АНАСТАСИЯ ВОЛОЧКОВА: ПОБЕДУ Я ОДЕРЖАЛА В КРЕМЛЕ

- Ничего подобного. Просто я сказала, что была бы не против сняться в этой программе, а пресса уже додумала подробности. - Могу ответить так:вести какую-нибудь программу я не согласилась бы, потому что нахожусь на своем месте, на месте балерины. И всю популярность своего имени хотела бы тратить не на телевизионные эфиры и шоу они ведь, в сущности, нужны только для раскрутки. Я бы использовала талант и славу на какие-то высокие и благие дела, благотворительные концерты. Хотелось бы на своем поприще приносить пользу российскому народу - тем же пенсионерам. - По жизни часто приходилось себе отказывать во всяких вкусностях. Я слежу за собой и, когда чувствую, что пора сбросить лишний вес, сажусь на диету. Но ни в коем случае нельзя полностью лишать себя пищи. Достаточно во всем соблюдать меру и получать необходимые продукты и витамины. Худеть нужно спокойно и уверенно. - По-моему, я заработала его за выступление, когда училась в балетной школе. А потратила на подарки маме и папе. - Я человек, который не боится экспериментов, не испытывает страха перед трудностями. Правда, однажды пришлось понервничать. Мы были на гастролях, и в одну из ночей в компании мальчишек решили забраться на гору. Это оказалось самым настоящим испытанием, потому что, чтобы взобраться наверх, нужно было потратить полдня, хотя казалось, что вершина вот она - совсем рядом. Но самое трудное ждало нас впереди. Оказывается, мало забраться наверх, нужно было заставить себя спуститься. В тот момент мне казалось, что я согласна остаться жить на этой горе, лишь бы этого не делать. - Моя любимая учительница и педагог Инна Борисовна Зубковская - человек, который остается для меня идеалом женской и духовной красоты. Меня всегда восхищало, как она вела занятия:гладко зачесанная голова, аккуратный макияж, на шпильках - до 78 лет, практически до последних дней своей жизни. Однажды мы поехали на гастроли в Японию, и там в номер к Инне Борисовне позвонил ее друг и сказал:«Инночка, скорее выходите на у ицу, начинается землетрясение!»На что она ответила:«Как же я выйду, я же даже не накрашена?» Словом, настоящая женщина. - Да, стала невольной участницей программы «Розыгрыш» . Под предлогом съемки для журнала Vogue завезли меня в старый заброшенный театр Романа Виктюка. Стилисты и фотографы долго меня мучили. Под конец в какихто брезентовых трусах подвесили на толстом канате на высоту четыре метра:сказали, что сейчас будет сниматься финальный кадр фотосессии, где я умираю от любви к пирату. Для более эффектной картинки на шею мне накинули петлю. Фотограф начал снимать, но вскоре сообщил, что отойдет буквально на пять минут поменять пленку. Так я и висела пять минут, потом десять, потом пятнадцать...При этом я еще раздумывала, как буду позировать, когда вернется фотограф. И к шляпке руку приложу, и за юбочку возьмусь...А в какой-то момент вдруг поняла, что фотографировать меня никто не собирается. Висеть было жутко неудобно, костюм врезался в тело. При этом я понимала, что самостоятельно выбраться не смогу - водружали меня на такую высоту целых пять человек. Но это полбеды. Вдруг на галерке театра падает софит и начинается пожар. Я осознаю, что не только фотографа нет, но вообще никого нет - я одна во всем театре. Происходило все это буквально через пару недель после моего увольнения из Большого театра, поэтому первая мысль у меня была:«Естественно, это администрация Большого театра и люди, которые стоят за ней, решили меня заживо сжечь и тем самым окончательно от меня избавиться» . Сначала я пыталась позвать на помощь, очень жалобно кричала:«Люди добрые!»А когда поняла, что ни добрых, ни злых людей нет, попыталась развязать веревки. Это оказалось бесполезным. Что мне оставалось делать?Я просто перекрестилась и готова была умереть в театре. Хотя все равно в глубине души верила, что какое-то чудо должно произойти. Этим чудом оказалась девушка, работница цирка, спустившаяся на таком же канате и сообщившая мне, что это всего лишь розыгрыш. На что я сказала:«Какой розыгрыш? Вы посмотрите, мы же уже горим! Давайте думать, как нам выбраться отсюда» . - Нет, что вы, как на это можно обижаться!- Безусловно. Меня незаконно убрали, пришлось обращаться в Министерство труда, а затем в суд. Более того, сейчас я вижу, что и решение судебной инстанции для Большого театра не закон, и они собираются оспаривать вынесенное в мою пользу решение!Дирекция в лице Тахира Гадельзяновича Иксанова против того, чтобы я работала в этом театре. Я считаю, что это не совсем правильно, чтобы такие Гадельзяновичи указывали мне - русской балерине - на дверь. Даже после того, как и суд, и Министерство труда доказали законность моего присутствия в этом театре. - Меня спасли только постоянные звонки моих зрителей. Это те люди, которые пришли на мой концерт в Кремле и тем самым помогли мне одержать победу. Я считаю, что именно тогда, в Кремле я одержала настоящую победу над теми силами, которые сейчас хотят лишить меня профессии. Но полной своей победой я это не считаю. Я благодарна и журналистам, которые помогли сделать мой конфликт с Большим театром открытым и предотвратили тихую расправу надо мной. На моем примере они смогли показать артистам балета, да и вообще всем актерам, что в нашей стране есть закон и есть власть, которая может нас поддержать. Причем неважно, как писали журналисты обо мне - позитивно или негативно, в любом случае и те, и другие оказали мне поддержку. - Моя карьера в самом деле независимо от Большого театра развивается успешно. Но я положила всю свою жизнь, чтобы стать классической русской балериной, чтобы танцевать в этом театре самые красивые и самые лучшие балеты. Для меня было бы непереносимо оставить театр из-за одного человека, который работает наверняка не по своей воле, а под диктовку тех людей, которые и не разрешают ему вернуть меня в Большой театр.