Олег Назаров: Даже над злом надо смеяться

[i]Ему же принадлежат идеи проведения таких нашумевших акций как «Чемпионат Москвы по снежкам, посвященный дню рождения Б. Н. Ельцина», «Передача российской гуманитарной помощи США», конкурса «Новый русский» и т.д. Превратить купол Московского планетария в гигантское пасхальное яйцо, ставшее в этом году рекордсменом в Книге рекордов Гиннесса, — тоже затея этого человека, которого некоторые считают просто вымышленным персонажем вроде Козьмы Пруткова.Между тем , а это именно о нем я говорю, — реальный человек, который сделал даже больше, чем кажется.Автор монологов для Евгения Петросяна, продюсер таких известных в недалеком прошлом телепрограмм, как «Телекроссворд», «Шарман шоу», «Зигзаг удачи», и даже автор песни, которая стала... гимном ЛДПР. Это все он.Забыл еще сказать, что стихотворения под общим названием «Физиологическая лирика», которые до сих пор гуляют по просторам бывшего Союза в многочисленных перепечатках, не плод коллективного творчества масс, а творение все того же Олега Назарова.[/i]— Как показало время, эта практика полностью себя оправдывает. И сейчас никто не стесняется пользоваться моим «порочным и позорным», как кому-то казалось, изобретением.Это очень наивно — думать, что исполнителя можно раскрутить без денег. И те, кто работает на телевидении, это всегда знали. К тому же у нас есть такие исполнители, раскручивать которых без денег просто аморально.— У меня гипертрофированное чувство независимости. Я не могу зависеть от начальников. Я их просто не терплю. Вот уже несколько лет я сам себе начальник, и это меня устраивает.А тогда я поругался со всеми, с кем мог, и началась моя эпопея поиска своего места в жизни.Я пытался вложить деньги в чей-то бизнес, пробовал сам начать свое дело. Самым увлекательным был, пожалуй, период, когда я помогал людям получить долги.Я в общем-то отбивал хлеб у бандитов. К ним ведь обращались в самом крайнем случае, когда все уже было испытано. И я стал использовать этот временной промежуток, который был у должников. Кредитор просил меня помочь, и я убеждал должника вернуть деньги. Просто словами, на зеленой чакре добра, без наездов и разборок...Как-то раз один должник вернул очень крупный долг наличностью. И я ехал к кредитору в другой город на поезде в общем вагоне с кондовым «банным» портфелем, набитым деньгами. Думал, если по дороге не убьют, то я все равно с ума сойду... Привез ему деньги, а он сам не ожидал их так легко получить. Дал мне даже больше, чем договаривались. Обратная дорога — опять нервы. Вернулся в Москву и после этого долгами не занимался.— В то время я работал с группой «Попугай». Репертуар у нас был стебно-лирический. Были и социальные песни. Одну из них мы писали вместе с композитором Игорем Матетой. Начиналась она словами: [i]На проспекты шумные опустился вечер.Поредел на улицах разноцветный люд.В этот час кому-то вновь отбивают печень, А кому-то, как всегда, стерлядь подают.[/i]Ну и так далее. В общем, песня о том беспределе, который творился в стране. Никакого партийного заказа не было. Жириновский фигурировал в песне как символ этого беспредела.В итоге мы сняли очень приличный клип, который стали крутить по телевизору. А через неделю ко мне прибежал испуганный Матета, которому звонили из ЛДПР: Владимир Вольфович решил, что песня о нем, и принял ее как свидетельство всеобщей к нему любви... Разубеждать его в этом мы не стали.—Это все из-за моей порнографической, как ее называют, лирики. Она мне много сюрпризов принесла. Когда моя мама прочитала книжку «У меня период нереста», которую я издал в 1996 году, она сказала: «Я не знала, что у меня сын — подонок...». Все-таки немного обидно, что мои стихи для детей не так известны, как физиологическая лирика.— У нас нет и не может быть светской жизни. На Западе — да. Там сохранилась аристократия, во-первых. А во-вторых, тамошние звезды действительно богаты, они могут позволить себе светскую жизнь. Здесь, в России, мне это понятие чем-то даже отвратительно. Настолько неуместны, жалки, некрасивы, иногда омерзительны попытки наших звезд, нищих по сути людей, играть в роскошь, в блеск. Мне противны все эти доморощенные «светские львы и львицы», которые регулярно поздравляют и выбирают друг друга, и которых никто не знает за пределами МКАД.Я не хочу делать светскую жизнь и не претендую на это. Свои акции я называю праздниками для интеллигентных людей. Это всегда некое действо, которое, с одной стороны, имеет под собой какой-то повод (новость, сенсация, историческая дата), а с другой стороны — повод создает.На моих мероприятиях всегда много известных людей, которые не просто приходят, чтобы напиться и погулять или пофланировать с важным видом.Они включаются в это действо, сбрасывают привычный имидж. Создается какая-то особая атмосфера, когда взрослые люди на какое-то время возвращаются в детство. Это и игра, и в то же время это очень серьезно.