Филипп Киркоров о себе

Алла Пугачева – муза навсегда.Когда я рассказывала кому-нибудь о том, что брала интервью у Филиппа Киркорова, меня обязательно спрашивали: «А ты была в розовой кофточке?» Прошло уже четыре года после знаменитого киркоровского скандала в Ростове, но ярлык короля ремейков, который теряет остатки человечности при виде розовой кофточки, приклеился к Филиппу намертво.Филипп Бедросович теперь всячески старается сломать этот стереотип. С журналистами ведет себя корректно и миролюбиво. Хотя маленькое шоу, когда я вошла в кухню его квартиры на Земляном Валу, все же случилось.Мой коллега-журналист, хотя и пришел на час позже, немедленно предложил Филиппу дать интервью нам обоим одновременно. Услышав отказ, коллега не растерялся и быстренько подсел к звезде со словами: «Лен, ты подожди немного, пока мы поговорим». От такой наглости глаза Филиппа Справедливого на миг налились кровью. «Нет, уж! – осадил наглеца Киркоров со своей знаменитой капризной интонацией. Раз уж опоздали, пропустите вперед даму!»– Филипп, повод для нашей встречи – ваше шоу в Театре оперетты, первое после большого перерыва и после всех событий, которые произошли в вашей жизни. Концерты называются «Юбилейные». В юбилеи принято подводить итоги. Будете исполнять все лучшее, любимое?[/b]– И только для вас ()! Сейчас, наверное, самый классный период в моей жизни как артиста. Вроде бы еще молодой. Но из-за того, что рано начал – я на эстраде с 16 лет, – я столько всего успел сделать! Столько песен спел. Столько из них полюбились публике, что когда я начал составлять концертную программу, у меня началась паника. Это тот самый случай, когда большой гардероб и не знаешь, что выбрать. Список песен, которые можно и хотелось бы исполнить, стремился к цифре 100. Из них надо было оставить не больше 25-30. Концерт ведь не резиновый. И я пока не Иосиф Кобзон.– Я нахожусь в такой вокальной форме, что мог бы выдержать марафон не до утра, а до следующего утра. Но я считаю, лучше не докормить зрителя, чем перекормить. Кроме того, надо было оставить место для новых песен с моего нового альбома For you, что значит «Для вас». Это потрясающие песни, которые написали для меня Ира Дубцова, Любаша, Александр Ружитский, Анатолий Зубков. Я с головой окунулся в подготовку концерта. Обратился за помощью в создании шоу к одному очень известному режиссеру с потрясающим креативным видением шоу. Имя пока открывать не хочу, хотя почему не хочу – это Алла Пугачева. Она всегда была моей музой в разных ипостасях. Ее мнению, ее видению я доверяю, как никому другому. И доверить столь дорогие для меня концерты я могу только искреннему профессиональному взгляду. Правду мне может сказать только она. Сейчас работа в самом разгаре. Жду не дождусь концертов. После премьеры в Москве, в Театре оперетты, мы отправимся в Петербург. А потом проедемся по всей стране. Все будет как 10 лет назад. Так же пышно, так же роскошно, так же ослепительно. На самолете имени меня ().– Меня мой менеджмент просто вынуждает это делать. Но, честно говоря, привести меня на интервью было бы совершенно невозможно, если бы я не понимал, что людям реально интересно знать, чем я живу сейчас. Я знаю, что их интересует моя жизнь, мои творческие планы. Ведь очень мало правды обо мне. Столько слухов, столько сплетен вокруг моего имени! Люди теряются. Они уже не понимают, чему и кому верить. Правдивая информация по крохам пробивается. Поэтому я, пользуясь сегодняшним информационным поводом, хочу встретиться на страницах любимых газет с моими поклонниками и ответить на их вопросы при посредстве журналистов. Поведать общественности и миру о том, чем я живу сегодня, к чему готовлюсь, что у меня на сердце… Или кто. Рассказать все честно и искренно. Это твердое мое намерение, которое я стараюсь воплощать по мере своих сил и времени.Хотя времени катастрофически не хватает. Моей пиар-службе стоит невероятных усилий поймать меня и привести за руку на интервью. Мне вот неудобно: вы пришли час назад. А у меня то ремонт квартиры, то очередная встреча… Сейчас еще придет постановщик шоу. Если бы можно было растянуть время суток до сорока восьми часов, боюсь, мне все равно бы не хватило.– Филипп, многих интересует обручальное кольцо на вашем пальце. Вы действительно?..[/b]– Нет, нет. Кольцо и кольцо. Давайте опустим эту тему.