ИДУТ ОПЯТЬ СТАРИННЫЕ ЧАСЫ
Но раз в году на одну неделю в нас просыпается ожидание простых радостей, прелестных чудес и незаслуженной награды. Мы жадно приникаем к окошку: вот-вот вместо сиротской мороси повалит с черного неба пухлый снег, зацветет стекло голубым серебром, мы продышим в нем глазок и увидим, как соткался в желтом свете фонаря босой мальчик с луком, колчаном и крылышками. И загорится елка синими и золотыми огнями, и бабушка с дедушкой, опершись о раму, выпрыгнут к нам в объятия, рассыпая иней с волос. И босой мальчик стукнет в окно толстой пяточкой, мы впустим и накормим его и дадим горячего вина, а он в благодарность пустит нам в сердце стрелу. А с последним боем курантов войдет к нам в холостую квартиру мировой мужик с лучистой улыбкой и славными морщинами вокруг глаз, одинокий, как и мы, стареющий плейбой, и полюбит нас, и все образуется.Но ничего этого не было, а были в сотый раз «Ирония судьбы, или С легким паром», а наутро головная боль и горечь во рту.Братва, заложники, компроматы, Ельцин, Путин, коммунисты-суки, психи, шлюхи, воры, киллеры, менты, террористы, олигархи, наркота и черная оскаленная дура с косой. Все, кроме волшебников.Великий актер Олег Янковский не раз играл в кино волшебников. И не два… Yes! — вскричали мы с ГансомХристианом Андерсеном. — Он сделал это! В рождественские дни нам показали сказочку настолько простую и прелестную, что даже както глупо ее анализировать и разбирать с точки зрения характеров, идей и светотени. Тем более что со светотенью у второго режиссера-постановщика, а по совместительству — великолепного оператора Михаила Аграновича все в порядке, а характеры отданы двум, пожалуй, самым тонким актрисам российского кино — Екатерине Васильевой и Ирине Купченко. Ну и самому Олегу Ивановичу. Который, понятно, борозды не испортит....За неделю до Нового года утомленный, в меру циничный богатый мажор (Янковский) ошибается адресом (привет Рязанову) и вместо гнездышка молоденькой любовницы попадает в квартиру, где доживает свой век горькая парализованная вдовица (Васильева) с дочерью — старой девой (Купченко). В доме отключен свет, повсюду горят свечи, над лестничным пролетом реет настоящий андерсеновский «злой мальчик» (Ваня Янковский), разбрасывающий вместо стрел банановую шкуру. Старая дева хочет перед смертью любимой мамы потешить ее и представляет старушке случайного гостя как своего жениха. Много забавной путаницы, одна-единственная декорация с молью и запахом пыли старого жилья, крупные планы милых лиц; беззаветное вранье стареющей библиотекарши… Фальшивая внучка, подлинные бриллианты, сломанные ноги, три Деда Мороза, один из которых — собака, и Марк Рудинштейн в крошечном эпизоде в обнимку с ящиком шампанского. Оживают и бьют полночь умершие десять лет назад часы; бабушка молодеет и встает на ноги, опираясь на старинную раму своего кресла и осыпая иней с волос… Точная последовательность чудес и драматургия допущений как-то так ловко легли на пленку и под камеру, обхватили плечи актеров, словно старый пиджак или шаль, а шеи актрис, как старые жемчуга… Ловко, легко, весело и, повторяю, прелестно, как спонсорский коньяк «Remy Martin», который пьют герои в рекламных целях. Ну и на здоровье.Есть большой мир, писали классики. Там строят коммунизм и Днепрогэсы, покоряют Северный полюс, летают на Луну и, добавим мы, воюют в Чечне. А есть мир маленький, там делают игрушки «уйди-уйди». В большом мире льют колокола на деньги солнцевской братвы, а Вера, Надежда и Любовь дрожат в паутине за бумажными иконками. А в мире маленьком благословляют портретом Диккенса, и этого достаточно. Потому что только в маленький мир залетают маленькие мальчики на серебряных крылышках и бросают в лестничный пролет банановые шкурки вместо стрел. И вместо ракет. И так хочется хотя бы на недельку, до второго, хотя бы на ночку в этот глупый маленький мир — из страшного большого.Уйти-уйти.