ЛУННЫЕ ВОЙНЫ ГЛАДИАТОРА
[i]Помимо того, что он большой скандалист, Доренко еще и большой фантазер.Постоянно придумывает для себя какие-то новые образы. Например, зимой возник образ, получивший название «Расстрига». Доренко стал себя так называть после окончательного изгнания с ОРТ. Сергей Леонидович представляется как Расстрига не только на своем форуме в Интернете, но и в живом общении с людьми. Теперь в ходу новый образ — Чистильщик. Это в связи с тем, что Доренко собирается отчищать Москву от коррупции. Между делом Сергей Леонидович находит время, чтобы обсудить со мной литературные новинки Интернета. Пристрастия Сергея Доренко показательны. Поэма, которая буквально совсем недавно вызвала в его душе самый живой отклик, называется «Последняя лунная война». Но сегодня приходится разговаривать с ним о вещах совсем иного рода… [/i]— Как мне известно, третий канал — ТВЦ и инкорпорированная в него «Московия» вещают на 52 региона России. Пусть даже и только на региональные центры в 52 регионах. В моем случае даже это не достижение, а помеха. Мне нужны только и исключительно зрители московского региона. Потому что мой политический план по разгрому коррупции требует подробного и тщательного обсуждения именно на местном уровне. Рейтинг канала меня не интересует. Я же не дерзаю, не делаю карьеру на ТВ. Непокоренных вершин не осталось.Представьте себе человека, который работает с лопатой и граблями на собственном дачном участке. Вы легко представите в этой роли и академика, и народнейшего из артистов. Все потому, что вычищать свою землю лично — не стыдно. Даже наоборот — это ваш долг. И вот: Москва — мой город, в моей стране, в моем мире. И я намерен защищать и вычищать мой мир, мою страну и мой город. Сколь бы грязной и неблагодарной ни была эта работа.— Дистанция установлена мной. Я не подпускаю людей близко. Не бываю на тусовках. Не пью в компаниях слегка знакомых слегка друзей. Так что коллеги не то чтобы меня не признают. Не знают — точнее.Есть мифы, которые и я сам придумываю. Мифы говорят, что я человек резкий, гневливый, доходящий и до оскорбления действием. Мифы создаются мной или поощряются потому, что дурная репутация защищает и позволяет сохранить дистанцию. Для интраверта это очень важно. Я намерен действовать так и впредь. Чиновникам же есть чего бояться, насколько я понимаю.— Чтобы привязать к моему имени коррупцию, нужны бумаги с подписями и печатями. Но их нет и не будет. А на выпады я не реагирую и никогда не реагировал.— Нет. Может быть, людей привлекает безоглядность творчества? Энергия самовыражения? Добровольное гладиаторство? Не знаю. Про гладиаторство мне тут недавно сказала одна зрительница по телефону. А про энергию творческого самовыражения я сам придумал, когда стал думать об ответе на ваш вопрос.— Нормальность нашего государства никогда не сможет передаться нашей стране. Государство станет вполне немецким, как часто бывало в России, а страна останется решительно славянской. Немецкое государство тоже не бесстрастное, вопреки производимому впечатлению. В нем – Акакии Акакиевичи снизу доверху с их трагедиями, сенаторы Аблеуховы с их разочарованиями и мнимым величием и, местами, вкрапления азиатов Троекуровых и прочих персонажей. Страна же – страстная, влюбчивая и ветреная славянка. Стране уже скучновато при таком государстве. Государство стало эмоционально дефицитным. Удали нет, лихости, пьяного смеха из несущейся тройки, бесшабашности. Романтики, одним словом.Представьте себе славянку замужем за квадратно-унылым немцем. Как долго она будет упорствовать в пылесосении и иных способах достижения стерильности и порядка. Сколько времени она выдержит, прежде чем что-нибудь отчебучит? — А они у меня такие, мои персонажи. Я придумал их такими вот вздорными и сварливыми, что они подают в суд. Но бунт и буза среди персонажей только подтверждают их стереоскопичность, объемность. Если бы я создал их плоскими тенями, они бы хранились у меня в папочке для гербариев. И были бы смирными. Но нет – посмотрите на них – сплошной витамин и гормон. Сработано на совесть, без единого гвоздика! — Конечно. В дни, когда они есть…