Президента надо подбирать под страну

Власть и общество, богатство и бедность, коррупция и партстроительство, невежество и просвещение – на эти и другие темы с присущей ему прямотой высказывается заглянувший в редакцию на чашку чая известный писатель и общественный деятель Олег Попцов.– Я считаю, что во власти должны быть прежде всего люди не состоятельные, а умные, просвещенные, профессиональные и бескорыстные. Государству следует обеспечить их достаток, так как они выполняют очень серьезные обязанности. Кодекс чести власти – в ее бескорыстии, только тогда власть уважаема, почитаема, и ей с лихвой воздастся уважением общества, когда она перестанет быть властью.Что касается людей, уже наживших состояние: знаете, богатство никогда не бывает достаточным, его все время не хватает. И думать, что человек разбогатевший остановится в страсти накопительства, – бессмысленно.– Но вот видите, вы сами себе и ответили. Мы получили сверх-состоятельную власть в стране с достаточно бедным населением. Здесь работает формула: «Мы бедны, оттого что не знаем, как мы богаты». Почему? Потому что это богатство, богатство страны, ее недр оказалось в руках сверхузкого и малочисленного слоя граждан. А значит, в первую очередь оно обслуживает интересы этих граждан.Убийственный факт. Россия по количеству миллиардеров занимает третье место в мире. И самое опасное, что это богатство проникло во власть и от имени этого богатства власть воспринимает мир.Сегодня у нас, по официальным данным, 127 миллионеров в Госдуме. А по неофициальным, эту цифру справедливо едва ли не удвоить. И такой же небедный сенат. Я как-то спросил М. Е. Фрадкова: «Это обязательно, чтобы члены правительства были миллионерами?» Он ответил: «Нет. Так сложилось, я их не подбирал». Наши состоятельные законодатели говорят: «Все, я больше не занимаюсь бизнесом». Это значит, что теперь на его месте либо жена, либо сын, брат, сват, и это называется: «Я вышел из своего бизнеса». Эти тенденции чрезвычайно дискредитируют власть, рождают недоверие к ней. И никакого разговора о бескорыстии такой власти быть не может. Мы создаем Общественную палату, и опять – это собрание очень состоятельных людей. Ну нельзя так! Среди депутатов нет рядового учителя, нет рядового врача, ученого, крестьянина, рабочего – представителей основной массы населения. Населения, увы, с трудом сводящего концы с концами. А ведь я говорю не о бомжах.Поэтому сегодня партия, которая сделает акцент на проблемах бедных, сумеет предложить программу искоренения бедности, а значит, восстановления справедливости и человеческого достоинства, окажется крайне востребованной обществом. Прогнозировать ее приход к власти непросто, потому как ей будут мешать.– Всякая власть очень быстро привыкает к состоянию быть властью и выстраивает стратегию ее удержания. Ну а кто дирижирует, кто солирует?! Любая политика – театр. Мы сами создали на референдуме нынешнюю политическую систему, так что кивать не на кого. Россия, как страна, тяготеющая к радикализму то левому, то правому, всегда нуждалась в центристской партии.«Единая Россия» сначала была движением «Единство», за спиной которого стоял Березовский. Березовский в силу своей жизненной философии создавал не политическую, а выгодную партию. Он создавал ее под Путина, полагая, что ему, Березовскому, это зачтется. Но энергетический импульс Березовского состоял еще и в другом – он и ему подобные были напуганы: а вдруг, упаси бог, к власти придут Лужков и Примаков.Вы не забыли 1999-й и начало 2000-го. Путин же, как настоящий разведчик, вовремя дистанцировался по принципу: если человек работает на меня, не надо ему мешать, но это совсем не значит, что это мой человек.В результате непростого компромисса политических сил на месте «Единства», «Отечества», «Всей России» появилась «Единая Россия». Но мы же страна крайностей. Идеологи партстроительства, взнуздывая административный ресурс, перестарались. Конституционное большинство, обретенное одной партией, фактически убило жизнь в парламенте. И когда я слышу, что парламент – это «не место для дискуссий», то отвечаю: вот мы и получаем те законы, которые нередко вызывают недоумение либо протест. Вы никогда не задумывались, почему у нас все время корректируют недавно принятые законы, объясняя это якобы изменяющимися условиями? Условия действительно меняются, но дело совсем в другом. Возьмите очередной состав Думы, посмотрите социальный слой пришедших в нее, их бизнес-интересы, и тогда вы поймете, кто и почему вносит поправки и предлагает новые законы. То же самое касается и правительства, так как большинство законов инициирует именно оно. И опять похожая вязь: кто и чьи интересы?