МАРК РОЗОВСКИЙ - ПОСТОЯННО ВЛЮБЛЕННЫЙ

– По крайней мере, непросто. Ведь что вообще такое моя жизнь? С 11 до 3 дня – репетиция, с 3 до 7 вечера – дела театра и огромное количество всевозможного общения. В 19. 00 начинается спектакль, который идет часов до 10 или 11 вечера. Вот такой 12-часовой рабочий день. – Конечно, облегчает. Раньше мне приходилось быть еще и директором и нести на себе ответственность за финансовую часть. И хотя я, естественно, до сих пор в курсе всего происходящего и имею право первой подписи, но теперь все проблемы висят на Татьяне. К тому же она по-прежнему остается зав. музыкальной частью – то есть это та должность, на которую я году в 90-м и принимал ее в театр. Поэтому она еще и аккомпанирует нам во время спектаклей. — Да, вроде бы, нет. В том плане, что и не ропщет, и почти не помогаю. Она, видимо, уже поняла, что к домашним делам я человек не приспособленный. Нет, конечно, если мне скажут, что надо делать, я готов быть рабом и сходить и в прачечную, и в магазин, да куда угодно. Но проявлять инициативу? Не умею. – Действительно, это мой не первый брак. А с Таней был такой сюжет странноватый. Она же проработала несколько лет в моем театре, и мы были абсолютно индифферентны друг к другу. Конечно, я как всякий нормальный мужик положил на нее глаз, но не позволял себе ничего, она была замужем. Поэтому у нас не было никаких связей, романов. А потом как-то все взорвалось, как оно и бывает в жизни. Эти вещи, конечно, имеют первопричины. Сперва возникли какие-то расщепления и у нее дома, и у меня – безотносительно друг к другу. Бывает, что с годами возникают какое-то отчуждение, взаимные претензии. Было тяжело, потому что это касалось ребенка, любимого мною ребенка. У нас с Ланой дочка Саша, которую я обожаю. Ей сейчас 15 лет, а тогда она была вообще крохой. Наверное, я во всем виноват, что так произошло. Но что толку жаловаться на кого-то или даже на самого себя? В конце концов жизнь заставила принять честное решение. – Мы видимся, общаемся, и я своей дочкой Сашей очень горжусь. Она уже пошла по артистической стезе, играла в «Норд-Осте» Катю Татаринову. Причем она это сделала сама, без всякого моего вмешательства. С Ингой, моей первой женой и матерью Маши, моей старшей дочери, мы прожили не очень долго. Маша окончила факультет журналистики, где познакомилась со своим мужем Славой Флярковским. Сейчас она обросла детьми, а я, соответственно, – внуками. А тогда, давно, от ее матери Инги я ушел к Гале, балетной актрисе, с которой мы прожили вместе 13 лет. Это были очень счастливые годы. Но она погибла в автокатастрофе в 88-м году, и это была для меня очень тяжелая потеря. Поскольку одному было очень трудно, женился на актрисе своего театра Лане, с которой я разошелся уже из-за Тани. Наш с Татьяной сын Сеня – человек, несмотря на свой юный возраст, серьезный и увлекающийся театром. Он участвует уже в каких-то проектах, ходит в школу при Доме актера и исколесил с нашей труппой уже полмира. – А зачем? Впрочем… Чем черт не шутит! Ведь сказал же Пушкин: «Быть может, на закат печальный блеснет любовь улыбкою прощальной…» Так что все может быть. Но мне не хотелось бы все разваливать, нет у меня такой потребности. Да, с одной стороны, никогда никому ничего не поздно. С другой, умейте управлять собой. Но я вас тоже сейчас огорошу. Ведь я должен, обязан быть постоянно в состоянии влюбленности. Это не значит, что эта влюбленность должна переходить в романы, приключения, какие-то сексуальные отношения. И совсем не обязательно в понятие влюбленности должны входить грязь и пошлость, измена и пр. Это просто должно быть состояние души. Ведь если тебе не нравятся актрисы, с которыми ты работаешь, то тебе просто нечего делать в театре!Я это и жене Тане могу сказать, она это знает, и я даже нередко замечаю, как она по-женски немного ревнует и настораживается: то осторожный взгляд кинет, зондируя почву, то еще какие-то женские уловки предпримет. Хорошо еще, что она тоже старается к этому относиться с юмором.