Наталия Юнгвальд-Хилькевич — все материалы автора

Наталия Юнгвальд-Хилькевич

Вениамин и Галина Смеховы: «Любовная вспышка в нас не угасла»

Они словно созданы друг для друга – эта сакраментальная фраза подходит к ним как нельзя лучше. Оба сумели, невзирая на разного рода сложности, сохранить трепетное отношение друг к другу, не растерять когда-то пережитое озарение первой встречи. Я несколько раз, как журналист, бывала в гостях у Вениамина Борисовича. И Галина, человек чуткий, всякий раз подчеркивала всем своим поведением, что все тут подчинено интересам главы дома. В квартире все обустроено без всякого пафоса.Картины известных художников. Эскизы, наброски – работы друзей, фотографии близких людей. Все в этой семье как будто создано для того, чтобы созерцать, созидать и восхищаться друг другом. [b]Галя норовит сделать из меня Гаргантюа[/b] – Вениамин Борисович, вопрос в лоб: ваша жена хорошая хозяйка? В. С.: – Хотя Галя всегда себя критикует, я с ней поспорю. Когда она берется что-то делать, то делает это здорово.У меня детство было послевоенное, так что я люблю простую пищу: котлеты, вареное мясо, печенку, фаршмаки, рыбные блюда, холодец, драники. А также Галкины лепешки и кутабы. Галя обо мне говорит так: еврейский ребенок, дитя войны (улыбается). Галя умеет избыточно угощать. И я стыжу ее всегда за то, что она норовит сделать из меня Гаргантюа. И я обязан удерживаться от соблазнов, потому что должен быть в спортивной форме, чтобы прыгать в кадре и по сцене. Она укармливала в прежней нашей квартире многих друзей. Это были великолепные застолья.И если в нашей новой квартире свершается чревоугодие, оно обставляется широко – по-русски, по-кавказски, по-еврейски и по-персидски.– Галина, вопрос к вам. Опять же без реверансов. У Вениамина Борисовича две взрослые дочери. Насколько я знаю, вы нашли с ними общий язык. Но не сразу.Г. С.: – Если развод может быть некоторым освобождением для родителей, то для детей это всегда драма. В наших отношениях были определенные сложности, и это нормально. Старшая Венина дочь Лена всего на несколько лет младше меня. А Алика, когда родители развелись, была подростком. Но время удивительно мудрая вещь, оно все ставит на свои места. Сына Лены – Леню, на его двадцатилетие я пригласила в США, в летнюю школу, где я преподаю. [b]Галя норовит сделать из меня Гаргантюа [/b]- Вениамин Борисович, вопрос в лоб: ваша жена хорошая хозяйка? В. С.: – Хотя Галя всегда себя критикует, я с ней поспорю. Когда она берется что-то делать, то делает это здорово.У меня детство было послевоенное, так что я люблю простую пищу: котлеты, вареное мясо, печенку, фаршмаки, рыбные блюда, холодец, драники. А также Галкины лепешки и кутабы. Галя обо мне говорит так: еврейский ребенок, дитя войны (улыбается). Галя умеет избыточно угощать. И я стыжу ее всегда за то, что она норовит сделать из меня Гаргантюа. И я обязан удерживаться от соблазнов, потому что должен быть в спортивной форме, чтобы прыгать в кадре и по сцене. Она укармливала в прежней нашей квартире многих друзей. Это были великолепные застолья.И если в нашей новой квартире свершается чревоугодие, оно обставляется широко – по-русски, по-кавказски, по-еврейски и по-персидски.– Галина, вопрос к вам. Опять же без реверансов. У Вениамина Борисовича две взрослые дочери. Насколько я знаю, вы нашли с ними общий язык. Но не сразу.Г. С.: – Если развод может быть некоторым освобождением для родителей, то для детей это всегда драма. В наших отношениях были определенные сложности, и это нормально. Старшая Венина дочь Лена всего на несколько лет младше меня. А Алика, когда родители развелись, была подростком. Но время удивительно мудрая вещь, оно все ставит на свои места. Сына Лены – Леню, на его двадцатилетие я пригласила в США, в летнюю школу, где я преподаю.[b]Теперь мы родня[/b] – А можете вспомнить, с чего все началось в вашем счастливом случае? Г. С.: – Я уехала из Москвы, от родителей, в Питер и там поступила в театральный институт. В 1978–1979 годах в Питере была страшная зима. Холод собачий. Я вообще телевизор редко смотрю и раньше не смотрела. А тут включила, потому что выйти из дома было просто невозможно. Шла какая-то передача. Даже не помню, чему она была посвящена. И вдруг на экране вижу Веню.Я не могу назвать это любовью с первого взгляда, но внутри меня возникло очень странное ощущение. Мной овладела уверенность, что с этим человеком у меня в жизни будет связано что-то очень важное.В. С.: – Галя была стажеркой у Юрия Любимова. Я ее увидел и залюбовался навсегда. Всегда удивляет в красивых женщинах, когда они свою красоту не осознают. Это породистая российская селекция людей, которые не показывают, что им дано быть красивыми. Теперь у нас с Галей есть свой общий клан – родные люди, с которыми нам хорошо, друзья. Институт дружбы дело надежное. Мы многое видели и пережили – и трансформации среди близких, и дикое оглупение среди умных, и страшную безнаказанность «новых богатых».Этот роковой наезд денег на людей, когда может деградировать лучшее, что было и есть в России, – ее культура.– Галина, итак вы увидели Вениамина Борисовича по телевизору… Г. С.: – В те годы попасть на Таганку было невозможно. До нашего знакомства я не видела ни одной роли Вени ни в театре, ни в кино. «Мушкетеров» тогда еще не показали. Я не знала ни имени, ни фамилии человека, которого увидела на экране телевизора. А в январе 1979 года, еще будучи студенткой, я пришла на практику на Таганку.Это с Веней никак не связано, но увидев его, я тут же вспомнила свое первое впечатление.– Есть что-либо, что вас потрясает больше всего в спутнике жизни? Г. С.: – Мы уже почти тридцать лет вместе, и поэтому потрясаться сегодня нет смысла. Сейчас мы уже родня. Что это значит? Например, если мой брат заболевает, мне даже не нужно ему звонить, я просто об этом знаю, потому что у меня непонятное беспокойство, – ведь в нас течет одна кровь. Так же и с Веней.Мне не обязательно находиться с ним рядом, чтобы знать, что с ним происходит. Я его чувствую.– А на повышенных тонах когданибудь разговариваете? Г. С.: – На первом этапе, в период привыкания друг к другу, вялые моменты недопонимания присутствовали. Теперь мне нравится в муже все.В. С.: – Боюсь, что секреты наших амуров не для ваших «гламуров». Мы неинтересная пара в смысле скандальности. Зато между нами расписаны гораздо более важные сюжеты. Мы не перестаем удивляться тому, что показывает календарь. У нас сложился дуэт благодарности нашим родителям, которые заложили в нас какую-то простоту и доверие друг к другу. И талант уступчивости. Жаль, что очень рано ушли Галины родители и моя мама. Ничего плохого не могу сказать и про первую семейную жизнь. Правда, она была короче.[b] Или все, или ничего[/b] – Что с годами меняется в ваших оценках жизни? Г. С.: – Чем старше становишься, тем больше понимаешь, что легче прощать, чем помнить грехи. И по мере возможности делать добро или хотя бы не делать зла. Время на Таганке было очень счастливым, Веня сыграл много замечательных ролей. Но рано или поздно наступает момент, когда понимаешь, что эта книга прочитана. Это, безусловно, мучительный процесс. Но, с другой стороны, как говорит моя подруга-психолог, стрессы возникают из-за синдрома незавершенного действия. И если ты мужественный человек, прочитанную книгу нужно закрыть и начать другую. Тогда при всей драме жизни – а драма жизни есть у всех без исключения, в нашей стране никто легко не живет, ни бедные, ни богатые, ни злые, ни добрые, ни красивые, ни талантливые – нужно найти в себе силы и открыть новую страницу. Даже если она будет менее интересной, чем та, которая уже прочитана.В. С.: – Галя, как человек более молодой, из другого поколения, свободнее меня. У нее славянская талантливая породистая душа, всегда готовая к риску перемен. Мне это дается гораздо труднее.Помните у Достоевского: «В одну минуту всю жизнь переменить…»? Г. С.: – Да, это очень по-русски: или все, или ничего. Или раб божий или Бога нет, и все дозволено. Еще люблю фразу из «Мастера и Маргариты»: «Зачем гнаться по следам того, что уже закончено?» В. С.: – В 90-м году произошел перелом. И мои страницы в этом театре закончились. Поскольку я еврейская душа, но русский человек, я понимал Галю. Она была убедительна в своих порывах, и я, консерватор, решил не сопротивляться перелому судьбы.Г. С.: – Веня получил тогда предложение поставить оперный спектакль в Германии. Мы на два месяца уехали в Германию, хотя толком не разговаривали ни на одном языке. Был огромный успех, и Вене поступило еще пять предложений. Я помогала, говорила в театре по-французски, мне отвечали на английском. Еще я говорила немного по-польски – моя мама из обрусевших поляков. Мои пассажи на польском переводили на немецкий. Все говорили на таком воляпюке. Опера в Германии – международное поле, куда всегда съезжаются люди из разных стран.В. С.: – А мне Галя со всех этих языков переводила на русский. Так и работали поначалу. А потом Галя начала преподавать и даже стала заместителем директора летней Русской школы в Америке при Миддлберийском колледже в Вермонте – недалеко от того места, где жил Солженицын.– Вениамин Борисович, скоро выйдет новый фильм о мушкетерах...В. С.: – Я испытал огромное удовольствие оттого, что снова оказался в одной телеге с моими товарищами Мишей, Игорем и Валей. Каждое утро, пока мы добирались в одной машине из гостиницы до места съемок, мы не уставали признаваться друг другу в любви. А главный драйвер этого успеха Миша Боярский все время повторял: «Смотри-ка! Мы опять вместе! Как это хорошо! А ведь мы такие разные».Атос, как в романе, так и в сценарии, человек отдельного поведения, это я и культивирую в себе на площадке в новом фильме. Хотя, может быть, я в десять раз был бы большим, чем все остальные, безрассудным гулякой. Может быть, не слезал бы с лошади, как Боярский. Или был бы не менее элегантным и бравым кюре, как мой друг Старыгин. Но как Атос, я должен казаться мудрым, загадочным, печальным и сдерживать свою бешеную энергию.– И вопрос напоследок. Говорят, женщины во взаимоотношениях с мужчинами делятся на такие типы – женщина-мать, женщина-любовница или женщина-друг.Г. С.: – Все зависит от обстоятельств, времени суток, времени года, моего настроения, настроения Вени.В. С.: – Галя сделала из меня окончательного феминиста. Я понял, что женщины – истинные лидеры, но они не спешат убеждать в этом мужчин. Галя умеет выбирать новое дыхание и награждать меня новыми профессиями и удивлениями.Последние лет пятнадцать гонка жизни нас очень красиво помотала. Мы, работая и созерцая, ездили по миру и без конца переезжали из Москвы в Москву. Здесь мы поменяли две квартиры. И, надеюсь, там, где мы сейчас находимся, – наш окончательный дом, который Галя творила с пылкой любовью.[b]ДОСЬЕ «ВМ»[/b] Вениамин СМЕХОВ родился 10 августа 1940 года в Москве. После окончания училища имени Щукина с 1961 года работал в Куйбышевском драматическом театре, а в 1965 году перешел в труппу Театра на Таганке. Среди его театральных работ спектакли «Послушайте!», «Мастер и Маргарита», «Гамлет», «Ревизская сказка». Снимался в фильмах «Служили два товарища», «Смок и Малыш», «Д'Артаньян и три мушкетера» и др. По собственной пьесе «Али-Баба и сорок разбойников» написал сценарий музыкального телефильма. Опубликовал книги «Служенье муз не терпит суеты», «Таганка. Записки заключенного», «Живой и только». С начала 1990 годов ставил драматические и оперные спектакли в Москве, Таллине, Ташкенте, в Израиле, США, Чехии.От первого брака имеет двух дочерей Елену и Алику, троих внуков.Жена, Галина Аксенова (Смехова), кинокритик, окончила ЛГИТМИК, в Петербурге.

Всеволоду Шиловскому – 70

Всеволод Шиловский общался со мной не в личном кабинете Дома кино, а в холле, перед входом в Большой зал. Там телевизионщики интервьюировали артистов, с которыми Всеволод Николаевич работал в кино или театре. Неподалеку пытали вопросами Ларису Удовиченко, а чуть поодаль другая команда с видеокамерами – Ирину Лачину, подопечную Всеволода Николаевича. Готовилась программа на телевидении, посвященная 70-летию мастера.Мы разговаривали шепотом, чтобы не создавать помех телевизионщикам, и я очень волновалась, что с диктофона не расслышу какие-то нюансы. Но Всеволод Николаевич – профи, он был уверен, что слышно будет даже лучше, чем сказанное в полный голос. И оказался прав: ведь по закону театра то, что сказано вполголоса, всегда слышнее.[b]“Войну и мир” сегодня не поднять– Всеволод Николаевич, день рождения – это…[/b]– … процедура, которую я должен пережить ради своих близких. Я по 15–17 часов в день вкалываю, несмотря на возраст. Снимаю, снимаюсь и художественно руковожу в Доме кино. Участвую в общественной жизни союза. Преподаю. Педагоги – это тот кислород, который держит на поверхности учебное заведение. Если не годишься для этой профессии, ты это почувствуешь. Какие бы маршальские погоны на тебе ни были, ты не будешь пользоваться авторитетом. Я рад, когда принимаю участие в судьбах талантливых людей… Мне есть чем отчитаться. Соберется тысячный зал – и вперед. Кстати, почему-то в высших чиновничьих кругах 70-летие не считается круглой датой. А зря. Мне кажется, стоит принять во внимание тот факт, что средняя продолжительность жизни мужчины у нас – 59 лет.[b]– Почести и награды – это важно?[/b]– Если они на подушечках, то – да. У меня их уже много. Но самое ценное для меня – это внимание. Важно, что люди знают и помнят о том, что живет человек, который выходил и ставил со стариками МХАТа. Режиссер, который снял первый сериал Советского Союза.[b]– Как вы, человек театра, оказались в кино?[/b]– Я пришел в кино довольно поздно, когда развалился величайший из театров. Потом на моих глазах проблемы пришли в кино: к счастью, телевидение спасло кинематограф. Сериалы поддержали ценнейшие человеческие кадры. А после этого пришла пора восстановления проката. С прокатом, впрочем, пока беда: современных, оборудованных по последнему слову техники кинотеатров – мало. Сегодня какие-то проекты финансируются государством.Но поднять “Войну и мир”, “Солярис”, “Андрея Рублева” вряд ли удастся. Потому что нет понимания того, что через кинематограф можно задавать тон: культуре, вкусу и мировоззрению. В нашем кино показывают виллы, особняки. А живут так пять процентов населения.Страна на одном из первых мест по количеству миллиардеров, а нищих – 80 процентов. Государство должно подумать: что-то неладно в нашем королевстве! Вот эти мысли “пережевываю”.[b]– Говорят, что во взрослую жизнь пришло уже второе “потерянное поколение”…[/b]– При мне ругать молодежь нельзя. Они не виноваты. Допускать вседозволенности нельзя. Человек должен знать, что есть табу, которые он не может нарушать, и если он этим пренебрежет, то будет наказан. Появление и существование всяких “нацистских” организаций в нашей стране для меня нонсенс. Как такое можно было допустить? Привели же бизнес в порядок одним показательным примером, пресекшим вседозволенность.[b]Ни разу никого не предал– Как вы думаете, за что вас любят и не любят?[/b]– Не любят за то, что говорю в лицо, что думаю. А любят, потому что ни разу не предал. “Прикрой спину ближнего, да, будешь прикрыт сам” – так испокон веков было. Если мне друг позвонит и скажет, что беда, буду в любой точке планеты рядом с ним. Друзей у меня немного, но они есть – и это счастье.[b]– И еще о любви. Многие творческие мужчины считают, что жениться нужно хотя бы пару-тройку раз.[/b]– Я женился три раза – два года был в браке первый раз, два года – второй.А третий – уже длится тридцать четыре года. Поэтому первых двух я и не помню. У меня есть старший сын, он драматург и режиссер, они дружны с нашим общим с Натальей сыном. Мой младший занимается бизнесом. У старшего есть дочь, моя внучка Аглая.И это тоже – счастье. Моя супруга Наталья всю жизнь работала с арфой. Это огромная махина в сорок четыре струны. Она лауреат международных конкурсов. Но теперь полностью отдается дому. Если бы не она, у меня бы ни дома, ни дачи не было.[b]– А когда до дачи добираетесь, там – релакс?[/b]– Ели, березы, красота, простор. Фантастический воздух и сказочная тишина. И когда там появляется принцесса Дарья Павловна, которой семь лет, и мы слышим ее голос-колокольчик, это просто фантастика. Руководит этим царством полностью Наталья. Здесь все под ней.[b]– А Дом кино, который под вами? Как здесь сейчас обстоят дела?[/b]– Слава богу, здесь не котлован, а Дом кино. А поремонтировать мы его поремонтируем, когда найдем средства. Только бы не дать его порушить.[b]Неси свой крест– Враги у вас есть?[/b]– Я по молодости очень расстраивался, когда меня кто-то не любил. “Плох тот человек, у которого нет врагов”, – сказал мне как-то Виктор Яковлевич Станицын, художник с большой буквы, режиссер и актер. “Если бы ты был никем, тебя бы жалели, а так как ты состоялся, поэтому есть те, кто тебе завидует. Привыкай и неси свой крест”.[b]– А что вас больше всего в жизни обидело?[/b]– Я не злопамятен. Я вспыльчив, но отходчив. Не несу в себе негатива. И если сам виноват, извиняюсь. “Если ты когда-нибудь забудешь добрые поступки, этот бумеранг к тебе вернется”, – сказал мне тот же Станицын. Словам я давно не верю, верю поступкам. Говорят же: суди не по словам, а по делам.[b]– Ваша программа-минимум по обустройству страны?[/b]– Во главе культуры поставил бы личность уровня Луначарского. Лихачева, увы, сожрали. Он владел фондом культуры, а потом сказал: “С этой бандой больше работать не буду”, и ушел. Солженицын не смог бы, потому что он учит, а этого делать нельзя. Нужен человек, который, как Крылов, никого не учил, а его басни – и сегодня актуальны. Запретил бы порнографию, потому что на ней вырастают дети.[b]БЛИЦ-АНКЕТА– Любимое время года?[/b]– Жаркое лето.[b]– Музыка?[/b]– Плачу, когда слушаю Рахманинова, Чайковского.[b]– Литература?[/b]– Современной не зачитываюсь, как в молодости, бывало, классической.[b]– А театр?[/b]– Сегодня низкие планки, даже в лучших театрах. Единственный, кто и сегодня поражает мыслью, – несравненный Марк Захаров. Воспитывает третье поколение. Это рекорд для Книги Гиннесса.[b]– Кредо?[/b]– Каждый день – мой.[b]ДОСЬЕ “ВМ”ВСЕВОЛОД ШИЛОВСКИЙ [/b]родился 3 июня 1938 года.Работал во МХАТе, как актер и режиссер.Создатель первого советского телесериала “День за днем”.Снялся более чем в ста пятидесяти фильмах, среди которых – “Голос”, “Торпедоносцы”, “Избранник судьбы”, “Военно-полевой роман”, “Интердевочка”, “Жизнь Клима Самгина”.Постановщик художественных фильмов “Линия смерти”, “Кодекс бесчестия”, “Миллион в брачной корзине”, “Блуждающие звезды”, “Приговор”.Народный артист России.

