Шутить изволите?! Почему вчера люди хохотали над одним, а сегодня потешаются над другим

Для начала — анекдот из сборника литературоведа Ефима Курганова «Русский исторический анекдот от Петра I до Александра III». «Княгиня Трубецкая говорила без умолку по-французски при Тютчеве, и он сказал: «Полное злоупотребление иностранным языком. Она никогда не посмела бы говорить столько глупостей по-русски». Смеяться, как говорили дети в Стране Советов, поcле слова «лопата». Несмешно, и все. Почему? На эту тему написан не один ученый трактат. Истоки юмора в разные времена — тема серьезнейшая и глубоко культурологическая, охватывающая изучение смеховой культуры народа. Юмор сильно зависит от реальности и событий, в ней происходящих. Другим и словами, что человеку понятно и очевидно, то для него и смешно.

Шутки про «вчера» смешили вчера. А сегодня никого даже улыбнуться не заставят ни высказывания шутов Петровской эпохи, ни абсурдные тексты времен Павла I, ни элегантные остроты пушкинского окружения. Хотя и то, и другое, и третье в свое время было уморительно и становилось основой для анекдотов. В 1830 году в журнале Revue Britannique кто-то из живших тогда «золотых перьев» писал: «Главный источник мемуаров — анекдот, иногда источник более правильный для уяснения действительности, чем официальные документы».

— В России во главе угла всегда стояла комедия положений, — проводит беглый экскурс по прошлому историк Филипп Смирнов. — Ее мы видим в представлениях того же Петрушки, которого по сюжету забирали в рекруты или который вступал в противодействие со священнослужителем. Подобное мы наблюдаем в современных телеситкомах. Но когда в Европе юмор стал склоняться в сторону сатиры, динамика смешного началась и у нас. Европейские остроты тиражировались мгновенно и уходили в московский фольклор в виде сатирических и острополитических анекдотов. А дальше произошел еще более сильный перелом. После революции низовая культура вышла на авансцену. И даже когда в 1920-е годы театр начал перенимать опыт немого кино и появлялось много смешных для того времени вещей, практически всегда они крутились вокруг сюжетов, которые изначально жили в анекдотах, частушках и в лубочном искусстве.

Но оставим предания старины глубокой, к которой наше чувство юмора уже никогда не будет восприимчивым, и заглянем в понятное поколению «тех, кто постарше» советское прошлое.

«Однажды русский, немец и француз»... Или «Шел как-то Штирлиц»... Или «Как-то раз Вовочка»... В Советском Союзе был культ анекдотов. Их рассказывали все и всегда. Народ и их кумиры артисты смеялись «про жизнь», и не только по-доброму. Особенно в ходу кусачие шуточки были лет 30 назад, когда стало «можно».

Ну, допустим: «Горбачев объяснил свое долголетие: «В ад не принимают — боятся, что развалю». Или вот: «Продавец газет выкрикивает: «Правды» нет! «Советская Россия» продана! Остался только «Труд» — три копейки!»

— Наверное, суровая действительность подталкивала шутить именно так, — рассуждает историк Смирнов. — Смех был анекдотичный и часто на грани. Близко к политике, сатире и к «на злобу дня».

Над бытовыми коллизиями народ смеялся так же искренне, как и над шутками про партийных лидеров. Гуру юмора со сцены ловко удавалось смешивать «большое» и «маленькое», и общенародная любовь к ним не знала границ. Райкин, Жванецкий, Карцев, Ильченко и некоторые другие — их было не так много.

Скажем, Аркадий Райкин, которого называют русским Чаплиным, долгие десятилетия один властвовал на советском юмористическом олимпе. Известно, что его выступления нравились даже Сталину, который приглашал артиста на правительственные банкеты.

Вот как описывает феномен Райкина доктор философских наук, замдиректора по науке Государственного института искусствознания Николай Хренов в одной из научных статей: «В случае с Райкиным есть очень существенный нюанс. Он касается второго и главного значения понятия «публика», связанного, с одной стороны, с массой, а с другой — с народом. Масса и народ — не одно и то же. Народ — это производное от тысячелетней культуры. Масса — это продукт имевшей место в нашей истории последнего столетия тоталитарной идеологии. Так вот, Райкин — популярный у массы артист. Но он в то же самое время и народный артист. Он народный по своей природе, а не только потому, что у него есть это звание. Чтобы стать народным, в подлинном смысле этого слова, надо, чтобы тебя сначала признала масса».

Чем ближе к сегодняшнему дню, тем юмористов на сцене становилось больше. А сейчас зритель не знает и трети стендаперов, мелькающих на телевидении и в интернете. Анекдотов в компаниях уже почти никто не рассказывает, зато дети хохочут над короткими роликами в сети.

— Сейчас много площадок для юмора. Instagram, YouTube, TikTok. Молодежь смеется над более простыми вещами, чем раньше, — говорит капитан команды КВН «Юра» университета «Синергия», участник Высшей лиги 2020 года Гар Дмитриев. — Сейчас очень много юмористов, потому что пространство для самовыражения огромно. А с ростом количества теряется качество. Современному юмору зачастую не хватает интеллектуальности. Стало больше «можно». Интернет шутит матом. Когда это единично — смешно, а когда каждые две секунды — признак плохого воспитания.

