Залп гормонов в «Геликоне»
[b]«Леди Макбет Мценского уезда».Постановка Дм. Бертмана. «Геликон-опера» [/b]Спектакль идет долго, без купюр, но ни расслабляться, ни тем более скучать на нем не приходится. Дмитрий Бертман, как обычно, фонтанирует идеями.Но, пожалуй, это единственный случай в практике «Геликона», когда количество и качество находок находятся в балансе, необходимом для создания убедительного и впечатляющего зрелища. В том, что почти четырехчасовое действие смотрится на одном дыхании — бесспорная заслуга и дирижера Его взаимодействие с оркестром рождает эмоционально насыщенную музыкальную среду, в которой разворачивается история авантюрной судьбы Катерины Измайловой.Бертман прав в том, что рассказ о женщине, отдавшейся зову плоти и позволившей ей так захватить себя, что она не остановилась перед множеством злодейских убийств, не может звучать в сдержанных тонах. Ярость, страсть и сексуальный напор в музыке выражаются в откровенных и искренних реакциях персонажей. Действие переносится с провинциального богатого хутора в условно-мафиозно-новорусские реалии с деловыми костюмами, референтками в коротких юбках, с фуршетами и аперитивами. Купчиха Катерина () — высокого, стройного, с артистичной шевелюрой и эффектным обнаженным торсом (по-хорошему, певцы с такой фактурой — редкость в оперном театре).Роман молодой хозяйки и циничного, самоуверенного пожирателя женских сердец разворачивается в полный рост на глазах у затаившей дыхание публики: то алое, то черное (цвета «Кармен» по замыслу художников присутствуют во всех элементах декораций и костюмов) кожаные кресла становятся ложем любви, где изголодавшиеся по плотским утехам любовники изобретательно, до полного изнеможения меняют позы.Катерина Анны Казаковой — это эффектное сочетание роскошного тела и сильного, гибкого голоса. Резкий профиль, драматичный грим в старинном голливудском стиле, пеньюар и шлепанцы с пухом, а также белый кринолин в сцене свадьбы, на которой в подвале обнаружили труп убитого мужа, довершают образ.Метафора клетки, в виде которой предстает спальня Катерины и в которую превращаются кресла с высокими зарешеченными спинками — основополагающая в спектакле. Вторая, а точнее первая по значению тема — неприкрытый, вызывающий, откровенный секс. Особенно впечатляет оргия с изнасилованием Аксиньи (Марина Карпеченко), устроенная работниками во главе с Сергеем.Даже хозяйственные механизмы и всевозможные трубы, отдаваясь порыву оперного симфонизма, анатомически убедительно, весело и подробно иллюстрируют специфику половых актов. Работники у Бертмана — упакованные в кожаную спецодежду пролетарии подземелья, как в фильмах-фантасмагориях Фрица Ланга. Очень эффектно, в лучших традициях современного пластического театра, поставлена массовая сцена избиения Сергея, застуканного свекром Катерины у спальни невестки.Ханжам на «Леди Макбет» в «Геликоне» придется часто сидеть потупившись. Но дело в том, что искренний пафос театра абсолютно органичен музыкальному напору оперы. Откровенная чувственность многих сцен не противоречит тому, что звучит в музыке: по-разбойничьи (как раздающийся порой заливистый свист дирижера), наотмашь, безоглядно отдаваясь грубому и страшному зову жизни.Театр не оправдывает героиню оперы, приходящую к финалу с руками по локоть в крови. Но то, как жестоко она обманулась и как была предана тем, кто ненадолго сделал ее счастливой женщиной, вызывает сострадание. Нерожденный ребенок — целлулоидный пупс, соперница Сонетка () — зеркальная копия Катерины в начале спектакля. Бред, видения, галлюцинации... Леди Макбет, безуспешно, маниакально оттирающая кровь с рук. Женщина-убийца — женщина-мученица.