Тут трудно объяснить словами, чтобы это понять, нужно самому стать чуть-чуть ребенком...Я балаганщик. Любое дело мне хочется сделать радостным, праздничным, дерзким. Даже над злом надо шутить и смеяться.Когда НАТО начало агрессию против Югославии, я подумал, что просто собрать звезд, чтобы они выразили свой протест, будет как-то очень формально. И я организовал фестиваль в честь великого полководца Суворова, который двести лет назад прошел со своей армией победным маршем по территории многих стран — будущих членов НАТО.Или празднование 165-летия русского гимна «Боже, царя храни!», который коллективно исполнили звезды российской музыки. Все это происходило в тот момент, когда Дума пыталась реанимировать гимн Советского Союза.— Как отреагировал президент, не знаю. Мне было намного ценней то, что журналисты, к которым я до сих пор с гордостью причисляю и себя, оценили эту идею и признали чемпионат по снежкам лучшей акцией года.— Даже такой мистификатор, как я, до такого бы не додумался. Нет. К спецслужбам отношения не имел. А если бы имел, обязательно бы всем рассказал. Но переводчиком в составе военной делегации работал. Я знаю несколько языков. И было время, когда я работал достаточно долгое время в Индии. Есть даже чем похвастаться. Там я очень быстро освоил пенджаби, так что добился этим особого уважения одного их генерала, от которого зависело подписание крупного контракта. Он настолько проникся ко мне симпатией, что никаких проблем и трений не возникло.Все очень быстро подписали.— Чистая правда. Хорошо и вкусно поесть любил всегда. Для меня в жизни есть три исключительно важные вещи — это деньги, женщины и еда.Я никогда не стеснялся этого. Вообще считаю, что самое гнусное в жизни — обманывать самого себя. И здесь я согласен с теми, кто говорит, что я циничен. Иногда считают, что цинизм — это когда нет ничего святого. Нет, для меня цинизм — это отсутствие лукавства, двойной морали.— Ни своей жене, ни своим любовницам я не врал до тех пор, пока они этого сами не стали просить.— Публике тоже часто хочется, чтобы ее обманывали. Но мистифицировать публику не значит врать ей...[b]— Нормальный мужчина, глядя на тебя, не может не завидовать.Известность, деньги, дорогие увлечения, рестораны... И самые красивые женщины на твоих мероприятиях...[/b]— Ну, все относительно. Я хоть учить не люблю, расскажу одну поучительную историю.У меня был один знакомый, которого я считал самым лучшим любовником в Москве. Мне казалось, что ему нет равных по количеству женщин, и вел летопись его похождений. По моим подсчетам, у него было 256 женщин.Как-то раз я рассказал об этом Владимиру Шаинскому, с которым мы вместе писали песню. Он выслушал мой восхищенный рассказ спокойно и как-то даже сочувственно. И в ответ переспросил: — А сколько же ему лет? — 26...— А-а, ну тогда все понятно. Он же еще совсем молодой! [b][i]Комитет по культуре правительства Москвы Академический театр правительства Москвы Академический театр им. Моссовета Немецкий культурный центр им. Гете Сенат Берлина [/i][/b][i]Представляют московскую премьеру спектакля «Na zemlje». Жизнь за городом, исследование психологии людей, живущих «на земле», послужили отправной точкой для создания германо-российской копродукции немецкого театра «Саша Вальц и ее гости» и «Класса экспрессивной классики» под руководством Геннадия Абрамова. В спектакле заняты шесть танцовщиков «Класса» и шесть артистов Саши Вальц.Взаимодействие российской и немецкой культур родило идею создания спектакля. До знакомства с Г.Абрамовым и его актерами Саша Вальц обращалась в своих работах только к городской жизни. Во всех ее спектаклях, показанных в Москве: «Travelogue» (1996) и «Аллея космонавтов» (1997), а также и в тех работах, которые незнакомы российскому зрителю, она выступала как убежденная урбанистка, исследователь и препаратор ужасов городской жизни. В «Na zemlje» она с тем же пристрастием изучает взаимоотношения человека и природы. Подчинение и жертвенность, победы и отторжения — вот круг тем, определяющих хореографию постановки.Спектакль сначала репетировался в подмосковной Любимовке, бывшем имении К. С. Станиславского, где российская природа сегодня практически загублена, сельская идиллия разрушена. Эта атмосфера первых двух недель работы, а также картины Питера Брейгеля стали для Саши Вальц источником вдохновения. Затем артисты продолжили репетиции в Берлине, премьера состоялась в конце 1998 года. Публика и немецкая пресса приняли спектакль с вдохновением и восторгом, что сразу же повлекло за собой приглашения на престижные международные фестивали и гастроли. Но Саша Вальц сочла необходимым сыграть мировую премьеру в столице России и только затем предъявить ее театральному сообществу Европы.Музыку к спектаклю сочинил один из ее танцовщиков Хуан Круз Диаз де Гарайо Эснаола, в нем звучит также русская народная песня, а практически все остальные исполнители играют на музыкальных инструментах и поют.[/i]