Красная тайна. Зимний огонь

Ранее в «Красной тайне»

Частный сыщик Илья Иванович и майор секретной службы продолжают расследование. Кто стоит за странными социальными экспериментами, которые проводятся в столице? Почему то тут, то там появляются странные зеленые кляксы? За многочисленными загадками стоит некто, чье имя трудно выговорить вслух.

Наши герои приближаются к финалу своего расследования, им остался один шаг, но возможно, история, которая началась с маленькой красной зажигалки, закончится большим пожаром. Впрочем, все может оказаться не таким, как кажется: друзья еще станут врагами, а главный подозреваемый выйдет сухим из воды.

Красная зажигалка, тысяча желтых цыплят, тайная организация, цветы для Матроны Московской, таинственные зеленые пятна, столица, встречающая зиму, — все линии сходятся к одному человеку, который ведет свою игру.

В Москве, прямо посреди Тихого тупика, рядом с шумной Таганкой, стоял человек. Он смотрел прямо вверх, словно бы ожидая какого-то сигнала, знака, хотя бы намека. Но ответа не было. Мужчина поправил очки в тонкой оправе и прошелся по улице — мимо нелепых заборов, памятников архитектуры и недавно открывшегося кафе, о котором почти никто не знал.

Он постоял у входа, не открывая двери, еще раз посмотрел вверх и отошел чуть поодаль, чтобы не попадаться лишний раз на глаза. Из кафе могли выйти в любой момент.

Мужчина должен был дождаться. Он давно жил на свете и выучился терпению еще в те славные времена, когда время текло совсем иначе, чем сейчас.

А Илья Иванович, детектив, который ходил зимой без шапки, и майор самой тайной на свете службы обедали в компании известного, популярного, невозможно дорогого адвоката и вели светскую, полную намеков и недомолвок, беседу.

История, о которой наши герои прочли в СМИ, была банальна и необычна, и адвокат, старый знакомый Ильи, согласился помочь по-дружески, прояснив несколько странных деталей.

— Семен Михайлович, — осторожно спросил майор, когда пустая посуда из-под первого была убрана со стола, — поймите правильно: мое начальство старается без нужды не вмешиваться в компетенцию СК, никому лишние конфликты даром не нужны, но давайте начистоту: вы не можете защищать таксиста Митю Елычева.

Адвокат взял бокал, посмотрел на вино и вздохнул:

— Ну, имею я право раз в жизни побыть альтруистом?

— Я лет десять тебя знаю. Ты — нет, — скупо подвел итог Илья Иванович, — не морочь голову, ладно?

В истории убийства гражданки РФ Яны Подкопаевой трудно было найти интригу: молодые провинциалы из Ростова-на-Дону приехали покорять Москву, и пока парень, выпускник колледжа, Митя Елычев, таксовал и работал грузчиком, его возлюбленная ходила по клубам, пытаясь найти себе состоятельного кавалера.

С земляком она рассталась, но Митя, понятное дело, ревновал и доревновался до того, что всадил Яне в горло кухонный нож. Рана оказалась смертельной, скорая успела довезти девушку до приемного покоя, но врачи были бессильны.

Бытовуха. Скучно.

Взялся за дело молодого человека адвокат, в послужном списке которого были и имущественные споры на миллиарды долларов, и громкие дела о разводе так называемых звезд, и иные победы, но никаких таксистов. Родители Мити могли бы собрать денег, но кто пустил бы их на порог адвокатской конторы? Общественности история очень понравилась: в блогах одни тут же бросились защищать убийцу, а другие с тем же рвением кинулись проклинать отечественную действительность. Но сам по себе резонанс популярному адвокату был не слишком интересен: славы хватало, клиенты и так шли.

Майор не имел никаких рычагов воздействия на успешного защитника, приходилось действовать тонко.

— Семен, — осторожно произнес Илья Иванович, — раз ты согласился с нами встретиться, тебе есть, что сказать. Вопрос — что ты хочешь в ответ? Думаю, деньгами тебя уже не купить, но ты не стесняйся. Мы, может быть, действительно найдем, чем заплатить.

Майор кивнул утвердительно. Кое-что он мог обещать, даже не связываясь с руководством.

Адвокат мялся. Он страсть как хотел выговориться, но боялся, что старый приятель и незнакомый силовик сочтут его сумасшедшим, а это было пострашнее проигранного дела. Могут пойти нежелательные слухи. Но не сказать он, конечно, не мог.

— Ладно, — начал Семен, налив себе вина, — я свою просьбу потом озвучу, но главное: вы не думайте, что я псих. Я точно не псих.

Майор Павел Викторович выдохнул, успокоившись:

— Мы с Ильей таких больных видели, что вы на их фоне — просто Парацельс.