Тина Канделаки: Денег всегда прошу много

Я позвонила ей в назначенное (весьма позднее) время. Уловив в моем голосе усталость, теледива сочувственно обратилась ко мне: «Ну что, мой грустный?» Чем, признаюсь, немало мобилизовала меня. Тем более что я видела, как работала она. Как выходила после четырех часов записи, все так же белозубо улыбаясь сверкающим вспышкам фотоаппаратов. Как послушно следовала за ассистентом, не скрывая, что туфли на высоких каблуках ей явно натерли ноги. Но стоило вспыхнуть лучам юпитеров, и она снова преображалась в не знающую усталости ТВ-амазонку, между прочим, признанную, по опросам телезрителей, самой популярной телеведущей страны минувшего года. Нужно успеть до сорока пяти – Я трудоголик, – говорит Тина, – и легко живу в таком режиме. Если говорить о профессии, то у меня есть лимит времени, и нужно успеть что-то сделать до сорока пяти. Потому что после сорока пяти делать уже глупо. А мне пока тридцать два. Есть еще всего несколько человек, которые двадцать четыре часа заняты преимущественно профессией и кто способен жить подобным образом. – А почему в таком случае злословите в адрес Ксении Собчак? По-моему, она вкалывает не меньше вашего. – На самом деле мы подруги. И очень хорошо понимаем друг друга. Если бы не было Собчак, как бы люди могли понять, что они такие кристально чистые, нравственные и утонченные? Ксюша такая у нас первая. Она взяла на себя очень сложную роль. Королева гламура. Эдакая Пэрис Хилтон. И дай Бог ей сил и настроения, чтобы она смогла доиграть эту роль до конца. – А у вас есть «аналог» за рубежом? – На Западе интертейнмент гораздо старше. Поэтому не они нам, а мы им подражаем. Мне, например, говорили, что я похожа на Дину Дурбин. Ее моя мама очень любит. Некоторые утверждают, что я внешне напоминаю им Пенелопу Круc. – Помимо нескольких телепрограмм, вы еще ведете разные мероприятия, в рекламе снимаетесь… – Что касается моей публичной деятельности – тут цель одна: заработать достаточное количество денег и интегрировать их в собственное развитие и в благополучие своей семьи. – Насколько я могу судить, ваш муж-олигарх достаточно зарабатывает, чтобы содержать жену. – (Озадаченно): Мой Кондрахин олигарх? Олигарх в опале… Ах, ладно, пусть будет так. – Ну вот бриллиант, когда вы улыбаетесь, сверкает в зубе. Это муж вам его поставил? – (Смеется). Когда тебе с утра до вечера повторяют: ты царица, ты царица, глупо отказываться. «Мой» шампунь купило все Закавказье – А как ваш отец реагирует на то, что о вас пишут и говорят? Я где-то читала, что ваш – папа человек чрезвычайно темпераментный. – Гиви Шалвович всех кроет. Все записывает, что обо мне говорят, всех знает. Если кто плохо про меня сказал, у-х! – говорит. Поеду, разберусь. Но я его удерживаю. А раньше так и было: приезжал к кому-нибудь в Грузии и как надает! Сейчас я его ограничиваю в движениях, но, если бы он знал адреса, то, сами понимаете… – А муж знает адреса ваших обидчиков? – Андрей нормально на все реагирует. Шумят и шумят. Он не обращает внимания. У него есть понимание оборотной стороны публичности и есть понимание частной жизни. – Фамилия Канделаки – откуда? Греческие корни? Знаете свою родословную? – Знаю, конечно. Как-то я была в Израиле. К Гробу Господню двигалась огромная очередь паломников. Подхожу к священнику. И говорю: я Канделаки. И священник меня персонально, на глазах у огромной толпы, благословил. Никто не понял, почему. Все дело было в фамилии. Есть ортодоксальные ветви греческой церкви. Известно, что греческие священники по фамилии Канделаки привнесли христианство в Грузию. Осели там и обзавелись корнями. И превратились через много веков в грузинский род. Когда я была на острове Крит – там тоже встретила очень много однофамильцев. – Тина, вот еще вопрос на засыпку: а где вы одеваетесь? – Я одеваюсь на СТС. – А что же «Снежная королева», которую вы рекламировали? Почему там теперь одевается Кристина Орбакайте? – После некоторых событий они сказали, что у них есть мнение, будто я попала в аварию. Но дело в том, что был еще один нюанс – финансовый. У меня заканчивался контракт, и я под новый попросила больше денег. Я вообще всегда много прошу. Более того, если вы проницательный журналист и пытливо рассмотрите мои «рекламные» фотографии, то сможете заметить, что там пояс на мне от Гуччи. А брюки японского дизайнера. От «Снежной королевы» вообще очень мало. Я понимала, что, по условиям тендера, одно лицо не может сняться в десяти рекламных кампаниях. И параллельно стала вести переговоры с Pantene ProV. Их рекламный ролик снят в Испании, на вилле. Там я в вечернем платье иду по ковровой дорожке. Все очень эффектно. После этого Pantene купило все Закавказье – Армения, Грузия, Азербайджан. Ролики крутят по всей территории СНГ. А качество рекламного ролика – это часть моего имиджа. Ну а «Снежной королеве» я тоже очень благодарна. Потому что, спасибо им, смогла купить новую квартиру. – Ремонт и дизайн тоже ваши? – Все делает Андрей. Я вообще человек в быту неприхотливый. Выросла в аскетических условиях, потому что моя семья все время переезжала. И к золотому напылению просто отношусь. Для меня главное, чтобы был ночник рядом с кроватью – чтобы можно было читать. Нормальные ванная комната и туалет с биде – обязательно. Андрея я попросила обустроить комнату для детей. Все остальное – не важно. Мы пережили столько разводов! – Тина, а у вас есть пагубные привычки? – Я не пью и не курю. Даже бокал вина, например, на меня действует как снотворное. А поскольку я очень устаю, то со сном у меня все в порядке. Мне даже баранов не приходится считать. И такое снотворное, как алкоголь, мне не нужно. – У вас на руке совершенно необыкновенное кольцо с красной эмалью и бриллиантами. Откуда? – Только не пишите, что я сама себе его купила (улыбается). Мы были с моим директором на острове Крит. Там меня не ждал никакой олигарх, я вела мероприятие, и скучища была невероятная. Зашли в магазинчик, смотрю – кольцо дивное, но с невероятной наценкой. Ну и я уговорила продавца сделать мне скидку в тридцать процентов. Это мое любимое кольцо. От Гавелы. Кстати, на кольцо мне скидку сделали после того, как я продавцу свой паспорт показала. Говорю: не каждый день у вас Канделаки покупки делают. Тут он и растаял (хохочет). Даже руку на прощание мне поцеловал. – А как часто вам руки целуют? – К сожалению, нечасто. Люди не так хорошо воспитаны, как того хотели бы вы. Я такой человек, что сама себе все отнесу и принесу. Но вещи, о которых вы говорите, впитываются с молоком матери. Я сыну внушаю, что женщине нужно целовать руку. Про тяжелую сумку не надо напоминать – это само собой. Мужчина должен быть галантным и проявлять себя мужчиной. Не знаю, получится ли воспитать сына как следует, но я пробую. – А мальчика, по-вашему, сложнее воспитывать, чем девочку? – (Тяжело вздыхает) Вы как хороший, пытливый журналист задали мне столько умных вопросов – не задавайте глупого. – Договорились. Скажите, а есть ли у вас жизненное кредо? Ну, скажем: «Ничто не слишком!» Ну или там: «Всегда!» – «Всегда» – это значит «никогда». Однажды Ницше сказал: «Что нас не убивает, то делает сильнее». Но это хорошо для тех, кто собирается делать революцию. С возрастом рамки мировоззрения расширяются. И сейчас я уже скажу так: чем бы ты ни занималась, все равно важнее – дети. И чтобы через тридцать лет они не сказали: на фиг все то, что ты делала! Для меня, безусловно, важнее всего – личное счастье. И чего бы я в жизни ни добилась, я делаю это ради моей семьи. – А есть ли у вас талисман? – Я не идолопоклонник, не язычник. И считаю, что нет ничего сильнее, чем вера в Бога. У меня есть одна фантастическая история. В Грузии есть святой, его канонизировали после смерти. Мы пришли к его могиле. Вокруг много народу. Я сняла с себя все кольца, и обручальное в том числе. И положила, чтобы их освятить, зарядить энергией. Забыла и ушла. И даже уехала. Какими-то делами занимаюсь. Прошло часов пять. А у меня привычка – касаться обручального кольца. Трогаю, и чувствую – нет его. Вернулась. И что вы думаете? Оно как лежало, так и лежит. Представляете?! Нельзя говорить Христу: а вот покажи, сделай, чтобы вода в вино превратилась. В это просто нужно верить. Эта система координат, которая внутри тебя. Помните «Фауста» Гете? Фауст засомневался – и к чему это его привело? – Испугались, наверное, что обручальное кольцо потеряли? – Конечно. Я ведь уже десять лет замужем. Но я меньше всего хочу обсуждать свою любовь к мужу. Infotainment – чувства, выставленные напоказ – это пошлость. Сколько раз после таких публичных заявлений о вечной любви, с красивыми обложками в глянцевых журналах, люди разбегались… Сами знаете, сколько разводов мы пережили. Поэтому скажу только, что мы очень крепкая пара. – Глядя на вас, я бы не удивилась, если бы в один прекрасный день узнала: Тина Канделаки подалась, ну, скажем, в депутаты. – Я вам отвечу цитатой, если позволите. (Достает из кофра вырванную из журнала вырезку и почти бормочет): «Моя личная жизнь, вернее ее отсутствие, беспокоит абсолютно всех». Кондолиза Райс. (Мне, отчетливо): это она правильно подметила. Я, к счастью, встретила мужчину, за которого вышла замуж. Такое может случиться однажды… А-а, вот, нашла! (Продолжает читать): «Говоря об участии женщины в президентских выборах, я очень рада за них, я довольна, но не стану одной из них». И в этом я тоже с ней полностью согласна. Досье ВМ: ТИНА КАНДЕЛАКИ родилась 10 ноября 1975 года в Грузии. Окончила 64-ю среднюю школу для детей военных в Тбилиси. Поступила в медицинский институт на факультет «Лечебное дело» по специальности «челюстно-лицевая хирургия». Бросила мединститут и поступила на журфак университета. В Москве работала на радиостанции «Серебряный дождь», телеканалах «2Х2», Mуз-ТВ, на телеканале «ТВ-6» вела три программы – «Алле, народ!», «Ой, мамочки!» и «Я знаю все». С сентября 2002 года ведет программу «Детали» на телеканале СТС. С марта 2003-го – ведущая игры «Самый умный». Помимо этого, ведет еще несколько программ на телеканале СТС. Замужем, имеет двоих детей – Меланию и Леонтия.

Феминистка России Мария Арбатова «Вечерке»

Я встречалась с этой женщиной несколько раз, как правило, на презентациях, премьерах и других светских раутах. И всякий раз ее можно было видеть в окружении импозантных мужчин. Ничего не попишешь, нравится ее кустодиевский силуэт сильному полу… Впервые я встретилась с ней для обстоятельного разговора лишь сейчас. Какая шла, такой и подошел – Мария, говорят, до двадцати пяти в жизни женщины – самое главное эмоции и чувства. До пятидесяти – знание и опыт. – Обычно люди действительно умнеют с возрастом, но это не значит, что в молодости они принимают решения менее взвешенно. Не сказала бы, что основы мироощущения как-то привязаны к половой принадлежности. Не могу похвастаться тем, что раньше я делала много глупостей, а теперь мало. Процент глупостей не изменился, скорее изменился масштаб. Если раньше я могла ошибаться в друзьях, мужчинах, то теперь ошибаюсь в деловых партнерах. – Ваши книги, несмотря на то что вы за равноправие в отношениях, в общем-то, о любви, о счастье. О женщинах «традиционных» с их слабостями и проблемами. О неудовлетворенности… Или я заблуждаюсь? – Равноправие не только не исключает любви и счастья, а напротив, их гарантирует. Именно в силу своих представлений о партнерских отношениях в браке я уже третий раз счастливо замужем. Просто считаю брак логичным до того дня, когда люди целуют друг друга на ночь и будят с утра поцелуями. В день, когда они делают это без удовольствия, брак кончается, и никто никому ничего не должен. Именно поэтому у меня чудные отношения с двумя бывшими мужьями. Я воспринимаю их как братьев, и в трудную минуту всегда рассчитываю на их помощь. – Вы старше своего мужа. Ощущаете разницу? – Физического ощущения возраста у меня нет. Моему мужу сорок лет, и я не чувствую разницы между нами. У меня нет пиетета перед большими числами. Как говорил кто-то из философов: время – это только обозначение последовательностей. И честно говоря, нет ничего специально окрашенного. Скорее всего, ощущаю обычную нехватку времени перед днем рождения. – Некоторые утверждают и даже снимают фильмы о том, что все мужики сво… Впрочем, и некоторые героини ваших романов тоже. – Любой патриархальный миф о любом из полов говорит только о личностной незрелости того, кто его транслирует. Как говорила одна моя подруга: какая шла, такой и подошел. Лично я не привязываю нравственные характеристики к полу. – И все же, в чем сила женщины – в слабости «пола» или в особой химии мозга? – Современная психология утверждает, что внутри пола разброс на типы больше, чем между полами. Сила любого человека в его личностной зрелости. Посему разговоры об особой работе мозга не несут никакой смысловой нагрузки. Если человек состоялся как личность, то он ценен, несмотря на то что у него в паспорте записано в графе «пол». Я не люблю обывательских стереотипов, и для меня настоящим мужчиной является мужчина, который себя идентифицирует как мужчину и только. Все остальное – навязывание клише. Мы выглядим как арабские эмираты – Сегодня в политике и на руководящих должностях в бизнесе в разных странах все больше женщин. Как-то Алла Демидова сказала, что мы идем к матриархату. – В отличие от Аллы Демидовой я знаю, что матриархатом в истории назывался период материнской семьи и промискуитета (в сексологии промискуитет – беспорядочные половые сношения коитусы со многими партнерами. – Н. Ю.Х.), а никак не правление женщин. Борцы за равноправие стремятся к модели, которая называется биархат: это, когда большинство людей определяют свою семью как семью без главы. Что касается нашей страны, в сегодняшних ветвях власти и большом бизнесе женщин практически нет. Мы выглядим почти как Арабские Эмираты. Это признак огромного отставания в политическом развитии. Если у нас и случаются богатые женщины, то они либо вовремя вышли замуж за Потаниных, либо вовремя развелись с Абрамовичами. – Сегодня между бедными и богатыми огромное расслоение, и маятник продолжает раскачиваться. При этом и у тех и у других определенное количество проблем. – Существуют понятные экономические процессы. В нашей стране они медленнее, чем хотелось бы, но направлены в ту же сторону, что и у всего мира. Проблемы богатых это проблема роста. В третьем поколении это уже будут вменяемые люди, не отягощенные неврозами экстремального распила национальных денег. Что касается бедных, то постепенно отстроится уровень их жизни и упорядочится социальный лифт. – Очень надеюсь. Скажите, а кого сегодня можно назвать патриотом? И вообще патриотизм, не архаизм ли? – Лично мое понимание патриотизма, кроме высоких слов, включает в себя необходимость учить детей, лечиться и хранить деньги в России. Иначе представители элит не будут заинтересованы в том, чтобы реформировать образование, медицину, банковскую систему и т. д. – Сейчас все пребывают в поиске национальной идеи и национального героя. А по-вашему, есть такой? – Думаю, что сегодня в России это представитель среднего класса, научившийся зарабатывать деньги и помогать более слабым. Самый яркий в этой когорте для меня, например, хирург Герман Пятов, координатор и создатель проекта «Мурландия». На свои деньги эта команда содержит 70 региональных детских домов, отстраивая в них все, вплоть до найма психологов и интеграции выпускников. Для всех распилочных благотворительных фондов он как кость в горле. Сыновья помогают не засахарить мозги – На чем должен стоять семейный очаг? – На способности его обитателей к слышимости и договариваемости. Только в этих условиях все смогут развиваться и реализовываться, не разрушая друг друга. – Как вы строите отношения с сыновьями? Существует ли между вами проблема недопонимания? – Моим сыновьям в этом году тридцать лет. Мы умеем находиться в диалоге, и уже давно они воспитывают меня, а не я их. Благодаря тесному общению я успеваю не засахарить свои мозги и понимать интонацию их поколения. – Вы водите автомобиль? Или вождение – мужская прерогатива? – Я не вожу автомобиль. Это связано не с тупостью или страхами, а с тем, что у меня больная нога, и получить права официально можно только в немыслимых условиях. А я против купленных прав. Кроме того, моя жизнь настолько насыщена тремя профессиями, что время в машине я использую для расслабления и телефонных разговоров. Не думаю, что автомобиль сложнее электромясорубки и не героизировала бы факт сидения за рулем. – Хорошая ли вы хозяйка? – Я отличная хозяйка. Готовлю лучше ресторанных поваров, но стараюсь делать это реже. К тому же в нашей семье готовить умеют все. – Любите драгоценности? – Я в юности ходила на лекции по литотерапии, и не только люблю камни, но еще понимаю, когда и что надо надевать. Поскольку мой муж индийский принц, я могу вдоволь пользоваться индийскими ювелирными базарами, на которых дивные камни стоят копейки. К тупым новорусским бриллиантам я совершенно равнодушна и ношу только авторские украшения. – Есть ли у вас что-то вроде жизненного девиза? – Господи, дай мне силы делать то, что могу; мужество – не делать то, чего не могу; и мудрость – всегда отличать первое от второго. Досье ВМ: Мария АРБАТОВА родилась 17 июня 1957 году в городе Муроме Владимирской области. Окончила Литературный институт им. Горького. К своим пятидесяти Арбатова как творческая личность успела сочинить пятнадцать книг, четырнадцать пьес и множество статей, стать обладательницей золотой медали Кембриджского библиографического центра, лауреатом Боннского театрального биеннале, лауреатом конкурса радиодраматургии «Приз Европы» и пр., и пр. Как женщина Арбатова сумела очаровать троих мужей, развестись с двумя и родить двоих сыновей.

Оксана Грищук-живет ради дочери

[b][i]С друзьями мне нечего делить[/i] [/b][b]– Приятно видеть двукратную олимпийскую чемпионку на родной земле.[/b] – За тринадцать лет моего пребывания в Америке я всего во второй раз оказалась в России. В прошлом году наше телевизионное шоу имело очень высокий рейтинг, и устроители решили повторить этот марафон. Мой нынешний ледовый партнер, музыкант Петр Дранга, мне очень симпатичен. Предельно предупредителен. Он суперджентльмен, уникальный по манерам. Единственный его минус в том, что он никогда не стоял на коньках. Но я рассчитываю на свои возможности как тренера и партнерши. Он меня спрашивает: «Оксана, когда я буду падать, мне тебя держать или отпускать?» Я говорю: «Лючше отпускай!» (говорит с легким акцентом). А он мне: «Ну, тогда если ты сама будешь падать, то падай на меня, чтобы мягче было» (смеется). [b]– Прошлый проект шумно обсуждался в прессе. Вокруг вас кипели особенные страсти. И вообще многие считают, что ваша победа была вам известна с самого начала. [/b]– Не знаю, как для остальных, а для меня она была неожиданна. Я тогда ничего не знала. Так же, как и сейчас никому не известно: продержимся ли мы до ноября – окончания шоу – или вылетим сразу. [b]– Как вы думаете, почему вас многие не любят? За что они против вас ополчились? [/b]– Есть две категории людей: одни меня очень любят – это любители спорта, фаны – и те, которые мне очень завидуют. Завидуют тому, что у меня растет дочь и все у меня хорошо. Завидуют моей успешности, моему золоту. Многие спортсмены прилагают усилия, тренируются до седьмого пота, трудятся, бьются, но у них не получается достичь высот. Мне повезло. Мне это было дано судьбой. Это Богом посланное счастье. И даже если мне делают гадости, в душе мои недоброжелатели понимают, что я человек добрый. Завистников я жалею. Им больно, им тяжело. Они этим ядом отравлены. Что касается моих друзей, то я не представляю, чтобы кто-то из них мог мне позавидовать. Почти все давно работают в разных странах, в Европе и Америке. И мне с ними нечего делить. [b][i]Зачем нужен «мэриед сертификейт»[/i][/b] –[b] А что вас может вывести из себя? Честно говоря, вас трудно представить в состоянии аффекта. [/b]– Я обычно держу себя в руках. Меня может вывести из себя ложь. Но максимум, что я могу сделать, это хлопнуть дверью. [b]– У вас есть бойфренд? [/b]– Да. Он американец. Бизнесмен. Работает с инвестициями со швейцарскими банками в Америке. [b]– Круто! А штамп в паспорте – для вас это важно?[/b] – В США не ставят штампов. [b]– Ну а как же «мэриед сертификейт»? Это ведь документ о замужестве. И любовная пара его может получить в Лас-Вегасе буквально за один день. Если они действительно хотят быть вместе. Вы были бы готовы к этому, если бы ваш друг сделал вам предложение?[/b] – Семь лет назад я бы ответила «да». Но сегодня я должна все взвешивать. Для того чтобы люди построили семью, кроме чувств, многое еще важно, нужен целый «пакетж». У меня есть ребенок. И с отцом дочки я не была расписана. С Джефом, отцом Скайлэр, мы расстались почти сразу после ее рождения. И с десяти месяцев она общалась с моим новым другом. Все время пыталась его называть папой. Сначала я возражала, пробовала ей объяснить, в надежде, что их контакт с отцом наладится, но потом смирилась. А сейчас я не могу позволить себе совершать ошибки. У нас с моим возлюбленным пока нет общего дома. У меня свой, у моего друга свой. Можно сказать, что мы с ним очень близки. Редкий день, когда не встретимся. Гражданский брак в США тоже признается. Но все-таки одно я знаю точно: я ни за что не стану рожать еще одного ребенка, вне супружеских отношений. «Мэриед сертификейт», конечно, важен – как утверждение семьи. –[b] А ваш друг не ревнует вас? Вот вы сейчас так далеко. И здесь тесно общаетесь с партнером, интересным мужчиной?[/b] – Мы доверяем друг другу. Он очень скучает – притом что очень занят, все же собирается приехать. Но давайте о личном больше не будем. Я человек суеверный. Не дай бог, сглазим. [b][i]Россия дала мне все [/i][/b]–[b] Вы гражданка Америки? [/b]– У меня двойное гражданство. К счастью, обе страны теперь лояльны к таким вещам. [b]– А если, не дай бог, вам придется отказаться от одного из гражданств, какое вы предпочтете? [/b]– Я не думаю, что такое может случиться. Сегодня время другое. Каждый может работать и жить там, где ему удобно. Но если все-таки мне придется выбирать, я останусь гражданкой России. Эта страна мне дала все. [b]– А какой технический райдер вы подписывали, соглашаясь на участие в «Танцах на льду»? Указывали, скажем, какой высоты должен быть ворс ковра? Или какой лимузин вам должны подавать к подъезду? [/b]– Мне это не важно. Главное, чтобы меня до работы довезли вовремя, в целости и сохранности. А жилье должно быть просторным и комфортабельным. [b]– Есть у вас какая-нибудь мечта? Вы ведь достигли самых высоких вершин. И вроде желать больше нечего.[/b] – С детства я ходила в церковь с мамой и бабушкой. И никогда не проходила мимо старушек без подаяния. Если бы у меня было много денег, ну, миллионов пять долларов, я бы занялась благотворительностью. А лично для меня самое главное – здоровье ребенка, моей семьи и близких людей. –[b] О какой судьбе для дочери мечтаете? Есть у нее какие-нибудь пристрастия?[/b] – Во-первых, она очень атлетична. Но я ей предоставлю сделать выбор самой. И хотя она уже выходит на лед, я понимаю, что карьера фигуристки ей не светит, так как, судя по генетике, она должна быть очень высокой. Педиатры, просчитав по какойто известной им формуле, сошлись на том, что рост Скайлер будет не менее 180 сантиметров. Ведь у ее отца вообще 193. А представьте еще коньки… И когда ей будет 15 лет, я думаю, маленькие японцы или китайцы будут прыгать уже четверные. А длинноногие и высокие этого никогда не осилят. Так что тренирую ее просто для осанки, здоровья и фигуры. Она занимается балетом и уже умеет плавать. Сейчас я вообще в основном занята дочерью. Это для меня самое главное. Я отказываюсь от многих учеников, потому что мне нужно свободное время. Работаю два раза в неделю. Скайлер ходит в эти дни в «прискул». Это что-то среднее между садом и школой. Самое большое счастье для меня сегодня – быть мамой. [b][i]Украшения должны быть дорогими [/i][/b]–[b] А лед, он какой? Жестко было падать? Я имею в виду даже не его физическую плотность. А, так сказать, в общечеловеческом смысле…[/b] – Наша педагог, когда мы выезжали на соревнования, всегда говорила: не выпускайте коньки из рук! И мы ходили с ними в обнимку. Поэтому отношение к обуви у нас как к чему-то святому. Лично мне коньки никто не портил. Но кто-то от этого пострадал. В моей практике было так, что бросали мелкие монеты «подговорные» люди – с трибуны. И даже если монеты сразу не прилипают, потом примораживаются ко льду, и если на нее наедешь, сразу – падение. [b]– По русской зиме не скучаете? [/b]– Снег не люблю. Если вдруг заскучаю, поеду на лыжный курорт. Скучаю по людям. Здесь мне дарят цветы мои поклонники. Спортсменов уважают. Здесь мы – герои страны. В Америке отношение другое. Хотя понятно почему, ведь мы там всегда представляли Россию. [b]– Ваша спортивная закалка мешает или помогает личной жизни? [/b]– Мешает одно – воспитанное в спортивной борьбе желание быть первой. Лидерство ведь проявляется во всем. Хочешь выигрывать постоянно. Это непрекращающееся соперничество. Даже с мужчиной. Я думала, что оно всегда ведет к успеху. Но… теперь я стала более уступчивой. [b]– Я не вижу на вас ни одного кольца или золотого украшения с бриллиантами. Вы не любите драгоценности?[/b] – Если и надеваю драгоценности, то на пати, вечеринки. Много не навешиваю. Иногда мы с другом выходим в хороший ресторан. И с бокалом хорошего вина, эксклюзивными блюдами, под закат, общаемся. Тогда я надеваю красивое платье, колье. Украшения и наряд должны быть очень дорогими. Люблю посидеть у океана, когда легкий бриз и мелкие-мелкие брызги. За тринадцать лет жизни в Америке в воду зашла только один раз. Океан очень холодный. [b][i]Настраиваюсь на позитив [/i][/b][b]– Вы ведь родом из Одессы. Скучаете по морю? [/b]– Мы очень давно уехали из Одессы. Потому что считалось, что лучшие учителя в Москве. А потом оказалось, что и в Одессе они очень даже неплохие. [b]– У вас на щиколотке – тату. Это дань моде[/b][b]? [/b]– Да, семь лет назад сделала и не жалею. Но подобных экспериментов уже не повторю. – [b]Сегодня многие прибегают к пластической хирургии. [/b]– У меня все свое (горделиво выпрямляет спину). [b]– А ботокс или подтяжку одобряете?[/b] – Если об этом спрашивают, значит, уже следует начинать об этом думать. Но я очень боюсь иголок. Когда была в положении, нужно было из вены кровь сдать, – так свалилась в обморок. [b]– А сколько вы весите, если не секрет? [/b]– 52 килограмма. –[b] Прекрасно выглядите. У вас есть что-то вроде жизненного девиза? [/b]– Игнорирую стресс. И всегда настраиваюсь на позитив. [b]– У вас ослепительная улыбка, прямо-таки голливудская.[/b] – Нет, она – моя. Спасибо. [i]Когда этот материал уже был готов к печати, Оксана во время тренировок «Танцев на льду» получила очень серьезную травму. Диагноз: надрыв мениска, потеря половины хряща в левом колене. Врачи категорически запретили прославленной фигуристке выходить с такими повреждениями на лед и даже всерьез заговорили об операции. Но Оксана, которая полна решимости участвовать в финале телешоу, отказалась наотрез, считая, что такое упорство – неотъемлемая часть ее «олимпийского характера». Надо сказать, что с этой коленкой у Грищук были нелады еще во время прошлогоднего проекта, когда она каталась с актером Петром Красиловым. Тогда, танцуя «Цыганочку», девушка эффектно упала на колени на лед, принялась грациозно трясти плечами. Знали бы зрители, чего ей стоила эта грация! Падение, увы, оказалось настоящим: Оксана испытывала дикую боль – но не подала виду и завершила номер. Тогда после конкурса она уехала в Америку, где ее вроде вылечили мазями и физиотерапией. В этом году Грищук «споткнулась» во время тренировки эксцентрического танца на песню из репертуара группы «Тату». С нынешним партнером Петром Дрангой они исполняли эффектный элемент «Кораблик», когда фигуристка лихо проезжает между ногами партнера. Во время этого самого «кораблика» – видимо, по принципу где тонко, там и рвется – колено фигуристки снова пронзила резкая боль: Оксана просто упала на лед! Сегодня, после приговора врачей, участвовать в финале Оксане просто опасно: последствия могут оказаться необратимыми: в случае полного разрыва мениска ей реально грозит хромота. Но фигуристка решила продолжать тренировки. Мол, такое ли в спорте бывает! «Вечерка» желает Оксане скорейшего выздоровления [/i]

