Пригласите маму танцевать

[b]– Девушка, вы танцуете?– ДА!!!– А я – пою![/b]Вот прямо убила бы этого хама, остряка-самоучку из давнего фильма! Так плюнуть в душу, разбить такие надежды! Как она ждала его – того, кто пригласит наконец-то танцевать! И как я ее понимаю. Когда никто не выбирает на танцах. Когда стоишь, «платочек в руках теребя». Помните, наверное, старую советскую песенку про то, что на «десять девчонок по статистике девять ребят». А вы, дорогие читательницы и читатели наши, танцуете? Хоть изредка? Нетнет, я не про дискотеки. Танцевальные марафоны, чемпионаты мира по бальным, латиноамериканским и прочим рок-н-ролльным танцам я тоже не имею в виду. Я про совсем-совсем другое.Я вот о чем: Толстой Лев Николаевич. «Война и мир». Том, естественно, второй.Ну, а сто пятьдесят страниц спустя, понятное дело, первый бал Наташи: Эх, жили люди. ТанцОвали! А слова-то какие: экосезы, англезы… И все такие сложные, с фигурами, которые надо было специально долго разучивать, и не сбиваться, и не путать. Как же, черт возьми, это было красиво, красиво, КРАСИВО! На вощеном полу, в огромной зале, при свечах. И длинные платья-шлейфы-веера дам, и белые лосины кавалеров-кавалергардов. И «восторг счастИя» в девичьих глазах.Ох, сейчас заплачу.Еще в детстве потрясла меня одна простенькая, в сущности, мысль, но додумалась я до нее сама, своим умишком: ведь он, Толстой, писал о людях и вещах, для него обыкновенных, о том, что окружало его каждый день, что было в порядке вещей того времени.Высокие чувства и высокие мысли – само собой, но ведь кроме них – такой огромный пласт культуры повседневной! Культуры в смысле человеческого быта – бытовщинки, уж извините за словечко. Как одевались люди, что ели на ужин, как проводили вечера… А теперь попробуйте «вынуть из Толстого» танцы, балы, все эти экосезы и мазурки, все эти pas de shale. Попробовали? Да это просто невозможно – «вынуть» из Толстого! Как из жизни. Но «вынулось». И ушло.Как же низко мы пали! В смысле танцев. Не на «чемпионатах мира по танго», а в быту, в жизни, когда для себя, для души. В какой, прости господи, примитив вляпались! Только и дел, что «быстрый танец – медленный танец». Или дикие «вспрыжки», или унылое топтание на месте.Куда все делось? Ну да: революция, буржуазные пережитки и т. д. и т. п. Но, простите, еще в 20–30-х годах были у нас и чарльстон, и тустеп.Кому помешали? Да и в военных 40-х, и послевоенных 50-х танцевали же фокстроты! Куда ушло? Нет, падать и опрощаться стали мы значительно позже. Так получается.«Цыган», «Брызги шампанского», «Утомленное солнце», «Куст сирени», «Китайская серенада», «Дождь идет», «Блондинка», «Цветущий май»… Цфасман, Утесов, Лундстрем! О, эти старые пластинки, эти мелодии наших бабушек и дедушек! И черные дерматиновые чемоданчики со специальными отделениями для пластинок апрелевского завода, с красными кружочками-этикетками, что они «на 33 оборота»! Патефоны, а потом проигрыватели – какой праздник, какое семейное торжество обходились без них? А как они танцевали, наши бабушки и дедушки, наши мамы и папы в 30-х, 40-х, 50-х! Пусть не в вощено-паркетных залах, а в комнатушках-коммуналках московских, с выходом в длиннющий коридор на двадцать восемь комнат. На Ордынке, на Полянке, на танц-верандах или в городском саду, где играл духовой оркестр. Да, не «экосезы с англезами», а танго с фокстротами, но ведь это тоже огромный, поразительный пласт культуры, городской культуры. Человеческого быта и бытия, а короче, жизни.