МАРИНА ЯКОВЛЕВА: ЕСЛИ НАДО, Я И ТАНК СВАРЮ

— До третьего класса я как-то не задумывалась о том, кем хочу быть. Я была очень любознательной, все время задавала вопросы, влезала в разговоры взрослых. А в третьем классе мы писали сочинение на тему «Кем я хочу быть». Полкласса хотели быть врачами, полкласса — учителями. И только одна девочка написала, что хочет быть актрисой. Это была самая красивая девочка в классе, ей все время говорили, какая она хорошенькая. Я себя хорошенькой не считала. И хотела быть учительницей.А в 7-м классе у нас был культпоход в кино. Фильм был про войну. И я влюбилась в артиста Бориса Токарева. Потом дома стала листать подшивки «Советского экрана», искать статьи о нем. Вычитала, что он учился во ВГИКе. И откуда-то взялась у меня мечта тоже поступить во ВГИК. Предпосылок для этого не было никаких, кроме того, что у меня хорошо получалось передразнивать друзей и знакомых. Когда я, например, читала басни, все смеялись: «Тебе надо в артистки!» А я думала: «Какая же я артистка?! Артистки высокие, статные, красивые, а я так...» Я никому не говорила, что собираюсь учиться на артистку. Считалось, что буду поступать в электротехнический институт.И после 10-го класса полетела в Москву. Во ВГИК в том году не было набора, я пошла в Школу-студию МХАТ. Захожу в аудиторию, а там все девушки такие — ого-го! Они читали, наступая на педагога, рвя страсть в клочья... А у меня была басня Михалкова «Две подруги» из книжки, которую мне мальчик подарил в школе. Но я прошла до третьего тура, а потом все-таки срезалась.Педагог сказала: «Ешь морковку и приходи на следующий год». Но мне еще после басни сказал ее сын, ныне знаменитый кутюрье: «Девочка, если ты здесь не поступишь, беги в ГИТИС или Щукинское, тебя обязательно возьмут». Видимо, он знал, что девочка моего типа — маленькая, на характерные роли — уже была зачислена. В тот же день я подала документы в ГИТИС и сразу же поступила.— После первого курса в летнюю сессию я сдавала историю КПСС. На экзамене ко мне подошла ассистентка режиссера Юрия Егорова и пригласила на пробы в картину «Ветер странствий» на маленькую роль.Меня посмотрели и утвердили. Так с легкой руки Юрия Павловича я начала сниматься. Потом были эпизоды, а с третьего курса косяком пошли большие роли. Этот марафон длился десять лет: не успевал закончиться один фильм, тут же начинался другой. Я много ездила: личный рекорд — 18 поездок за один месяц! Просыпаешься утром в гостинице и мучительно соображаешь: «Господи, где я — в Хабаровске или в Ялте?» Не то чтобы я хваталась за все предложения. Как раз наоборот, выбирала. Мне хотелось в каждом следующем фильме быть чуть-чуть другой. Например, от «Серебряного ревю» отказывалась всеми силами — терпеть не могу лирических героинь, предпочитаю характерные роли. Но, кстати, больше всего писем получила именно после этого фильма. Писали школьники, военнослужащие, из зоны: «Влюблены, очень нравитесь, выходите замуж...» Зато очень мне нравилась Ходоська в картине «Люди на болоте» Виктора Турова. Мне там нужно было топиться с горя, а в воде, увидев солнышко, решить, что жизнь продолжается, и выплывать. Я предупредила режиссера, что плавать не умею. Меня отвезли на лодке к тому месту, откуда я должна прыгать в воду.Я дрожу, но вроде предупредила же, может, сейчас все отменят, может, будет дублер? И слышу команду: «Мотор! Марина, падай в воду». Я упала. И… плыву. Оператор снимает, режиссер в мегафон говорит: «Марина, начинай улыбаться». Начинаю улыбаться и чувствую — тону. Запаниковала: сейчас пойду ко дну, а как же картина? Второго дубля не будет! Как не будет?! Давай, Марина, давай! — такой у меня был поток сознания. Еле-еле выплыла, выхожу на берег и уже неподдельно радуюсь солнышку, птицам... Вот так я научилась плавать. На «Серебряном ревю» — кататься на коньках, висеть на лонже, на снегоходах гонять. На «Здесь был фронт» — сваривать танк. В армии я отслужила, по меньшей мере, два года, потому что во многих фронтовых картинах снималась, а это все были реальные суровые армейские условия — землянки, окопы, холод, грязь. Во многих фильмах я играла учительниц и воспитательниц. И это, пожалуй, самые важные для меня фильмы, потому что после них я полюбила детей и решила, что у меня тоже будут дети.