СЕРГЕЙ СТЕПАНЧЕНКО ПО ИМЕНИ САНЧО

— Были такие предложения. Но я бы с удовольствием попробовал вести игровую, постановочную передачу, связанную с театром. А для «шоуменства» у меня нет не то что способностей — особого желания. — Как к жанру — нормальное. Вообще, если у драматурга и режиссера подход не эдакий уничижительный, то и результат, как правило, получается хороший. И наоборот. — Ничего конкретного не скажу, иначе кого-то да обижу. Напишите так: были у меня такие опыты, были. — Некоторые так считают, зная, что мы дружны. То, что помощь со стороны Александра Гавриловича была, хотя и рекомендательного плана, — это верно. Но мы всегда и все помогаем друг другу! Не только Абдулов для меня, но и я для многих моих коллег, и многие мои коллеги — для меня. Когда решался вопрос, буду ли я сниматься у Аллы Ильиничны Суриковой в фильме «Чокнутые», то некоторая степень доброго нахальства, которое проявили Абдулов и Олег Иванович Янковский, повлияла на положительное решение в пользу моей кандидатуры. — В «Гавани» я оказался благодаря артисту нашего театра Максиму Кривошееву. Я сам писал когда-то стихи и песни. Мне близок этот жанр, этакий ностальгический стеб: песенки, которые пелись в пионерских лагерях, во дворах. . . Я с удовольствием окунулся в атмосферу этой передачи, опять прикоснулся душой к ранней молодости. — Мой отец был военным, а это постоянные перемещения по службе, переезды, гарнизоны. Мне выпало родиться в Сибири, а где-то с двух лет жить во Владивостоке. Я серьезно занимался спортом, толкал ядро. И тут для какого-то фильма понадобились крепкие парни. За несколько дней съемок в массовке я понял, что для меня главное в жизни. И поступил во Владивостокский институт искусств на актерское отделение. Потом по распределению три года прослужил в театре волжского городка С. В 85-м приехал в Москву, к Захарову, показываться. И все сошлось. С тех пор мой дом, мой театр — «Ленком». — У меня оно всегда было хорошим. То, что в Москве тогда было полно колбасы, а в Рязани ее не было, так это данность, это все знали. Но чтобы я тогда свое «злобное рыло периферийного человека» оборачивал против простых москвичей, этого не было. Более того, они мне помогали, какие-то фиктивные браки устраивали, «левые» прописки. — Это была постановочная шутка! Мы с Кривошеевым придумали, что Успенский нас выгоняет, но потом мы приходим в костюмах зайчиков, Деда Мороза и Снегурочки, еще кого-то и в конце концов допеваем свою песню «Жили-были два громилы». К сожалению, многие зрители не видели вторую часть передачи, да там и монтаж не совсем удачный: наши возвращения оказались очень далеки друг от друга, поэтому проследить всю шутку было сложно. Мне звонили и спрашивали: как так, Успенский, что, из ума выжил? Я объяснял. . . Вот пусть все в «Вечерке» прочтут, как было дело. А Эдуард Николаевич очень трепетный и трогательный человек! Кстати, в следующей передаче уже мы выгоняли его. Тоже придуманная нами шутка. — Конечно, помогает. Но я не пользуюсь им как оружием. Я ведь так и живу, не притворяюсь. Играю себя в предлагаемых обстоятельствах. Взять, к примеру, «Сыщиков» или «NEXT». Я не образок какой-то играю, а, наверное, себя. Такой я и есть. Но иногда на меня нападает занудство воспитательного характера. Я раздаю всем советы, начинаю учить детей и учить жену, как правильно учить детей. . . Хотя жена моя — учитель, а дочь уже взрослая, живет с бабушкой в Подмосковье. Но мои воспитательные щупальца дотягиваются и туда! А вот младшенький, моя отрада, ему только что пять исполнилось, — это беззащитный объект для моих педагогических порывов. Вот кто от них не страдает, так это наша живность, которой у нас на два дома достаточно: две кошки и две собаки. — Насчет преферанса – это дудки. Могу поддержать компанию, но я плохо считаю карты. Эта байка ходит с тех пор, как меня, совсем «зеленого», обыграла в «гусарика» Татьяна Ивановна Пельтцер, царствие ей небесное. Вот уж она была любителем, нет, профессионалом этого дела! А вот посибаритствовать люблю. Хорошее застолье с хорошей выпивкой, с хорошей закуской. И чтобы не спеша. . . Да с песнями под гитару. . . Да с разговорами. . . Но тут важна компания, а не кампания!— Ну, говорят, что будут снимать. Но мне пока (говорит нарочито суровым голосом) официальных предложений не поступало!