– И знаете, очень об этом жалею. Потому что нечистоплотные и непорядочные деловые люди из одного издательского дома воспользовались этим и сделали на этом себе пиар. Да еще и в суд на меня подали. К счастью, справедливость восторжествовала, и суд выиграли мы. Поэтому я больше не хочу об этом ничего говорить: осквернять эту тему негативом. Всуе об этом говорить не буду.– До мемуаров дожить надо. А я все-таки хочу еще попеть в свободное время.– Ну, я же живой человек. Творческий кризис – это нормальное состояние для любого творческого человека. Невозможно все время творить на сто процентов и выдавать шедевры. У любого композитора, любого автора бывают разные эмоциональные состояния. Бывают периоды взлетов, бывают периоды падений. Главное в такой ситуации не упасть и не закопаться в иле. Я всегда обладал уникальной способностью – восстать как феникс из пепла. Благодаря этой способности я уже раза три в жизни воскресал. Так было в 1993-м году – после моего первого большого успеха, когда многие стали злословить: все, это его потолок, больше он ничего не сможет. Так было после концертов на мои 30 лет – грандиозного мегатура, который до такой степени выжал из меня соки, что я фактически на два года вышел из строя.Но, правда, ту паузу никто по-настоящему не заметил. Потому что по телевизору постоянно крутились клипы, на радио звучали песни… Но, конечно, третье падение было самым мощным.Из-за ростовского скандала, из-за событий в личной жизни я потерял всякий интерес к концертной деятельности и вообще к жизни. Правда, к чести своей, я не ударился во все тяжкие: не запил, не стал курить травку. Единственно – закурил. Но я ведь не железный! Иначе просто с ума сойти можно было от всего, что на меня навалилось.Я взял тайм-аут, как мне казалось – продолжительный. Но, когда почувствовал, что «отпустило», захотел вновь на сцену. И все как-то само сдвинулось с мертвой точки. Появились песни. Появилось желание выступать. Я вышел на сцену. Поехал на гастроли. Заглянул в глаза своей публике. И понял, что я нужен им, что они меня ждут, что несмотря на все ярлыки, которые на меня пытались повесить, они верят мне, а не желтой прессе. Я понял, мое призвание – петь.– Разумеется, я извлек определенный урок из тех жизненных ситуаций. Теперь по жизни я иду один. Ответственности, с одной стороны, стало меньше. С другой – больше. Сегодня ответственность целиком и полностью лежит на мне. За меня и за все, что со мной происходит. Каждый свой шаг я теперь обдумываю, взвешиваю и стараюсь не совершать бесшабашных поступков, которые, может быть, совершал в свои двадцать– тридцать лет.– Да, изменился. В день своего рождения, 30 апреля, я подвел жирную черту под всем, что было пройдено и сделано, и переосмыслил по Маяковскому «что такое хорошо и что такое плохо». Нельзя называть эти 10 концертов итоговыми, они, по сути, – новый этап. Они открывают новую главу в моей жизни, которую, я надеюсь, людям будет интересно прочесть.– Вас называли королем поп-музыки. А в последнее время – королем ремейков. Не обидно?[/b]– А что тут обидного? Все равно же король. Какая разница чего? Меня и королем плебеев называли. А мое искусство – китчем. А китч, как известно, народное искусство. А я пою для народа и ничего в этом постыдного не вижу. И всю мою жизнь меня все ругали. Независимо от того, пел я «Зайку», или «Жестокую любовь», или «Единственную мою», или зажигал под турецкие или латинские ритмы, чтобы народ веселить и искать себя, экпериментировать в разных жанрах… Какая разница король чего? Главное, что король.– Ну, тяжела ты шапка Мономаха! А что же делать? Не я себя назвал королем – вы (). Так что приходится нести это бремя.– Но у меня никогда их не было! Есть определенный круг коллег, с которыми я поддерживаю близкие отношения: Коля Басков, Валера Леонтьев, Леня Агутин, Игорь Николаев, Игорь Крутой. Это мои друзья. За все то время, что мы друг друга знаем, они еще ни в чем меня не подвели и не предали. А остальные… Большая часть моих коллег никогда мне дифирамбы и не пела. Скорее даже наоборот. Не знаю, с чем уж это связано: зависть ли, комплексы... Мне сложно понять, с чем связано негативное ко мне отношение, например, братьев Меладзе или Юрия Шевчука. Почему Шевчук взъелся на меня? Может, пережить не мог, что я 30 концертов сделал в его Петербурге? Хотя он сам далеко не петербуржец, а из Уфы. Или чем я насолил Валерию Меладзе хотя я о нем и его брате высказывался только с уважением и особым пиететом и говорил, что Константин Меладзе гениальный композитор. Что касается свиты...