В Стране снегов чиста любовь
Поздравить Его Святейшество собрались исполнители из разных республик и районов.Калмыцкий оркестр народной музыки «Йорял» в своих мелодиях повествовал о стародавних временах героев-исполинов, разивших врага и стоявших на защите драгоценного буддийского учения о любви и сострадании.Исполнители тибетских песен и танцев «Ганджонг огар» показали сакральные танцы божеств-животных – горных яков и снежных львов, и ритуальные пляски охотников.Магические напевы знаменитой тувинской фольклорной группы «Хуун-Хуур-Ту», старинные народные бурятские песни в исполнении БадмаХанда – все это создавало удивительную атмосферу, перенося слушателей в те далекие края, где некогда правил непобедимый Чингисхан, а люди жили в единстве с природой.О Лотене Намлинге – Белом журавле, как прозвал его сам народ Тибета, – Его Святейшество Далай-лама XVI однажды сказал: «Сильный человек.Сильный голос». Многим песням, которые исполняет Лотен, более тысячи лет и в них отражена вся история Тибета. Больше всего запомнилась песня об изгнании Далай-ламы, где есть слова «Тибет без тебя – словно тело без души». «В своих песнях я воспеваю прошлое и молюсь за свободу Тибета», – возглашает Белый журавль.Но, пожалуй, наиболее ярким было выступление тибетских лам монастыря Гьюдмед, славящихся своим обертонным пением. Сами монахи называют свой стиль «голосом Ямантаки», победителя бога смерти.Традиционные обрядовые одежды, спокойные размеренные движения, завораживающее звучание длинных тибетских труб, звон медных цимбал и, конечно же, низкие гортанные звуки, напоминающие то раскаты грома, то рычание тигра, то рокот водопада – все это рассказывает об удивительном мире Тибета, Страны снегов, где искренняя любовь и чистое сострадание считаются знаками величия и совершенства.Тем более странным показалось появление на сцене Бориса Гребенщикова, который поздравил Далай-ламу с наступающим юбилеем и исполнил несколько собственных бессмертных композиций.[i]Концерт открыли ламы монастыря Гьюдмед.Спал ли зал под их пение или углубленно медитировал – понять было решительно нельзя [/i]