Босоногий кардинал

[b]Большой коротко стриженный человек, тяжело ступающий по паркету босыми ногами и кого-то тихо предупреждающий посредством мобильного: «Смотри, попробуй только обмануть меня, гадина!».Конечно же, это Аркаев, и разумеется, никто не думает обижаться на «гадину» на другом конце провода. Лишь смеется в ответ, как улыбаются все на «Озере Круглом», фабрике всемирных гимнастических грез, вот уже много лет, слушая сочные, но предельно искренние высказывания своего патрона. «Все, что ты за все эти месяцы наработал, сейчас уже в унитазе плавает!» — это тоже Аркаев: во время тренировки в мужском зале учит жизни кого-то из своих ребят.[/b][i]Из всех тренеров-китов советской эпохи, грузивших золото на вагонетки родины килограммами, на плаву сейчас только Аркаев.Давно на пенсии Бесков, умер Кондрашин, отошел от тренерских дел и президентствует в своем ЦСКА Гомельский, спрыгнул с больших рельс Платонов, да и Виктор Тихонов, уволенный из армии (хотя и не раздавленный), в последние годы только пытается вынырнуть из мутноватых воронок низших лиг.Сколько раз с Аркаевым пытались расправиться, он не просто выжил — продолжает выигрывать с той же регулярностью. Такое ощущение, будто его «Озеро Круглое», однажды остроумно названное Аркаевском, навсегда осталось во времени великих побед, и порой его обитатели даже не очень в курсе, какой политический режим сейчас за окном: не оттого, что из холла жулики вынесли телевизор, просто их это не слишком беспокоит.Вот и в прошлые выходные покорила Париж Светлана Хоркина, став там сразу четырехкратной чемпионкой Европы — в многоборье и еще на трех снарядах.— Она сейчас, кстати, здесь? — Свалила, — доступно объясняет Леонид Яковлевич.Свету принимает по случаю успеха губернатор Белгорода. Когда я говорю, что на «Озере Круглом» ничего не меняется, — я говорю и о воротах, с таким же скрежетом пропускавших еще машину Щербо, о стенах с облупившейся штукатуркой, открывающей рядок кирпичей, поросших травой, о полуразрушенных ступеньках. Ничего не поделаешь: радуясь аркаевским успехам, помогать ему особенно никто не спешит. Тренер обеих сборных, а еще и президент, он вынужден все тащить на себе. В том числе и зарабатывать деньги. Премиями здесь никто не обижен, а вот на ремонт «Озера Круглого» уже не хватает. Представляю, с какими зрачками смотрели бы на все это кинозвезды, которых Леонид Аркаев регулярно и с удовольствием обыгрывает. Но Аркаев ни на что и ни на кого не жалуется. Это не в его характере. Начать жалеть себя — значит проиграть.Сидим субботним днем в продуваемом весенним сквознячком зале. Только что закончилась тренировка. Аркаев, заставивший всех оставить туфли за дверью (ничего не поделаешь — такой порядок), заботливо подкладывает под босые ноги газетку.[/i]— Хм… в шестидесятом году, кстати говоря, именно в «Вечерней Москве» вышла о молоденьком тренере Леониде Аркаеве заметка «Ему двадцать лет». В семьдесят втором я уже готовил к Олимпиаде Андрианова. Вот и считайте… Лос-Анджелес из-за бойкота мы пропустили… Получается… Седьмая.— Я бы не сказал, что команда, которая у нас есть сейчас, слабее той, что побеждала в Атланте. Напротив, по-моему, даже сильнее.Если не считать ухода Воропаева, то она практически не изменилась. Что же касается Немова, то со своими травмами Леша справился и не сдал ни капельки. А главное — все ребята стали взрослее и мудрее. Особенно этот год у нас получился очень удачным: прежде всего в плане тренировок. Так что я скажу больше: эта команда не просто сильнее, а намного сильнее той «золотой» четырехлетней давности.— Да, когда кто-то начинает паниковать, особенно многоопытный ветеран, это всех сбивает с толку. Но с Воропаевым часто такое случалось, меня лично он своим срывом не удивил. А поскольку я его знаю давно, привести Алешу в чувство было несложно. Не только мне — всей команде пришлось его одергивать.