Александр Збруев: Мы меняемся вместе с миром
Актер Александр Збруев отметил свой 83-й день рождения. В интервью «Вечерке» он рассказал о роли в новой театральной постановке, к работе над которой приступил, а также поделился воспоминаниями о том, как в свое время «заболел» театром.
На сцене «Ленкома Марка Захарова» идут репетиции постановки «Перед заходом солнца» по пьесе немецкого драматурга Герхардта Гауптмана, главную роль в которой будет играть Александр Збруев.
— Александр Викторович, к июню вы готовите роль Маттиаса Клаузена для премьеры. Как продвигается работа?
— Сейчас у нас есть только наметки спектакля, все лишь обозначено пунктиром. И обстоятельно говорить об этом, пожалуй, еще рано.
В последнее время театр плотно занимался возвращением на сцену обновленного спектакля «Поминальная молитва», которую ставил когда-то Марк Анатольевич Захаров, и это был очень удачный спектакль. В нем занята большая часть труппы, так что репетиций «Перед заходом солнца» пока было немного.
— Хорошо. А про литературный материал можно чуть подробнее?
— «Перед заходим солнца» — довольно известная пьеса Гауптмана, но мы работаем с инсценировкой, написанной режиссером Екатериной Вербич. Это такая фантазия на тему данного произведения.
— Все силы сейчас уходят на этот проект или занимаетесь еще чем-то?
— Рядом с этим проектом ничего другого быть не может. Потому что и произведение, и образ моего героя действительно сложные. И для меня, как и для всей команды, важно суметь донести до зрителя те идеи, которые заложены автором. А это не так легко, ведь они очень драматичны.
— Что ж, острые эмоции часто превращаются в сильные театральные впечатления. А вы помните, каким был первый спектакль, который по-настоящему поразил вас?
— Это был спектакль «Много шума из ничего», смотрел я его в Театре Вахтангова тогда, когда он еще даже не на Арбате располагался: во время войны в здание попала бомба, оно было разрушено, и труппа играла спектакли в теперешнем Московском ТЮЗе.
— Как вообще театр пришел в вашу жизнь?
—У меня мама была актрисой. Она мне и моему старшему брату с ранних лет сделала прививку любовью к театру. Первое место, куда я попал, когда мы с мамой вернулись из ссылки (после ареста мужа, объявленного врагом народа, мать актера с детьми была выслана в исправительный лагерь в Рыбинске. В Москву они вернулись спустя шесть лет, в 1944 году. — «ВМ»), был Театр имени Вахтангова. Да он и находился неподалеку от нашего дома на Арбате. Я был абсолютно влюблен в этот театр, в его актеров.
И все спектакли смотрел по много раз. А мой старший брат стал артистом этого театра и выступал там под другой, маминой фамилией — Евгений Федоров. Так что я, несмотря на бурную шпанскую молодость, часто там бывал.
Ходил я и в Малый театр, часто бегал во МХАТ. Пересмотрел абсолютно весь репертуар. Так что я мог бы работать заместителем начальника музея в любом из этих театров.
— Кто вам особенно запомнился из артистов?
— Из Малого театра я помню даже тех великих актрис, которых видел совсем маленьким: Веру Пашенную, Евдокию Турчанинову, Варвару Рыжову. Я видел Игоря Ильинского, когда он еще Хлестакова играл в «Ревизоре». Помню и многих-многих других. Это же то легендарное старое поколение! И, конечно, не перечислить всех тех, кто блистал тогда во МХАТе. Хотя для меня всегда любимым оставался именно Театр Вахтангова.
Там играли и Николай Гриценко, и Михаил Ульянов, и Анатолий Горюнов, и Людмила Целиковская, и Цецилия Мансурова. Мой педагог Владимир Абрамович Этуш тоже оттуда. Большинство из этих актеров я хорошо знал: мой брат довольно часто приглашал их к себе. Да они и сами, не спрашивая, порой приходили к нам посидеть, пообсуждать что-то, поспорить...
— Почему тогда вы служите в «Ленкоме», а не в Театре имени Вахтангова?
— Я, честно говоря, считал, что не подхожу Театру Вахтангова, что мне нужен более молодежный театр. И хотя тогда Театр имени Ленинского комсомола не считался лучшим, я именно туда потянулся.