Семену произнесенное имя не сказало ничего, и он, расстегнув ворот сшитой у лучшего портного рубашки, начал загибать пальцы:

— Дело это попало ко мне странным образом. Это раз. Но потом расскажу. Сначала — о нестыковках, без ерунды. Парень этот ревновал, конечно, страдал, писал в «Фейсбуке» всякую чушь, но вы бы его видели. Он спичку не сломает, какой нож? Какой удар? Смешно. Вы попробуйте так всадить лезвие, чтобы человек умер. Мы же не в кино. Это два.

Вскрытия не было. Вообще. Потеря крови, написано. Возможно. Но тогда со вскрытием проблем быть не должно. А вот нет. Это три. Парень совершенно болен. Его надо в палату с мягкими стенами. Он мне два часа втирал про красный огонь, который горел и сжег все. Это четыре. С девицей все тоже не ясно. Она вроде бы такая была… как сказать…

— Содержанка, — подсказал Павел Викторович.

Адвокат ухмыльнулся в ответ и продолжил:

— Ага. Но я проверил по всем базам, по своим связям — а они у меня есть в этой сфере. Ну, вы не дети, иногда приходится иметь дело, мои клиенты попадаются на всяком. Так вот — ее нет нигде. Ее никто не видел ни в каких клубах и барах. Ее анкеты нигде нет. Она даже устроилась работать секретаршей в какую-то странную контору, но ее начальник — женщина, так что и тут мимо. Это пять.

— Что говорит начальница? — уточнил Илья.

— А вот тут самое интересное, — вскинулся адвокат. — Эта дама тоже несла мне какую-то пургу про огонь. Ладно Митя, у него крыша уехала от горя, верю. Но начальница — вменяемая такая, руководит фирмой лет семь, не пьет, тащит на себе все. Двое детей, мужа нет.

Короче, ей не до фантазий, нормальная она, я эту породу знаю: за рубль удавится, за пять рублей тебя удавит. Соврать может, но не мне, а налоговой. Этим про огонь не интересно.

Модный защитник перевел дух и собрался с мыслями, чтобы завершить свой монолог.

— Я обо всем этом ни сном, ни духом, конечно. Дел по горло, надо было лететь в Штаты, в общем, короткую новость увидел, что таксист убил подругу, и забыл. Не моя тема. Но тут заявляется ко мне хлыщ. Богатый, очки в Швейцарии делали, ручная работа, я знаю мастера: у меня таких денег нет, чтобы ему заказывать.

Туфли — уж не знаю, откуда, но как будто они сделаны в 50-х годах XIX века, я в обуви хорошо разбираюсь. Но такое вообще не купишь сейчас, нужно специально шить, и сколько они стоят, я даже думать боюсь. Проще сразу остров купить в Тихом океане. И этот джентльмен на каком-то очень странном языке — вот русский, но не русский, а не пойми что, — рассказывает мне об этом таксисте и настоятельно так рекомендует заняться защитой молодого человека. Я, конечно, ни в какую, но тут он так посмотрел на меня… не знаю. Душу вынул. Вот. Взялся, не смог сказать «нет».

— Да, сюжетец, — протянул Илья после недолгого молчания, — ты даже в школе дерзил всем и уж за «нет» в карман не лез.

— То-то и оно, то-то и оно.

Это же моя работа — отказывать тем, в ком сомневаюсь. Иначе нельзя: сожрут, утонешь, да что я рассказываю, — махнул рукой Семен.

— Я так понимаю, — вмешался майор, — вы хотите, чтобы мы выяснили, кто именно заставил вас взяться за это дело? Что это за человек? И объяснить ему, что он не прав. Верно?

Адвокат протянул майору простую черную визитку. На ней было выведено одно лишь длинное имя: «Варахаил».

— Вот. Странное имя какое-то. Бизнесмен, что ли, не могу понять.

Илья и Павел Викторович переглянулись. Они уже слышали — правда в искаженном варианте — это имя, и оно не сулило им ничего хорошего.

К кафе в Тихом переулке снова подошел высокий мужчина с зонтом. Он постоял у двери, кивнул сам себе и вызвал такси. Все фигуры на доске ходили так, как нужно, но партия еще была не сыграна, и несчастная девочка Яна, появившаяся в Москве так некстати, еще могла навредить всем, кто был этому странному человеку дорог.

— Прогуляемся до метро, — предложил майор, и они с Ильей Ивановичем неспешно отправились к Таганке, которая едва ли не раньше всех начала готовиться к Новому году. То тут, то там в витринах мелькали еловые ветки и красные шары, а в воздухе неотвратимо пахло мандаринами.

— Не загружайте Ваню, — сказал сыщик, — я вам и так скажу, что это за Варахаил. Архангел, причем не очень каноничный, он стал известен у нас благодаря митрополиту Димитрию Ростовскому, в Писании он не упоминается. Приносит благие вести, есть редкие иконы, он там с белыми розами. Это, кстати, цветы Матроны Московской, вон ими тут торгуют, храм закрывается поздно, сегодня же воскресная служба. В общем, тот, кто назвал себя Варахаил, — человек умный, подготовленный и очень опасный.

