Оксана Грищук-живет ради дочери

– За тринадцать лет моего пребывания в Америке я всего во второй раз оказалась в России. В прошлом году наше телевизионное шоу имело очень высокий рейтинг, и устроители решили повторить этот марафон. Мой нынешний ледовый партнер, музыкант Петр Дранга, мне очень симпатичен. Предельно предупредителен. Он суперджентльмен, уникальный по манерам. Единственный его минус в том, что он никогда не стоял на коньках. Но я рассчитываю на свои возможности как тренера и партнерши. Он меня спрашивает: «Оксана, когда я буду падать, мне тебя держать или отпускать?» Я говорю: «Лючше отпускай!» (говорит с легким акцентом). А он мне: «Ну, тогда если ты сама будешь падать, то падай на меня, чтобы мягче было» (смеется). – Не знаю, как для остальных, а для меня она была неожиданна. Я тогда ничего не знала. Так же, как и сейчас никому не известно: продержимся ли мы до ноября – окончания шоу – или вылетим сразу. – Есть две категории людей: одни меня очень любят – это любители спорта, фаны – и те, которые мне очень завидуют. Завидуют тому, что у меня растет дочь и все у меня хорошо. Завидуют моей успешности, моему золоту. Многие спортсмены прилагают усилия, тренируются до седьмого пота, трудятся, бьются, но у них не получается достичь высот. Мне повезло. Мне это было дано судьбой. Это Богом посланное счастье. И даже если мне делают гадости, в душе мои недоброжелатели понимают, что я человек добрый. Завистников я жалею. Им больно, им тяжело. Они этим ядом отравлены. Что касается моих друзей, то я не представляю, чтобы кто-то из них мог мне позавидовать. Почти все давно работают в разных странах, в Европе и Америке. И мне с ними нечего делить. –– Я обычно держу себя в руках. Меня может вывести из себя ложь. Но максимум, что я могу сделать, это хлопнуть дверью. – Да. Он американец. Бизнесмен. Работает с инвестициями со швейцарскими банками в Америке. – В США не ставят штампов. – Семь лет назад я бы ответила «да». Но сегодня я должна все взвешивать. Для того чтобы люди построили семью, кроме чувств, многое еще важно, нужен целый «пакетж». У меня есть ребенок. И с отцом дочки я не была расписана. С Джефом, отцом Скайлэр, мы расстались почти сразу после ее рождения. И с десяти месяцев она общалась с моим новым другом. Все время пыталась его называть папой. Сначала я возражала, пробовала ей объяснить, в надежде, что их контакт с отцом наладится, но потом смирилась. А сейчас я не могу позволить себе совершать ошибки. У нас с моим возлюбленным пока нет общего дома. У меня свой, у моего друга свой. Можно сказать, что мы с ним очень близки. Редкий день, когда не встретимся. Гражданский брак в США тоже признается. Но все-таки одно я знаю точно: я ни за что не стану рожать еще одного ребенка, вне супружеских отношений. «Мэриед сертификейт», конечно, важен – как утверждение семьи. – – Мы доверяем друг другу. Он очень скучает – притом что очень занят, все же собирается приехать. Но давайте о личном больше не будем. Я человек суеверный. Не дай бог, сглазим. –– У меня двойное гражданство. К счастью, обе страны теперь лояльны к таким вещам. – Я не думаю, что такое может случиться. Сегодня время другое. Каждый может работать и жить там, где ему удобно. Но если все-таки мне придется выбирать, я останусь гражданкой России. Эта страна мне дала все. – Мне это не важно. Главное, чтобы меня до работы довезли вовремя, в целости и сохранности. А жилье должно быть просторным и комфортабельным. – С детства я ходила в церковь с мамой и бабушкой. И никогда не проходила мимо старушек без подаяния. Если бы у меня было много денег, ну, миллионов пять долларов, я бы занялась благотворительностью. А лично для меня самое главное – здоровье ребенка, моей семьи и близких людей. – – Во-первых, она очень атлетична. Но я ей предоставлю сделать выбор самой. И хотя она уже выходит на лед, я понимаю, что карьера фигуристки ей не светит, так как, судя по генетике, она должна быть очень высокой. Педиатры, просчитав по какойто известной им формуле, сошлись на том, что рост Скайлер будет не менее 180 сантиметров. Ведь у ее отца вообще 193. А представьте еще коньки… И когда ей будет 15 лет, я думаю, маленькие японцы или китайцы будут прыгать уже четверные. А длинноногие и высокие этого никогда не осилят. Так что тренирую ее просто для осанки, здоровья и фигуры. Она занимается балетом и уже умеет плавать. Сейчас я вообще в основном занята дочерью. Это для меня самое главное. Я отказываюсь от многих учеников, потому что мне нужно свободное время. Работаю два раза в неделю. Скайлер ходит в эти дни в «прискул». Это что-то среднее между садом и школой. Самое большое счастье для меня сегодня – быть мамой. – – Наша педагог, когда мы выезжали на соревнования, всегда говорила: не выпускайте коньки из рук! И мы ходили с ними в обнимку. Поэтому отношение к обуви у нас как к чему-то святому. Лично мне коньки никто не портил. Но кто-то от этого пострадал. В моей практике было так, что бросали мелкие монеты «подговорные» люди – с трибуны. И даже если монеты сразу не прилипают, потом примораживаются ко льду, и если на нее наедешь, сразу – падение. – Снег не люблю. Если вдруг заскучаю, поеду на лыжный курорт. Скучаю по людям. Здесь мне дарят цветы мои поклонники. Спортсменов уважают. Здесь мы – герои страны. В Америке отношение другое. Хотя понятно почему, ведь мы там всегда представляли Россию. – Мешает одно – воспитанное в спортивной борьбе желание быть первой. Лидерство ведь проявляется во всем. Хочешь выигрывать постоянно. Это непрекращающееся соперничество. Даже с мужчиной. Я думала, что оно всегда ведет к успеху. Но… теперь я стала более уступчивой. – Если и надеваю драгоценности, то на пати, вечеринки. Много не навешиваю. Иногда мы с другом выходим в хороший ресторан. И с бокалом хорошего вина, эксклюзивными блюдами, под закат, общаемся. Тогда я надеваю красивое платье, колье. Украшения и наряд должны быть очень дорогими. Люблю посидеть у океана, когда легкий бриз и мелкие-мелкие брызги. За тринадцать лет жизни в Америке в воду зашла только один раз. Океан очень холодный. – Мы очень давно уехали из Одессы. Потому что считалось, что лучшие учителя в Москве. А потом оказалось, что и в Одессе они очень даже неплохие. – Да, семь лет назад сделала и не жалею. Но подобных экспериментов уже не повторю. – – У меня все свое (горделиво выпрямляет спину). – Если об этом спрашивают, значит, уже следует начинать об этом думать. Но я очень боюсь иголок. Когда была в положении, нужно было из вены кровь сдать, – так свалилась в обморок. – 52 килограмма. –– Игнорирую стресс. И всегда настраиваюсь на позитив. – Нет, она – моя. Спасибо.