– Это смотря как понимать развитое и неразвитое политическое самосознание. Россия испокон века была политизированной страной, поэтому в ней и случилась революция. «Свобода и воля превыше всего» – этим словам не одна сотня лет, на них замешаны и декабристы, и восстания Пугачева, Болотникова, Степана Разина. Так что политического самосознания у нас даже в переизбытке. Просто мы говорим о разных вещах. Есть политическое самосознание миллионера Зурабова и политическое самосознание пенсионера, врача, учителя, ученого. На какое самосознание мы должны ориентироваться? Если же вы опасаетесь этого самосознания масс и ставите на административный ресурс, хотите вы того или нет, одномоментно превращаете партию в партию чиновников.На сегодняшний день «Единая Россия» более чем на 80% состоит из чиновников. При этом мы говорим, что партия должна бороться с коррупцией. А где форпост коррупции? В чиновничьей среде. Как партия, состоящая из среды, порождающей коррупцию, может бороться с коррупцией? Значит, надо создавать оппозицию либо внутри партии, либо вне ее. Либо проводить чистку в партии, а точнее, в партиях. Только есть одно «но» – эти люди, от которых якобы надо избавляться, финансируют партии.– Это не фарс. Это теория, воплощенная в практику: построение демократии сверху, а не снизу, что только и делает демократию истинной. Коммунисты не представляют сейчас знаковой опасности. Они вписались в политическую структуру власти. И это их устраивает. Опасность, исходящая от коммунистов, уже очень давно является придуманной. Но нужен образ страха. Он всячески поддерживался в эпоху Ельцина младореформаторами: «Скорее, скорее, а то вернутся коммунисты!» Это позволило в спешке совершить заведомо ошибочную приватизацию, которая и опрокинула страну. Потом этот образ страха стал поддерживаться следующим отрядом власти и появился проект партия «Родина», которая по замыслу должна была обескровить коммунистов и оттянуть на себя патриотически настроенный электорат. С этой задачей «Родина» отчасти справилась. Но власти, как и денег, никогда не бывает достаточно, и если человеку предложили взлететь, удержать его на земле невозможно. Дима Рогозин, амбициозный политик, которого я знаю очень давно, который был образцом неверности, как только узнавал, что он не имеет шансов стать первым. Он был в союзе с Руцким – кинул его. Он был в союзе с Лебедем – кинул его. Он был в союзе с «Отечеством» – изменил «Отечеству». Но при всем том у него есть аура, энергетика лидера, на которую определенная категория избирателей, патриотически и националистически настроенных, реагировала. Сейчас ярких лидеров на этом фланге нет. Да и не только на нем.«Родину», на мой взгляд, спасло вхождение в объединенную партию, и если опять не возобладают амбиции, то электорат «Родины» может сохранить верность теперь уже партии «Справедливая Россия». А «Единая Россия» нервничает. Как, имея в своем составе в большинстве богатых, перетянуть на свою сторону бедных?– Кремль был потом. Идея создать объединяющую партию принадлежит Миронову. Когда в свое время Миронов создавал «Партию Жизни», Путин его спросил: «Зачем тебе это нужно?» И тем не менее партия появилась. Естественно, когда состоялись переговоры между лидерами трех партий и идея обрела контуры реальности, Миронов пришел к Путину. И Путин замысел одобрил. И это был правильный шаг президента.Идея социальной справедливости в России имеет глубокие корни. И социализм воспринимался как торжество идей справедливости. Мы не говорим об извращении идей, перегибах. Их было достаточно. Свобода, равенство, братство – на мой взгляд, более святых и высоких принципов не существует. Вопрос в другом, как их претворять. Сам Путин поддерживает «Единую Россию», но не надо думать, что он не относится к ней критически. Иначе почему он считает преждевременным становиться партийным президентом? Что такое национальная идея? Она укореняется тогда, когда имеет импульс эстафетности, когда каждая возрастная группа может сказать: это наша идея. Заявление Миронова о том, что он против капитализма и намерен строить социализм – без уточнений, какой социализм, – есть всплеск эмоций, не более того. Лозунги не добавляют голосов. Голоса приносит материализованная идея. Значит, надо объяснить, какой социализм желает воссоздать «Справедливая Россия». Нельзя повторять ошибки недавних предшественников. Если они ухитрились перечеркнуть прошлое и в результате потерпеть крах, то из этого не следует, что последние 15 лет мы прожили зря. Мы прожили их с ошибками, но, в принципе, мы многое поняли. По крайней мере, мы знаем количество зубьев на граблях, на которые не следует наступать.Станем ли мы от этого умнее? – это другой вопрос. «Справедливая Россия», на мой взгляд, это не партия бедных. Это партия торжества человеческого достоинства. Ибо бедность это вечное состояние унижения, унижения незаслуженного. «Справедливая Россия», на мой взгляд, может стать партией людей труда и их прав в социальном мире.