Формула Билана

[i]Впервые я увидела [b]Диму БИЛАНА[/b], когда был жив его продюсер Юрий Айзеншпис. Я стояла у выхода из концертного зала «Россия» с несколькими людьми из шоу-бизнеса. В это время открылась дверь, вышел Юрий Шамилиевич, а следом за ним… вылетело нечто наподобие молнии. Айзеншпис пошел к своему навороченному авто.Передвигаясь следом как будто в танце молодой человек-молния вдруг запел в полный голос. Все опешили, потому что импровизация была сколь неожиданной, столь и блестящей. Падая на переднее сиденье рядом с продюсером, Билан удовлетворенный произведенным впечатлением, неистово сверкнул черными очами. Судя по реакции профессионалов, похоже было, что для нашей попсы – это новое явление.– Псих! – сказал кто-то.– Это хорошо, что псих. В искусстве без этого не проживешь.Второй раз так близко я увидела Диму совсем недавно. На сей раз свои эмоции он успел выплеснуть на записи одного из телевизионных шоу. «Жег» на сцене по полной программе. А в перерыве в полудреме медитировал в гримуборной.– Понимаете, я уже несколько ночей не спал. Сейчас который час?– Полвторого ночи, – ответила за меня продюсер Билана Яна Рудковская.– Устали? – я осторожно присела напротив Димы.– Типа того, – устало улыбнулась звезда[/i].[i][b]Ступенька, милорд![/i]– Как вы относитесь к титулу «секс-символ»?[/b]– Сейчас ([i]обреченно вздыхает[/i]) я вообще антисекс-символ. К тому же с этим ярлыком, который навешали вы же, журналисты, я не соглашался никогда. Но все-таки не буду юродствовать. Это приятно. Но, конечно, я не начинаю свой день, глядя на себя в зеркало со словами: «О, Боже! Какой же я невероятный!»[b]– Дима, вас так тщательно охраняют. От кого? От поклонниц или хулиганов?[/b]– Дело в том, что у меня много всяких гастролей, переездов, перелетов, – я устаю. Часто не высыпаюсь. Я всегда какой-то зашоренный, забегавшийся. И в последнее время стал головой пробивать все проемы в дверях самолетов, набиваю себе шишки, когда сажусь в машину… Падаю на сиденье и слышу рядом: «Дима, осторожно!»[b]– Ступенька, милорд?![/b]– …И кто-то подставляет руку, чтобы я не ушибся. Когда о тебе заботятся, это очень приятно. А защищать меня ни от кого не надо. Я сам за себя могу постоять. Но близкие мне люди считают иначе. Вот сейчас, например, вы видели смену караула у моей гримерки.[b]– Но когда вокруг постоянно люди, ведь это утомляет! Невозможно, наверное, без свидетелей даже роман закрутить.[/b]– К этому действительно нелегко привыкнуть, тем более, что я всегда веду активный образ жизни ([i]улыбается[/i]), где свидетели бывают ни к чему. Мне ведь тоже хочется все в жизни попробовать. Но, тем не менее, окружающие меня люди существенно помогают мне жить. Я ведь часто бываю вне дома. У меня куча чемоданов с одеждой – костюмов. Кто-то же должен мне помогать их носить!?[b][i]Все имеет свою формулу[/i]– Как оцениваете степень народной любви к себе? По количеству зрителей на концертах? Или толщине собственного кошелька?[/b]– По количеству зрителей рекорд в этом году побил сочинский фестиваль. А если говорить о кассе, цифры которой я знаю всегда, но не люблю об этом говорить, – и эта кривая неуклонно ползет вверх.[b]– Не сомневаюсь. А энергетически где подпитываетесь?[/b]– Во сне. В хорошем кино. В каких-то жизненных, человеческих ситуациях. Пока я нахожу, где черпать эмоции. У меня честные взаимоотношения со зрителями, они меня подпитывают энергией настолько, насколько я подпитываю их.[b]– Вы авантюрист по жизни?[/b]– Ну да. В общем.[b]– Действуете больше по интуиции или по расчету?[/b]– Я считаю, что практически все подвластно математическому расчету. Интуиция – тоже определенный просчет. Все явления природы, вода, например, имеют четкую химическую формулу. И даже воздух. Если мы говорим о вещах, которые не относятся к материальному миру, к примеру, о музыке, то даже она тоже имеет геометрическую основу.[b]– Вы теперь под женским началом. Не жестко под опекой Яны?[/b]– Мы начали сотрудничать, когда в моей жизни все приоритеты уже были расставлены. С Яной мы дружим давно, и процесс построения дальнейших шагов продумываем вместе. Наш альянс абсолютно договорный. И противостояний никаких нет. У нас не возникает неразрешимых споров. Планированием концертов занимаюсь я.Сам выбираю, куда ехать. Сейчас мне приятно бывать в уже знакомых местах, где меня знают и любят. И я думаю, те отношения, которые построены между мной и Рудковской, переломили все стереотипы взаимоотношений «продюсер-исполнитель».[b][i]Прячусь под кепочкой[/i]– А есть у вас какой-нибудь талисман, ну, скажем, любимая подушечка, которую вы берете с собой в дорогу?[/b]– ([i]Смеется[/i]) Игрушки с собой не вожу. Чувствую себя уверенно, когда при мне достаточное количество гардероба. Кофр с костюмами.[b]– Кепочка ваша, которая, кстати, вам очень идет, – это элемент имиджа?[/b]– Надел сегодня кепочку. Просто прячусь. Опустил голову, и глаз не видно. К тому же отовсюду бьет свет и не так режет глаза.[b]– А вообще, кто вам придумывает стиль?[/b]– ([i]Удивленно оглядывает себя[/i]) Неужели у меня есть какой-то стиль?! Хотя очень приятно, что вы об этом говорите. На самом деле ничего специального на мне нет. Одеваюсь, как мне удобно.[b]– А что за перстень у вас на руке? Это черный агат?[/b]– Это дерево в серебре. Купил его, когда был в Америке.[b]– Мужчине такие аксессуары, как часы, важны? Вот у вас на руке какието совершенно навороченные.[/b]– Вы знаете, просто феноменально: меня все часы почему-то перестают ходить! Вот и эти испортились.[b][i]Главное – вера[/i]– Есть у вас что-то вроде жизненного кредо?[/b]– Есть отличная книга Пауло Коэльо «Алхимик», а там очень хорошая фраза: «Если ты чего-то сильно желаешь, то вся Вселенная способствует воплощению твоих желаний в реальность». В этом я убедился на себе. Ставил перед собой задачу, цель, и шел к ней и верил. Ну и получилось. Главное – вера.[b]– Какой литературный персонаж вам по нраву?[/b]– Книг много, а читать их нет времени. Давно уже ничего не читал. Люблю классику – Булгакова, Пушкина.[b]– Кто ваши друзья? Или это величина непостоянная? Верен ли, на ваш взгляд, постулат «друзья познаются в беде»? А, может, в успехе?[/b]– Друзья на самом деле познаются в беде, и я очень рад, что в моей жизни есть такие люди, в которых я уверен, с которыми прошел и огонь, и воду. Я очень ценю это. Мои друзья не только из шоу-бизнеса, есть и непубличные люди. Вообще профессия не имеет значения, главное – чтобы человек был «настоящим».[b]– Когда плакали в последний раз?[/b]– Вчера. Был сильный ветер, и я прослезился. А так, вообще, давно. Сейчас и не вспомню.[b]– Как относятся ваши родители к вашей публичности?[/b]– Они, конечно, очень переживают, когда в прессе появляется какая-нибудь «утка» или раздувается какой-то скандал, но я стараюсь их оберегать от этого. Они далеки от шоу-бизнеса, чему я очень рад.[b][i]Моя Лена живет в Париже[/i]– Дима, детство вы провели в горах – или рядом. Часто мысленно туда перемещаетесь?[/b]– Мне нравится Байкал, на котором я был. Мне вообще важно, чтобы была «нечерэл» – настоящая часть природы. Горы, лес…[b]– Ну а такие вещи, как семья, дом. О них не мечтаете?[/b]– О-о-о! Вы о таких серьезных вещах спрашиваете. Я надеюсь, что это у меня тоже будет. Я воспитывался в крепкой семье. У меня счастливые родители, которые своим примером учили меня жить ощущением счастья. Я благодарен им за это – они заложили во мне хорошую основу. А чтобы это счастье узнать, когда оно тебе встретится на пути, нужен опыт. Пережить страдания, разочарования, испытать, что такое одиночество. Вот сейчас я и зарабатываю этот опыт. И уверен, счастье мне улыбнется.[b]– А как поживает ваша девушка Лена?[/b]– Она модель, живет и работает в Париже. У нас обоих очень плотный график, поэтому видимся не часто, зато всегда на связи. Постоянно созваниваемся и рассказываем друг другу, как дела. Конечно, такие отношения нельзя назвать идеальными, так как любовь требует постоянного общения. Но сейчас у нас у обоих на первом месте – работа, творческий рост.В жизни приходится всегда чем-то жертвовать. Но, конечно, хочется уюта, хочется возвращаться домой в теплый уютный дом, где тебя ждет любимая со вкусным ужином. Мы с Леной пока не думаем о браке, мы молоды, и я считаю, что всему свое время. Зато каждый ее приезд в Москву – праздник. Мы проводим вместе время и наверстываем упущенное. Я безумно рад, что в моей жизни есть такой человек, который всегда меня поддержит, выслушает и поймет.[i][b]Как все начиналось[/b][/i][b]Однажды никому не известный студент училища им. Гнесиных Виктор Билан проник на закрытую вечеринку, где собрались известные продюсеры музыкального мира, с твердым намерением занять свое место под софитами. Вычислив среди остальных Айзеншписа, он запел для него что-то из репертуара Уитни Хьюстон. Не обратить внимания на молодого человека было невозможно. Превратившись из Виктора в Диму, Билан быстро взобрался на авансцену отечественного шоу-бизнеса[/b].[b]ДОСЬЕ «ВМ»[i]Дима (Виктор) БИЛАН [/b]родился 24 декабря 1981 года в Карачаево-Черкесии. Когда мальчику исполнился год, семья переехала в город Набережные Челны, к бабушке. Через пять лет снова переехали, теперь в Кабардино-Балкарию. Окончил музыкальную школу и училище им. Гнесиных по классу вокала. На втором курсе познакомился с продюсером Юрием Айзеншписом. После смерти Айзеншписа начал сотрудничать с его вдовой Яной Рудковской. Лауреат премии MTV как лучший исполнитель и артист года. Занял второе место на конкурсе Евровидение-2006.[/i]

Сильная женщина предпочитает сильных мужчин

[b]Больше трех лет Бородулька (так ее прозвали участники программы) ведет на канале ТНТ реалити-шоу «Дом-2» – о любви нашего времени. Ксения – студентка РАТИ. Получает уже третье по счету высшее образование. Пробует заниматься бизнесом. А в сентябре у нее вышла книга «Законы любви. 100 эссе о чувствах». Что поколение Бородиной в действительности понимает в любви и в настоящих чувствах, – об этом мы и решили поговорить. А также, понятно, о самой Ксении.[/b][i][b]На работе только работаю[/i]– Многие вещи в «Доме-2», на мой взгляд, за гранью допустимого. Как заметила госпожа Людмила Нарусова в беседе с дочерью Ксенией Собчак: «Мои коллеги возмущены тем, что вы делаете. Осталось только на наших глазах совокупляться».[/b]– Так все это и называется реалити-шоу! Это жизнь, как она есть – без прикрас, с ее радостями, романтикой и ссорами. Ребята не играют, у нас нет постановочных сцен, наигранных скандалов. А зрителям интересно смотреть на жизнь со стороны. Поэтому у нас такие бешеные рейтинги. Это – не художественное кино, не документальное, не ток-шоу, а РЕАЛИТИ. Если бы мы показывали, как ребята просыпаются, читают, спят, чистят зубы, загорают, обсуждают, каким порошком лучше постирать джинсы, это было бы не шоу![b]– Ну, допустим. А вот вы, например, в программе для того, чтобы помочь участникам создать пару. А сами планируете создание собственной семьи?[/b]– Я встречалась с молодым человеком из шоу Оскаром Каримовым, но в какой-то момент мы поняли, что не стоит больше продолжать отношения. Теперь я хожу на работу только работать! На любовные истории на проекте наложила табу. И в ближайшее время замуж тоже не собираюсь. Пока не пришел мой час.[b]– А вашим родителям нравится то, чем вы занимаетесь?[/b]– Конечно, нравится, они очень гордятся мной.[b]– Вы в семье один ребенок?[/b]– А по мне не видно? Ха-ха-ха![b]– Видно. О чем мечтали в детстве?[/b]– Да много о чем! Актрисой мечтала стать, моделью. Чтобы у меня была семья большая, много детишек. Известной всегда хотела быть, чтобы в телике показывали. Все, как и любая другая девочка. Сейчас вот иду к своей цели, воплощаю одну за другой мечты в жизнь.[i][b]Штамп цементирует семью[/i]– Вы состоявшийся человек и в материальном смысле ни от кого не зависите. На что тратите деньги?[/b]– На красивую жизнь! Я молодая, интересная, мне нравится модно одеваться, ездить на хорошей машине, комфортно отдыхать. На это и трачу часть денег. А в данный момент я делаю ремонт в квартире, поэтому очень много средств уходит именно на это.[b]– И все же: что значит для вас домашний уют?[/b]– Дом – это тот уголок, то место, куда приходишь после долгого рабочего дня и полностью расслабляешься. Там тебе комфортно, уютно, простои бесконечно хорошо. Там тебя ждут любимые и близкие люди. Уют – это когда можно отдохнуть душой. Думаю, для любой женщины домашний уют должен стоять на первом месте.[b]– А «брачный» штамп в паспорте – это важно?[/b]– Важно. Потому что таким образом вы становитесь семьей. Я считаю, что в гражданском браке жить можно до того момента, пока речь не заходит о детях. Вот тогда точно необходимо оформить отношения документально. Именно штамп цементирует семью. Например, в гражданском браке муж и жена, по большому счету, ничем не обязаны друг другу: поругались, кто-то собрал вещи и тут же свалил. А если ты в настоящем браке, то тут тридцать раз подумаешь: а стоит ли разбегаться? Сама по себе непростая процедура развода не позволяет пороть горячку. Пока борешься с юридическими сложностями – тут, быть может, и кризис в отношениях пройдет, партнеры поостынут, подумают, стоит ли разваливать семью.[b]– А на чем основываются ваши отношения с сильным полом?[/b]– На деньгах, конечно, на чем же еще? ([i]смеется[/i].) А если без шуток, то, конечно же, на чувствах. Важно, чтобы люди понимали друг друга без слов, ощущали кожей настроение своей половинки. Но вот бывает так, что вроде и на одной волне, и все хорошо, но хочется бежать от человека. Я не могу объяснить, отчего так происходит.Просто происходит! Надо с человеком чувствовать себя уютно, комфортно, тогда и отношения будут складываться. Я вышла из того возраста, когда мне нравилась толпа бегающих за мной поклонников. Один в любви признается, цветочки-конфетки дарит, и второй дарит – ревнуют меня друг к другу. Сейчас уже хочется стабильности, долгих и надежных отношений.[i][b]Фишку подарила бабушке[/i]– Где отдыхали в этом году?[/b]– В Испании, в Бенидорме с двумя подругами. Бенидорм оказался городком, где отдыхают одни европейские бабушки и дедушки. И мы там дико заскучали уже на третий день и решили взять на прокат машину, колесить по стране. Но тут обнаружилось, что ни одна из нас не взяла с собой права! К счастью, права нам тут же переслали самолетом из Москвы. В итоге мы проехали больше тысячи километров по незнакомой стране! В отпуске загорала топлесс и чувствовала себя абсолютно комфортно. Только европейские дедушки к нам клеились. В Испании я купила себе клевые американские резиновые тапки – последний писк моды. Они как калошики такие. Приехала в Москву и тут же отправилась в них на работу – на «Дом-2». Но там авангардную моду не поняли, меня засмеяли. Из аппаратной кричали: «Бородулька, выметайся в своих калошах из кадра!» Пришлось подарить модную фишку бабушке.[b]– Ксения, если бы вам предложили провести параллель между собой и какой-нибудь литературной героиней, то…[/b]– По характеру, образу мыслей мне ближе всего Скарлетт О’Хара из «Унесенных ветром». Хотя мой характер меняется, я взрослею, тем не менее сейчас я похожа именно на нее.[b]– Вам по нраву какого рода личности?[/b]– Естественно, люди с харизмой, чувством юмора, безусловно, сильные, яркие, умные. Я сама сильная женщина, поэтому мне и общаться нравится с такими же мужчинами.[b]– Конкурируете с Ксенией Собчак или считаете, что пальма первенства на шоу находится у вас?[/b]– Я не конкурирую, я с ней работаю. У нас с Ксюшкой абсолютно разные роли на проекте. Она молодец, помимо нашего реалити-шоу ведет еще множество проектов. Крутится. Я ей не завидую, только радуюсь, ведь я тоже не сижу на месте: вот только что у меня вышла книга «Законы любви». Она об отношениях, о любви и ее превратностях. В книге я рассказываю истории из личной жизни разных людей, анализирую их опыт, победы и поражения на любовном фронте. Подмечаю какие-то удачные и неудачные, интересные и типичные поступки своих знакомых.[b]– Ваша коллега по телеканалу Анфиса Чехова обнародовала забавный жизненный девиз: «Чихай на всех и в жизни ждет тебя успех». Согласны?[/b]– Нет, девиз Анфисы мне не по душе. Скорее мне больше подходит такой афоризм: «Что нас не убивает, то делает сильнее».[b]ДОСЬЕ «ВМ»[i]Ксения БОРОДИНА[/b] родилась 13 марта 1983 года в Москве. После выпускных экзаменов поступила в летнюю школу «Мультилингвич» в Англии. Но спустя месяц не выдержала разлуки с возлюбленным, который остался в Москве и вернулась в Россию. Учится в институте по специальности «менеджер по туризму». Ранее Ксению связывали романтические отношения с футболистом Дмитрием Сычевым, потом участником «Дома-2» Оскаром Каримовым, а затем бизнесменом Никитой Исаевым.[/i]

Нехай клевещут!