— В этом году будет 60 лет, как вы служите в «Ленкоме». С чем чаще всего связаны воспоминания из прошлого?
— Воспоминаний очень много, и абсолютно все они связаны с людьми. С режиссерами, с которыми я встречался и которые мне близки, — Сергей Штейн, Анатолий Эфрос, наш Марк Захаров, Константин Богомолов и другие. С моими друзьями — актерами, о которых люди знают и помнят. Конечно, они мне дороги не потому, что известны, а потому, что по духу мы с ними были «одной крови». К сожалению, большинства из этих людей уже нет в живых.
— Какие качества вы цените в людях?
— Когда я встречаю в человеке то, что созвучно мне, моему «я», моей душевной настроенности, хотя это довольно громко сказано, — именно такие люди становятся мне близки. С ними мне приятно и встречаться, и разговаривать, и спорить, и находить какие-то общие мысли...
— Вы рано «заболели» театром, а как относились к кинематографу в юности?
— Конечно, я любил не только театр, но и кино. В то время на Арбате было пять кинотеатров. И часто вместо уроков я ходил на первые сеансы, где смотрел хорошие старые киноленты. Так что, если уж я и получил какое-то образование, то не в школе.
Занятия я чаще прогуливал, даже оставался на второй год. А образовывался главным образом, просматривая спектакли и киноленты. В наших старых кинотеатрах, кстати, порой показывали не только советскую драматургию, но и мировую тоже.
— В последнее время вы редко снимаетесь в кино. Почему?
— То, что сейчас происходит в кинематографе, — это совсем не то, в чем бы мне хотелось участвовать. Теперь не часто можно назвать кого-либо, кто смог бы сделать хорошее кино. Поэтому мне и не интересно то, что мне предлагают. У меня и сейчас в столе лежит пара сценариев. Один я прочитал, но сниматься не буду. Со вторым скорее всего будет так же.
Мне кажется, сейчас наш кинематограф очень отстает, несмотря на то, что отовсюду слышу, что он все-таки развивается и крепнет. Но я этого не вижу. Раньше работать в кино было куда увлекательнее, чем теперь, да и актеры были намного интереснее.
Это, наверное, время ломает какие-то устои и из хорошего делает иногда что-то совсем неважное. В общем, достойного кино я вижу мало, и чаще это не наш кинематограф.
— Почему, по-вашему, так произошло?
— Потому что мир очень изменился. Сегодня он кардинально отличается от того, что был еще лет десять назад. Все, что происходит сейчас на планете, воздействует на человечество, вот и сами люди стали другими. Хотя некоторые этого даже не замечают. И культура становится другой... Меняется эпоха.
— Человечеству выпало сложное испытание — пандемия...
— Знаете, о чем я думаю в связи с этим? Удивительно: люди на Луну летают, какие-то необыкновенные открытия совершают, а с маленькой бациллой, которая угрожает всему миру, справиться никак не могут.
— Завершить наш разговор хотелось бы вопросом о современном театре. Вы играете не только в классических постановках, но и в спектакле по текстам Владимира Сорокина, работаете с Константином Богомоловым... Скажите, чем вас привлекают такие постановки?
— Понимаете, театру нужны какие-то подвижки, которые бы направляли его вперед. И режиссеры вроде Богомолова, Молочникова, Панкова и некоторых других, читая и анализируя некое литературное произведение, в силу молодости находят в нем нечто, что никогда не затрагивали до них. Они отыскивают в известных произведениях то, что в старых постановках обычно пропускали. И это бывает интересным.
ДОСЬЕ
Александр Викторович Збруев родился 31 марта 1938 года в Москве. Окончил Высшее театральное училище имени Щукина, курс Владимира Этуша. После выпуска поступил в труппу театра «Ленком». В кино дебютировал в 1958 году в фильме «Ветер» Александра Алова. В его фильмографии около 70 ролей. Народный артист РСФСР, имеет множество наград, в том числе Государственную премию РФ в области литературы и искусства, ордена «За заслуги перед Отечеством» (IV, III, II степеней).
Читайте также: Актер Александр Половцев: Я уже не в том возрасте, чтобы бросать карьеру ради семьи