– Общество не может быть моносоциальным. Поэтому говорить о гражданском обществе в России как обществе реальном преждевременно. Его надо строить. Люди говорят: мы за гражданское общество, но сначала сделайте так, чтобы нас не убивали на улицах, верните нам бесплатное образование, верните нам доступную бесплатную медицину, обеспечьте нормальную пенсию.Нужно понять очень четко: власть никогда не живет по законам общества. В любых государствах: в Америке, Франции, Италии, Испании власть всегда живет по законам власти. И всякое заблуждение на сей счет приводит позже к сильному разочарованию.Коррупция началась при Ельцине, но разрослась до масштабов угрожающих за последние десять лет.– Она никого не хочет слушать. А строительство демократии снизу, по сути, умение слушать и слышать народ до того, как он выходит на протестные демонстрации. Отсюда все эти разговоры о якобы неразвитом политическом сознании.Власть убеждает себя, что это сознание есть только у нее. И если демократия строится сверху, то она априори строится в интересах верхов, иного не дано.Естественно, Путин, оказавшись президентом, находился в очень сложном положении. Ельцин, «семья», клан бывшего президента поставили ему ряд условий. Какие это условия – это отдельный разговор. Так бывает всегда при передаче власти.Плох тот президент, который не умеет себя делать сам. И Путин очень быстро учился – это факт. Безусловно, быть сильным после слабого президента несложно. Если бы Путин пришел после Ельцина, скажем, образца 94 года, ему было бы труднее. В последующие годы Ельцин практически уничтожил все то, что сделал до этого. Но это уже другая тема, другой разговор. Путин – бесспорно способный политик. Он как никто материализовал принцип: «Чтобы хорошо работать, надо много работать». Его появление было определенным шоком, неожиданностью, и он неплохо этим воспользовался. Глеб Павловский произнес блестящую фразу: «Все ждали генерала, а пришел солдат». Пришел подполковник, который тотчас назначил генералов из своей сферы на генеральские посты, но уже в другой ипостаси.– Приход Путина к власти каждая сила расценивала по-своему. На что рассчитывали люди, которые дали согласие на его выдвижение? Они полагали, что он, как совершенно неопытный человек, и это отчасти правда, пришедший в иную сферу деятельности (я уже не говорю о властной высоте, на которую он взлетел) будет долго присматриваться и встраиваться в систему. Плюс разведчик, а разведчики очень осторожны, значит, пауза его вхождения в президентство еще более затянется. А за это время мы сплетем свою паутину, и все будет о’кей. Так, я предполагаю, рассуждали эти люди.Но Путин их расстроил. Он оказался намного способнее и, понимая, что ему не дадут создать команду тут, рядом, сделал блестящий ход – создал ее за пределами Москвы. Под очень существенным предлогом, что нужно усилить вертикаль и не допустить нового парада суверенитетов, а значит, необходимо свести к единому знаменателю региональные законы с федеральными; появились округа. Это уже была чисто путинская команда, до которой «семья» дотянуться не могла.У Ельцина не было команды. Он ее собирал с миру по нитке. Для него было главным, чтобы рядом не оказалось ни одного человека, который работал с Горбачевым. Да и Москву он не жаловал, всегда помня финал своей московской биографии. В этом причина многих абсурдностей того времени. Путин – это совсем другой образ, другие мироощущения. «Беру в команду только тех, кого знаю лично, либо по рекомендации тех, кого знаю лично и многолетне». Это тоже стало неожиданностью для тех, кто напутствовал. Когда Владимир Владимирович выступает со своим посланием к верхней и нижней палате, каждому кажется, что он говорит специально для него. Выходят из зала коммунисты, и ты можешь услышать: «Ну, наконец-то он сказал, то, что мы предлагали». Выходят банкиры и говорят: «Ну, другое дело». Выходят силовики: «Все! Наступает наше время». Это особый дар – уменье слушателя сделать своим союзником, завербовать его. И мне бы хотелось, чтобы будущий президент обладал этими качествами: масштабом притягательности, быстрой реакцией, умением слышать и главное – неустанно работать, чего у Путина не отнимешь.– Сначала о преемниках. Путин, бесспорно, чувствует интригу, потому что сам ее режиссирует и все больше запутывает ситуацию.Последние кадровые «диверсии» в виде министра обороны Сердюкова и вице-премьера Нарышкина расширяют круг соискателей на высшие посты. Иначе зачем? Преемственность политики должна исключить несамостоятельность нового президента и нового премьера. Второе, я бы не хотел, чтобы будущий президент, формируя команду, не придерживался довольно распространенного принципа: не важно, какой работник, зато свой. Любой источник не бездонен. Никто не возражает, чтобы появлялись сильные руководители. Но когда появляются третьеразрядные, только потому, что они из Питера – это не есть хорошо.