[b]Ее улыбчивости и приветливости, кажется, хватит на пол-России. И даже когда она освещала в новостях «революции» 91–93-х годов, не оставляла убежденность, что «все будет хорошо». Сегодня Арина Шарапова на Первом канале ведет «Доброе утро» в один из будних дней недели. Впечатление, что в этой по определению оптимистической программе она полностью в своей тарелке. Но поскольку Арина еще и женщина стильная и со вкусом, то с недавних пор одной «тарелки» ей показалось мало: сейчас она ведущая и новой программы Первого канала «Модный приговор».[/b][i][b]А что потом?[/i]– Арина, вы публичная персона. Что в вашей системе приоритетов на первом месте: дом, семья или, может быть, работа?[/b]– Это трудный вопрос. Много интересного есть в жизни. И отношение к ее ценностям нужно как-то уравновесить. Потому что они иногда вступают друг с другом в противоречие. Например, я должна уехать с семьей, а в этот момент у меня – важный эфир. Конечно же, семья идет мне навстречу. Для меня телевидение – это часть моей жизни. Поэтому и встаю в шесть утра почти каждый день, чтобы все успеть.[b]– В 91-м, когда рушилась страна, страшно было? Вы ведь освещали события в «Вестях» на РТР.[/b]– Не страна не рушилась, а менялась формация. Тогда у меня было ощущение любопытства. Может быть, потому, что я была более юной? Оценка происходящего с точки зрения возраста тоже имеет значение. Люди постарше хватались за голову. Не обдурят ли нас? Я осторожный человек. Ни в 91-м, ни в 93-м я никого не пошла поддерживать. Я тогда просто не поняла, что за этим последует, кто за этим стоит и кто во что играет. И со мной тогда не пошли еще несколько коллег. Мы стояли, смотрели друг на друга и задавали друг другу вопрос: а что потом? В 94-м я ушла на Первый канал. Страшно стало потом, в 95-м, когда страну начали делить.[b]– А элита в нашей стране, по-вашему, тоже претерпела трансформацию?[/b]– До начала 90-х элита была очень немногочисленной. Сегодня элиту формируют СМИ, и каждое средство массовой информации берет свое направление. Занимается конкретным брендом. А та элита, которая существовала до появления подобных журналов, газет и программ, как-то выпала из поля внимания.Кстати, не считаю, что элита имеет прямое отношение к материальному достатку. Бизнес-элита – это действительно богатые люди, а люди, входящие, например, в литературную элиту, – совсем нет, как выяснилось. Еще есть тусовщики, которые делают вид, что они богаты. И тоже считают себя элитой. Ездят на крутых машинах, но при этом живут в долг. Лишь бы доказать, что они принадлежат к знаковой системе.[b]– Говорят, что люди, которые работают на телевидении, оторваны от реальной жизни.[/b]– Оторванными от жизни могут быть те, кто в нее не входит каждый день. Это может быть и президент – я не говорю о Владимире Владимировиче. Любой министр, который не проводит время в своей епархии, ну, например, в шахтах или в больницах. Самое страшное, если оторваны от жизни те, от которых в жизни людей что-то зависит.[b]– А вам важно, к примеру, кто нашем в городе мэр?[/b]– Мне как простой москвичке, которая ездит за рулем по Москве, видит чистые дворы и ухоженные здания, Лужков все более и более симпатичен.[i][b]Сейчас тарелками не швыряюсь[/i]– Что думаете о женщинах в политике?[/b]– Честно говоря, я не знаю, чем женщины занимаются в политике. Хакамада реально ею занималась. Знаю реальных политиков Валентину Матвиенко и Любовь Слиску – больше никого не знаю. В Панаме вот женщина-президент. Пути Господни неисповедимы. Другое дело, что не всякая женщина может быть у власти. Я думаю, что мужчин, способных заниматься политикой, все-таки больше. Женщина для этого должна обладать особым характером. Самая главная помеха для женщины-политика – это месячные.[b]– Читала в каком-то вашем интервью, что если вам что-то не по нраву, вы швыряетесь тарелками.[/b]– Это было раньше. Сейчас я уже так не делаю. У меня очень хорошие тарелки, и мне их жалко бить ([i]смеется[/i]).[b]– Тусовки любите?[/b]– Если узнаю, что там мои друзья, обязательно пойду. А если это открытие какого-нибудь бутика, то понимаю, что меня просто хотят использовать для его раскрутки. Этого не люблю.[b]– А кто ваши друзья?[/b]– Друзей у меня мало. В основном они из детства. А знакомых, приятелей из разных сфер много. Я ими горжусь, холю их и лелею.[b]– Как предпочитаете отдыхать?[/b]– На даче, с друзьями, которые могут неожиданно предложить: а поехали-ка – позажигаем! И мы все срываемся. Мы можем поплакать вместе, взгрустнуть или посмеяться. С подругами обсуждаем какие-то чисто житейские вопросы, беседуем на «женские» темы: например о гардеробе. О том, что, скажем, Маруся вчера видела платье в магазине, а размер не совпал. И я сокрушаюсь по этому поводу.[b]– У вас есть одежда специально для эфира?[/b]– Существует специальное агентство, которое предлагает вещи для эфира. Это очень помогает. Бывает, что какой-нибудь наряд настолько тебе пришелся по вкусу, что используешь его и в жизни. Медийным лицам это кстати.[b]– Для вас важно, какой марки наряд: от Гальяно или, допустим, Кэльвина Кляйна?[/b]– Я люблю вещи, сшитые индивидуально, и фирменные вещи. Те фирмы, которые вы называли, мне как раз не подходят. Одеваюсь в «Макс Мара» или «Армани». Когда туда иду, то обязательно что-нибудь найдется по вкусу. Но если у меня гардероб и не будет ломиться от фирменных вещей, переживать по этому поводу не стану. Люблю бижутерию. Чтобы ее было много и разной. Тем более что она опять в моде. А когда дурное настроение, можно надеть какое-нибудь веселенькое колье. И, знаете, помогает.[b]– А от чего может испортиться настроение?[/b]– От недовольства собой. От погоды, от людей и их косых взглядов. Например, кто-нибудь пройдет мимо, скажет, как я хорошо выгляжу. А я понимаю, что он этому не рад ([i]смеется[/i]).[b]– Вам завидуют?[/b]– Конечно же. Чего ж не позавидовать? У меня много в жизни чего есть.[i][b]Бриллианты мне дарит муж[/i]– Чего не можете терпеть?[/b]– Непрофессионализма. Так могу выдать за это![b]– Это касается подчиненных?[/b]– А мне все равно, кого это касается – если человек плохо справляется со своими обязанностями. Также требовательна и к себе.[b]– А если кто-то вас критикует?[/b]– Воспринимаю очень болезненно. Хотя… Собака лает, а караван идет. Нехай клевещут: пусть пишут и пусть говорят, что хотят![b]– Сегодня отношение к семье стало проще. Для вас штамп в паспорте важен?[/b]– Важен. Я человек традиционных взглядов. Штамп в паспорте от многих легкодумных поступков удерживает.[b]– А что людей соединяет?[/b]– Любовь, судьба, а разъединяет – отсутствие любви, и тоже судьба. И еще законодательная система. В законе написано четко: что такое семья, брак.[b]– Арина, сколько лет вашему сыну?[/b]– Двадцать пять. Он работает продюсером продакшн-компании, которая производит программы для разных каналов. Например, «Вокруг света». Мне вообще нравится молодежь. Они работают много, как быки, как владимирские тяжеловозы.[b]– Существует ли между вами и сыном какое-либо недопонимание?[/b]– Конечно, проблема отцов и детей существует, как и во все времена. Но у меня с сыном столкновений не бывает. При его загруженности нам просто некогда ругаться. Сейчас я больше общаюсь с невесткой. Помогаю им воспитывать ребенка. В последнее время часто выезжаем на дачу. Я уже посадила порядка ста пятидесяти из двухсот растущих в нашем саду деревьев. Считаю, что в жизни я сделала самое важное: вырастила сына и посадила дерево.[b]– У вас, наверное, много поклонников? Вы красивая женщина.[/b]– ([i]Удивленно[/i]) Да?![b]– Не лукавьте. Наверное, они вас осыпают, подарками, бриллиантами?[/b]– У меня есть знакомые, с которыми мне интересно общаться. А бриллианты мне дарит муж.[b]– Вы с мужем – красивая пара. Поделитесь опытом: правда ли, что браки заключаются на небесах?[/b]– Они заключаются на земле, в загсах. Ну, или в церкви. Думаю, мы с мужем когда-нибудь еще обвенчаемся. Если созреем.[b]ДОСЬЕ «ВМ»[/b][i]Арина Шарапова окончила философский факультет МГУ имени Ломоносова по специальности «социолог», а также Московский государственный педагогический институт иностранных языков имени Мориса Тореза по специальности «переводчик». С 1988 по 1991 год – корреспондент главной редакции теленовостей АПН (РИА «Новости»).1992–1995 годы – комментатор информационных программ, а затем ведущая информационной программы «Вести» (ВГТРК). В 1996–1998 годах – ведущая информационной программы «Время» (ОРТ). Сейчас ведущая программ Первого канала «Доброе утро» и «Модный приговор». Замужем, есть сын.[/i]

Анфиса Чехова: секс и свобода

Я встретилась с секс-символом канала ТНТ, ведущей программы «Секс» с Анфисой Чеховой», в непринужденной обстановке, когда телевизионная дива могла бы и расслабиться. Скажем, прийти на встречу в каком-нибудь демократичном джинсовом прикиде, прикрывающем первородную красоту. Но Анфиса явилась во всей своей неприкрытой прелести. И я поняла, что это – ее естество. Я поняла, что начинать надо с чего-нибудь возвышенного. И, глядя на ее декольте, томный взор и изгиб высокой шеи, спросила: «Анфиса, у вас грудь натуральная?» – «Моя собственная. Можете потрогать».[b]– Мне кажется, вы должны производить на мужчин сногсшибательное впечатление.[/b]– Ну, не знаю ([i]жеманно пожимает плечиками, поглядывая на глубокий вырез своей кофточки[/i].) Если бы мне удалось попасть в комнату, где много мужчин, в тот момент, когда они смотрят мою программу, я бы охотно поделилась с вами впечатлениями. Но я ничего об этом не знаю. Надеюсь, что после общения с моим виртуальным образом у них налаживается сексуальная жизнь в семьях, и они больше желают своих жен.[b]– А вы сами замужем?[/b]– Нет еще.[b]– Наверное, вы без мужа, потому что мужики боятся оказаться рядом с таким великолепием форм. И каждый думает: «О! С ней проблем не оберешься!»[/b]– Несомненно. Пусть каждый ищет ту, с которой ему комфортно. Мне нужен тот мужчина, который не побоится и примет меня такой, какая я есть. Мой мужчина.[b]– У вас замечательное имя. Помню, когда у нас появилась кошка, такая симпатичная самочка-сиамочка, моя дочь в честь вас решила назвать ее Анфисой.[/b]– ([i]Смеется[/i]) Если бы меня звали Катей или Светой, то кошка Катя или Света вряд ли бы ассоциировалась именно со мной. А поскольку имя Анфиса редкое и оригинальное, вы обратили на это внимание.[i][b]Коней у меня сколько хочешь[/i]– Вы уже очень давно на телевидении, а все не меняетесь.[/b]– И вправду давно, у меня в этом году юбилей. Десятилетие работы на ниве телевизионного эфира. Мне было девятнадцать, когда я в него окунулась, еще учась в институте. Так что я уже ветеран.[b]– Простите, а у вас какое образование?[/b]– Неоконченное театральное. Но мама продолбила мне голову, что у человека обязательно должно быть высшее образование, и я поступила на журфак. Теперь вот учусь.[b]– Скажите, а как ваши мама с папой реагируют на то, о чем вы размышляете в своей программе?[/b]– Я думаю, они вполне предполагали, что такое со мной может произойти. Ведь я с детства мечтала стать известной. И хотела покорять сердца людей. Мои родители разведены. Папа ничего хорошего мне в жизни не дал. Меня воспитывала мама. При этом сумела воспитать во мне уважение к мужчинам. И я ценю их. Не в массе, конечно, а выборочно.[b]– А кто пишет вам тексты к программам?[/b]– Наши заслуженные рокеры ездили на БАМ, потом брали гитары и пели об этом. Известные артисты в прошлом были механиками, грузчиками, словом, зарабатывали опыт. А у меня кроме телевидения нет ничего – в нем моя жизнь. Я пишу сама все свои тексты, и каждая подводка для меня буквально как роды. Это очень мучительный процесс. В такие моменты мне нужна полная уединенность. Чтобы была тишина. Никаких звуков, никакой музыки. Я часами жду музы, потом она приходит и вдруг, даже не спрашивая меня, улетает. Так что у меня тоже все строится на личном опыте.[b]– А дом – это для вас важно? Какая вы хозяйка? Любите, например, готовить?[/b]– Каждая из нас хочет развиваться, самореализовываться. Я, например, считаю, что предназначение женщины – дарить любовь. А борщ и в ресторане вкусный готовят. Правда, есть такие женщины, для которых приготовление еды – процесс, в котором они выражают себя. И Бог ей в помощь. Мужчины если не умеют готовить и не любят этот процесс, они это и не делают. А почему женщина должна?![b]– То есть вам не знакомо чувство долга? Которое, по идее, должно присутствовать в каждой женщине, по отношению к детям, например.[/b]– Я не очень согласна с тем, что женщина что-то должна своему ребенку. Жизнь дарит ей несказанную радость – ребенка. И забота о нем – большое удовольствие.[b]– А вы хотели бы испытать радость материнства?[/b]– Безусловно, когда придет время. Появится мужчина, от которого я захочу родить, и найдется время, чтобы заниматься воспитанием.[b]– Может быть, вы плохо ищете?[/b]– Я просто живу и наслаждаюсь жизнью. Все, что мое – оно все равно ко мне придет. А если будешь что-то специально искать, то оно станет от тебя загадочно убегать. Я за длительные отношения. Но если мужчина тебя не любит и не ценит, нужно его менять. Я перефразирую одно высказывание: «Не в коня корм? Не в коня. А коней у меня сколько хочешь».[i][b]Чихай на всех![/i]– Жизнь наша поменялась. Как вы относитесь к тому, что, например, в политике все больше женщин?[/b]– Это и не хорошо, и не плохо. Можно сожалеть, что не живешь в то время, когда были рыцари. И женщин носили на руках и пели им серенады. Несомненно, во времена наших родителей превозносились другие ценности, больше внимания уделялось семье. Но даже если у них отношения не складывались, они все равно «несли свой крест» до конца. Я родилась сегодня. Когда все стали чуточку независимей, свободней. И не только в силу материальных возможностей, но и в силу каких-то внутренних процессов, которые произошли в сознании людей. Просто женщина в обществе априори стала сильнее.[b]– Отдадите ли вы, например, свой голос женщине – кандидату в президенты?[/b]– Я больше верю женщинам. Они созданы для созидания. Их миссия – растить детей, дарить тепло, согревать. Думать о продолжении рода. Мужчина – охотник, воин. Он должен сражаться с соседним племенем и убивать врагов. Поэтому в мирном времени нам нужен человек, способный созидать. Если к власти придет женщина, нам будет гораздо спокойнее. Посмотрите: в Германии канцлер женщина. И там хорошо. Спокойно. Даже скучно. Женщина объективнее. Ответственнее. Она настроена на добро. Если мы злобны, агрессивны, то виноват мужчина. Значит, не встретился тот, кто способен поддержать в трудный момент, и мы вынуждены защищаться от этого мира.[b]– Значит, вы – феминистка?[/b]– Нет, это такая же крайность, как домострой.[b]– У вас есть, так сказать, жизненное кредо?[/b]– Был такой мультик про чертенка под номером тринадцать. Он говорил такую фразу: люби себя, чихай на всех, и в жизни ждет тебя успех. И его все за это осуждали. Я считаю, что это шикарный девиз ([i]смеется[/i]).[b]– Скажите, а вам свойственны чувства конкуренции, зависти?[/b]– Конкуренция в профессии – это бред. Уверена: каждая женщина, уткнувшись в подушку, мечтает о настоящем крепком мужике.[b]– Тогда отправьте к мужчинам воззвание, мессидж. Чего бы вы конкретно от них хотели?[/b]– Это будет скорее просьба. Цените женщину, которая рядом с вами. Вам кажется, что она никуда не денется, а зря. Не забывайте, что любовь – это теорема, которую нужно доказывать всю жизнь. И еще: что имеем не храним, потерявши плачем. Так храните то, что у вас есть.[b]ДОСЬЕ «ВМ»[/b][i]Анфиса Чехова родилась 21 декабря 1977 года в Москве. Поступила в ГИТИС, окончила три курса. Пела в группе «Безумные светлячки». Вела программу «Шоу-бизнес» на СТС.[/i]

