Личный вклад Александра Герасимова: Нельзя резать курицу, которая несет золотые яйца

К сожалению, проследить динамику изменения взглядов Герасимова нам не удалось. Весь вчерашний день Александр Анатольевич провел в чрезвычайных совещаниях и от комментариев наотрез отказался. Зато интервью печатать разрешил.– Ничего. Это просто фишка, которая никакого глубокого смысла не несет. Телевизор – это ведь шоу. Чем бы мы ни занимались – информацией, развлекаловкой или аналитикой – продукт нужно упаковывать.– Каждому человеку это нравится. Мы можем говорить, что это безнравственно. Но ведь 99,9% людей, если не в открытую, то где-то в глубине сознания этим интересуются. Кто больше зарабатывает? А почему? Мы же живем в материальном мире, и делать вид, что нас это не интересует, – глупо. Более того, мы выполняем еще некую условно-просветительскую функцию – рассказываем, как и из чего можно делать деньги. И потом, это уже давно артикулировано Кремлем: вся политика государства направлена на улучшение материального уровня жизни населения страны. Странно, что до сих пор только одна программа на телевидении занимается этой стороной жизни. Понятно, что тема очень сложная. Хотя повторяю, все у нас может быть просчитано до последней копейки – и в стране. В том числе и у отдельно взятого человека.– Надменность? (). В первый раз слышу, чтобы обо мне так говорили. Я подумаю над этим. Посмотрю кассету и подумаю. А сарказм? На все в жизни нужно смотреть через прищуренный глаз. Любое мало-мальски значимое событие имеет как минимум две стороны.–– Слишком сильно сказано. Как и любой другой канал, нас очень заботит проблема рейтинга. Естественно, самое пристальное внимание уделяется тем программам, у которых низкий рейтинг.– Давно уже нет.– Рейтинг программы по России последние три-четыре месяца не опускается ниже пяти. Это вполне приличная цифра, учитывая то, что любой слот в прайм-тайм выходного дня будет проблемным.– Мы же начинали с 21 часа. Может, это связано с эффектом привыкания, но опыт показал, что 19.00 – более удобное время. Аудитория сложилась, привыкла. Каждому овощу – своя грядка.– Это разные программы, абсолютно разные. «Личный вклад» – это попытка поиска материальной мотивации в каждом событии. А «Намедни» – это еженедельный гламурный журнал.– Я бы не согласился с сутью вопроса. Новости НТВ сильно отличаются от новостей на других каналах, и слава богу, что так есть. Лозунг был возрожден не потому, что возникла необходимость в этом, а потому, что он был утерян, зарыт в силу разных обстоятельств. Телекомпания создавалась и существовала под знаменем информационного вещания. Мы просто вытащили из могилки этот лозунг и понесли. Конечно, не обошлось без легких модификаций. Я бы не сказал, что есть насущная необходимость что-то менять в информационной политике.– Мы изменили схему вещания. Предыдущий менеджмент вырубил нормальную здоровую линейку. Если вы помните, были пятиминутки в начале часа. Мы запустили полноценные выпуски в течение всего дня – они сквозные на всю страну. Условно говоря, в 12 часов у нас есть полчаса информации, эти полчаса для Владивостока – прайм-тайм, а 15-часовой выпуск идет впрямую на Красноярск. В отличие от всех остальных каналов, которые делают специальные выпуски «Орбит», мы этим не занимаемся. У нас одинаково трепетное отношение к информационной аудитории по всей России.– Не мое дело оценивать работу коллег – это не совсем корректно. Есть некий вектор, заданный руководством страны в сторону более корректного отношения к тому, что называется государством. Это правильно, но отождествлять людей, которые находятся на государственной службе, с государством – не совсем правильно, с точки зрения нашей профессии. Есть государство с большой буквы, интересы которого нужно холить и лелеять. А есть госслужащие – с маленькой буквы, которые должны выполнять свою работу. И если что-то не так, то мы сквозь тот самый ленинский прищур смотрим на то, что происходит. Не всем это нравится.– Был такой расхожий посыл, что НТВ – это русский CNN. Конечно, для всех нас – это некий флагман, потому что они максимально оперативно и широко работают. С точки зрения всего остального, глупо говорить, конечно, что мы живем в своей подводной лодке и знать никого не желаем. У нас есть возможность смотреть самые разные каналы. Смотрим. На уровне подсознания что-то воспринимаем и внедряем в работу. Но говорить о том, что есть какая-то целенаправленная тенденция – вот в этом сезоне мы работаем как французы, а в следующем как поляки – такого, конечно, нет.– Если вы имеете в виду программу «Страна и мир», то это экспериментальная программа. Что касается остальных новостей – это классические, серьезные выпуски. Если вы хотите спросить про верстку, да, она отличается от стиля государственных каналов. У нас нет никаких обязательств ни перед кем, кроме своего ощущения происходящего в мире. И если в Совете Федерации кто-то с кем-то встретился на самом высоком уровне, это вовсе не повод для того, чтобы это событие пошло в эфир. Новость о том, что сегодня сгорело 40 домов в какой-нибудь курганской деревне, очевидно, важнее для общества, нежели протокольный саммит, результаты которого интересны только для его участников. Это наше понимание общественных событий.– Ну, во-первых, вносить коррективы в творчество Парфенова – слишком густо сказано. У нас работают достаточно самостоятельные и взрослые люди, которые понимают, что и как они делают. Программа Леонида Парфенова на этом поле – одна из самых высокорейтинговых, и проводить разборки с курицей за то, что у нее золотые яйца как-то не так блестят… Курица – штука такая, знаете, легкоранимая. К ней надо очень бережно относиться, потому что звезд на российском телевидении не так уж и много. А то, что «бытует мнение» – пусть оно бытует. Леонид Геннадьевич – мастер формы, это вне всякого сомнения. Может быть, она иногда ярче содержания, но это вопрос творческой дискуссии.– Пройдите по коридорам, поговорите с людьми.– У меня фамилия Герасимов (). Это была красивая находка. И потом тоже элемент шоу. В этой короткой мультипликационной истории на раскрученных персонажах можно порой говорить такое, чего ни ведущий, ни корреспонденты программы не сказали бы. А маленькой четвероногой суке можно все.– Кроме журналистского, у меня есть инженерное образование. Наверное, стал бы инженером. Не знаю. Может, писал что-нибудь. Знаете, судьба ведь штука такая – малопредсказуемая. Может быть, я нашел бы удовольствие в выращивании мандариновых деревьев или селекции африканских слонов. Бог его знает. В принципе, в жизни драйв всегда должен быть, чем бы человек не занимался. Я думаю, что, даже подметая улицу или идя на задание по ликвидации бандформирований, человек не должен совершать насилие над собой. Он должен понимать, что делает хорошее дело и от этого получать удовольствие.– Эмоции остаются, как правило, за дверью студии. А в студии эмоции другого свойства – профессионального. Я говорю о таких больших прямых включениях на информационном поле, какой была история «Норд-Оста». Ты не знаешь, что у тебя будет через минуту, через час. Профессиональное волнение было, а волнение в гуманитарном смысле, конечно, нет. Новости – это фиксация события. Глупо объяснять людям в новостях, что терроризм – это плохо и что заложники ни в чем не виноваты. Это очевидные вещи.– От момента подъема до того, как лягу в постель. Минимум 17 часов.– Наверное (). Например, внезапная смерть. Это достаточно неожиданное событие.– Увлекался (). Полтора года назад я вернулся сюда на костылях. У меня была очень серьезная травма… Я люблю получать удовольствие от жизни, но риска стараюсь избегать. Хотя работа, конечно, сопряжена с риском.