ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ МЕНЬШИНСТВ

[i]Его бабушка работала вместе с Крупской и создавала по всей стране библиотеки.А дедушка сначала воевал с контрой на всех фронтах, а потом боролся с различными заговорами уже в мирное время. Александр Шаталов, известный издатель, автор и ведущий телевизионной программы «Графоман», говорит, что соединил в себе оба этих начала.Как бабушка, Шаталов просвещает и приобщает людей к книгам, как дедушка — воюет. С плохими книгами, с плохим вкусом… Вот уже семь лет Шаталов в телеэфире публично выбрасывает плохие книги в мусорную корзину. Может даже показаться, что Шаталов только этим и занимается: один день в неделю книги выбрасывает, в остальное время их издает.На самом деле Шаталов еще и член жюри престижных литературных премий, активный борец за права секс-меньшинств в России и прочая, и прочая. Идя на встречу с ним, я, например, узнал, что сейчас он собирается агитировать власти закрыть Бутырскую тюрьму. Так что разговор наш иногда уходил так далеко от темы телевидения, что и в бинокль не разглядишь… [/i]— Когда работал в газете, я писал некрологи на смерть всяких великих людей, Брежнева, Андропова, например. Конечно, не от своего имени, а от имени писателей. Нужно было написать текст, позвонить какому-нибудь видному писателю, с ним это согласовать, чтобы он как-то доработал текст. Когда умер Брежнев, я написал некролог и отослал его писателю Рослякову.Некролог этот нужно было ставить срочно в номер, я звоню Рослякову, чтобы узнать, как обстоят дела. Он говорит: «Поставил перед собой фотографию Брежнева. Вдохновляюсь…» Передача «Графоман» выходит семь лет. Раньше мы выходили пять раз в неделю, это достаточно напряженный график.Каждый день нужно находить новую информацию. Опыт работы в газете, опыт поиска информации дал возможность чувствовать этот культурный и литературный процесс.– Подождите, программа выходила десять минут, а сейчас она идет полчаса. Так что двадцать минут эфира мы завоевали… – Это до сих пор единственная книжно-литературная передача на телевидении… – К счастью, заняла. И с большим трудом. Слава богу, что канал «Культура» принял ее под свое крыло… На других каналах нет необходимости в такой программе. Менеджеры телеканалов видят пространство страны так, что в нем нет интеллигентных людей, нет людей, интересующихся литературой… В этом отношении совершенно парадоксален канал РТР, руководство которого считает, что его аудитория должна смотреть только программу «Аншлаг». Такое уничижительное отношение к своему народу потрясает. Сейчас в Думе планируется создать общественный наблюдательный совет по каналам, которые имеют государственное участие. Тогда, может быть, это окажет влияние на работу менеджеров канала.– Есть огромное количество литературных и книжных передач на Западе. Например, в Германии. Выходит «Литературный квартет», куда приглашаются критики. Во Франции почти на каждом телевизионном канале есть передачи, связанные с книжным обзором. Это, конечно, хамство так говорить, но они в сто раз хуже, чем «Графоман».Почему хуже? Потому что они строятся в форме литературных бесед. Это мы, чтобы было интересно зрителям, мотаемся по каким-нибудь литературным местам, делаем сюжеты, новости… У них просто сидят там пять шаталовых и друг с другом беседуют, и не полчаса, а часа два… По большому счету, в советское время, которое можно бесконечно ругать, было более уважительное отношение к аудитории. Тогда было больше просветительских программ… – А что, идея неплохая. Специально для людей, которые от книг вообще отвыкли, я сделал новый телевизионный проект на канале «Культура» — это пять минут поэзии. Называется «Антология российской поэзии». Должна идти пять раз в неделю. Пять минут, живые поэты, всех возрастов. Если этот проект удастся, понравится на канале, возможно, станет долгоиграющим.– Видимо, в начале октября.– Телевизионный процесс выглядит следующим образом. Центральные каналы сами почти ничего не производят, они заказывают программы другим компаниям. Я работаю внутри очень небольшой компании. С нашими телевизионными кураторами я общаюсь в основном по телефону. Когда мы уходили на НТВ, один раз я встречался с Добродеевым по своей инициативе. Я понял, что я совершенно неуместен в его ритме. Я был так наивно счастлив, что мы каждый день будем выходить на НТВ, что мне казалось, что Добродеев как руководитель канала на тот момент должен мне сказать какие-то свои пожелания, что нравится, что не нравится, как бы ему хотелось это видеть… Ничего. Просто: «выходит — не выходит», вот и все… А что касается раскрутиться… «Книжное обозрение» после своей реформации планировало делать передачу на канале РТР.