С мужчинами я Душечка

Появившись на телевидении в 70-х, [b]Татьяна Веденеева [/b]сразу стала желанным гостем в каждом доме. А в 93-м вдруг исчезла. И вместе со всенародной любимицей с телевидения ушло что-то уютное, домашнее, бесконечно женственное. О ней долго ничего не было слышно. В 2006-м она начала вести в прямом эфире программу «Татьянин день» на канале «Домашний». Оказалось, что все это время Веденеева была в Москве и с головой окунулась в бизнес по производству соусов ткемали. Сейчас Татьяна пишет кулинарную книгу, и помогают ей в этом лучшие повара России.[i][b]…Давно была бы народной[/i]– Говорят, что сначала ты работаешь на имя, а потом имя работает на тебя.[/b]– Cначала, конечно, это так. Хотя необязательно в дальнейшем имя будет работать на тебя. Но когда ты уже состоялся, то должен постоянно поддерживать свое имя, не снижая планку. Двигаться вперед, совершенствоваться. А дальше уж как повезет! Я думаю, что пик моей популярности пришелся на начало 90-х. У меня одновременно было очень много разных программ. Сейчас всего одна.[b]– Считаете, ваши достижения оценены по достоинству?[/b]– Если бы мой опыт был оценен по достоинству, то я бы давно была народной артисткой. Я знаю многих людей, которые менее опытны, чем я, а уже давно носят всякие звания.[b]– А как вам, Татьяна, нынешнее телевидение в целом?[/b]– Правду говорят, что телевидение меняет состав крови, и ты уже не можешь без него жить. У меня дома всегда работает телевизор. Когда видишь нечто бездарное, неинтересное, думаешь: «Как хорошо, что меня там нет!» Люди устали от однообразия и клонирования. Думаю, наступило время повернуться лицом к традиционным семейным ценностям – дому, детям, близким людям.[b]– Говорят, сегодня все решают деньги.[/b]– Во многом, к сожалению, это так. Людям творческих профессий нужно соответственно выглядеть, быть на виду. Тогда на тебя обратят внимание и вспомнят в нужный момент. Есть много блестящих актеров, которые работают в театрах, но в силу того, что они никуда не ходят, то не сталкиваются с продюсерами и режиссерами. У нас только зарождается школа агентов. Поэтому продюсеры идут по проторенному пути: одного актера выхватят и на нем едут. И остается огромное количество людей незадействованных.[b]– Сейчас почти все телеканалы усиленно пропагандируют глянец и вообще гламур. Это идет с Запада?[/b]– На мой взгляд, на Западе не так уж и сильно рекламируется гламурный образ жизни. Не знаю, попытка ли это подражать или все-таки больше желание отвлечь людей от проблем. В любом случае, это виртуальная реальность, а не то, что является действительностью. И если люди на это попадаются, я им не завидую, потому что нельзя строить свою жизнь по глянцевым журналам и телевизионным картинкам. В реальности жизнь «гламурных персонажей» – просто имидж, а в жизни они самые обыкновенные люди. Хотя СМИ преподносят все это так, будто придуманный имидж и есть реальная жизнь. В результате люди с неустойчивой психикой получают огромный стресс, им кажется, что они навсегда отстали от жизни.Я помню, лет десять назад на Каннском фестивале Микки Рурк ввел моду ходить без носков. У него в тот момент просто не нашлось носков нужного цвета. Когда человек знает, что носить, как и с чем, он может позволить себе некую нестандартность. Но полет фантазии и предел допустимого возможен только в тех границах, когда это не мешает окружающим, не доставляет дискомфорта. Ко мне в программу часто приходят звездные гости, которые сами готовят, сами убирают. Меня очень удивил «Иванушка» Григорьев-Аполлонов, который рассказал, что очень не любит, когда в доме чтото лежит не на своем месте: он постоянно ходит по квартире и все раскладывает по местам. И при этом постоянно ворчит, что вот, мол, занавеска неровно висит, что полотенце не того цвета… Он пришел на эфир с уже замаринованной курицей и отрепетировал дома, как ее готовить. Так что популярные люди внутренне с теми же проблемами, как и все остальные. Только их лучше видно.[i][b]Психотерапевт сказал, что я не его клиент[/i]– В начале 90-х вы ушли с телевидения. Как адаптировались в новой реальности?[/b]– Поначалу я так переживала, что даже решила обратиться к психотерапевту. Но он мне сказал, что я не его клиент и мне просто надо заняться чем-то новым, интересным. Первое время мы с мужем путешествовали по миру. И все это время я думала о создании собственного дела. В начале 90-х «бизнес» был мужской территорией. Но многие женщины уже начали ее осваивать, открывать свои парикмахерские и рестораны. Однажды друг моего мужа привез из Грузии домашний соус «Ткемали». Очень вкусный. По сути, это варенье из дикой сливы ткемали с чесноком, горными травами и зеленью. Оказалось, что в сливах содержится большое количество пектина, выводящего токсичные вещества из организма.И мне показалось непростительным упущением, что никто не занимается производством столь ценного продукта. Я подумала – это просто находка! Нас было четверо компаньонов. Из них два бизнесмена, один из которых занимался строительством, а другой – много чем, только не продуктами. Я – актриса, и еще один историк. Самой трудной задачей было адаптировать домашние рецепты к условиям производства и сохранить все свойства соуса без добавления консервантов и ароматизаторов. Здесь нам помогли специалисты из Института питания.Сырье в течение первых четырех лет мы получали из Грузии. Организовали компанию, которая нанимает летом местных жителей для сбора урожая. Наш главный офис находится в Швейцарии. Мы высадили в горах Болгарии сады ткемали – привили к 100 тысячам деревьям мирабель ткемали. Организовать там производство было удобно – там находится прекрасно оснащенный консервный завод. Туда я езжу нечасто, лишь когда мое вмешательство необходимо. Например, прошлым летом мне пришлось срочно туда лететь – сгорело 8 тысяч деревьев. Это было ужасно![b]– Вы какое-то время работали в Японии. Готовили там программы для тех, кто хочет выучить язык. И даже писали рассказы. О чем?[/b]– О жизни, о стране СССР, людях, о наших традициях. Обо всем том, что отличает нас от них. Я брала необычные факты и рассказывала о них. Мне даже приходилось развенчивать мифы о нашей стране. Например, считалось, что у нас не растет лотос. Я вспомнила, как в детстве мы бегали купаться на реку Хопер – это маленький приток реки Дон, – и вырывали кувшинки, а потом делали из них венки. В пойме Волги гигантские естественные плантации кувшинок.[b]– Что еще запомнилось из детства?[/b]– Весной родители отправляли меня в казачью станицу к родственникам отца. Там каждый год собирались дети из разных городов. Все было честно и открыто: дом никогда не запирался на замок, все дружили между собой. Мы гуляли под луной, танцевали. Моего избранника звали Саша. И я всячески пыталась привлечь его внимание. Иногда говорила ему: «А знаешь, ты мне сегодня во сне привиделся!». При этом таинственно улыбалась.Родители меня воспитывали очень строго. Даже на танцы не пускали. Все мои подружки бегали, а я сидела дома. Меня скрипя сердцем отпускали лишь в драмкружок. Мама хотела видеть меня врачом. А я отправила документы в киноинститут. Вскоре получила толстый конверт, в котором были правила приема. Папе тогда впервые вызвали «скорую». Отец – казак по крови – понимал: если я что-то решила, то обязательно буду пытаться этого достигнуть. И препятствовать не стал. В 16 лет я уехала в Москву.[b]– Слышала, что ваш сын Дима вернулся из-за границы после учебы и теперь начал самостоятельную жизнь.[/b]– Дима вернулся в Москву в прошлом году. Сейчас работает менеджером по спецпроектам в крупной российско-американской фирме.[i][b]С Горбачевым пели, с Путиным выпивали[/i]– В силу профессии вы встречались с разными людьми. Какие встречи особенно запомнились?[/b]– Для меня самым необычным был эфир с Татьяной Анатольевной Тарасовой. Она позвонила мне за 10 минут до эфира и, объяснив, что у нее что-то случилось с машиной, извинилась. Накануне я очень серьезно готовилась к этому эфиру, перечитала все, что о ней было написано. У меня было такое ощущение, что Тарасова – моя родственница. К Татьяне Анатольевне у меня было заготовлено штук 30 вопросов. Я ей сказала только одно: я уже в кадре и смогу перезвонить ей через десять минут. Через десять минут она была в студии со словами: «Таня, я не смогла вас подвести». Мы обсуждали темы брачных контрактов, взаимоотношений отцов и детей. И в какой-то момент она вдруг заговорила о семье со слезами. Представляете, у этой железной женщины в глазах стояли слезы! В этом прелесть прямого эфира. В записи такого не бывает.[b]– А с первыми лицами государства приходилось общаться?[/b]– С Путиным я встречалась на ТЭФИ. Мы с Андреем Малаховым опоздали на банкет. Президент уже говорил речь. Мы выслушали стоя. Мне очень захотелось поздороваться с Владимиром Владимировичем лично. Прошли через весь зал и оказались рядом. Путин предложил выпить по бокалу вина. Было очень приятно! С Ельциным встречаться не пришлось. А вот с Михаилом Сергеевичем мы познакомились на программе «Голубой огонек». И даже спели вместе какую-то песню. А как-то Раиса Максимовна устраивала банкет в честь Женского дня. Михаил Сергеевич поздравил нас, но поговорили мы только с Раисой Максимовной. Я себя чувствовала Золушкой на балу у феи.[b]– Кстати, если бы вы вдруг повстречали добрую фею, то какие три желания ей загадали?[/b]– Никогда не болеть и чтобы не болел никто из моих близких. Чтобы умереть во сне, тихо, без боли. А лучше не умирать никогда. Чтобы в стране все было хорошо. Когда в стране все налажено, люди гораздо спокойнее и добрее. Я бы хотела родиться еще раз и в какой-то следующей жизни обладать особенными талантами: видеть через стену, двигать предметы и лечить руками людей.[b]– Верите в приметы?[/b]– Однажды, во время миллениума, который мы встречали в Гонконге, мы были в одном монастыре. Там есть китаец, который умеет предсказывать судьбу. Я была самой последней в очереди к нему, он долго смотрел на мое лицо, разглядывал глаза, уши, лоб. Потом посмотрел ладонь и сказал, что после 50 лет я стану богатой и знаменитой. Меня это очень порадовало, и я верю, что у меня еще все впереди. Надо помнить, что все наши мечты сбываются.[b][i]Петелька – за крючочек[/i]– Вы сказали, что человек вашей профессии должен соответственно выглядеть…[/b]– У меня есть свой парикмахер, свой массажист, а грим мне делают стилисты канала. В прошлом на телевидении были строгие требования к одежде: все должно быть скромно, никаких вырезов, никаких украшений, никаких широких плеч. Помню, когда первый раз в Москву приехал Пьер Карден, мне было поручено вести его шоу. Я была в шикарном платье от тогда еще малоизвестного Валентина Юдашкина. Кардену моя работа очень понравилась, и он мне подарил два своих костюма. Один с узенькой юбочкой, скромным пиджаком с большими плечами. Очень модный по тем временам. Я надела этот костюм на эфир, а после меня вызвали на ковер и отчитали: «Мы же идеологическая организация и должны отставать от моды!» Я возразила: раз мы идеологическая организация, то должны быть прожектором, в том числе и моды![b]– Как вы отдыхаете?[/b]– Если времени мало, то просто дома с хорошей книжкой и отключенным телефоном. Люблю ездить на дачу, расслабляться на природе – сливаюсь с ней. А вот в новогодние каникулы мне удалось вырваться из серой московской повседневности. Мы с семьей провели почти две недели на теплом побережье Франции. Там зимой тепло, там светит солнце и температура плюс 20![b]– Вам приходилось идентифицировать себя с какой-либо литературной героиней?[/b]– В разных обстоятельствах с разными. Например, в отношениях с мужчиной – я Душечка. Буду превозносить мужчину до небес, и частенько незаслуженно. Это не очень хорошая черта, и я пытаюсь с ней бороться.[b]– Случались ли в вашей жизни какие-то глобальные неудачи? И если да, то, как вы их преодолевали?[/b]– Конечно, были. Любую неудачу можно преодолеть. Стоит подумать и понять: ты хочешь закончить жизнь или продолжать ее? Если хочешь жить дальше, то надо не сидеть сложа руки. Можно сначала поставить маленькую цель, дойти до нее, а потом дорога сама выведет. Мы никогда не знаем, что и почему происходит и что из чего вытечет. Петелька цепляется за крючочек, и получается что-то другое, третье. «Пути господни неисповедимы» – очень мудрая пословица.[i][b]Танюшка-то у нас красивая[/i]– Вам часто говорят, что вы красивая?[/b]– В девичестве я пару раз это случайно услышала. Однажды моя тетя сказала родителям: «Танюшка-то у нас красивая девочка!» Мне, наверное, было лет 15. Я очень пристально стала смотреть на себя в зеркало. А как-то к папе зашли его друзья. Я открыла дверь и сказала, что папы нет дома. Они просили передать, что придут попозже. Закрывая дверь, я услышала, как один другому сказал: «Ой, а у Вениамина дочка-то какая красавица!» И я – опять к зеркалу.[b]– Сегодня можно часто услышать, что мужчины мельчают. Согласны?[/b]– После 90-х годов, когда страна переживала стресс, в силу своей генетической предрасположенности женщина кинулась спасать детей и семью. Ради этого она с высшим образованием нанималась в домработницы, моталась с товарами как «челнок». В результате женщина вошла в бизнес, как правило, стараясь не рисковать, без больших амбиций, просто с желанием достойно жить.Так что наши советские женщины генетически более устойчивы. Тогда как мужчины, оставшись без работы, пребывали в отчаянии и не понимали, что им делать. Сегодня я вижу 30-летних мужчин, у которых есть свое дело. Они прекрасно выглядят, они самодостаточны, умеют себя вести и точно понимают, чего хотят и к чему стремятся. И точно не обмельчали.[b]– Есть ли у вас что-то вроде жизненного девиза?[/b]– Мне мама бесконечно твердила по разным поводам: мол, что люди скажут? И это врезалось в сознание. Поэтому для меня главное, чтобы то, что я делаю, вызывало уважение у людей. И еще предпочитаю никогда ни с кем не ссориться, но и не входить в тесные дружеские отношения с коллегами по работе.[b]– Чего не прощаете людям?[/b]– Подлости, предательства. Меня очень огорчает и раздражает непрофессионализм. Это если тебе за достойную цену пытаются всучить подделку.

У блондинок своя судьба

Я, признаться, ожидала встретить эффектную даму в бриллиантах величиной с горошину, обильно наштукатуренную. Но Валерия появилась в джинсах и футболке, без тени косметического и вообще какого бы то ни было гонора. Оказалось, что за образом эпатажной самоуверенной телеведущей скрывается милый и умный человек, который знает цену каждому шагу на пути восхождения на телевизионный Олимп.[i][b]Грудь подправила по естественной необходимости[/i]– Лера, быть медийным лицом приятно? Или это, скорее, тяжкая ноша?[/b]– На телевидении – интересная и яркая атмосфера. Попасть туда не просто, но еще сложнее там удержаться. Еще говорят, что телевидение – это террариум единомышленников. Но это вовсе не значит, что там работают сплошные змеи.Естественно, чтобы оставаться в обойме, – что не просто, потому что появляется много новых лиц, – нужно обладать определенными качествами характера. Все время придумывать новое. Как-то выделяться. Таков закон бизнеса. Вообще, любого, а уж тем более медийного. Телевидение обязывает соответствовать определенным стандартам, но, честно говоря, я от этого немного устала.[b]– Я как раз собиралась поговорить о стандартах, которые диктует телевидение. Вот вам, например, по душе образ гламурной особы, эдакой «блондинки в шоколаде», у которой вечная дольче вита?[/b]– Это более всего касается Ксении Собчак, за которой прочно закрепился этот шоколадный образ. Она рекламирует некий стиль жизни. У нее всегда была материальная база и особый статус, так как ей повезло с родителями. И вопрос – заслуженно ли она приобрела такую популярность – мне кажется, просто неуместен. Истории всех остальных блондинок, которые, кстати, преимущественно крашеные, в том числе и меня, совершенно не касаются кисельных берегов и шоколадной глазури. Правда, иногда нас пытаются подписать под общий стандарт и создать некий стереотип глупенькой, гламурненькой куколки, живущей за чужой счет. Но это не так. У каждой из нас за спиной свой опыт, свой багаж, свои проблемы и своя судьба. Каждая из нас сама себе прокладывала дорогу. Увы, было даже такое время, когда денег не хватало на хлеб. И ребенка нужно было растить и кормить. Так что про нашу «красивую жизнь» много выдуманного. Я, например, жадная до работы и в последнее время сплю по три-четыре часа. И если мой сон длится 8–9 часов, то я открываю глаза со словами: «Спасибо, Господи!»[b]– А теперь денег хватает даже на недешевую пластику?[/b]– Вы имеете в виду мою грудь? Сегодня, по-моему, этим уже мало кого можно удивить. У людей появились материальные возможности. И не секрет, – не буду называть имен, – что некоторые публичные персоны даже меняют черты лица.Переделывают губы, носы – создают из своей внешности некое среднестатистическое комильфо. Что касается меня, я уже рожавшая женщина и подправила себе грудь по естественной необходимости. Ну а пухлостью губ меня одарила сама природа.[i][b]Я была никакая[/i]– Внешность серьезно способствовала вашему продвижению на телевидении?[/b]– Отнюдь. Наоборот, считаю, что это счастливая случайность. Одиннадцать лет назад я попала на фестиваль на Тенерифе, который устраивал бизнесмен Паша Ващекин. Туда пригласили всех звезд.Я работала на подтанцовках. У Осина, Владимирской, Титомира. Там познакомилась с Игорем Верником. Он и привел меня на ТВ-6, на кастинг. У меня тогда было триста африканских косичек, серьга в брови. И хотя у меня не было модельного роста, и по сравнению со всеми остальными, на мой взгляд, я была никакая, выбрали все же меня. Может быть, потому что я более естественная и, как говорится, чисто внешне была ближе остальных претенденток к народу. Тогда я стала вести «Партийную зону». Потом работала ви-джеем на Муз-ТВ. Теперь веду две программы на ТНТ и Муз-ТВ. И сегодня проработала на телевидении, страшно сказать, одиннадцать лет! И волей неволей превратилась в некий бренд.[b]– И все же я бы не сказала, что у вас заурядная внешность. Скорее, самобытная, необычная.[/b]– В моем роду много кровей намешано. Присутствуют гены поляков, хохлов, евреев, и даже восточные корни прослеживаются. Моя мама блондинка с голубыми глазами. А вот отец брюнет – с карими.Я больше похожа на него.[b]– Вам хватает времени на дом, семью, ребенка?[/b]– Не хватает, конечно. На мой взгляд, это проблема всех работающих женщин. К счастью, у меня есть мама, которая мне помогает. И мне кажется, что она своего внука любит даже больше, чем меня. Благодарна своей сестре, она тоже в этом принимает участие. Я, конечно, стараюсь каждую свободную минуту посвятить сыну. Мы с ним прекрасно общаемся и любим путешествовать.[b]– Как-то вы обронили, что, мол, «мужик измельчал»...[/b]– Честно говоря, я не понимаю, почему мужчины стали менее инициативны. У многих занижена самооценка и нет желания двигаться к каким-то вершинам. Может быть, потому, что нет перспектив финансового и карьерного роста, – не знаю. А женщины по природе своей более выносливы, и они все прочнее укрепляются в разных профессиональных сферах.[b]– Главное достоинство мужчины – это кошелек?[/b]– Ну что вы?! Денежные мешки – это вообще отдельная категория людей. Конечно, не все они безнравственны. Но рублевская история к жизни основного большинства не имеет абсолютно никакого отношения. Сейчас произошла подмена ценностей. Во времена наших родителей было по-другому. И отношения строились по-другому. В моем понимании, мужчина – это тыл, стена, плечо. И хотя я феминистка, считаю, что без мужчин мы никуда.[i][b]Муж плошает, но не мельчит[/i]– А на вашем горизонте есть человек, без которого «никуда»?[/b]– Это мой муж. Я могу во всем на него положиться. Могу обратиться с любой проблемой, и он горы перевернет, чтобы мне помочь. Это – стена и опора. Он иногда, бывает, плошает, но не мельчит.[b]– А как вы познакомились? Это ведь ваш второй брак?[/b]– Однажды у меня с автомобиля украли зеркала. Я заказала на фирме новые, но заехать за ними никак не хватало времени. Вдруг раздался звонок и некий молодой человек предложил их привезти сам. Оказалось, что он руководитель этой самой фирмы. А в итоге он стал моим мужем. Свадьба была очень красивая.[b]– А ваша публичность его не смущает? Поклонники, то да се…[/b]– Три года назад, когда он сделал мне предложение, у нас состоялся серьезный разговор. Он, конечно, понимал, во что ввязывается. Тогда мы договорились, что мухи отдельно, а наши отношения отдельно. И на том стоим. У нас есть взаимопонимание. И у каждого – много работы, так что нам даже ругаться некогда.[b]– А есть у вас еще какие-нибудь другие увлечения, кроме работы?[/b]– Я обожаю читать с семи лет, к радости родителей. Они с детства наблюдали меня с книжкой в руках. Правда, вместо школьной программы я запоем читала Моруа и Бальзака. И сегодня пристрастия мои сохранились: телевизору я всегда предпочту книгу.[b]– Насколько вам уютно в программе про экстрасенсов?[/b]– Честно говоря, несколько стремненько работать с ними ([i]смеется[/i]). Есть такое ощущение, что они буквально копаются у тебя в мозгах. Знаю точно, что информацию им «не сливают». Честно говоря, как они считывают информацию, до сих пор не понимаю. Меня там многие вещи потрясают. Есть, наверное, у них некая миссия. Говорят ведь, что возможности мозга человека используются всего на шесть процентов. Может, еще научимся телепортировать мысли и образы…[b]– Как насчет жизненнего девиза?[/b]– Улыбайтесь! Улыбайтесь! Это всех очень раздражает.[b]ДОСЬЕ «ВМ»[/b][i]Валерия Львовна Кудрявцева родилась 19 мая 1971 года в Казахстане.Училась в культпросветучилище. Окончила ГИТИС, факультет эстрады – актерское отделение. С 1995 г. была ведущей программ «Партийная зона», «Музобоз» (канал ТВ-6). Ведет программы «Испытание верности» (канал Муз-ТВ), «Клуб бывших жен» (ТНТ).Фильмография: сериал «Улица разбитых фонарей-6», фильм «Очень русское кино».[/i]

Я вся такая стеснительная…

[b]Певица Юлия Началова несколько раз переносила назначенную корреспонденту «Вечерки» встречу. Я решила: дело ясное – звезда капризничает. И вот наконец мы встретились в кафе на Кутузовском проспекте. Нашу беседу Юлия начала сама, не дожидаясь вопросов. И мои предположения относительно началовского «звездняка» немедленно улетучились.[i]И ничего у нас не было[/b][/i]– Вы знаете, я так счастлива! – всплеснула руками девушка. – Это такой подарок – рождение ребенка. Ощущение материнства ни с чем не сравнимо. Правда, я еще не до конца отошла после родов. Ведь пришлось делать кесарево... Теперь вот борюсь с лишними килограммами.[b]– Это не мешает вам замечательно выглядеть.[/b]– ([i]Сияя[/i]) Правда?![b]– Вы уже начали репетиции, ведь дочери только три месяца?[/b]– Главное – восстановиться психологически, а не только войти в нужную форму. Конечно, сейчас основное время я посвящаю дочке. Мы решили с мужем, что воспитывать ее будем сами, без нянь. Важно, когда рядом родной человек. По себе знаю. Женя ([i]Евгений Алдонин, футболист ЦСКА и сборной России[/i]. – [b]Н. Ю.-Х.[/b]) очень бережный отец. Его отпуск пришелся на рождение ребенка. И он, так же, как и я, поднимался к ребенку по ночам. Еще нам очень помогает моя мама. Она даже отпустила нас с Женей на отдых вдвоем.Скоро собираемся Верочку крестить и думаем, кто же будет крестным. Сейчас мы все вместе живем на Поклонной горе и мечтаем выбраться на природу. Потому что снизу, сверху и сбоку идет четыре ремонта. Надо пожалеть ребенка. Там, конечно, красивый вид Москвы…Из-за города тяжело добираться в центр. Но чтобы Верочке было хорошо и спокойно, чтобы она дышала свежим воздухом, мы идем на это. Наш дом строится вокруг нее. Но я надеюсь, что и в профессиональной деятельности у меня еще многое впереди. Сейчас уже начала репетиции и концерты. И надеюсь, что еще Голливуд покорю ([i]смеется[/i]). Когда в Москву приезжала Мадонна, ее сопровождал продюсер. Я передала ему свой альбом с песнями. Он ездил по Москве и слушал музыку в автомобиле. А потом передал мне, что особенно ему понравилась «Констанция» Дунаевского в моем исполнении.[b]– Вы совсем молоды, однако уже 15 лет на сцене.[/b]– Вы знаете, мой отец – Виктор Васильевич с самого раннего детства привил мне любовь к хорошей музыке. Он прекрасный музыкант. В свое время на него обрушился поток западной музыки, когда он оказался в Германии, и это перевернуло его мировоззрение. Благодаря ему я с детства слушала Эллу Фицджеральд, меня буквально завораживали ее джазовые импровизации.В любой мелодии я тут же ориентировалась и сама могла легко импровизировать. Я ждала своего выхода на сцену, как праздника. И помню каждый костюм, который сшила моя мама. Она была солисткой группы, которой руководил отец. Я выступала в концертах Анатолия Крола, Игоря Бриля. Это легенды нашего джаза. Меня воспитывали на Джордже Бенсоне, игравшем в диапазоне от свинга и бопа до джаз-рока и smooth-джаза. Многое мне открыл Майкл Джексон.И еще я благодарна «Утренней звезде». Там состоялся мой дебют. Знаете, как важно присутствие телекамер, знакомство с известными людьми…Тогда, можно сказать, начал формироваться стиль моего поведения. Мне очень помогли Сергей Крылов, Ирина Понаровская, Лариса Долина. Советами, записями в студиях. Мы тогда с семьей только переехали в Москву. И у нас ничего не было.[i][b]Не только для молодежи[/i]– Некоторые музыканты считают, что вас «подровняли», а потом выпустили снова. Вы понимаете, что я имею в виду?[/b]– ([i]Смеется[/i].) Вы имеете в виду рэп энд блюз, которым я увлекалась? Я и сейчас в своих песнях стараюсь украсить мелодию изнутри. А рэп-энд-блюз в чистом виде – совершенно не наша культура пения. У нас ведь корни другие. Кстати, вот вы, например, переводили когда-нибудь, что начитывают американские рэперы?[b]– Переводила. Про тачки, да про телок.[/b]– ([i]Хохочет[/i]) Я не рэпую. Убедилась в том, что наш слушатель любит хороший текст. И мелизмы, то есть всякие опевы, украшения, порхание голоса между основной мелодией, когда это становится главным, людей только раздражает. Мне очень приятно, если я вижу на своих концертах людей пожилого возраста. Стараюсь петь то, что не только мне, но и им нравится. Смотрите, какие замечательные стихи из моего репертуара, им посвящены:[i]Пролетели года,Отгремели бои,Отболели, отмаялисьРаны твои,Но, великому мужествуВерность храня,Ты стоишь и молчишьУ святого огня.[/i]В последнее время я стала обращать внимание на какие-то социальные темы, патриотические, военные песни. Есть и детские песни. Почему я должна петь только для молодежи?[b]– Кстати о детских песнях. Вы хотели бы, чтобы Верочка пошла по вашим стопам?[/b]– Честно говоря, я удивлена тем артистам, которые говорят: только не этот ужасный труд моим детям! Только не этот демонический шоу-бизнес! Или они не любят то, чем занимаются, или ханжат. Меня оборотная сторона никогда не интересовала. Конечно, гастрольная жизнь плохо сочеталась с учебой. Многие учителя говорили, что нужно сначала выучиться, а потом уж зарабатывать деньги. У меня получилось наоборот. Думаю – если у моей Верочки откроются какие-нибудь сверхъестественные музыкальные способности, я буду только рада.[i][b]Кобзону с Газзаевым тем искать не пришлось[/i]– Слышала откровение одного спортсмена: у него две в жизни победы – Кубок УЕФА и собственная жена.[/b]– В жизни каждого бывают взлеты и падения, главное, когда есть тыл и понимание. Для меня сначала семья: дочь, муж, родители, ну а уж потом – все остальное. В этом мы с Женей сошлись абсолютно. Я и Верочка у него на первом месте. Я вообще считаю, что встреча с Женей была предопределена свыше.Мы с Женей ценим друг друга. Я не позволяю себе срываться. Женя, в свою очередь, старается уступать мне. А я ему дарю необходимые эмоции. И благодаря божьей воле у нас родилась замечательная девочка.[b]– Я слышала, что вы неважно разбираетесь в футболе?[/b]– Ерунда. Разбираюсь в футболе, если не на сто, то на восемьдесят процентов точно. А вот мои родственники вообще фанаты футбола. Смотрю все матчи и болею за игру. У нас на свадьбе были люди из шоу-бизнеса и гости, связанные со спортом. И как-то все сошлось. Михаил Александрович Танич, Лев Валерьянович Лещенко, Иосиф Давыдович Кобзон, – они страстные любители футбола. Поэтому им общих тем с Валерием Газзаевым, тренером ЦСКА, искать не пришлось..[b]– До вашего второго замужества вас в газетах то и дело за кого-то выдавали замуж…[/b]– ([i]Перебивает[/i]) Просто смешно. Начиная с Родиона Газманова. За Никиту Малинина, с которым мы учились вместе. С его стороны, безусловно, была человеческая симпатия. А однажды какого-то англичанина мне приписали. Поверьте, все это происки желтой прессы.… Я очень стеснительная, так меня воспитали. Краснела, бледнела, всего боялась. Первые мои свидания начались лет с восемнадцати. Поколение next, нынешнее, оно совершенно другое – слишком раннее. Свою Верочку я бы тоже хотела оградить от раннего взросления.[b]– О предыдущем браке с солистом группы «Премьер-министр» не любите вспоминать?[/b]– То был подростковый период жизни. Я столкнулась с предательством, ложью и лицемерием. Мне кажется, что в жизни ничего зря не случается. Тот опыт помог мне избавиться от розовых очков.