История с Зурабовым должна чему-то научить. Удобно иметь магнит, притягивающий отрицательные эмоции. Но почему должен страдать народ: дети, старики. Лекарственный катаклизм – это вопрос жизни и смерти громадной части населения России.Поэтому я бы пожелал, чтобы следующая власть формировала команду не только из менеджеров – специалистов по продаже услуг, сырья, а опиралась на фундаментальный профессионализм, без чего не может быть продуктивного управления страной. И еще немаловажная деталь. В такой стране, как Россия, а предшественники советских времен это хорошо понимали, Центральная власть не должна быть одноадресной по происхождению.Есть ли изъяны в Москве? Коррупция? Разумеется, есть. И чиновничий беспредел, не без того. Но есть и другое – прекрасная школа в практике управления громадным мегаполисом, как и в решении проблем национального согласия в многорелигиозном, многонациональном городе; как и наличие фундаментальных школ в сфере медицины, образования, культуры, практики масштабного строительства. Все это сущий капитал для управленца, и не воспользоваться кадрами из этого мира для федеральных структур, мне кажется, не очень прозорливо.Всякая авторитарность дисциплинирует управление, но одновременно усиливает безответственность подчиненных. Когда олицетворением политической воли является один человек, пусть самого высокого ранга, на мой взгляд, это делает систему управления уязвимой, хотя подчиненными подобное одноволие воспринимается беспрекословно, ибо удобность очевидна – за широкой спиной ветра меньше.И как результат – невероятный разрыв в рейтинге президента и других структур власти. Потому как все ждут отмашки первого лица. «Вот приедет барин, барин нас рассудит». Команда следующего президента, на мой взгляд, не должна быть командой технических исполнителей. Это неминуемо породит кризис управления.– Судя по социологическим опросам – да. Он сделал стабильность многолетней реальностью. И народ ему за это благодарен. Он возвращает международный престиж страны. А подавляющее большинство граждан считают Россию великой страной. Президент по своему астрологическому знаку – Весы. Так что в его поступках всегда присутствует стремление к равновесию. Он сочетает в себе государственника и… либерала. И пытается одно подчинить другому, поэтому именно при нем идея государственного капитализма стала столь значима.Трудно сказать: добрый человек Путин или недобрый. В той организации, откуда он пришел, доброта – дело личное. Понимая, что президентство идет к концу, именно в заключительной фазе своего президентства, всякий президент думает об истории и своем месте в ней. Именно в этот период Путин инициирует национальные проекты. Тем самым он посылает сигнал будущему президенту. Мы будем строить социально-ориентированный капитализм, а может, социализм с капиталистическим лицом, третьего не дано. К национальным проектам можно относиться по-разному. Их значимость в ответе на простой вопрос: «Что лучше, когда эти проекты есть или когда их нет?» Ответ очевиден, первое лучше. Хотя по большому счету, лечить, учить, защищать – это повседневная обязанность государства. Национальный проект, в моем понимании, нечто иное, это всегда стратегический вызов. В этом смысле национальным проектом №1 должно стать освоение Сибири и Дальнего Востока. Здесь, в этом нервном пересечении, наше будущее. Ибо вечны слова Ломоносова: «Величие России будет прирастать Сибирью».А теперь итоговый тест. Успех преемника состоится, если он покажет себя человеком самостоятельным, волевым, умеющим слушать и слышать, и, конечно же, образованным. «На поприще ума нельзя нам отступать» – это слова А. С. Пушкина. Я бы хотел, чтобы они стали одной из главных заповедей следующего президента.– Увы, в вашем вопросе много истины. Система жесткой вертикали не терпит конкуренции лидеров, в этом ее стратегический изъян. О возможных преемниках я уже говорил, и об их качествах тоже. К сказанному выше есть одно добавление, если вы копируете предшественника, пусть даже успешного, в мельчайших деталях, это настораживает. Заявить себя, как Нечто может только оригинал, а не копия. И второе – возраст. Утверждения о том, что можно возглавлять государство в возрасте 35–40 лет – достаточно спорны.Жизненный опыт – это капитал номер раз. И не имея его, рассчитывать на успех в управлении такой страной, как Россия, сложно.Вообще концепция преемника-наследника – это монархический вариант, а у нас демократическое государство. Все в один голос говорят, президентом будет человек, которого назовет Путин. Это хорошо или плохо? Хорошо, потому что есть гарантия преемственности, а Путину народ верит. Плохо, потому что нет выбора.И, наконец, последнее. Хочу верить, что Путин будет подбирать следующего президента не под себя, а под страну. Ибо в этом выборе есть ответ еще на один вопрос: останется ли по-прежнему Путин знаковым авторитетом для России или этот авторитет станет сходить на нет.