Мой крестный отец – Муса Джалиль

Несмотря на то что я появился на свет в августе 1945 года, то есть через год после гибели Мусы, считаю его своим крестным отцом. История моего рождения началась, наверно, еще в 1937 году. Мой будущий отец Владимир Иванович только что отслужил в Красной Армии положенные четыре года срочной службы и вернулся в Москву, привезя с собой несколько тетрадей стихотворений. Появилось вполне естественное желание напечатать стихи в популярном журнале.Редакция журнала, как в то время было положено, отправила автора в Союз писателей, а оттуда его отослали к Мусе Джалилю, на консультацию. По воле судьбы дверь ему открыла моя будущая мать, Анна Ивановна, которая пришла в этот день на примерку к портнихе, соседке по квартире Мусы Джалиля, чтобы перешить в очередной раз платье. Это сейчас нет проблем с одеждой, а в те времена это была большая трудность, и моя мать приходила в эту квартиру к своей подруге, у которой была швейная машинка «Зингер» как к себе домой.В семье Джалиля в тот момент никого дома не было: Амина, жена Джалиля, с дочерью Чулпан уехали за город к своим родителям. И моя мать согласно московскому обычаю усадила нового знакомого, своего будущего мужа на кухне и стала угощать чаем.Вскоре пришел Муса и пригласил моего отца к себе, в 12-метровую комнату. Хотя разговор был не слишком долгим, расстались они как друзья. Наверное, поэзия людей все же объединяет. А Муса Джалиль через несколько дней подарил моему отцу портсигар с барельефом московского Кремля и гравировкой своих стихов.В дальнейшем отец довольно часто приходил к Мусе в гости, в основном, на вечера поэзии.Естественно, все в комнате не помещались и стояли в коридоре. Моя мать невольно оказывалась участницей таких вечеров. Иногда, по окончанию вечера, отец ее провожал, а через три года, в 1940 году, мои родители сыграли свадьбу, пригласив на нее Мусу. К сожалению, прийти он не смог.На следующий год родился мой старший брат, но вскоре началась война, и мать с грудным ребенком уехала в эвакуацию. А отец добровольцем ушел на фронт.В первом же бою в него попало две пули: первая в ногу, а вторая прямо в область сердца.Первая пуля раздробила кость, а вторая, сильно помяв портсигар, отскочила. Отец хранил этот портсигар, или, вернее, все, что от него осталось, до своих последних дней.Нога у отца зажила только в начале 1945 года, но пришла повестка, и мой отец оказался на Дальнем Востоке, где шла война с Японией. Там он по воле случая получил тяжелое ранение (прямо в день моего рождения) и спустя несколько лет умер от его последствий. Так что своим появлением на свет я обязан Джалилю и его портсигару, с гравировкой на татарском языке, латинским шрифтом (в те годы Татарстан еще пользовался латиницей). По словам моей матери, это были пророческие стихи, по-русски примерно так звучащие: «Где штиль сегодня, Быть может, завтра буря будет.Где буря, там мы с тобой».И по-русски подпись: «Володе от Мусы».О гибели Мусы Джалиля моя мать узнала лишь в 1956 году из газет, где сообщалось о посмертном награждении его званием Героя Советского Союза.Очень жаль, что этот портсигар не сохранился: он пропал в день похорон отца. Возможно, его взял на память кто-нибудь из однополчан? Учитывая историю моей семьи, я считал делом чести восстановить историческую справедливость и поставить памятник Мусе Джалилю в Москве.Куда я только не обращался! Писал даже президенту Борису Ельцину – безрезультатно! Надо отдать должное работникам московской мэрии, где отнеслись к моей просьбе с уважением и подсказали, как и куда надо писать. Сначала вопрос о памятнике решает монументальная комиссия при Мосгордуме, а уже потом рассматривает и сама Дума. Комиссия меня поддержала на заседании 11 мая 2004 года. В том же году я получил письмо с постановлением Мосгордумы № 182 от 23 июня 2004 г. об установке памятника Мусе Джалилю на улице, названной его именем, вблизи станции метро Красногвардейская в Орехово-Борисове. Кроме этого разрешения, было и постановление о выделении из бюджета города пяти миллионов рублей на все расходы, включая открытый конкурс.Кстати, с деньгами проблема.Их катастрофически не хватает даже на установку разрешенных памятников.Тогда я обратился к татарской общине в Москве и был удивлен их поддержке. Дело в том, что вообще-то татары памятников не ставят (согласно Корану), но в данном случае вопрос был о помощи городу в сохранениипамяти Героя Советского Союза Мусы Джалиля. Сейчас вопрос принципиально решен, и вскоре будет открыт счет в одном из банков.Деньги, безусловно, будут собраны, но уже сейчас становится очевидно, что к столетию Мусы Джалиля памятник установить не успеют. Наиболее вероятна установка закладочного камня с надписью: «Здесь будет памятник Мусе Джалилю».Пользуясь случаем, обращаюсь к москвичам: как только появится официальный счет в банке – помогите материально, кто сколько сможет на памятник москвичу Мусе Джалилю.