— А вы знаток, — похвалил детектива майор — что нам делать теперь с этим благим вестником? Что это вообще такое и неужели это его рук дело — оранжевые цыплята и так далее? Один он это провернул?

Илья Иванович посмотрел вверх и хотел было пошутить, что не один, а с помощью сил небесных, но почему-то поостерегся. У него было смутное предчувствие: скоро уже все закончится, и он отдохнет от этой беготни, которая началась со странной красной зажигалки.

Мужчины вернулись на Чистые пруды и еще раз просмотрели все документы по делу обычной девушки Яны, ума у которой было явно меньше, чем апломба.

Показания ее кавалера, Мити, были бесполезны. Молодой человек противоречил сам себе, городил какие-то нелепые объяснения, и было заметно, что следователю уже через десять минут стало просто скучно. Он видел перед собой сумасшедшего и хотел сбагрить этого типа. Настойчивость, с которой Митя говорил о горящем огне, походила на манию, но мало ли в Москве пироманов, мало ли ревнивцев?

— Ваня, — обратился майор к рыжему помощнику, специалисту широчайшего профиля и феноменальному трудоголику, — узнай, что там со вскрытием этой Яны? Почему не проводилось? Или проводилось? Где отчеты?

Пока заместитель майора на общественных началах писал в чаты, звонил по телефону и отправлял письма, Илья Иванович дремал. В Москве шел снег, редкий в эту теплую зиму, поодаль звучала музыка, и не было ничего страшного в том, что частный сыщик ночевал в чужом кабинете. Ночевать в своем было менее уютно.

Спускалась тьма, приближалась настоящая зима, самая длинная ночь в году, когда все волки черны, а в озерах замерзает даже самая теплая вода. В одну из таких ночей Илья делал Ане предложение, оно было, конечно, отвергнуто, но что теперь об этом вспоминать — пусть даже во сне.

Детектива разбудил удивленный возглас Вани.

— Да вы вообще не в себе, — кричал молодой человек в трубку.

Вернувшийся майор налил себе кофе и приготовился слушать.

— Что мы имеем? — говорил рыжий помощник очень странно: он задавал вопрос, отвечал на него тут же и продолжал: — Мы имеем вот что: никто вообще не знает, как могло не произойти вскрытия. Ни одного указания, ни одного запрета, ни одного приказа. Об этой Яне просто забыли. Как забыли? А не знаю как. Кто забыл? Все забыли.

— Если бы не популярный адвокат и шумиха, может быть, вполне прошло бы, — произнес майор, — кому она сдалась? В Москве вскрытие — мелочь: одним больше, одним меньше. Но теперь-то ее похоронили, а я не поклонник шататься ночами по кладбищам. Илья Иванович дремал на заднем сидении, майор вел, Иван строчил очередной пассии. Они ехали за город, на кладбище, посмотреть на могилу Яны Подкопаевой. Родители отказались перевозить тело в Ростов-на-Дону, об этой странности тоже никто почему-то не упомянул: мелочь, но показательно.

Раскапывать могилу трое мужчин, конечно, не собирались, но, возможно, что-то знает сторож. Или на кладбище найдется зацепка, которая поможет понять, что же происходит.

Но на кладбище было пусто, а сторож спал крепким пьяным сном человека, который точно знает, сколько именно ему нужно выпить, чтобы чувствовать полноту бытия. Он впустил Илью Ивановича, майора и Ваню в небольшой домик, заваленный всяким хламом, и упал на топчан. Красть тут было нечего, убивать его посетители явно не собирались, так что поводы для переживания отсутствовали.

Мужчины сели за стол, накрытый грязным подобием скатерти, и переглянулись.

— Мы выглядим как идиоты, — подвел итог майор, — приехали на кладбище, сидим тут, слушаем храп. Отлично. Чего приехали-то?

— То и приехали, — негромко ответил Илья Иванович, — потому что кому-то мы очень понадобились. Странно, что именно здесь.

— Ничего странного, — дверь открылась, и в пропахшую водкой и потом комнатку вошел высокий, худой мужчина.

Он держал в руках фотографии.

На них было то, что осталось от Яны Подкопаевой, девушки, которая горела так сильно и была так глупа, что отдала себя тому, кому отдавать не следовало, и выгорела дотла.

Человек положил снимки на стол и протянул каждому по очереди руку для пожатия. Пальцы его были теплы.

— Меня зовут Варахаил, и это не псевдоним, — представился он, — а место, вы уж простите старика за мелодраматизм, выбрано такое, чтобы никто нас не потревожил. А то любопытные все очень стали, спасу нет. Человек, спящий рядом, наутро ничего не вспомнит, он не так плох, как вам может показаться, хотя храп, конечно...

Илья Иванович встал, уступая гостю табуретку, но мужчина остался стоять. Он о многом хотел рассказать собравшимся здесь...

Читайте также: Красная тайна. Злее злого