УТКИ ЖИВЫ ДЛЯ ТОГО, КТО МАЖЕТ

В августе 72-го он утонул на Байкале. В этом году совпали две даты Вампилова — 65 лет со дня рождения и 30-летие гибели. Отдавая дань памяти любимому драматургу, Олег Табаков задался целью поставить всего Вампилова на «подведомственных территориях». В Школе-студии МХАТа идет «Прощание в июне» и репетируется «Прошлым летом в Чулимске». В «Табакерке» появились «Провинциальные анекдоты» («История с метранпажем» и «Двадцать минут с ангелом»). А во МХАТе им. Чехова на днях вышла премьера по главной пьесе Вампилова – «Утиная охота».Под эту премьеру МХАТ обзавелся двумя весьма популярными питерскими актерами — Константином Хабенским (Зилов) и Михаилом Пореченковым (Официант). Театралам они известны по изящным спектаклям Юрия Бутусова (он, кстати, тоже сейчас ставит в Москве). Телезрителям — по «Убойной силе» и «Агенту национальной безопасности», где они играют главные роли.Ставить «Утиную охоту» на Малой сцене Табаков позвал одного из своих любимых учеников – Александра Марина.Человек мечется, меняет женщин, презирает друзей, с которыми пьет, ненавидит работу, пытается убежать от самого себя в придуманный рай – на утиную охоту, забывает поехать на похороны отца, пытается покончить жизнь самоубийством, но не находит сил, чтобы повторить однажды неудавшуюся попытку. «В душе пусто, как в графине алкоголика. Все израсходовано глупо, запоем», — писал Вампилов в дневнике. Этот ужас подступившего вплотную безверия (в людей ли, в себя, в любовь, дружбу, призвание) он вложил в своего Зилова. Который встал в один ряд с лермонтовским Печориным, чеховским Ивановым и породил немало двойников вроде малягинского Газова из ныне забытой «современниковской» пьесы «НЛО». И с таким диагнозом оставил его жить, что, по Вампилову, «еще страшнее».Однажды драматург услышал, как молодой поэт, читавший без умолку свои стихи, дошел до строк: «Рука, отбросив пистолет, качнулась в сторону стакана» и воскликнул: «Все! Лучше не скажешь». Думал ли тогда Вампилов, что героем нашего времени окажется не Зилов – незаурядная личность (таким играли его и Олег Ефремов, и Олег Даль) и духовный банкрот. А официант Дима с его коронной фразой: «Живые они (утки) для того, кто мажет. А кто попадает, для того они уже мертвые». С его железной логикой победителя-убийцы, негласного хозяина жизни.В спектакле много по-настоящему хороших сцен и актерских работ. И у Марины Зудиной (неумелая, застенчивая нежность жены-училки в очках, в которой постепенно просыпается гордость, навсегда убивая в ней дар быть счастливой). И у Вячеслава Жолобова (постаревший босс, которому все страшнее находиться рядом с безжалостным, хищным «молодняком»). И у Александра Семчева (подкаблучник Саяпин, трагичный, как могут быть трагичны только записные комики). И у самого Константина Хабенского, с его мгновенными переходами от жестокости к нежности, с затравленным, как у волка в загоне, взглядом. И много – неуместных натуралистических подробностей, ненужных режиссерских «находок», вроде разнузданной навязчивости неудовлетворенных дам, нелепых приседаний Кушака перед каждой юбкой, псевдомистических зловещих затемнений, псевдомногозначительных пауз. Они разъедают новую «Утиную охоту», как ржавчина. Хотя надежда, что этому спектаклю еще предстоит родиться с помощью публики, все же остается.