До сих пор ничего не выходит. К нам до сих пор Министерство печати относится очень снисходительно. Я уж не говорю о том, чтобы оплачивать нам какие-то командировки. Вот сейчас Франкфуртская книжная ярмарка начинается. Я езжу туда за свой счет. Чтобы съемочная группа поехала, моей зарплаты не хватит. Я обращаюсь в Минпечати, мне отвечают, что это не нужно.Туда посылают каких-то других журналистов (а скорее всего не журналистов), которые, видимо, делают, что-то нужное… Мне казалось, что Минпечати могло бы хоть как-то поддерживать единственную книжную передачу на телевидении.– Из этого родилась передача, благодаря этому она, может быть, и существует. Когда мы стали строить рынок, появилось множество плохих книг… – Это самое сложное — делать эту рубрику, выбирать. Я очень был благодарен Александру Дугину. Он в свое время написал мне письмо, в котором разрешил все свои книги выбрасывать в мусорную корзину. И он присылал мне все свои книги, с тем чтобы я их выбросил. А так я решительный противник любовных романов, которые очень вредны для психики женщин. Это не книги.Это скорее гигиеническая принадлежность, как прокладки. И эти романы нужно продавать в аптеке, а не в книжных магазинах. Поэтому я стараюсь выбрасывать такие книжки. Выходит огромное количество совершенно дебильных книг по самолечению. Просто извращение какое-то. Например, мне однажды попалась книжка такого медицинско-эротического характера, называлась «Как зачать мальчика в домашних условиях». Это сложная рубрика. Я стараюсь выбрасывать только то, что не выбросить просто нельзя. Мы несколько раз устраивали для наших телезрителей акции обмена плохих книг на хорошие. В числе присланных плохих книг я выбросил и свою. Так что меня нельзя упрекнуть в том, что я только чужие выбрасываю… Я хотел бы, чтобы люди задумывались над тем, какая книга хорошая, какая плохая.– Первая книга, которую я выпустил, была «Это я, Эдичка!» Эдуарда Лимонова, она вышла тиражом 500 тысяч экземпляров. Когда об этом узнают на Западе, думают, что я уже миллионер. Благодаря мне Лимонов, в общем-то, появился на русском рынке и как писатель, и как политик. Потому что я не только выпустил его первую здесь книгу, но и сделал еще очень много почти невероятных вещей. Например, организовал вечер Лимонова в студии Останкино. Тогда Дибров только начинал делать токшоу, я к нему пристроил Лимонова. Потом я организовал публичный вечер Лимонова в ЦДЛ.Вечер был потрясающий по публике. В первом ряду сидели Евгения Дебрянская и Роман Калинин, сексуальные меньшинства, за ними — Марья Васильевна Розанова и Андрей Синявский, Жириновский, за кулисами был Геннадий Зюганов и конспектировал то, что говорит Лимонов… Я считаю, что книга Лимонова сделала наше общество гораздо более толерантным. То есть люди, прочитав ее, стали более открыты и толерантны по отношению хотя бы к сексуальным меньшинствам… – Нет, потому что в России нет гей-сообщества. Мы устроены чуть-чуть по-другому, чем западные страны… Там люди с нетрадиционной сексуальной ориентацией организованы. У них есть свои издания, свои организации, фонды и т.д. При всем нашем опыте общинности и коммунального быта, мы отличаемся от них. Я могу перечислить очень много людей, принадлежащих к сексуальным меньшинствам, работающих на телевидении, но это не сообщество, это отдельные люди. Нельзя представлять то, чего нет.– Ну почему нет? В качестве гостей их часто приглашают. Эти люди многое сделали, чтобы была отменена статья за гомосексуализм. А главное, что если бы у кого-то из них было желание что-то делать на телевидении, я думаю, что они бы это сделали… – Конечно, вы правы, за семь лет, которые выходит «Графоман», мне эта ниша немножко стала… – Ну может быть. Но, честно скажу, мне ни разу не поступало никаких предложений об участии в каких-то еще телевизионных проектах. Лучше всего шоу. Одно время мы снимали проект передачи, которая должна была называться «Конец века». Программа так и не пошла. Там я беседовал с разными людьми, которые подводили итоги столетия. У меня получается раскрывать собеседника. Впрочем, это я уже хвалюсь. (Смущенно.)