ЛИЧНЫЙ ВРАГ ПРЕЗИДЕНТА ЛУКАШЕНКО

— По методологии я информационщик, по сфере интересов в основном занимаюсь общественно-политической тематикой, несколько лет занимался только политикой, в последнее время — больше общечеловеческими проблемами. Меня в политике интересует только мотивация и психология людей. Поэтому все политические события я пытаюсь показать через психологию.Меня интересует, почему люди вчера были либералами, а сегодня они все государственники, почему они вчера были за красных, а сегодня — за белых. Я точно знаю, что у меня в профессии ничего не получалось и не получится с культурой. Я какой-то совсем некультурный. Возвышенный стиль мне никогда не давался. У меня все просто, примитивно: пришел, сказал, отметил, заявил... — Совершенно случайно... Как это ни банально, случай в моей жизни всегда играл очень большую роль. Я учился на истфаке, потом я окончил факультет международных экономических отношений Белорусского государственного экономического университета, стал работать в банке. Консультировал белорусское телевидение, которое стало делать экономические программы. Так меня это засосало, что выбраться я из этого не смог. Потом к власти пришел Лукашенко, меня кидало из стороны в сторону. В конце концов мою общественно-политическую передачу на белорусском телевидении закрыли, я стал редактором газеты.А потом оказался на ОРТ. Такой простой путь. Я никогда не собирался быть журналистом. Просто так получилось. Эта профессия по мне. Я человек очень холеричный, очень люблю человеческое общение: посидеть, поболтать, водки попить, куда-нибудь съездить. Последние семь лет я испытываю наслаждение от этой профессии, даже несмотря на всякие сложные периоды в карьере...— Это абсолютно правдивая история. Лукашенко в свое время называл меня своим любимым журналистом. Ни дня без Лукашенко не проходило. Вернее, без воспоминаний обо мне... Но я всегда старался держать дистанцию. Вообще с сильными мира сего я предпочитаю держать дистанцию, в друзья не лезу, равным себя не ставлю... С Лукашенко я тоже держал дистанцию, тем более, что для меня всегда было очевидно, что это за человек...— По-человечески не совсем адекватный, истеричный, непорядочный... Наши пути с ним разошлись. Потом мы с ним стали ярыми врагами, на каждом углу стали высказываться друг о друге. Это тот редкий случай, когда глава государства ведет персональную войну с журналистом. Это личностное противостояние со временем переросло в принципиальное. Особенно после того, как пропал наш оператор, который был личным оператором Лукашенко, стало ясно, что это противостояние будет продолжаться до тех пор, пока не закончится окончательным триумфом одной из сторон. Я думаю, что плохо кончит Лукашенко, потому что он слишком многим людям поломал жизнь, карьеру, судьбу...— Это уже был выход конфликта. Лукашенко тогда расправлялся с независимыми российскими журналистами, он искал поводы для этого. Первым под бронепоезд Лукашенко попал журналист НТВ Ступников, его просто выслали. Со мной так нельзя было поступить... И до того, что вы называете моим взлетом, были тюрьма и суд.— Бываю. Там родители мои остались. Несмотря на некоторый риск, я бываю там регуляно...Мы продолжаем поиски нашего оператора. Для всех очевидно, что к его исчезновению причастен Лукашенко и отдельные представители белорусских спецслужб.— Выборы для Лукашенко — это вопрос жизни и смерти. Если бы Лукашенко проиграл выборы, то вся белорусская прокуратура в течение года занималась бы только тем, что расследовала дела, которые связаны с Лукашенко. Хотя сорок процентов народа любит Лукашенко. Он эксплуатирует низменные чувства. Он постоянно кричит, что он против богатых и за бедных, что он пересажает всех преступников, что он будет воевать с Западом. Он эксплуатирует ностальгию по Союзу.— У меня нет такой задачи. Я вообще человек очень миролюбивый. Но этот человек понимает только силу. Здесь на удар надо отвечать ударом, а ситуация с нашим оператором была просто запредельной...— Я устал от постоянных конфликтов, скандалов. Я так перекушал политики, что решил уйти в сторону. Вспоминаю парламентскую и президентскую кампании как один из своих самых худших опытов в журналистике.Мне стало интересно другое, а в последние два года на ОРТ очень активно стало развиваться собственное производство. В последнее время мы сделали восемь фильмов. «Чеченский дневник», «Дикая охота» о пропавших людях в Белорусссии, фильм о Горбачеве, «Последний год империи», еще две серии которого будут показаны осенью, фильм про блокаду Ленинграда. Это новый для меня формат. Это интересно.— Ощущение того, что ты безупречен, что твой имидж бойца за какие-то идеалы соответствует твоему внутреннему состоянию — это очень важно. Мой уход от политики был как раз вызван желанием соответствовать своим убеждениям.Принципам. Мне надоело каждый день идти на какие-то маленькие компромиссы с руководством, с самим собой... Позор за некоторые ситуации я смывал несколько месяцев. Надеюсь, что и дальше удастся не скурвится. Хотя я скучаю по информации. Информация, как наркотик. Телевидение вообще засасывает, а если ты работаешь в информации, то потом очень тяжело. Ломка может длиться годами. Вот это ощущение, что ты каждый день на острие атаки, что ты первый. Что-то узнаешь и что-то рассказываешь, это ощущение забыть невозможно... Я знаю, как тот же Доренко переживает потерю эфира, как Невзоров переживает. Потерять эфир для человека, который несколько лет проработал в информации, — это трагедия, которую многие не могут просто преодолеть.— Я такой тихий белорус, воспитанный на жестком соблюдении принципа уважения старших. И я априори отношусь с большим пииететом к людям, которые чего-либо достигли в этой жизни. Поэтому герои всех моих фильмов, даже герои страшные, получаются с человеческим лицом. Потому что я отношусь к ним с уважением. Но безусловных авторитетов, мнение которых как-то определяло бы мою жизнь, у меня, к сожалению, нет. Я очень внимательно слежу за тем, что делают мои коллеги, пытаясь понять секреты их мастерства. Но это не мешает мне в каких-то принципиальных ситуациях высказывать жесткую критическую оценку. Например, у нас ужасно плохие отношения с Доренко, хотя я в какое-то время считал его своим учителем и очень много взял от него в профессиональном плане. Мы стали антагонистами. Я очень внимательно слежу за тем, что делает Киселев. Что касается политики, то я с большим уважением отношусь к Ельцину. Думаю, что мы еще будем вспоминать Ельцина. Моральных авторитетов, политических авторитетов у меня нет. И скажу честно, мне их не хватает. Некоторые люди, которые считались абсолютными авторитетами на телевидении, оказались с гнильцой. Последние несколько лет для многих вообще — время разочарований, в первую очередь в людях...— На самом деле телевизионные журналисты все играют роли. Очень редко кому удается проявить себя на экране. Ведущие новостей — это такие машины, считается, что чем меньше в них человеческого, тем лучше. Ведущие развлекательных шоу в жизни оказываются людьми печальными, молчаливыми... Это требование профессии. И это очень часто выхолащивает из человека все человечное...— Я всегда хотел, чтобы меня воспринимали как спокойного доброго человека.