Наша сила не в колбасе

[b]Мировая оперная звезда Любовь Казарновская нечасто бывает в России. Нам удалось ее застать в Москве сразу после гастрольной поездки.[/b][i][b]Я взрослела, глядя на отца[/i]– Любовь Юрьевна, трудно быть звездой?[/b]– К звездному напылению я спокойно отношусь. Сегодня оно есть, а что будет завтра – неизвестно. Царь Соломон сказал: не нужно расстраиваться, когда тебя ругают, и возноситься, когда хвалят. Надо внутренне правильно себя оценивать и во всем находить золотую середину. Спасибо Господу, что он отпустил мне талант, которым я могу делиться с людьми. Бывают в жизни испытания, бывают минуты радости. И удивительные встречи. И я благодарю за это свою судьбу. А публика дарит мне успех.[b]– Что дает вам внутреннюю опору, способность найти эту золотую середину?[/b]– Наверное, воспитание. Мой отец военный. Звезды на погонах генерала, прошедшего войну, дело серьезное. Он работал с Жуковым, Коневым, Рокоссовским. С умнейшими и образованными людьми. Настоящими, закаленными судьбой офицерами, которые понимали, что такое Россия и что такое офицерская честь. И я, глядя на своего отца, взрослела. Когда он брал меня на полигон, я видела учения.И поняла, что искусство боя – тоже искусство.[b]– Жизнь военного всегда на колесах. Наверное, и вашу семью не миновала эта участь?[/b]– В год я меняла по три-четыре школы. И мне каждый раз приходилось адаптироваться. Каждый коллектив диктовал свои правила и порядки. Какие-то школы были с гуманитарным уклоном, какие-то профилировались по точным наукам. Но где бы мы ни были, моя мама старалась, чтобы я могла продолжать драматическое образование. Будь то Германия, Сибирь, Венгрия или Словакия. Я участвовала в спектаклях, посещала драматические кружки. Всегда занималась танцами и роялем. Где бы мы ни были. После Новосибирска мы поехали в Омск, потом оказались в Москве. Я научилась в юном возрасте, в хорошем смысле слова, приспосабливаться к коллективу. Слушать собеседника. Уважать его. И теперь мне легко сходиться с людьми.[b]– Как родители отнеслись к вашему выбору жизненного пути?[/b]– Вначале со стороны отца я не ощущала особого восторга. А маме всегда не хватало артистического самовыражения. Еще до войны она начала учиться у Яншина в студии МХАТ. Но потом ее планы спутала война. И с тех пор ее невысказанность, как актрисы, не давала ей покоя. Мама была очень хороша собой.Она закончила педагогический и преподавала. Помню ее лекции. Это был настоящий театр. Она мечтала, чтобы реализовались мои таланты. Папа же хотел, чтобы я поступала в Институт иностранных языков. Но я мечтала о карьере оперной певицы. И он не стал мне мешать. А когда пришел на мои спектакли, то сказал: «Дочь, ты нашла свое призвание!»[i][b]Деятели театра играют в шоу-бизнес[/i]– Театр и искусство вообще у нас испокон веков было приближено к власти. Та же Мариинка была императорским театром. Что можете сказать о нынешнем отношении власти к культуре?[/b]– Каждодневной театральной жизнью никто не интересуется. Сегодня все подвержено «тусовке». Раскручиваются одни и те же фамилии. Это уже стало элементом шоу-бизнеса. И деятели от театра приняли эту игру. Это можно доказать на примере Большого театра.Собственные карманы и собственное позиционирование ставятся во главу. С таким брендом, как Большой, такого происходить не должно! Ведь это такой же храм, как Эрмитаж или Третьяковская галерея. Где молодые голоса, которые должны быть поддержаны? Почему появилась кучка каких-то имен, которых напропалую пиарят, за которыми стоят чьи-то деньги? А что делать тем голосистым, талантливым, которые хотят и могут? «Что нам делать? – говорят они.– У нас нет театра за спиной». И молодые уезжают, например, в Германию. «Там стабильная жизнь, там я могу обеспечить свою семью!»[b]– Кстати, о молодых. Я читала отзывы о ваших гастролях в зарубежной прессе, где говорилось, что по рейтингу вы не уступаете Бритни Спирс. Вас такое сравнение не задевает?[/b]– Они пишут то же самое после выступлений Плачидо Даминго, Каррераса или Паваротти: мол, они могут конкурировать с Элтоном Джоном. Не вижу ничего страшного. Я человек знаковый в России, и моя популярность перехлестнула популярность оперной певицы. В моей жизни есть высокая эстрада, с которой я пою. Меня знают массы. Это значит, что и я стала массовым явлением. Наверное, это неплохо. Я омолодила оперную аудиторию. Шестнадцатилетние девчонки приходят и говорят: «Мы первый раз на таком концерте. Мы хотим попасть еще, послушать классику». Положительный имидж России за рубежом можно укреплять прежде всего так. Нефть – это, конечно, хорошо. И нефтедоллары, которые на нас посыпались и, дай бог, будут сыпаться дальше – замечательно! Но настоящее богатство России, это ее люди. Ее таланты. Ее умы. Когда Шаляпин вышел на итальянскую сцену, скептики восклицали: «Ну, что нам русский может показать в итальянской опере?» И когда Шаляпин затмил Карузо, это было прежде всего, козырем России. Вот про что Россия. Нас можно накормить колбасой, раздуть стабилизационный фонд до потери сознания, но не в этом сила России.[i][b]Я как песочные часы[/i]– Немного о личном, пожалуйста. На сцене вы надеваете костюмы. Входите в образ. А в жизни какой стиль предпочитаете?[/b]– Я люблю функциональную одежду. Джинсы, свитера. Простой демократичный стиль. Хотя у меня много обуви, например, сапог, туфель. У меня есть несколько деловых костюмов, которые благополучно висят в шкафу, я надеваю их крайне редко.[b]– Что любите готовить?[/b]– Всевозможные салаты. Овощные и фруктовые. Например, из мандаринов и кешью. У меня много идей по этому поводу. Люблю когда много зелени. Это основной стол для всей моей семьи.[b]– Чем занимаетесь в свободное время?[/b]– Читаю. Когда случаются минуты отдыха, обкладываюсь десятком книг. Люблю Пушкина, Достоевского, Толстого. Увлекаюсь изотерической литературой, историей и религиями мира. Есть у меня одна книга, когда я хочу отдохнуть от всего. Это – рецепты вкусной и здоровой пищи.[b]– Где отдыхаете?[/b]– Зимой в Германии или Австрии. Потому что это – лыжи. Это – тишина и покой. А летом немного моря или горные озера. Мой муж австриец. Наш сын учится в Москве. Поэтому сейчас мы больше в Москве. Андрей получает классическое гуманитарное образование. Учится музыке и карате, посещает кружки. Бывает на концертах, в театрах. В какой стране он будет получать специализацию, решим позже.[b]– Что такое женское счастье, Любовь Юрьевна?[/b]– Для каждой из нас – свое. Бывает, женщина создана для семьи и в этом находит счастье. Есть женщины многогранные и многофункциональные, которые должны состояться и в деле, и в личной жизни. Мой муж Роберт и сын Андрей понимают: если меня ограничить котлетами, плитой и кухней, я буду несчастным человеком. Мы друзья, и нам хорошо вместе. Мы понимаем друг друга. И если это у меня отнять и занять только работой, я тоже буду несчастна. Я как песочные часы. И то и другое должно перетекать во мне, тогда я найду счастье и удовлетворение.[b]ДОСЬЕ «ВМ»[/b][i]Любовь Казарновская родилась в Москве. Поступила в Гнесинский институт – на факультет актеров музыкального театра. Дебютировала в роли Татьяны («Евгений Онегин» Чайковского) на сцене Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. С конца 80-х – ведущая солистка Государственного академического театра им. Кирова.Первый зарубежный триумф – в театре Ковент-Гарден (Лондон), в роли Татьяны в опере «Евгений Онегин». 1992–1998 годы – тесное сотрудничество с Metropoliten Opera и Мариинским театром. 1996-й – дебют на сцене театра Ла Скала в опере Прокофьева «Игрок». Доктор музыкальных наук, профессор. Народная артистка России. Награждена дипломом Кембриджского центра как один из самых выдающихся музыкантов ХХ века. С 1989 года замужем за австрийским импресарио Робертом Росциком. В 1993 году родился сын Андрей.[/i]

Мироздание учу по словарю

Этот импозантный мужчина полон неподдельной самоиронии. Разговаривать с ним, все равно что собирать в лесу грибы, каждый из которых – ядреный боровик. Китайские философы утверждают, что зрелость мужчины наступает после 70. Если это и в самом деле так, то[b] Александр Ширвиндт [/b]вступил в полосу зрелости.[i][b]Пахать и надеяться[/i]– Вы, Александр Анатольевич, можно сказать, человек разных эпох. Разница режет глаз?[/b]– Раньше наша страна была самой читающей, теперь самой считающей. Еще несколько десятилетий назад верхом благополучия было сначала купить велосипед, потом участок, потом машину. А сейчас «Хаммеры», виллы, миллионы…Если сегодня бытие в нашей стране налажено, то основы сознания нарушены. Когда я выезжаю за пределы Москвы порыбачить, то вижу нищих стариков, доживающих свой век. Они не хотят ни земли, ни машин. Момент материальных желаний в их жизни отсутствует. Крупные мировоззренческие размышления, увы, тоже.[b]– А что для вас основа жизни? Дом, семья, работа?[/b]– Дом, семья, дети, внуки – это данность. В детстве, юности и даже молодости основа бытия имеет перспективы. В мои годы осталась надежда на возможность профессионального существования. Без всяких иллюзий, что я буду реформатором театра или сыграю, наконец, Остапа Бендера.Все эти мечты, которые были основой существования в юности, в силу текучести времени улетучились. Конечно, что-то менять революционно утопически глупо. Но говоря шершавым языком реалий: не хочется ДОЖИВАТЬ. Поэтому остается пахать и надеяться. Ведь надежды не только юношей питают, надежды умирают последними.[b]– Вы многого в жизни добились. Мне так кажется. А вам?[/b]– Я не стайер, а спринтер. Люди, которые чего-то глобального достигли, занимались одним делом. Упрямо, не колеблясь, двигались к своей цели. У меня всегда был силен рывок надежды. И получалось хорошо. Потом я уставал, разочаровывался. И переключался на другое. Поэтому много всего напробовался. Увлекался радио. Передачи делал, сам их монтировал.Сейчас монтаж с технологической точки зрения – кайф. Тогда это было на бобышках с пленками. Через склейки. Сидел ночами, клеил на «Грюндиге». Делал эпохально праздничные программы. И даже грамоту получил – за лучшую программу к 50-летию советской власти.Притащил на передачу Плятта, Жарова, Марецкую, Утесова. Был королем «капустников». Работал артистом театра «Ленинского комсомола» и много сыграл, когда Эфрос пришел. Когда появилось телевидение, я сразу бросился туда. На эстраде работал как артист и режиссер. Придумал Маврикиевну. В кино кое-что сделал. Педагогикой занимаюсь уже больше пятидесяти лет. Итог? Распыление интересов шло в ущерб моей актерской профессии, и я не стал актером с большой буквы.[b]– А кто он, ваш Гамлет?[/b]– Скорее Кречинский, чем Остап. «Кречинского» ставил Табаков. И мы его даже сыграли в репетиционном зале. Но были какие-то проблемы с оформлением. Табаков уехал в Израиль. И все замерло.[b]– Раньше были безусловные кумиры поколения. А сегодня?[/b]– Сейчас все великие. Кого попало награждают титулом «новая звезда». Или «великий талант». Легко произносят «я тебя люблю». Все девальвируется.[b]– Есть такой анекдот – один другого спрашивает: ты любишь помидоры?..[/b]– …а второй отвечает: кушать люблю, а так – нет.[b]– Сформулируйте: «И долго буду тем любезен я народу, что…»[/b]– Один сатирик написал, что к концу жизни все думают: Что, Как и Зачем? Мне понравилась его мысль на этот счет: «Жить так, чтобы после твоей смерти стало скучнее».[b]– Штольц или Обломов? Кто вам ближе?[/b]– Ближе Штольц, потому что мой сын с сыном Табакова открыл ресторан пять лет назад, называется «Штольц» (Ширвиндт и Табаков). А так как у меня там, как у родственника, тридцатипроцентная скидка, мне по духу ближе Штольц. Ресторан «Обломов» тоже есть, но там у меня нет скидки. А в жизни – халат, диван – и не вставать. Люблю лениться – но поработав. Побегал свою стометровку – и на диван, как Обломов. Но не всегда получается.[i][b]В фармацевты не пошел[/i]– Мы все учились понемногу. А всерьез – чему?[/b]– Всерьез учишься умозрительно, когда есть пример и хочешь так же. Я учился в элитной школе, 110-й. Элитной, потому что там хоть чему-то учили. Год я там учил этику. Потом сказали, что надо учить латынь. Все это вводил Вадим Антонович Котляревский. Потомок Котляревского. Он преподавал латынь. И этику. И эстетику.Когда ввели очередной предмет, и в класс вошел тот же Котляревский, я спросил его: когда введут божий закон, его тоже будете читать вы? За что был изгнан из школы. Это было последней каплей. Но каким бы ни был общеобразовательный ценз и каким бы я ни был жутким учеником, какие-то знания все же запали. Еще я учился актерскому мастерству. В институте мне попались вахтанговские учителя.Сегодня в педагогике мало действующих лиц. В основном это теоретики или бывшие лица. Или даже неудачники в профессии. Там преподавали Мансурова, Шлезингер и Евгений Симонов. Правда, мы изучали «Как закалялась сталь» и «Они сражались за Родину». Сейчас молодые актеры изучают Гомера, Эврипида, Софокла. И то, и другое – крайности.[b]– А вашими, как вы выразились, умозрительными учителями кто были?[/b]– Я не могу сказать, что точки зрения Розанова, Бердяева или Софокла для меня основополагающие. Это было бы пижонством или враньем. Осмысливать и анализировать их точку зрения нужно серьезно. Бердяева читал много, Розанова меньше.Больше люблю читать энциклопедические словари ([i]улыбается[/i]). Там все сжато изложено: кто есть ху? И когда возникает занятная тема, я не иду в «Ленинку», а беру словарь. Смотрю нужную букву. Изучаю мироздание по словарю. Там про каждого написано. И я заметил, что чем больше строк, тем значительнее человек.[b]– Существует ли, на ваш взгляд, такая вещь, как конфликт поколений?[/b]– Дети не понимают родителей – это данность. Но это не конфликт, конфликт в НЕжелании понимать. Когда мы были молодыми, наши дети были на бабушках и дедушках. А мы пили, кутили, любили. Когда начинаешь проверять, где тот или другой внук, значит, ты постарел. Удержаться не можешь, чтобы не сделать замечание. Младшее поколение не посылает тебя, терпит поучения, вздыхая, выслушивает выговоры и рекомендации.[b]– А ваши родители вас поучали?[/b]– Я воспитывался в артистической среде. С молоком матери впитывал атмосферу дома. У нас в доме бывали Рина Зеленая, Качалов, Обухова, Глиер. Конечно, после этого в фармацевты не пойдешь. Правда, некоторые дети из артистических семей пытаются выйти из-под авторитета родителей, выбирая другие профессии. Но весьма редко. Я пошел по пути родителей. Моя мать работала сначала во МХАТе, она ученица Немировича-Данченко. Потом она заболела, у нее был туберкулез, и стала редактором филармонии. Дожила с одним легким до 87 лет. Мой отец – скрипач. Сначала он был солистом, а после войны работал в оркестре Большого театра.Потом преподавал. При советской власти была тенденция, чтобы в актерские вузы не принимать «детенышей актеров» – сыночков и дочек, а только гениев из глубинки. Страна гордилась существованием династий сталеваров. Актерские династии не поощрялись.[i][b]Женщина должна быть курносой[/i]– Говорят, браки заключаются на небесах. Вместе с Натальей вы почти полвека.[/b]– Все начиналось на чердаке дачи, которая существует и ныне. Мы в ней живем. Это была дача моей будущей жены. В тот период у них была корова, она стояла в хлеву. На чердаке было сено. Там собиралась молодежь. Не было свального греха. Этого еще не знали. Было очень уютно, тепло. Так что наше чувство зарождалось где-то на пути к небесам. И так случилось, что де-юре с моей женой мы существуем 49 лет, а де-факто – уже 56.[b]– Не многим удается сохранить столь длительный брак. Знаете рецепт?[/b]– Когда вторая половина не знает, чем занимается его муж или жена. Муж знает, что жена работает на какой-то там… свалке. Неважно где. А чем она занимается, точно не знает. В творческих профессиях, оторвавшись «от унитаза», дома говоришь о нем же. Если сантехник, например, станет рассказывать о том, какой ему сегодня попался унитаз, то его госпитализируют. Творческие люди после работы говорят тоже о работе. Страсти накаляются. Счастливых браков у людей одних профессий я что-то не замечаю. Так что рецепт прост: в семейной жизни нужно быть относительно терпимыми к недостаткам друг друга и не заниматься одним делом.[b]– О чем говорите с супругой, возвращаясь с работы?[/b]– Сейчас ни о чем, потому что все оговорено. А раньше жили относительно своей жизнью. Моя жена была серьезным архитектором. Строила гостиницы, театры… Я смотрел какие-то объекты, кивал, мычал, но не влезал. И наоборот. Она смотрела мои спектакли, но не вникала в процесс их создания. Этот люфт помогал балансировать и не выходить за рамки раздражения.[b]– Вообще вы по натуре терпимы, терпеливы?[/b]– Терпелив и терпим, но не до безумия. Столы не переворачиваю. Самая страшная мера наказания с моей стороны – собственный уход. Из кинематографа, спектакля, влюбленности.[b]– А женщина должна быть какая?[/b]– Обязательно с длинными ногами, с длинными пальцами. И хотелось бы, чтобы курносая. Не хотелось бы при вас говорить ([i]автор – шатенка[/i]. – [b]Н. Ю-Х.[/b]), но лучше, чтобы блондинка. От женщины должно пахнуть чистотой, а не потом.[i][b]С президентом посидели по-людски[/i]– Вы гурман?[/b]– Я абсолютный говноед. Единственное, что я не могу есть, – это чеснок. А вкусно поесть для меня – это пюре, шпроты. Вареный лук. Его я ем, наверное, один во всем мире. Его мне приносят со всего дома. Прежде чем выкинуть лук из борща, они вспоминают обо мне. Им приятно, что можно мне что-то подарить… Я подумал, что смог бы прожить на пенсию. Лук вареный – бесплатно. Шпроты и гречневая каша – дешево. Фасолевый суп – не миллионы стоит. Сыр люблю плавленый, «Дружбу». Водкой угощают.[b]– А салфетки, сервировка, приемы?[/b]– Когда все на дачах и собирают урожай, какая может быть сервировка? Большая доска. Я люблю дерево.Это стол. И все – натуральное. Если захотелось чего-то неслыханного, я делаю омлет. Собираю все, что валяется в холодильнике. Кусочки колбасы, сыр, помидоры, овощи, мелко режу, даже редиску – и бросаю на сковородку. Яйцо взбиваю с молоком и небольшим количеством минеральной воды, заливаю сверху. В ресторане Дома актера есть в меню «Омлет по-ширвиндтовски». Рецепт мой.[b]– В одежде вы модник?[/b]– В театре, когда оформляется новый спектакль, есть такое определение – «костюмы из подбора». То есть гардероб для исполнителей составляется из тех костюмов, что были сшиты для каких-то других спектаклей. Вот моя одежда состоит «из подбора». Я абсолютно немодный человек. Вот Андрей Миронов следил за модой тщательно. Еще в советские времена, когда купить хорошую одежду было проблемой, театр выезжал на гастроли, Андрюша таскал меня к своему портному в Прибалтике, который шил нам брюки. А еще он дарил мне вещи со своего плеча. Он отдавал мне костюмы, которые были уже не в моде, и я с удовольствием их носил.[b]– Что для вас самое неожиданное в жизни?[/b]– То, что я любимец народа.[b]– Слышала, вы, Александр Анатольевич, водите дружбу с президентом.[/b]– Я знал Владимира Владимировича с тех пор, когда он был помощником Собчака. По-моему, с тех пор он не изменился. Как-то я оказался на отдыхе, на Алтае, в то же время, когда там находился президент. Мы созвонились и встретились. И, как говорится, посидели по-людски. В театр он не приходил. Надеюсь, что еще придет.[i][b]На ум влияет ум[/i]– Как относитесь к тому, что сегодня со сцены часто звучат нелитературные выражения?[/b]– В жизни я люблю употребить крепкое словечко. Обязательно проверяю человека, позволив себе несколько выражений. И если передо мной не ханжа, он относится к этому с юмором. Но со сцены слышать такие вещи считаю неприемлемым.[b]– Способно ли искусство влиять на умы?[/b]– Думаю, нет. Только в процессе восприятия искусства. Два часа спектакля воздействуют на ум. Прошелся по галерее, посмотрел кино… Потом человек выходит и переключается на другое. На ум влияет ум. Если его нет – что ни смотри, бесполезно. К сожалению, в этой беготне человек редко думает о душе. Вот когда письма писались рукой, тогда это было возможным. Почитайте переписку выдающихся людей прошлого. Будто находишься в другом измерении. Когда пишешь письмо, а не говоришь по мобильнику, формулируешь мысли иначе. Другие извилины работают.Один выход – замуровать все нефтяные скважины, газ пустить по ветру, зажечь лучину и начать думать: как жить? Мне кажется, наша планета накрывается. Терроризм, стихийные бедствия. В таких масштабах этого раньше не было. Такое чувство, что планета стала отрыгивать. Всемирный потоп, апокалипсис тоже, вероятно, случился не зря. И теперь никто не знает, с какого момента вести летоисчисление. С Ноева ковчега или со взрывов на Солнце.[b]– Вас волнует, что будет потом?[/b]– Да, как будут жить дети, внуки. Но о четвертом поколении меня мысли не одолевают. Размер памятника от благодарных потомков меня тоже не волнует.[b]– Вы достигли того возраста, когда друзей все меньше.[/b]– Увы. «Других уж нет, а те далече». Нет Андрея Миронова, Зямочки Гердта. Страшно то, что уж и ученики уходят. Нет Наташи Гундаревой, моей ученицы.[b]– Веруете?[/b]– Верить поздно, но веровать... И хотя я воспитывался атеистом, с годами прихожу к выводу, что есть Нечто. Нечто непонятное. Не от инопланетян же оно. Это меня настораживает. А вас?