И чья-то бабушка до сих пор плачет, заслышав «Рио-Риту», потому что именно эта пластинка играла, когда провожала она на войну своего любимого, мужа своего, не вернувшегося… А какой Новый год обходился без «Брызг шампанского» – в прямом и переносно-танцевальном смысле! …Кто сказал, что устарели? Вальс тоже списывали в устаревшие, а куда без вальса-то? Хоть венского, хоть старомосковского какого-нибудь – «Березки» или «На сопках Маньчжурии», – скажите, куда?! Все возвращается на круги своя – в том числе и на танцевальные круги. (А? Как сказала?) Возвращается, возвращается, уверяю вас.Потряслись на дискотеках, попрыгали, подрыгались, потоптались под невнятное «медленно-быстро», повертели задницами в разных-ихних «ламбадах». И надоело. Приелось. Идешь по переходу к метро – что заводят в киосках, где торгуют кассетами-дискетами? Танго! Не просто заводят – ими торгуют! Включаешь телевизор, а там ретросериал, вроде «МУР есть МУР». Что играют? Танго «Солнца луч упал на ваш портрет…» А по какому-то дециметровому каналу однажды видела передачу, длинную такую, на полтора часа. Пригласили танцмейстера, инструктора с ассистенткой, так они чуть не все эти полтора часа учили народ правильно и красиво танцевать венский вальс! И в газетах, и в вагонах метро та же реклама: «Школы танцев». Говорят, отбою нет от желающих.Я же говорю: возвращаемся! …Ну что вам еще про вальс и танго рассказать? Может, лучше сами станцуете? Не забыли – как? А если забыли, песня подскажет: «Вальс начинается – дайте ж, сударыня, руку! И раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…» А еще пригласите маму. На вальс. Или фокстрот. Или танго ее молодости. Пригласите, право же! Сделайте доброе дело.[b]ТАНЦЕВАЛЬНЫЙ ЛИКБЕЗФОКСТРОТ[/b]По легенде, фокстрот был придуман в 1914 году американским актером водевиля Гарри Фоксом, якобы именно ему пришли в голову (или лучше сказать, «в ноги») знаменитые па этого танца. Есть, впрочем, и другая версия, что название произошло из-за лисы (Fox), поскольку только она якобы имеет необычную походку среди животных, когда ноги ставятся в одну линию – след в след.Название происходит от французского слова cotillon – «нижняя юбка», была такая популярная песенка. Про нижнюю юбку. Ох, уж эта «ля Франс»! Танец, распространенный в конце XVIII и начале XIX веков. Из Франции котильон попал в Англию и Америку, где его стали исполнять как заключительный раздел кадрилей. Разнообразные па и фигуры котильона исполняются первой парой практически под любую музыку, а затем повторяются всеми танцующими.Пасодобль основан на бое быков – так утверждают знатоки. Танцоры как бы изображают тореро и его плащ, а характер музыки соответствует процессии перед корридой.Румба – танец африканских негров, привезенных на Кубу в конце позапрошлого века. По испански слово «rumbo» означает «путь», а «rumba» – «куча мала», а «rhum» – это сорт ликера, популярный в Карибском бассейне: берите любое из этих слов, и вам будет все понятно про этот танец! Короче говоря, испанские мелодии и африканские ритмы: адская смесь!.Ушлый англичанин быстренько оформил этот вариант как отдельный новый танец. Название, возможно, произошло от быстрого кубинского танца «Guaracha»(гуарача). Этот танец был популярен в Европе в конце прошлого столетия.Легенда гласит, что танец был придуман сельской девушкой Анной Слезак: дескать, напевая чешскую народную песню о том, как «дядя Нимра купил Симлу – белую лошадь», она и придумала те самые прыжки, которые есть в польке. В общем, девушка оказалась шибко прыгучая, но главное – танец прижился! Более того, в середине позапрошлого уже века началась повальная «полькомания», которая охватила вслед за Европой Англию и даже проникла в Америку.