляющейся вспахивать «Инстаграм». Однако в более глубинном смысле, в подлинном, еще до Христа мы были и оставались свободными. Раб мог умереть, а девица в состоянии удалить аккаунт, что, в общем, выглядит как единственно возможный выход. Однако, друзья мои, и затем вы здесь, за последние несколько десятилетий с миром произошли существенные перемены. Я говорю довольно тяжеловесно, простите меня, но иначе никак.

Илья Иванович с некоторой обидой обвинил меня в том, что я что-то «подстроил», но в том-то и дело, что оно, простите, «подстроилось» само. Я просто выхватывал фонариком из тьмы куски реальности и показывал вам (для этого нужно было устроить злосчастную красную зажигалку) то странную секту, рядящуюся в оранжевые одежды, то несуществующих желтых цыплят, то пятна на стенах, то самого себя. Как же так? Должно же быть всему этому какое-то разумное объяснение? Если есть причина, то существует и следствие? Поезд идет из пункта А в пункт Б и проходит сто сорок километров?

— Вот мы бы и хотели понять, куда придет этот поезд, — произнес майор, уставший от длинного монолога.

— Что ж, представьте себе, что этот самый поезд вдруг осознал свое существование. Или подумал, что осознал. И сошел с рельсов. И стоит посреди чистого поля. А напротив него — старинный русский богатырь. Они смотрят друг на друга и не понимают, кто из какой сказки сюда попал, — рассмеялся Варахаил.

— Вот это круто, — восхитился Ваня, — это вы имеете в виду, что мир сошел с ума, да? Надеюсь, окончательно!

— Мир сошел с ума так давно, что даже я не упомню, — пробормотал Варахаил, — но в этом сумасшествии были свои правила. Святая инквизиция отправляла людей на костер, и это сейчас выглядит совершеннейшим безумием, но тогда-то было шагом по-своему оправданным. Сумасшедшим. Но совершенно оправданным. Понимаете?

— Логика безумия, — сказал вдруг Илья Иванович, вспомнив что-то давно забытое.

— Конечно, — ответил Варахаил, — а сегодня у безумия больше нет логики. Этот поезд и этот богатырь больше не понимают, что им делать. Такого не было никогда. Никто никому не нужен...

— А мы-то тут при чем? — спросил майор, переставший понимать что бы то ни было.

— Это как раз просто. Я вам всем кое-что покажу, уже очень скоро. И все, что происходило с вами, нужно было именно для того, чтобы никто не сошел с ума.

— Были прецеденты? — уточнил Павел Викторович.

— Были, — кивнул Варахаил, — я тоже могу ошибаться, и искренне в этом раскаиваюсь. Дальше вы спросите, а почему именно детектив, майор и рыжий мальчик должны увидеть то, что должны? Мол, неужели они избранные?

— Ой, неужели? — Иван вскочил с места и торжественно взмахнул рукой, словно бы ждал этого момента всю свою недолгую жизнь. Ждал, конечно.

— Избранничество — сложная вещь, — произнес медленно Варахаил. — Скажем так. Вы — гарантия того, что этот безумный мир не превратится в полный беспросветный кошмар. Звучит странно, но в вас еще осталась свобода любви.

Илья Иванович любит свою странную Аню, которую знал две недели, и был счастлив. Майор любит правду. Больше женщин, больше денег, больше здравого смысла, больше родителей.

— А вы, Ваня, — Варахаил перестал расхаживать и погладил парня по голове, — любите самого себя, и я вам завидую.

— Ну, свобода любви — невеликая ценность, — майор не сдавался, — это все умеют. Подумаешь, правдолюб. Вы знаете, где я работаю: приходится, знаете ли, идти на сделки с совестью.

— Знаю, — ответил Варахаил, — это не столь важно.

Высокий мужчина в тонких очках говорил еще долго. Он скучал по слушателям, он давно хотел просто выговориться. Каждый из присутствующих понял его в силу своего разумения, но у всех был один — общий — вопрос.

— Да, вопрос, вопрос, — улыбнулся Варахаил. — Зачем это все и что дальше? Тут вы как честные сыщики хотите уловить причину и следствие, связать их. Представьте себе, просто поверьте раз в жизни, что нет причины, нет следствия и нет разумного объяснения. Дедукция вам не поможет

— Трезвая компания выбралась из кафе, продолжив путешествие по сырой ночной Москве.

— Теперь вы должны объяснить нам главное. Кто вы такой? — твердо произнес майор.

Варахаил пожал плечами и махнул рукой в сторону башен.

— «Москва-Сити» подойдет. У вас есть какой-нибудь секретный пропуск? Нам нужно на крышу.

Майор достал телефон и позвонил.

В лифте ехали мучительно долго. На экране крутились картинки, голос из динамиков поздравлял с праздником, Илья Иванович печально смотрел на Ваню, который и сегодня вряд ли попадет на каток.

Крышу обдувало всеми ветрами. Дождь на глазах превращался в снег. Трое мужчин смотрели на город, раскинувшийся внизу, Варахаил стоял чуть поодаль. Он подошел почти к самому краю и громко, перекрикивая ветер, подозвал всех к себе.

Пока Илья, майор и Ваня шли к нему, Варахаил медленно отступал назад.

— Стойте, — крикнул Варахаил, и время словно бы сгустилось: городской шум стал похож на старую магнитофонную запись, а снег спускался так медленно и осторожно, что можно было рассмотреть ледяные узоры на каждой темной капле.

Варахаил слишком быстро шагнул вниз, и слишком долго не было слышно ничего. Майор инстинктивно дернулся к краю крыши, но двигался слишком медленно. Он не успевал спасти того, кто уже не нуждался в спасении. Мужчин обдало теплым ветром, морским, южным, тем, что говорит с платанами и парусами кораблей, такого ветра не бывает в декабрьской Москве.

Секунда все длилась и длилась.

Сквозь медленный снег, в ладонях чужого ветра, перед всеми, кто был на крыше, прямо над краем обрыва в небо поднимался Варахаил.

За его спиной простирались два белых крыла, два нестерпимо светлых пятна.

Варахаил медленно спустился на крышу, и время снова пошло так, как положено.

— Можете потрогать, — улыбнулся он, кивнув на крылья — всем вам трудно поверить.

Илья Иванович первым коснулся перьев. Снизу они были мягкими, как вата, внешняя сторона походила на броню.

Ваня потянулся за смартфоном, но осекся.

Майор хмыкнул.

— Вот и вся разгадка, — отметил Варахаил и насмешливо, и торжественно. Он сложил крылья и посмотрел вверх.

Над Москвой рассвело.

Читайте также: Красная тайна. Зимний огонь