У меня никогда не было никакой свиты. У меня очень мобильный маленький творческий коллектив единомышленников, с которым мы уже много лет в одной связке. Это люди, преданные мне. У меня есть охрана. У меня есть личный ассистент-секретарь. А остальное все – шелуха. Я знаю артистов, у которых свиты больше раз в десять: бесполезные, бездарные, никчемные тусовщики, этакие подпевалы-жополизы. Я неоднократно говорил Диме Билану: «Дим, ты фильтруй свое окружение. У тебя есть продюсер замечательный Яна Рудковская, есть директор, есть действительно преданные тебе люди, работающие в твоем офисе. А все остальное – лишнее. Пусть они, как ступени от ракеты, отпадают. Ты только выше полетишь». Мне в свое время так Алла посоветовала – избавиться от ненужных людей. И дальше лететь.– Жизнь научила меня прощать и быть великодушным. Хотя, собственно говоря, я никогда и не был злопамятным человеком. Наоборот, я всегда удивляюсь людям, которые помнят, что я им что-то не то сказал или сделал сто лет тому назад. Почему-то люди обычно склонны помнить двадцать процентов плохого, а 80 процентов хорошего – забывать. Для меня это полная загадка, потому что я, наоборот, всегда помню 80 процентов добра. Доходит до того, что меня одергивают: «Зачем ты вот с этим поздоровался? Он же такое о тебе сказал». Да? А я и не помню.– Вы сентиментальный человек?[/b]– Я очень сентиментальный человек. Очень люблю мелодрамы, сериалы. Помню, как расчувствовался на «Титанике».– На одном из эфиров «Фабрики» «сливали» фабриканта. И вдруг его товарищи защитили. И вот эта минута слез счастья – она меня настолько растрогала, что я сам заплакал. Не знаю, что это, – может, возрастное? Да, конечно, за столько лет в шоу-бизнесе можно было нарастить непробиваемый панцирь. Но если я еще способен сопереживать, значит еще не все потеряно. И я могу быть искренним, когда пою о чувствах.– Нет, это же не трагедия. Это – мелодрама, мыльная опера, которая была, есть и будет. Сериал не заканчивается. Он в самом разгаре. Да, всякие эмоции бывали, ведь я живой человек. Но до истерик не доходило. И потом я живу по принципу «все что ни делается, все к лучшему». Раз так произошло, значит, так должно было произойти.– Нет, у меня все по-другому. Меня всегда надо было любить. Говорить, какой я обалденный, какой я потрясающий. У меня от этого кукушку не сносило. Наоборот, еще больше заряжало. Меня пробовали такими методами стимулировать к творчеству: все плохо, все плохо. Но потом поняли: с Филиппом надо не так, с Филиппом надо лаской. Какой ты классный, как здорово у тебя все получилось! Я от этого не успокаивался. Многие журналисты, зная мою ахиллесову пяту, старались меня активно ругать: это же очень модно сегодня – ругать Киркорова. В нашей стране как? Во всех бедах нашей страны виноваты коммунисты, евреи, педерасты и Киркоров (). Но они не учли одного. Я абсолютно не восприимчив к оценкам людей, которые не представляют для меня авторитета. Я их не слушаю, не читаю, не воспринимаю. Для меня важны только слова и поступки близких мне людей, их мнение меня волнует: это мои родители, Алла, Кристина, мои друзья.– Боже упаси! Ни консервную, ни стеклотары. У меня скромная стоматологическая клиника. У меня дом большой на берегу Черного моря, под Бургасом, в Болгарии. Там и Лолита, и Боря Моисеев, и многие другие купили квартиры. И назвал я этот дом очень романтично – Эмеральд. Ведь Болгария – моя родина. Это обыкновенный риелторский бизнес. Мне это интересно. Я со своими партнерами решил построить дом в стиле люкс, и я это сделал. Все довольно-таки цивилизованно и творчески. Я даже могу вам дать ссылку на сайт, где вы сможете подробно получить всю информацию и посмотреть лично на мою гордость.– Давайте не будем «если»!» Не будем закладывать и посылать негативную информацию! Слово – оно материально, это моя философия. Не надо никакого негатива, никакой серости, ее и так хватает вокруг. Не хочу думать о плохом. Я хочу думать только о хорошем. Как говорится в моем любимом романе «Унесенные ветром»: «Я подумаю об этом завтра».