Человек команды

, мне казалось, был всегда. Импозантный, непременно элегантно одетый, в замшевом сюртуке или в куртке тончайшей кожи, он выглядел, как английский джентльмен.Холодная, невозмутимая манера держаться, бесстрастное лицо и то, что он был старшим тренером сборной страны по спринту еще тогда, когда я только начинал интересоваться спортом, укрепляло во мнении: этот человек из той плеяды маститых наставников, которые в послевоенные годы вывели нашу легкую атлетику на мировую арену.Не так давно на соревнованиях ветеранов я с удивлением обнаружил Бартенева среди 60-летних — по моему разумению, ему должно быть уже за 70.[/i]— Мне в 1961 году было лишь 28. Я только что завоевал очередные медали чемпионата страны — лет 8 подряд без них с дорожки не уходил. Раз 10— 12 (надо подсчитать) был чемпионом СССР в спринте, эстафетном беге. Но вызвали в Госкомспорт, сказали — есть мнение… — Я был в лучшей форме — еще мог показывать рекордные секунды на обеих коротких дистанциях. Но в то же время — около десятка лет выступлений на пределе, 2 бронзовые медали европейских чемпионатов, титул серебряного призера двух Олимпиад. Большего, когда тебе под 30, тогда достичь не представлялось возможным. Согласился, но думал: еще побегаю. В роли играющего тренера.— На таком уровне совмещение невозможно. Хотя зиму я еще тренировался, не сбавляя оборотов. Но на весеннее первенство страны уже не вышел.— Шутка, разумеется… Да и тогда это вряд ли могло помочь, скорее наоборот. А генеалогию свою знаю слабовато — рос без родителей. Отец пропал до войны — был крупным военачальником, 4 шпалы в петлицах. Думаю, попал под репрессии: много негативного слышал от него о Сталине. А маму замучили немцы в 42-м. За то, что муж был красным командиром.Вырастила меня бабушка по маме, которая потом уже рассказывала, что дед мой был царским генералом. Он сумел скрыть этот факт биографии, когда остался в Полтаве в годы исхода Белой армии. Позже от родственников отца слышал, что род наш восходит к великому Менделееву. И дед мой по отцу был профессором Томского университета еще до революции.— Житель столицы с тех пор, как перешел на тренерскую работу. А так вырос на Украине, школьные годы захватила оккупация. В Полтаве начал и спортом заниматься.— Везунчик, наверное. Смотрели популярный английский фильм «О, счастливчик!»? Его герой сразу располагал к себе. И в моей жизни улыбок судьбы было немало. Как начал заниматься спортом еще в седьмом классе, так сразу стал выигрывать областные соревнования и в легкой атлетике, и в фехтовании, и в командных видах спорта — в футболе, баскетболе.Директор нашей школы Кондрацкий был очень расположен ко мне — подкармливал к соревнованиям из казенных школьных денег. Футбольный тренер (Чернышов его фамилия), он же председатель городского спорткомитета, вовремя подсказал, что в легкой атлетике я добьюсь большего, и направил к тренеру Юрию Стешину. Хотя и в его команде я был очень на месте.Он же, Чернышов, официально утвердил меня, еще школьника, заместителем директора детской спортивной школы, чтобы я мог получать зарплату и завершить образование, — бабушкиной пенсии не хватало. А я тогда еще паспорт не получил. Потом меня чуть ли не силком перетащили в Киев мои будущие наставники Зоя Александровна и Зосима Петрович Синицкие.— Я попал в нее в 21 год. Бежал в день рождения в Лондоне на матче, и надо же было такому случиться, что мое совершеннолетие (по британским стандартам) было отмечено королевой Великобритании. Я получил от нее поздравления, которые были опубликованы в английских газетах, от ее имени мне вручили именинный пирог.И в год своего дебюта я сразу стал бронзовым призером Европы. Повезло, бежал в эстафете с такими мастерами, как Борис Токарев, Владимир Сухарев, Юрий Коновалов.