Тот, который не стрелял

Традиции – в точной прописке характеров и сюжетных линий классиками-сценаристами Юлием Дунским и Валерием Фридом. Что, увы, не помешало сценарию залечь на несколько десятилетий на пресловутую полку. И только в нынешнем веке нашлись смельчаки – продюсеры Александр Литвинов и Владимир Меньшов, осуществившие этот неординарный проект на киностудии «Мастер «Жанр» при поддержке ФАКК.Смелость авторов – вовсе не в библейской цитате, кстати, уже до неприличия заезженной со времен перестройки. А в том, что основной нерв действия проходит не по окопам и минным полям, а по самой сердцевине души героев, по территории их личной совести. Все их действия – при военной-то дисциплине! – вытекают из внутренних порывов, психологически обусловлены и оправданы. Радует – мелочь, а приятно! – отсутствие таких обязательных штампов, как зловещие энкавэдшники, смершевцы и прочие исчадия чекистского ада.Итак, май 45-го. Подписана долгожданная капитуляция. Немецкие минеры, выполнив свое страшное тайное задание на вражеской территории, отправляются домой. Все, кроме лейтенанта Онезорга (Давид К. Буннерс). Он не в состоянии жить с грузом смерти за плечами и каяться в содеянном только на исповеди. Онезорг остается в России и пробует все исправить – пройти назад весь путь по фронтовым дорогам и разминировать им же заминированные предприятия.Судьба сталкивает его с капитаном Деминым (неожиданная роль Владимира Вдовиченкова), одиноким волком, у которого война отняла не только здоровье, но и семью. У него свои счеты к немцам. Вынужденный не только сопровождать, но и помогать бывшему врагу, он скрипит зубами от ярости. Но подчиняется новым обстоятельствам жизни. И тут еще между ними появляется посредница – хорошенькая переводчица Неля (помните Варю Суворову из «Турецкого гамбита» – Ольгу Красько?). Она становится тонкой связующей ниточкой между двумя прежними врагами – пытается найти путь к примирению, но ее душевный и жизненный опыт настолько мал, что получается у девушки это не очень-то удачно. Тем не менее капитан расценивает это как интерес к своей особе и даже делает ей предложение, которое она благоразумно отклоняет.И тут в действие вступает «тяжелая актерская артиллерия» – Дуся Германова в роли безумной беженки, возвращающейся из плена. Сморщенная старуха, бормочущая что-то себе под нос, норовящая стащить все, что плохо лежит, – для нее это вопрос жизни и смерти. Она страшна в этой обыденности своей внутренней опустошенности – перекати-поле, вырванное из родной почвы, лишенная корневых понятий «хорошо – плохо», «можно – нельзя». И только божественный голос – залог ее возрождения. Он несется под сводами сельского ДК – как раньше, в довоенной жизни.За Дусю в фильме поет Ольга Лапшина – чудесная актриса из Центра Казанцева. Эта высота ноты страдания очищает и примиряет с действительностью не только героиню Германовой, но и рефлексирующего немца, который вынужден сталкиваться лоб в лоб с результатами своей «работы».Впрочем, реалии страшной послевоенной разрухи в конце концов примиряют врагов. Когда Онезорг спасает жизнь Демину, тот перестает его ненавидеть. Когда их чуть не линчует толпа пострадавших от взрыва на заводе несчастных – тут уже немец благодарен нашим. Особенно выразительна сцена деревенской попойки: за одним столом с бабами и инвалидами-фронтовиками – немец, взятый в плен своей совестью. Ни упрека, ни злобы, ни ненависти – одна тоска и какая-то лихая пьяная удаль выживших неизвестно для чего людей.Если же сравнивать игру Вдовиченкова и Буннерса (кстати, в Германии популярного телесериального актера), то второй более убедителен. Его молчание – покаянное, мрачное, испепеляющее в первую очередь самого себя, – поднимает образ Онезорга на поистине трагическую высоту. И гибель немецкого сапера предстает неизбежным искупительным актом.А Вдовиченков – со шлейфом Фила из «Бригады» – более традиционен и… как бы это сказать… аккуратен для грязной военной работы. Новехонькая гимнастерка, с иголочки мундир, белейшие воротнички – парень собрался на свидание в «шесть часов вечера после войны»? Или по подвалам-цехам ползать? Еще лично мне очень мешала его современная челочка – ну не носили такую стрижку во время войны! И знать не хочу, почему не сделали ему полубокс или что-то в этом роде. Видимо, снимался экс-Фил параллельно в другом, более современном проекте… Нам-то какое дело? В результате – не очень-то веришь такому припомаженному капитану. Впрочем, как объяснил Меньшов, все минусы «картинки» – как водится, от безденежья: на фильм наскребали по сусекам.Тем не менее история получилась трогательная, щемящая, пусть и спорная – во всяком случае, для некоторых жертв и участников тех нерадостных дней.Но кто будет спорить с тем, что любимые железки мужчин – пули-снаряды – разрушают не только жизнь, но калечат души? Даже если те и остаются живыми.Словом, не спрашивай, кому ты закладываешь мину – ты закладываешь ее себе. Всегда. На любой войне.