За Аполлонова спасибо дедушке

[b]Вот прямо передо мной сидит наш национальный герой и хитро улыбается. Всем своим видом вызывая во мне ностальгические детские переживания, когда я мечтала быть Царевной-лягушкой. И куда только смотрят кинематографисты, занятые поиском национальной идеи? Этот Иванушка отнюдь не простак. Иванушка должен быть рыжим и хитрым. Такой он и есть. Современный супербой с хорошим пиаром. Этот на печи сидеть не будет ни за какие деньги.Что ты сказал?– Андрей, в ухе у вас то и дело попискивает «хендфри» мобильника. Кто это вам все время звонит?[/b]– Все звонки безостановочно адресованы Иванушке. Просят дать интервью, провести концерты и – приглашают, приглашают, приглашают. Сколько я звонков делаю сам? Ну, пять, не больше.[b]– «Иванушки International» сегодня куда как раскрученный бренд. А с чего все начиналось, помните? Ваш продюсер Игорь Матвиенко как-то рассказывал, что проект не шел года два. А потом вдруг все закрутилось-заработало.[/b]– У меня тетрадка была, в которой около пятисот названий группы. Начиная от «Карандашей», «Третий не танцевал», «Санчо Танцы», «Мечтать», «Радуга», и кончая «Бомбой», «Налетчиком». Группа существовала, а названия не было. Диджеи нас так и объявляли: сейчас поет группа без названия. И как-то приходит Герман Витке, поэт, который потом нам написал пару текстов. Посмотрел на нас и ржет: «Ну, вы Иванушки вылитые». Я говорю: что ты сказал сейчас!? «Иванушки». А Матвей ([i]Игорь Матвиенко[/i]. – [b]Н.Ю.-Х.[/b]) и говорит: International. Ни с того, ни с сего. Все произошло моментально. Полгода мучились с названием. За секунду оно родилось. Понравилось сразу всем: и Сорину, и Кириллу, и мне, и Матвею. Когда первый наш альбом вышел, поначалу народ не врубался, как это понять? Основной вопрос – почему «Иванушки»? Почему «International»?[b]– Сорина часто вспоминаете?[/b]– Конечно, помним. И поминаем. Мы познакомились в 1992 году в Театре имени Станиславского, оба пришли на кастинг в мюзикл «Метро», в американскую труппу. Вместе работали в США, а потом стали «Иванушками».[b]– Испытание славой не всякий выдерживает. Как самочувствие, Андрей?[/b]– Как выясняется за многие годы, ты должен пройти испытания: на прочность, на движение, на тусовку и в том числе и на успех. Играть на кухне для своих, это даже не андеграунд, это – ничего. Слава сама по себе не опасна.Нет музыкантов, которые не мечтают о славе. Я хочу быть популярным. Мы с юности стремились к этому. А не заболеть серьезно помогает самоирония. Поэтому я благодарен своим родителям за хороший иммунитет. Они воспитали во мне уважение к людям. А если это заложено с детства, с твоей головой ничего не случится, что бы вокруг ни происходило.[b]– У вас есть мерило собственной популярности?[/b]– Если с практической точки зрения – я могу постучать в любую квартиру, и меня пустят переночевать. А если серьезно, то самое главное – что мы сумели привить молодым людям хороший вкус к европейской танцевальной поп-музыке.[b]– Сейчас девчонки на шею по-прежнему бросаются? Или ваша публика уже повзрослела?[/b]– С нами остались и повзрослевшие фанатки, и «новые» юные девочки. Мы с ними проводим воспитательные беседы. Но они по-прежнему часто стоят под окнами, хоть и лет десять прошло. Часто звонят. Могут в трубку наши песни петь, стихи читать. Или просто интересуются: как дела, Рыжий? У нас изначально имидж не каких-то там недосягаемых небожителей. А реальных парней из соседнего двора, о которых девчонки могли бы мечтать. Таких веселых, неунывающих. И чтобы они рассказывали о любви. Что мы и делаем на протяжении десятилетия.[b]– На сцене вы больше – это вы? Или «имидж»?[/b]– Мне нравится быть самим собой, ничего не выдумывая. В «Иванушках» я только немного добавляю яркости, но остаюсь тем, кто я есть на самом деле. Чтобы сыграть, скажем, бандита или супермена, нужно проявить актерское мастерство. Войти в образ. Может, если вкушу этот плод, накроет меня с головой… И я ничего больше не захочу делать – только в кино сниматься. Хотя меня никто туда и не зовет.[b]У президента хороший вкус– В группе, как и во всяком нормальном творческом сообществе, видимо, имеет место борьба амбиций?[/b]– Это не конфликты, а разногласия. Но никогда не бывает, чтобы они раздулись до серьезной ссоры. Допустим, кто-то джинсы надел, которые, по моему мнению, для сцены не очень… А потом мы все логически приходим к общему мнению.[b]– «Строит» ли вас господин Матвиенко?[/b]– Мы соратники. Уважаем мнение друг друга. Когда Матвей показывает песню, он прислушивается к нашей интуиции. Если песня категорически не нравится, мы ее не записываем. Если у меня возникает потребность с кем-то посоветоваться, то чаще всего я обращаюсь к Игорю. Считаю его мудрым человеком, старшим другом, и мне кажется, он может помочь в любой ситуации.[b]– Не обижаетесь, когда вас называют «одним из проектов Матвиенко»?[/b]– Нисколько. Ведь мы создавали группу вместе.[b]– Песни другого подопечного вашего продюсера– Николая Расторгуева – любит наш президент. Не завидно?[/b]– Гордимся. Расторгуева любит президент, потому что у него хороший вкус.[b]– Позвольте полюбопытствовать: откуда появилась вторая составляющая вашей фамилии? Неужели так себе небезразличны?[/b]– Это моя настоящая фамилия, доставшаяся от папы, – Григорьев-Аполлонов. У меня пращур был красивый: когда его в рекруты взяли, дали фамилию Аполлонов. Дедушке спасибо надо сказать. Звучная фамилия. Даже какая-то история есть, связанная с Григорием Орловым, любовником императрицы.Часто делают ошибку в написании – вместо двойного «л» пишут двойное «п». Правильно – Григорьев-Аполлонов, как и имя бога Аполлона, от которого она образована. Но проблема в том, что в паспорте написано – Апполонов, с двумя «п»! Паспортистка попалась неграмотная, а я – мучайся теперь всю жизнь![b]Им просто не везет– А кто были ваши папа с мамой?[/b]– Отец был главным врачом детской больницы Мацесты. Уважаемым человеком. Мне повезло, что папа любил музыку. Я рос и воспитывался в артистической московской среде. У нас в гостях бывал Валерий Ободзинский, я его звал «дядя Валера». Сергей Захаров. А мама у меня была театральной общественницей – директором кинотеатра. Я не пропустил ни одного концерта Пугачевой, Карелла Готта, «Наутилуса Помпилиуса», «Браво». Лето я проводил на пляже гостиницы «Жемчужная», куда приезжала вся Москва.В шесть лет пошел учиться в музыкальную школу. Ставил номера на школьной сцене, собрал ансамбль. И даже занял второе место на конкурсе молодых пианистов Краснодарского края. В пионерлагере у меня кличка была Режиссер, а в школе – Композитор. Но в какой-то момент я вдруг представил себя сгорбленным старцем, который просидел за клавишами у рояля до седых волос. И понял – это не мое. Я по натуре неугомонный, усидеть на стуле – это для меня из области фантастики.[b]– Свою сценическую карьеру вы ведь начинали с Театра мод?[/b]– Тогда моды в СССР как таковой не было. Просто шили какие-то костюмы. Но мне всегда нравилась сцена. Театр причесок в Сочи – это место, где кипела тусовочная жизнь. Я там подрабатывал. Там можно было пообщаться с модельерами, художниками, парикмахерами, манекенщиками… В 1987 году появился сочинский Театр мод. Я был первым его артистом-демонстратором.[b]– А как оказались в Москве?[/b]– Поехал в ГИТИС поступать. И поступил с первой попытки, выехал не на знаниях, а на обаянии. Повезло, конечно. Я даже не знал, как назывался оркестр Утесова.[b]– Вообще считаете себя везунчиком?[/b]– Для артиста главное – талант, работоспособность, наличие харизмы. А самое важное – везение, фортуна. Иначе не добьешься успеха. Я прекрасно знаю, что есть много людей с таким же «трудовым стажем» на сцене талантливее меня. Но им просто не везет.[b]Отличное поведение и свежий супчик– Насколько семейная жизнь совместима с шоу-бизнесом?[/b]– У меня есть семья. Я обожаю своего сына Ванечку. И до рождения сына в моей жизни все уже было ясно. Я и натусовался, и нагулялся, и напелся. Разумеется, со всем этим не завязываю, просто я уже многое видел: разные города и страны, разных девушек. Отцовство как мера ответственности было мне просто необходимо. Все произошло вовремя. Часто беру Ваню на наши концерты. Он обожает забираться на сцену и отбирать микрофон то у меня, то у Олега или Кирилла.[b]– Как познакомились с женой?[/b]– Мы с Машей познакомились в ресторане, где я отмечал покупку новой машины. Она пришла с подругой, а я просто подошел познакомиться с красивой девушкой. А через пару дней после нашей первой встречи мы разъехались по разным странам – у нас заранее были куплены путевки на новогодние каникулы. Но в отпуске я вспоминал Машу каждый день – она застряла эдакой занозой у меня в сердце. И когда вернулся в Москву на старый Новый год, то первым делом пригласил Машу к себе в гости. И больше отсюда она не уходила. А я в одно мгновение отдал всю свою свободу, всю свою жизнь, все свое обаяние своей суженой.Ну, не все ([i]улыбается[/i]), не буду лукавить. Но 90 процентов точно. Кто-то скажет, что я остепенился, кто-то – что сошел с ума. Называйте это как хотите. Просто меня так фантастически накрыло. Хотя перед этим я десять лет ездил по всей стране, видел лица, глаза множества девушек…[b]– Кто в вашей семье чаще уступает?[/b]– Уступает тот, кто умней, у кого больше жизненный опыт. В нашей семье это я. Маша же младше меня на 12 лет. Но она и сама всегда чувствует, когда надо прекратить капризничать.[b]– А чем занимается Маша?[/b]– Домом. Здорово, когда после концерта меня встречает не задерганная на службе жена. Хоть в четыре утра приезжаешь, а у Маши в духовке что-то обязательно жарится-парится: котлеты, запеканка, мясо по-французски, курочка в меде. Причем готовит она все в огромном количестве. Мне то и дело приходится обзванивать друзей: помогите управиться с борщом и грибами в сметане! Мой «райдер» для жены прост – любовь к мужу и ребенку, отличное поведение и свежий супчик.[b]– Говорят, вы и сами любите готовить. И вообще очень домовитый.[/b]– Я очень гостеприимный, часто принимаю друзей. Люблю заниматься обустройством дома, дизайном квартиры.[b]Я люблю тебя сильней– На гастроли, наверное, не очень любите ездить?[/b]– Гастроли можно любить или не любить – это наша жизнь. В путешествиях по стране много забавных моментов бывает. Как-то приехали в Пермь. А возле нее ледяная Кунгурская пещера, знаменитая десятками гротов и озер. Едем из аэропорта, впереди нас туристический автобус, вдруг он поворачивает на развилке. Мы поинтересовались, куда ведет дорога, оказалось, к пещерам. И хотя до концерта оставалось не так много времени, решили туда направиться. Красотища! Сталактиты, сталагмиты. Все эффектно подсвечено. Мне захотелось сфотографироваться рядом с одним таким природным изваянием. Но я как-то неудачно оперся о камень, и он с грохотом упал и рассыпался. В оцепенении я изрек: «Да! Десять тысяч лет насмарку…» Но, поймав многозначительный взгляд экскурсовода, понял, что самое время сваливать.[b]– Может ли «Иванушка Интернейшнл» позволить себе отрастить брюшко?[/b]– Здесь я не являюсь примером для подражания. Эту функцию взял на себя Кирилл Андреев ([i]смеется[/i]). На самом деле на сцене мы выкладываемся так, что на концерте я могу похудеть на два килограмма. Поэтому люблю спорт в более спокойных проявлениях: нарды, бильярд. Правда, редко удается поиграть, раза три-четыре в месяц от силы.[b]– А как насчет наркотиков? Слышала, ими не пренебрегают в шоу-бизнесе.[/b]– Мой главный и единственный наркотик – это сцена. Это – чистый энерджайзер. На кайфе публики построена твоя «подпитка». И тут замечаешь, что иногда начинает размываться грань между твоей невымышленной жизнью и сценой. У меня реально создалось впечатление, что я уже не Андрей Григорьев-Аполлонов, а «Иванушка». Концерт окончен, но вся эта «песня» продолжается. Видите ли, такая вот фишка есть в шоу-бизнесе.[b]– Полагается спросить вас о ближайших планах.[/b]– Есть идея провести конкурс среди рыжеволосых красавиц страны. Будет называться «Мисс Золото России».[b]– Есть ли у вас что-то вроде девиза? Например, «Всегда», или «Ничто не слишком», или «Бди!»[/b]– Следую принципу Эммануила Канта: «Поступай так, чтобы правила твоей воли могли стать принципом всеобщего законодательства».[b]– На ваш взгляд, женщина должна быть какой?[/b]– Как моя жена. Когда мы стали жить с Машей вместе, сразу сказал ей: я должен чувствовать, что ты любишь меня чуть-чуть больше, чем я тебя, тогда мы будем вместе. И Маша согласилась: конечно, я люблю тебя сильней.

Я знаю, что такое триумф

[i]Она была самой молодой в истории балета исполнительницей партий Джульетты и Жизели. «Она слишком хороша», – говорила о ней Майя Плисецкая. Ее умению парить над реальностью самозабвенно внимали поклонники, а критики слагали о ней чуть ли не рифмованные оды. И это ее, хрупкую фею Большого театра, перемолола Система, основанная на жестком подчинении и перманентной необходимости преодоления. Сегодня Надежда Павлова преподает классический балет – большей частью за границей. Она уже много лет не бывала в Большом. Говорит, «видимо, дорога мне туда заказана».[/i][i][b]Меня «ушли на пенсию»[/i]– Я знаю, что в Большом театре какое-то время назад работал психолог. Человек, который проверял «на совместимость» партнеров. Чтобы вдруг спектакль не развалился. Учитывались мельчайшие детали, включая систему продажи билетов. «Правильная» посадка «клакеров», которые должны были вовремя похлопать. И даже то, какому зрителю по его физиономическим данным и особенностям речи следует продавать билет.[/b]– Я за то, чтобы такие люди были, потому что проверка на совместимость – это важно. Чтобы не было недоразумений, скандалов. Чтобы была атмосфера. Балет, конечно, не выход в открытый космос. Но все же.[b]– Большой – это мировой бренд…[/b]– …с которого обсыпалась позолота. Прежнего величия Большого театра больше нет. К сожалению, к этому приложил руку и мой любимый партнер Владимир Васильев, который состоял какое-то время в руководстве театра. В русском балетном искусстве всегда ценилась не только техника, как на Западе, но и эмоциональность, душа. Есть такая балетная формулировка: «Ноги танцуют головой». Я бы добавила – и сердцем… В Большом театре почему-то мои знания не пригодились. Хотя я мечтала бы там работать.[b]– Почему вы ушли из театра?[/b]– Все молодое поколение, которое шло после Екатерины Максимовой и Владимира Васильева, оказалось не у дел. Васильев обладал тогда неограниченными правами. Он стал художественным руководителем Большого и начал экспериментировать. Поспешно ставились одноактные спектакли. Меньше внимания уделялось классике. Все, что было раньше, перечеркивалось. И все стало рушиться. Начались разногласия не только творческие, но и административные. Тогда нам дали понять, что театру не нужен ни Григорович, ни мы. Можно сказать, что «нас ушли». Ирек Мухамедов уехал в Лондон…К тому времени я отработала в театре 20 лет. Передо мной поставили вопрос ребром: либо вы оформляете пенсию, либо будете танцевать один спектакль в год. И я ушла. Конечно, пришлось написать заявление «по собственному желанию», потому что народную артистку уволить просто так невозможно.[b]– Была, видимо, тяжелая психологическая ломка?[/b]– Люди, которые вкусили такую славу, как я, и отдали балету столько лет, в определенном смысле в психологической зависимости уже навсегда. Я знаю, что такое успех. Что такое триумф. Поэтому отношусь к этому спокойно. Звездная болезнь мне не грозит. Я себе говорю так: шанс дается один раз. Судьба мне его дала. Вот и радуйся.Спасла меня моя семья в лице мужа… В Большом я не была уже давно. Но, судя по тому, что говорят о театре мастера, Вишневская, например, сейчас стало еще хуже. Идет полная дискредитация театра, традиции утрачены, преемственности нет. Девицы, которые танцуют в ночных клубах, тоже называют себя балеринами. А на самом деле они – продукт потребления. Балерины Большого пиарят себя в ракурсе, далеком от искусства. Не хочется, чтобы гордость России превратилась в заштатную труппу.[i][b]Можете и обо мне что-нибудь придумать[/i]– Надежда Васильевна, вы завоевали Гран-при на Московском конкурсе балета, когда вам было 16. Вы не стояли, как говорится, с канделябром у озера, а сразу стали примой.[/b]– Мне было пятнадцать, а написали, что шестнадцать. О премиях серьезно никто не думал. Перед нами стояла задача – приехать в Москву и станцевать. И когда я получила Гран-при, я просто не принимала это на свой счет. Для меня было важно то, что я отстаиваю честь школы. Завышенной с а м о оценки не было. И появление в моей жизни журналистов, задающих тысячу вопросов, было абсолютно неожиданным.[b]– Кстати, о школе. Верно, что в балетных школах все замешано на муштре?[/b]– Пермская школа в 70-е, не буду скромничать, вошла в тройку лучших. Вместе со мной. После Московского и Вагановского училищ. А до этого о ней никто не слышал. О чистом удовольствии там можно было только мечтать, потому что на этом в балете не выедешь. Нужно, чтобы тебя подталкивали. Балетные и спортивные школы в чем-то схожи. И там и здесь есть давление на любого ученика. И там, и здесь все держится на авторитете педагога и на строгом подчинении. Другое дело, что в некоторых школах этим злоупотребляли, и мне в свое время пришлось об этом рассказать. О том, как ломается человеческое нутро и как это сказывается на детской психике.[b]– Однако балет воспитывает силу воли. Так?[/b]– Если человек хочет чего-то достичь, у него должно быть особое стремление к балету, которое превращает это стремление в смысл жизни.[b]– В разные времена балетные девочки из-за диет нередко оказывались на больничной койке. Инфернальность, хрупкость всячески поощрялись. Но, видимо, была размыта какая-то нравственная грань?[/b]– Взрослея, человек меняется. Поэтому уже на этапе отбора учитываются физиологические данные, генетическая предрасположенность. Склонность к полноте – самый серьезный минус.Конечно, важно физическое здоровье. Потому что нагрузки в балете нешуточные. В 10 лет уже видно, хватит ли ребенку природных возможностей, чтобы танцевать. Ну а потом правильное распределение нагрузки на мышцы.Дистрофия начинается, когда ломается психика. Дистрофия – это не просто похудение благодаря силе воли и ограничениям в питании, это уже атака на здоровье.Каждый педагог обязан помнить, что перед ним растущий организм и, прививая профессиональные навыки, важно не искалечить ученика. В свое время между мной и моим педагогом Людмилой Павловной Сахаровой возникла пропасть непонимания.Но время прошло, страсти улеглись, и я могу сказать, что, помимо плохого, было и много хорошего. Но чтобы в дальнейшем наша профессия не давалась с кровью, не калечила человека, важно, когда между учеником и педагогом возникают более демократичные, лояльные и просто человеческие отношения.[b]– Балерина вашего уровня должна обладать особого свойства организмом. Как олимпийский чемпион. Какие главные школьные заповеди вы впитали?[/b]– Прежде всего собранность. Перед выступлением нужно беречь физические и эмоциональные силы. И чтобы голова была светлая.[b]– Уланова обладала, судя по книгам о ней, железными нервами и однажды на спор всю ночь проспала на папиросной бумаге, не смяв ее.[/b]– Можете и обо мне что-нибудь придумать, бумага все стерпит.[i][b]Однажды все же уронили[/i]– Расскажите о ваших партнерах. О Вячеславе Гордееве, который был к тому же вашим мужем.[/b]– О нем ни слова. Я не желаю о нем вспоминать. А вообще, самое главное, когда партнер, как говорят, «хорошо держит». И когда с ним можно вести диалог. Так же как и у драматических актеров. Удобно и хорошо было с Васильевым, Годуновым и Владимировым. Была уверена, что не уронят. Однажды все же меня уронили, но мне повезло – обошлось без травм. Вы удовлетворены?[b]– Хорошо, сменим тему. У танцовщиц к балетной обуви серьезное отношение. Есть московская обувь с круглым пятаком, есть питерская удлиненная. Как вы готовили свою обувь? Жесткая часть носа пуантов довольно высокая. И отсюда стертые пальцы.[/b]– Любая женщина к новой, даже повседневной обуви, должна приспособиться. Я, как и все, молотком пользовалась, чтобы подогнать туфли к стопе. Есть такая небольшая хитрость. Тогда обувь «садится». Счастье было в том, что мы не экономили и не считали, сколько нужно пар на спектакль.[b]– Сцена Маринского театра покатая. И многие балерины с непривычки боялись на вращениях угодить в оркестровую яму. Вы ведь повидали много сцен…[/b]– Когда частые переезды, не успеваешь привыкать к тому, что сегодня пол прямой, а завтра ты выступаешь на покатом. Я на любой сцене стремилась найти центр тяжести. А вот в Риме есть один театр, в котором градус наклона сцены больше чуть ли не в два раза, чем в Большом, и даже больше, чем в Мариинке. Там строили театр для оперы, чтобы артиста со всех мест было хорошо видно. И приходилось буквально на ходу менять движения.[b]– Как вас принимали в разных странах?[/b]– Америка принимает бурно, открыто, эмоционально. Англичане сдержанно. В Израиле любят и знают музыку. В арабских странах надо знать, что танцевать. Как-то приехали в пачках, а нас переодели в платья и шароварчики. Так всю классику и станцевали. Московскую публику знаю хорошо. Она благодарная.[i][b]Мой муж – психоаналитик[/i]– Вы упомянули «семью в лице мужа»…[/b]– С ровесниками в театре мне было неинтересно. У меня это второй брак. А первый был, конечно, с фатой и фанфарами и с белым платьем. Все как полагается. Первый брак меня страшно разочаровал. Повторять тот же помпезный брачный ритуал было бы глупо. Мне танцы до упьяну не нужны. И игрушечное оформление отношений тоже. Я выходила замуж за Константина Михайловича, потому что поняла, что встретила свою вторую половину.[b]– Чем занимается Константин Михайлович?[/b]– Он психолог и психоаналитик. Конечно, мне очень хотелось заглянуть в таинства его профессии. Но – существует врачебная тайна. И хотя я очень любопытна, с этой данностью смирилась. Утешаю себя тем, что, когда я танцевала, он тоже со многими вещами мирился. С долгими гастролями, например.Кто-то выходит замуж за престижную профессию. Кто-то – за деньги. Константин Михайлович для меня не только муж, но и друг. У нас вполне приемлемая разница в возрасте, десять лет. И мы вместе уже больше двадцати лет. Много хорошего в нашей жизни было.[b]– У вас нет детей. Говорят, для балерины это в порядке вещей…[/b]– Так уж получилось. К сожалению. Я не ставила себе задачу отказаться от всего во имя карьеры. Как и не было задачи иметь двух-трех детей. Надеюсь, вы понимаете, что это очень интимная сфера, в которую не стоит вторгаться. Пусть мои проблемы останутся за рамками нашего разговора.[i][b]И чего они ссорятся?[/i]– Вы совсем не публичный человек. Вас не видно на светских раутах. Почему?[/b]– Меня часто приглашают поучаствовать, например, в телевизионных ток-шоу. Я интересуюсь прежде всего темой, потом – кто ведущий. И делаю соответствующие выводы, понимая, что разговор будет все об одном и том же. Начнут копаться в каких-то безделицах. Глупо обсуждать целый час, помыла ли жена ложку или нет. Смотрю такие шоу и поражаюсь. И чего они ссорятся? Естественно, от таких приглашений отказываюсь.[b]– Как вы считаете, кто должен отвечать за материальное обеспечение в семье?[/b]– Отвечу вопросом на вопрос. Почему эту обязанность нужно непременно возлагать на мужчину? Если оба могут зарабатывать.[b]– Вы хлебосольная хозяйка?[/b]– Из дома уехала в восемь лет, жила в общежитии. Поэтому всему научилась сама. Это не значит, что я пеку пироги на ораву из тридцати человек. Не люблю разного рода сборища, может быть, поэтому у меня узкий круг общения. К тому же, мне кажется, сегодня все больше на себя зациклены. И мало кто умеет дружить.[b]– Вам вообще уютно в Москве?[/b]– Первое время я все больше проводила на сцене. А потом узнала город поближе и очень его полюбила. Люблю свой район, Третьяковку.[b]– Я знаю, что вы из многодетной семьи. Поддерживаете отношения с сестрами и братьями?[/b]– Сейчас все разъехались по разным городам. Балетом не занимается никто. Знаю, что они мною гордятся.[b]– Понимаете, что вы красивая женщина?[/b]– У меня есть любимый человек, он мне об этом говорит, и я чувствую себя с ним комфортно.[b]ДОСЬЕ «ВМ»[/b][i]Надежда Павлова родилась 15 мая 1956 года в Чебоксарах.Окончила Пермское хореографическое училище. Появление Павловой стало не только балетным, но и социальным феноменом, которое привлекло внимание людей, далеких от балета. С 1975 года – солистка Большого театра. Исполняла ведущие партии в «Щелкунчике», «Дон Кихоте», «Спартаке», «Жизели», «Спящей красавице» и др. Окончила балетмейстерское отделение ГИТИСа.Дает мастер-классы во Франции, Германии, Японии и др.Профессор Российской академии театрального искусства.Народная артистка СССР (1984).[/i]