С ними я стал и мировым рекордсменом, и серебряным призером Олимпиады в Мельбурне.Я и потом больше побеждал в команде. Там значение имеют не только физические качества, но и техника, тактика, в общем, и голова. На Олимпийских играх в Риме сильнее нас были не только немцы, у которых появился новый мировой рекордсмен, бежавший на 3 десятых быстрее нашего рекорда страны, но и — традиционно — американцы. Но мы их сумели переиграть — я специально стартовал при приеме эстафеты чуть раньше, американец Норман среагировал на это — и его не смог догнать в «коридоре» передающий. Мы и потом неоднократно выигрывали у «штатников», занимавших верхние строчки в индивидуальном рейтинге.Что же касается везения, то Фортуна и спину не раз показывала: мне, например, дважды не утверждали рекорд страны. Один раз не поверили своим глазам итальянцы, когда я в Генуе в дождь, по лужам пробежал 100 м за 10,2 секунды — на всякий случай прибавили одну десятую. В другой — из-за расхождения в показаниях секундомеров в Киеве, хотя на двух из них — это запечатлено и на фотоснимке в газете — был рекорд страны.— Потом признавались — с опаской, боялись, что буду гонять «под себя». А у меня тренировочные нагрузки были раза в полтора выше, чем у кого бы то ни было. Я их озадачил «индивидуальным подходом», сам стал приспосабливаться к привычной для них системе тренировок, естественно, внося и свои коррективы. Я готовил сборную страны, начиная с Олимпиады в Токио до Олимпийских игр в Сеуле — шесть Олимпиад. Тренировались у меня мои товарищи — серебряные призеры Римской Олимпиады, готовил в сборной чемпионку Московской Олимпиады Ирину Назарову. Более ста мастеров спорта вышли, что называется, из моих рук, в том числе и немало — международного класса. Владислав Сапея, например, попал ко мне кандидатом в мастера. А стал мировым рекордсменом, обладателем Кубка Европы.Тренировался у меня и сын Дима — неоднократный чемпион страны.— Мне сразу предоставили свободу действий. Более того, при формировании первой в моей жизни олимпийской сборной последнее слово осталось за мной.Мне пришлось взять на себя ответственность и пойти против решения руководства сборной, имевшего намерение поставить в Токио в женском спринте наших заслуженных мастеров, которые, как я считал, свой потенциал исчерпали. И действительность доказала, что мои «протеже» — молодые бегуньи — были подготовлены лучше. С той поры я стал работать и с женской сборной.— Легкая атлетика, особенно спринтерский бег, формирует прекрасную фигуру. А тренировать очаровательных девушек — я человек эмоциональный — гораздо приятнее. Наверное, поэтому и результат быстрее приходит. А взаимная симпатия приводит и к более сильным чувствам.— И женятся они чаще на своих. Это естественно: с кем больше времени проводишь, из тех и выбираешь. И распадаются семьи по тем же причинам. Когда месяцами не бывают дома и ездят на сборы порознь.У меня после того, как я «сменил амплуа», перешел на «домашнюю» работу — сейчас я директор динамовского спортклуба «Атлет», — тоже пристрастия сменились с кругом общения. Моя теперешняя супруга Галина — врач, к спорту прямого отношения не имеет.Сыну Саше 11 лет, он уже тренируется в том же спринте у Веры Анисимовой, которую мне довелось одно время готовить в сборной.— Цель — возродить школу легкой атлетики «Динамо», которое было сильнейшим легкоатлетическим обществом Москвы и страны. Задача архисложная — у нас нет сейчас своего легкоатлетического манежа, недостает денег. Осталось лишь главное — люди, занимающиеся фанатично. И в этом году уже есть прекрасный показатель — второе место на традиционной легкоатлетической эстафете по Садовому кольцу на приз «Вечерней Москвы».