Исповедь хулигана

— Не люблю этого слова. Клипмейкер, между прочим, не профессия. Журналиста, который пишет о клипах, тоже можно назвать клипмейкером. И осветителя, который работает на съемках клипа. Я прежде всего режиссер… — В прямом смысле. Я говорю о своих фотоработах. Вообще я мигрант. Ищущему человеку присуща тяга к миграции, и это нормально. Я непрерывно перемещаюсь, но при этом остаюсь самим собой — вот что важно.Да, я пробую себя и в том, и в другом, и в третьем — что в этом плохого? В одной газете написали: «Лучше бы этого спектакля не было». Почему? Откуда такая категоричность? Это же типично советский подход. Лучше бы не было войны, голода, нищеты — это я понимаю. А кому мешает мой спектакль? Был бы серьезный анализ, я бы спасибо сказал, а то ведь сплошной стеб. Нельзя же все время стебаться. Появляется молодая журналисточка, сует под нос диктофон, потом открываешь газету и обнаруживаешь такое, что волосы дыбом! И вообще не понимаю этой озлобленности. Я-то ладно, могу рукой махнуть и наплевать. Не считаю, что я сделал что-то великое. А за что гениального режиссера Петра Фоменко травили и довели до того, что тот вынужден был переехать из Питера в Москву? Что за нетерпимость к художнику (тут уже действительно с большой буквы)? Я уже сказал на пресс-конференции: пусть здесь кто-нибудь попробует покатить на него бочку. Бить буду.— Не в том смысле, в каком это слово понимают. Я не бил стекла, не стрелял из рогатки, не обижал слабых. «Хулиганство» выражалось в том, что на уроках рисования, к примеру, я мог изобразить мир таким, каким видел сам, а не каким хотелось видеть учителю: человек с тремя глазами или что-нибудь в этом роде. К вещам у меня было свое отношение, и я его отстаивал. На самом деле: что такое хулиганство? Нежелание идти на поводу у стереотипов. Потом это превращается в мировоззрение. Вопрос в том, заденешь ли ты нерв времени. Когда-то Дали вместе с Буньюэлем сняли фильм «Андалузский пес». Кино слабенькое, но оно попало в нерв. Сегодня я попытался попасть в нерв своим спектаклем, и, думаю, мне это удалось. Говорят, в нем нет драматургии, нет того, нет другого. Слушайте, это не «Три сестры», не Малый театр, не колонны в стиле барокко. Я уважаю классику, да и как могу не уважать, если на ней вырос. Но мне хотелось порвать устоявшуюся театральную традицию. «Дали» — это стиль в чистом виде. Так же, как журнал «Посмотри». Хотя, что касается журнала, боюсь, его придется закрыть.Несмотря на то, что это единственное на сегодня глянцевое издание, не повторяющее западных стереотипов. Ситуация сегодня такова, что артпроект в чистом виде долго продержаться не может.— «Дали» будет меняться. С каждым спектаклем. Мы перенесли его из вахтанговского театра в Театр эстрады, где он будет идти раз в месяц и каждый раз с новыми вариациями. Приходите еще и еще — втянетесь.— Это не тот случай. Здесь так задумано. Что касается секса — то самый сексуальный объект для меня — человеческий мозг. Меня не интересуют щебечущие дамочки с большими сиськами. Мне это скучно. Любовь?.. Это другое, это интереснее, в ней больше заложено потому, что в ней задействован мозг. Человек умеет размышлять — это уникальный дар. Собака чувствует, но не осознает. Человека отличает осознанное чувство.— Не совсем, но, в общем, линия была выдержана. Однако и его ругали. Правда, через пару лет стали писать, что это гениальный фильм. В «Му-му» я скрупулезно воссоздавал стиль времени — костюм, быт, предметный мир. Позже специалисты говорили мне, что нигде еще не видели столь точного отражения тургеневского мира. Хотя сегодня я бы сделал этот фильм немного иначе, смелее.— Фильм про любовь. Впрочем, все на свете про любовь. Кипяток — это то, что происходит у нас в организме. Это наша биология, наши внутренние процессы, наша страсть. И если уж кому-то не хватает в моих работах драматургии, то здесь ее будет хоть отбавляй. Сложный проект, сюжет будет охватывать двадцатилетний период времени. Мне не терпится приступить к этой работе. Сейчас идет подготовительный период. В январе, надеюсь, начнем.— Временами люблю, временами ненавижу. Скажем так: я себе интересен. Я себя изучаю. Я себя открываю. Нахожу свои комплексы и взращиваю их. Комплексы надо не убирать, а взращивать. Я вообще люблю людей. Люди — это удивительное изобретение. Мне интересно все, что они делают. Они так похожи и непохожи… [i]Юрий Грымов — одна из тех притягательных фигур в современной массовой культуре, которую ни публика, ни критики, ни журналисты не жалуют, но которой неизменно интересуются и те, и другие, и третьи. Каждый новый его проект сопровождается шумной рекламной кампанией и привлекает к себе толпы любопытствующих. Попасть на грымовскую премьеру престижно, а разругать ее в пух и прах престижно вдвойне.Не имеющий ни кинематографического, ни театрального, ни журналистского, ни вообще высшего образования, но обладающий безусловным обаянием, кипучей энергией и собственным взглядом на вещи, он за последние семь-восемь лет успел создать около трехсот рекламных роликов и музыкальных клипов, пару полнометражных фильмов («Мужские откровения» и «Му-му»), несколько массовых шоу, получил самые престижные отечественные и международные призы, наладил издание собственного толстого журнала с характерным названием «Посмотри»… Ну и наконец, вышел на театральные подмостки со спектаклем «Дали», о котором разве что «Промышленная газета» еще не писала. Не успели улечься страсти вокруг великого сюрреалиста, представленного Грымовым в виде четырех усатых женщин, как неутомимый конкистадор от культуры взялся за новый проект — фильм под названием «Кипяток».[/i]