— Мне все надо сразу — картин сразу много, детей сразу двое — сначала Федька, потом — Ванька. Хорошо, что тогда как раз в кино наступило затишье, и я стала более или менее домашним человеком.С 1990 года я играла в театре «Школа современной пьесы». Это было самое начало антреприз. Спекталей было много, делались они за месяц- два. А я к театру относилось трепетно. И вдруг меня пригласил Борис Александрович Львов-Анохин в Новый драматический театр. Там все было основательное, костюмное — Сесиль в «Опасных связях», боярышня в «Ассамблее», инфанта Изабелла Португальская в «Реванше королевы». Там я почувствовала себя настоящей театральной актрисой. Без сожалений отказывалась от выгодных ролей в кино, ездила в театр каждый день через всю Москву. Борис Александрович репетировал каждый спектакль долго, тщательно, и это была как раз такая работа, какой мне хотелось. Для меня то время было как встреча с настоящим искусством, с Мастером. Десять лет в театре прошли на одном дыхании, я даже годы не считала, пока был жив Борис Александрович.Но и кино продолжалось. Снималась не так активно, как раньше. Последние работы — в сериале «Тайны дворцовых переворотов», фильме «Мужчина для камина» с замечательной компанией актеров. Я автор и ведущая рубрики «Полезные советы» в телепрограмме Аллы Будницкой «Из жизни женщины». Сама выбираю сюжеты, подбираю реквизит, снимаю у себя дома, монтирую, сама покупаю, а теперь уже и отправляю по почте призы участникам, отвечаю на письма. Порой думаешь: «Ну куда, зачем, у меня столько работы?!» Но читаешь письма зрителей и чувствуешь, что нужна людям. Еще на «Радио России» я озвучиваю радиосериал. Он идет в эфире каждый день.— Дача меня умиротворяет. Покопаешься в земле и чувствуешь себя заново родившейся, снимаются все негативные эмоции. Я росла близко к земле, в маленьких городках. Мне земля жизненно необходима. Вот посадила грушу и одиннадцать сортов пионов, волнуюсь теперь, как приживутся. При первой возможности еду к своим растениям. Благо недавно у меня появился автомобиль «Папирус». Права получила 13 лет назад, а первую машину – «ИЖ-каблук» — вскоре после этого в качестве гонорара за роль в картине «Тень Алангасара». Но почти на нем не ездила, потому что это было очень смешно. Потом меня уговорили его продать. Много лет было не до машины, и вот прошлой весной меня осенило: пора бы сесть за руль. На «Мерседес» денег не хватило, пришлось купить «Жигули» цвета «папирус».Что еще? Светскую жизнь веду — на фестивали езжу, посещаю заседания «Детектив-клуба», хожу на премьеры. Сыновья меня приобщают к спорту: на ролики мы встали всей семьей, на спортивных велосипедах катаемся. Пристрастилась к горным лыжам, картинг попробовала...— У меня принципов больше, чем нужно среднему человеку, тем более человеку искусства. Например, никаких романов с режиссером. Не люблю обманывать. И не выношу, когда меня обманывают. Может, надо бы мудрее быть, мягче, но меня жизнь не скорректировала. Я с детства такой была — доброй, последнее готова отдать, но строгой. Поэтому мне нелегко жить. Нелегко, потому что надоело быть волом, тянуть на себе неженской тяжести воз. Когда устанешь, когда проблемы какие-то, оглянешься вокруг и думаешь: «Боже, это же не жизнь!» Но такое редко бывает. Мне трудно одной двух детей воспитывать, но я счастливый человек. Потому что делаю любимое дело, потому что есть мальчишки, которые меня радуют, есть мама (дай Бог ей здоровья!). Я себе часто говорю то, что услышала от Людмилы Марковны Гурченко: «Хорошего человека жизнь пожмет-пожмет и отпустит».Ну должна же отпустить! А у меня все еще впереди.