— Я не думаю, что вообще можно сравнивать Немова с Щербо. Хотя бы потому, что шестикратный олимпийский чемпион — величина особенная. Да, Немов тоже выиграл шесть медалей, но золотая медаль отличается от серебряной, а серебряная — от бронзовой. По таланту Алексей, я считаю, вполне может сравниться с Щербо. Другое дело, что сейчас в спортивной гимнастике наступила совершенно иная эпоха и вряд ли кому-то из современных звезд под силу сделать то, что удалось в Сеуле Виталию Щербо. Теперь на любом снаряде за победу дерется добрый десяток. Это же просто бой русских с кабардинцами за каждый балл. Каждый может стать чемпионом, а становится тот, кто буквально на капельку оказывается точнее в движениях. При такой ситуации, если в Сиднее кому-то удастся выиграть два «золота», это уже будет сенсация.— Я не запираю ворота базы на замок, когда им хочется выйти в свет, но и не могу сказать, что очень счастлив по этому поводу. Причастность к бомонду — это прекрасно, но, на мой взгляд, на первом месте остается все-таки работа. Довольно часто приходится проводить воспитательные беседы на тему «Вечеринки от вас никуда не уйдут. Но на то, что вы сейчас заработаете, вам придется потом жить достаточно долго, пока вы не найдете себе место в жизни после гимнастики». Иногда они перестают это понимать, но в конечном счете мне удается вернуть их с небес на землю.— Я не ханжа. Если ей захотелось себя показать и есть что показать — на здоровье. Для меня важно, чтобы работа не страдала, а от того, что Света немного попозировала фотографам «Плейбоя», не пострадал, по-моему, никто.— Немов может отпахать и третью Олимпиаду, если у Леши будет, конечно, такое желание. Во всяком случае, сил ему хватит, я в этом уверен. А вот для Светы, скорее всего, Олимпиада в Австралии станет действительно последней.— В Париже Света выступила блестяще. Но сложность в гимнастике и так растет с каждым годом, а после Сиднея она, по моим прогнозам, вообще взлетит до небес. Боюсь, Света не сможет уже со всем этим справиться.— Корбут всегда была скандальной особой, когда она выступала за сборную СССР, я как руководитель делегации не раз сталкивался с ее норовом. Она могла выкинуть что угодно. Напивалась, исчезала так, что ее искали чуть ли не с собаками. Но вот мозги у нее были на месте — этого у Ольги не отнимешь. И то, что она именно сейчас написала такую книгу, меня не удивляет. В Америке ее стали забывать — значит, надо напомнить о себе. Ведь в семьдесят втором году Корбут стала настоящей героиней Америки. Ее с телохранителями возили по Штатам.Все улицы в цветах, девочки рыдали от восторга.— Вот мне больше делать было нечего, только Корбут охранять. Телохранителей к Корбут приставили американцы. Сначала четверых, потом их осталось трое, после — двое, один. И под конец оставили вообще без охраны. Поняли, что уж с кем с кем, а с ней точно ничего не случится.— Да, повторюсь, захотелось напомнить о себе. А как напомнить? Конечно, раздуть скандал, сделать несколько эффектных признаний. Достаточно неглупо, если вдуматься. Кстати, чем-то мне Света Хоркина Ольгу Корбут иногда напоминает.— Нет, но тоже почти не знает равных в умении преподнести себя. История со съемкой для «Плейбоя» — наглядный пример. Между прочим, я в лучшем смысле сейчас говорю. Хоркина такая же умненькая, глупостей никогда в интервью не говорит. Да, а если вернуться к Корбут и Кнышу… Правда ли это? Вряд ли кто-то может знать на сто процентов. Я помню только, что Кныша уже обвиняли в чем-то подобном.— Я не могу сказать, что Корбут была для меня каким-то особенно крепким орешком. Со мной она никогда не переходила грани — знала, с кем имеет дело. Если что, я могу и по голове дать. Не кулаком, конечно, а на словах. Но так, что мало не покажется. И потом, тогда же много было возможностей привести человека в чувство. Достаточно просто ненадолго сделать невыездным.— А я такими методами вообще не действую. Даже если у меня с кем-то и случается конфликт, но этот человек нужен команде, — никогда от него не откажусь. Да сейчас и время другое. За счет чего мы живем? Прежде всего за счет коммерческих турниров. Не едешь на турнир — нет денег.— Иногда получается, что враг. И приходится такие вещи объяснять не по одному разу.— Если мы выиграем меньше трех золотых медалей. Если будет три — нормально. Пять? Вообще отлично.— А я чудес вообще никогда не жду. Есть работа — плохая, хорошая. Есть ошибки в работе, которые на Олимпиаде становятся роковыми. А что такое чудо, я даже не знаю.