ЦИТАТЫ ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЙ АРКАДИЯ РАЙКИНА

■ Пить, курить и говорить я начал одновременно.

■ На мне — блестящий, в некоторых местах, костюм.

■ Пролетая над Карагандой, посылаю всех к такой-то матери.

■ Удача, как богатое наследство, всегда случается с кем-то другим.

■ Если меня в тихом месте прислонить к теплой стенке, то я еще очень даже ничего.

■ Я тебя уважаю, ты меня уважаешь. Значит, мы с тобой уважаемые люди.

■ «Аграфена Михайловна, хлопнем по рюмочке?» А она мне: «Чего по рюмочке? Давай сразу по стакану». Хорошая женщина. Женщина, не побоюсь этого слова, — друг человека!

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Руслан Мухтаров, стендап-комик:

— Благодаря интернету рамки юмора стали более широкими. Появилась и новая резкость, актуальность. Иногда за гранью. В интернете есть шоу, которые дают зрителю возможность наслаждаться комедией без рамок. В стендап-комедии популярны не новостные шутки, а основанные на том, что происходит в повседневной жизни — быту.

Стендап-комик рассказывает о себе. Многие говорят, что КВН уже не тот, что раньше юмор был интеллектуальным. Возможно, сатира и была, но это не говорит о том, что сейчас у юмористов все очень плохо в плане ума. Просто время изменилось. Есть, конечно, политическая сатира, но ее не все умеют рассказывать. Современному юмору не хватает доброты. Я, например, позитивный комик. Нас не так много. А светлой комедии должно быть больше.

МНЕНИЕ

Ксения Данцигер, психолог, кандидат искусствоведения:

— С развитием соцсетей стало больше видео- и фотоконтента со смешными цитатами или сценками и так называемых мемов. Мем — это короткая фраза из известного фильма, которая практически не понятна без контекста. Таким популярным мемом какое-то время назад было имя Карл, которое ставили как обращение к любой эмоциональной фразе.

Любой, Карл! То есть буквально одно слово содержит в себе смысл сцены сериала, из которого она была взята, отчаяние героя.

По сюжету, у героя умерла жена, мать этого Карла. В том, как мы говорим о чем-то с такой же степенью отчаяния, и есть комизм фразы. Нам нет необходимости рассказывать целую историю. Достаточно лишь слова, чтобы фраза выглядела комичной. В этом одна из причин того, что сейчас люди меньше рассказывают анекдоты: желание получить максимум эффекта за минимальное время. Но есть и еще одна причина. Анекдот — устный жанр. Его успех во многом зависит от мастерства рассказчика. А сейчас большая часть общения происходит онлайн, где важное значение имеет именно визуальный ряд. Нужно ли женщинам вмешиваться в увлечения своих мужчин? Однозначного ответа нет.

Если муж допускает, что присутствие супруги не помешает ему расслабиться и снять напряжение, то почему бы не взять ее с собой? Но ведь у человека может быть потребность просто побыть одному, он имеет на это право. Не нужно на это обижаться. Если вы любите и доверяете своему мужу, уважайте его желание.

СМЕШИТЬ ЛЮДЕЙ ВСЕГДА СЛОЖНО

Доброго юмора сегодня мало, но он есть. О смешном и грустном вчера и сегодня «Вечерка» поговорила с актером Юрием Стояновым.

— Юрий Николаевич, что скажете про наше чувство юмора? Сегодня оно не такое, как вчера?

— То, над чем мы смеемся, как правило, тесно связано с тем, что вызывает у нас слезы. Природа и советского, и российского юмора простая — как с помощью смеха рассказать про то, что болит. Про то, как плохо живется, про несправедливость. Поэтому наше чувство юмора такое изобретательное. Оно часто состояло из намеков. Потому что за шутки можно было сесть в тюрьму. А в Средние века — попасть на дыбу. Юмористу всегда что-то угрожает. Но сравните наш юмор с английским — обнаженным, очень самоироничным. Или с американским, иногда даже пошлым.

— Неужели вы смотрите американские комедии?

— Смотрю и смеюсь. А потом задаю себе вопрос: «А ты бы снялся в этом»? И сам себе отвечаю: «Нет, не снялся бы». То есть как зритель ты это принимаешь, а как исполнитель — нет. Это странный парадокс восприятия.

— Когда вам было сложнее смешить людей?

— Смешить людей всегда сложно, если делать это профессионально.

— А современный зритель, по вашим наблюдениям, разве не стал менее восприимчив к смешному?

— Нет, конечно. Просто юмор сегодня очень разный. Есть хамский, грязный, а есть умный, добрый. Юмор может быть не только разрешенный. В интернете можно найти все что угодно. Потому что интернет — это как лопата в моем огороде. Ей можно убить человека, а можно вскопать грядки. Важно — в чьих она руках.

— Как вы думаете, Аркадий Райкин сегодня был бы настолько же популярным как раньше?

— Я часто играю в эту игру, когда людей, которых я очень люблю и мнение которых мне всегда было важно, пытаюсь переселить в наше время. Что бы они сделали, что бы написали? Фантазировать пытаешься, а ответа не находишь. Он оставался бы блистательным актером, безусловно. Тем не менее каждому времени — свои певцы.

Читайте также: Знакомые все лица. Они прославились в 90-е и популярны до сих пор