В моем замке – мои законы

[i]Анна Самохина дебютировала в роли чувственной Мерседес в «Узнике замка Иф». Потом были «Воры в законе». Ошеломительно красивая дебютантка заставила специфически трепетать всех зрителей мужского пола тогдашнего СССР. После роли инфернальной княжны Таракановой в «Царской охоте» Самохина была названа самой сексуальной актрисой страны. О чем, впрочем, и раньше многие догадывались.Сейчас Анна живет в Петербурге и снимается нечасто. Потому что все ее время занимают театр и бизнес – она совладелица двух элитных питерских ресторанов. Что не мешает ей сейчас жить на съемной квартире – после очередной любовной драмы.[b]А как же я?[/i]– Ходят слухи, Анна, будто вы мужей меняете как перчатки…[/b]– Я трижды была замужем. И каждый раз сама выступала инициатором развода. Вот и сейчас ушла от третьего, правда, гражданского, мужа. От первого ушла, потому что влюбилась во второго, а от второго, потому что он все свое время посвящал бизнесу. И я сочла это предательством. А как же я? С Евгением Борисовичем у нас не было и намека на родство душ. Он оказался сделанным из другого теста. Правда, я это поняла через три года совместной жизни. Считаю, что нет смысла терпеть, если нет главного. Уважения. Собрала вещи и ушла. Потому что внутренний комфорт мне дороже. Ушла, кстати, в никуда. И вздохнула свободно. У меня как будто крылья раскрылись. В моей профессии это важно. Пока снимаю квартиру. Мечтаю построить собственный дом, где я буду полновластной хозяйкой и где никто не посмеет меня воспитывать.[b]– А чью фамилию вы носите?[/b]– Фамилия мне досталась от первого мужа. С ней я стала известна и с очередным замужеством не меняла. Моя девичья фамилия – Подгорная. Я уехала из дома в пятнадцать лет. И сразу же встретила своего первого мужа.[b]– Вы переиграли стольких прелестниц голубых кровей! А кем были ваши родители?[/b]– Они простые люди. Поженившись, уехали на комсомольскую стройку, на Череповецкий металлургический комбинат. Потому что молодым семьям обещали квартиры. Но в Череповце мама и папа оказались в разных общежитиях. Папа – в мужском, а мама – в женском, с двумя детьми. Я хорошо помню, как мы с сестрой спали на кухне. На этаже двенадцать комнат, общая кухня, в углу – два матраса, на которых спят две маленькие девочки – одной пять лет, второй чуть больше года. Нас, как собачат, подкармливали кто чем мог. Помню работу отца. Он был литейщиком в сталепрокатном цехе. Если ад на земле есть, то он там – когда пробивает заслонку в доменную печь и сталь течет в вагонетки.Помню папу в грубой робе и фиолетовых очках. Помню рвущееся наружу пламя и умопомрачительный жар. Помню убогие душевые кабины на заводе…[b]– Как вы, дочка сталевара, чувствуете себя в роли бизнесвумен?[/b]– Я совсем не бизнесвумен. А актриса. Когда у нас в стране все рухнуло, я вынуждена была начать это дело. С моим вторым мужем Димой мы придумали открыть ресторан «Граф Суворовъ». Нужно ведь было как-то выживать. Это было ново для нашей страны. И тогда это было мое основное занятие. Но сейчас я немного отошла от дел. У меня в ресторанном бизнесе еще два партнера, включая бывшего мужа.Там же работает жена моего первого мужа Саши Самохина, с которой я поддерживаю нормальные отношения. В общем, все устроены. Я прихожу туда поесть. Но в основном меня кормит мое творчество. Если буду более активно раскручивать рестораны, то взвалю себе на плечи еще двоих мужиков-партнеров. В бизнесе не бывает дружбы, там могут быть только партнерские отношения.Потому что заработанное нужно всегда делить на троих. А мне почему-то больше хочется заниматься творчеством, за которое платят мне лично.[i][b]С дочерью не конкурирую[/i]– Итак, вы, одна из первых красавиц нашего кино, сейчас опять одна…[/b]– Я мечтаю о настоящих, здоровых семейных отношениях. Но у меня с этим пока не получилось. Наверное, причина моего одиночества – самодостаточность. Я в состоянии себя обеспечить, у меня есть имя. На мой взгляд, современный мир вообще перевернулся. И наступило время одиноких людей. Институт семьи практически утрачен. Когда мы перешли к капитализму, у мужчин появились деньги. Открылись сауны, массажные кабинеты, которые использовались… не по назначению. Творился жуткий разврат. Много тогда семей развалилось. Хотя, кажется, теперь все стало потихоньку возвращаться на круги своя…[b]– А чего вы ждете от отношений с мужчинами?[/b]– В двадцать лет я бы ответила не так, как сейчас. Молодость склонна к безумным поступкам. И я не была исключением. В тридцать, если повезет, приходит зрелая любовь. Она у меня была. А сейчас я хотела бы просто домашнего уюта и понимания. Говорят, что все закладывается в детстве. Папа умер, когда ему было тридцать два года, а мне восемь лет. И мы остались втроем. Мама, старшая сестра и я. Всем в доме руководила женщина – моя мама. Наверное, отсюда моя нетерпимость к мужскому диктату. Говорят, что люди, рожденные под знаком Козерога, а особенно те, кто занимается творчеством, не переносят давления. Ощущение, что я им что-то должна, которое мне пытаются навязывать мои мужчины, для меня невыносимо. Ну кому я должна, кроме своего ребенка? После того как я рассталась с третьим мужем, я решила, что теперь буду строить свой дом сама.Как я этого хочу. И попасть в него будет дано не каждому. В моем замке придется принимать мои законы. Нужно же когда-то подумать и о себе любимой.[b]– Как складываются отношения с дочерью?[/b]– Мы пережили трудности переходного возраста и теперь стали с Сашей подругами. Я делюсь с ней своими тайнами. Иногда даже совета прошу. А дочь рассказывает мне даже то, что обычно от мам утаивают. Саша воспитана не в современных традициях. Как и я, она верующий человек.[b]– Саша окончила актерский факультет. Но с вашей известностью ей, наверное, трудно соперничать?[/b]– Ее папа, Александр Самохин, как и я – актер. И можно сказать, что Саша выросла в театре. Сегодня мы с ней играем в одних спектаклях, но со мной она не конкурирует. Вообще мне кажется, что театр не совсем ее поприще. Она должна найти себя в чем-то другом. Хочет получить второе образование – по менеджменту и продюсированию.[i][b]Мужчины просто столбенеют[/i]– Вы, как говорится, прошли искушение славой и деньгами. Скажите, что в жизни главное?[/b]– Очень важно, когда есть любовь. Но у меня пока не получилось найти человека, с которым я могла бы жить в гармонии. Не люблю шумных компаний, большого скопления людей. Когда собирается толпа, я теряюсь. У меня довольно узкий круг общения. Хотя, конечно, у меня есть друзья. И, конечно же, поклонники. Причем ([i]кокетливо[/i]) гораздо младше меня. О-очень помогает… И потом, иногда ведь под одной крышей живут совершенно чужие люди.Многие женщины порой хотели бы уйти, да некуда. Они материально зависимы. И живут вместе только потому, что боятся оказаться на улице. Живут с нелюбимыми. А я вот могу себе позволить бескорыстно влюбиться.[b]– А кто они, ваши поклонники?[/b]– ([i]Улыбается[/i].) У актрисы должно быть много поклонников. Ведь, кроме драматургии роли, есть еще масса вещей, которые обычная женщина себе позволить не может. Ну представьте: у меня есть спектакль, в котором я выхожу в корсете и чулках с подвязками. Мужчины просто столбенеют.[b]– Охотно верю. А когда вы выходите на улицу, узнают? Можете себе позволить, скажем, не накраситься?[/b]– Я могу себе позволить все ([i]смеется[/i]). Кстати, когда я не накрашена, у меня совершенно другое лицо. И меня трудно узнать.[b]– Как поддерживаете форму?[/b]– Одно время я очень сильно набрала вес. И все переживали, что это навечно. А я не комплексовала по этому поводу. Ходила себе толстенькая. Года три, между прочим. У меня был стресс после развода со вторым мужем. А потом взялась за себя, и – вот. Похудела.[b]– Мужья прощали вам откровенные сцены?[/b]– Хочу заметить, что я только однажды снялась в фильме, где была постельная сцена. В «Царской охоте». И, кстати, с моим партнером, Николаем Еременко, вопреки слухам, у меня были абсолютно целомудренные отношения. Помню одну статью в газете.Писала женщина, которая была возмущена тем, что днем показали «Царскую охоту». «Мой сын обедал и ложку уронил, когда в кадре пробежала голая артистка». Это она меня имела в виду. В принципе, с этой дамой я в чем-то согласна. Думаю, что в памяти зрителей останутся те фильмы, в которых есть настоящие чувства, а не просто откровенные сцены.Кстати, о сексе. Лично для меня и в жизни так: если мне человек не нравится, какими бы идеальными пропорциями он ни обладал, секс с ним невозможен.[b]– К слову, о слухах, которые упорно связывали ваше имя с именем Михаила Боярского…[/b]– А Михаила Сергеевича я где-то даже побаиваюсь. ([i]Смеется[/i].) Но не ищите в темной комнате черную кошку. Честно говоря, за мемуары я садиться не собираюсь и обнародовать свои романы, которые, конечно же, в моей жизни случались, не спешу.[b]НАЧАЛО[i]Я не такая[/b]Был кошмарный вечер, шел дождь, стекла звенели от ветра – там же степи кругом, в Ростове, – и вот из этой дикой непогоды в нашем общежитии появился ассистент режиссера с Одесской киностудии. Он искал актрису на роль Мерседес в фильме «Узник замка Иф». Я шла по коридору с какими-то кастрюльками, в халате – представляете, как выглядит женщина, которая сидит с маленьким ребенком? Вдруг около меня останавливается мужчина и спрашивает: «Вы – Аня Самохина?» Я кивнула. Вижу, у него лицо немножко перекосилось: он, очевидно, не ожидал такое увидеть. Когда же я поняла, что речь идет о съемках у режиссера, который снял «Трех мушкетеров», от волнения закричала: «Вы не смотрите на меня, я не такая! У меня есть фотографии, я вам их сейчас покажу!» Это был шанс, и я за него ухватилась обеими руками.[/i][i][b]БАЙКА ОТ АННЫ САМОХИНОЙ[/b][/i][b]Когда я еще работала в Ярославском театре, у нас был один очень талантливый актер, который крепко дружил с Бахусом.И вот как-то перед премьерным спектаклем все собрались, а этого актера нет. Пятнадцать минут – нет. Полчаса – нет. А заменить его некем. Зрители волнуются. Пришлось спектакль отменить и возвращать деньги за билеты. Понятное дело, директор в бешенстве. На следующий день на доске объявлений вывесили приказ об увольнении этого актера. Но, поскольку его коллектив очень любил, все встали на его защиту. Ну и начальство смилостивилось – дали ему последний шанс. Написал он объяснительную. Прочтя ее, директор впал в коматозное состояние и назначил общее собрание. На собрании читает: «Я не пришел в театр, потому что МНЕ КАЗАЛОСЬ, что я там БЫЛ!» Актера, конечно, простили. А директора отпоили валерьянкой.[/b][b]ДОСЬЕ «ВМ»[/b][i]Анна Самохина родилась в г. Гурьевске Кемеровской области. Окончила Ярославское театральное училище (1982). В 1982–1988 гг. – актриса ТЮЗа в Ростове-на-Дону, с 1989 г. – Театра им. Ленинского комсомола в Ленинграде. Снималась в фильмах «Узник замка Иф», «Воры в законе», «Царская охота», «Дон Сезар де Базан», «Бульварный роман», «Китайский сервиз», сериалах «Черный ворон», «Бандитский Петербург» и др. Совладелица ресторанов «Граф Суворовъ» и «Поручик Ржевский» в Санкт-Петербурге. Дочь Александра, актриса.[/i]

Меня не тянет под софиты

[i]Как в нашем шоу-бизнесе «делают звезд», что, собственно, такое шлягер и о многом другом размышляет композитор и один из самых известных музыкальных продюсеров России Игорь Матвиенко, создатель групп «Любэ», «Иванушки Интернешнл» и др. Интервью он практически не дает, но для «Вечерки» решил сделать исключение.[b]Чем больше хочешь, тем меньше получается[/i]– Игорь Игоревич, говорят, в мире шоу-бизнеса между продюсерами существуют собственные «правила движения». Это вроде заповеди «не навреди»?[/b]– У нас понятие «продюсер» толкуется не так, как за рубежом: на Западе это – студийный человек, работающий над звуком, музыкой. А то, чем занимаются в России люди, которых так называют, там именуется «менеджер». Я – больше продюсер именно в западном понимании, хотя, скорее всего, меня можно назвать композитором и художественным руководителем. Чтобы перечислить успешных и всем известных продюсеров в России, хватит пальцев двух рук. А потому отношения складываются нормально. Хотя, естественно, здоровая конкуренция существует.[b]– Вас считают «серым кардиналом» российского шоу-бизнеса. Слышали об этом?[/b]– О шоу-бизнесе я знаю если не все, то процентов девяносто девять. Один процент, наверное, проплыл мимо. Тот, о котором вы спрашиваете. Я уже давно в этом деле, волей-неволей пришлось узнать многое. Это такая область, в которой нужно очень долго повариться, чтобы заработать себе статус. Бывают продюсеры, в которых живет нереализованный артист, поэтому им не хватает определенного личностного пиара. А мне не нравится быть на первом плане. В свое время я отработал в разных группах, поездил по гастролям, вкусил весь этот артистический хлеб. Причем тогда артисты и зарабатывали меньше, чем сейчас, и поездки были сложнее – мы уезжали на два месяца из Москвы и давали по два-три концерта в день. У нас была группа «Здравствуй, песня», где работали, кстати, и Николай Расторгуев, и Сергей Мазаев, и Сергей Попов, который сейчас в группе «Ария» играет на гитаре. Больше меня не тянет под софиты. Стараюсь по мере возможности избегать всякой публичности. Я занимаюсь созданием музыкально-идеологической концепции для групп и исполнителей. В основном для групп, потому что с группами мне работать проще. Может, потому что, с одной стороны, группа – это некое коллективное творчество, несколько участников. Если артист может в один прекрасный момент взять и уйти, то группа – уже наше совместное предприятие. Я считаю себя одним из участников групп «Любэ» или «Иванушки». Полноправным членом коллектива, который разве что не пиарится и не выходит на сцену. У меня есть теория, согласно которой я живу: чем больше хочешь, тем меньше получается. К тому, чего я достиг, я никогда и не стремился. Но я знаю и другую теорию: если долбить в стену головой, то как минимум рано или поздно дырочку пробьешь. Или в стене, или в голове.[i][b]«Химия» долго не живет[/i]– Как по-вашему, почему наши исполнители никак не могут пробиться на Западе?[/b]– У нас комплекс – мы между Азией и Европой. Мы вечно думаем, что Запад – это круто. Постоянно ориентируемся на них, а в отечественном шоу-бизнесе это не срабатывает. Наша культура отличается от западной. По принципиально противоположным позициям. Если в основе «их» музыки всегда драйв, ритм, то для нас определяющим вектором всегда была распевная мелодия и смысловая нагрузка текста. Хотя я тут ходил на хор кубанских казаков, так там есть и танцевальный драйв, неторопливый, 90–100 ударов в минуту. Как ни странно, очень удачное сочетание русских частушек и ритмов зарубежной эстрады у Сереги с его «Бумером» да и вообще. И потому это тут же стало популярным без всякой рекламы.[b]– Считается, что у нас рок-энд-блюз, например, не привьется, потому что для этого нужно родиться черным и иметь какую-то особую гортань. Или менталитет другой? А может, что-нибудь третье?[/b]– Русский язык, безусловно, не предназначен для таких стилей, как рок или рок-энд-блюз. Это направление на русском даже хуже, чем рок на русском. Это вообще завал. Этого категорически нельзя делать. У нас совершенно другая мелодическая культура.[b]– Чем отличается шлягер от хита? Говорят, чтобы получился хит, нужно что-то правильно «просчитать».[/b]– Шлягер, в переводе с немецкого – модная эстрадная песенка, популярная мелодия. А хит – это вершина, совпадение случайных величин. Здесь и текст, и аранжировка, и настроение, и исполнитель. Все имеет значение, малейший нюанс. Профессионал сразу увидит, что создано, а что «высчитано». Если творчества нет, а есть одна «химия» – такие песни долго не живут, потому что народ не примет их на подсознательном уровне. Хитом песня становится благодаря народной любви.[b]– Известно, что стихи для песен – это особый жанр. Вроде они под музыку пишутся? А не наоборот.[/b]– Все знают, что есть два пути – писать музыку на готовые стихи или стихи «под музыку». В последнем случае поэты не всегда чувствуют музыку, не всегда разгадывают «кроссворд», который в музыке заложен. Я не пишу стихов как таковых – только тексты песен и только на уже готовую музыку. Пробой пера была песня «Люберцы мои» – после чего я «втянулся». Самым удачным своим опусом я считаю «Давай за». Причем сначала я предложил написать текст нескольким авторам, но результат меня не устроил, я плюнул на все и засел сам. А написание стихов мне дается чрезвычайно тяжело. Я погружаюсь в тему и вымучиваю строчку за строчкой.[i][b]В обертку нужно вложить конфету[/i]– Почему так мало сольных проектов? Впечатление, что кто-то всех исполнителей стрижет под одну гребенку.[/b]– Шоу-бизнес – очень непростое предприятие. Артист может «пойти», а может и «не пойти». Не всегда остаются талантливые, как было, например, с Леной Кауфман на «Фабрике звезд-5» или Юлей Бужиловой на «Фабрике звезд-1». А с другой стороны, ни Лена, ни Юля вообще могли на «Фабрику» не пойти. Юлю я уговаривал. Это исключительно талантливые люди, но они не «фабричного» формата. Они – для узкого круга продвинутых слушателей. Они более индивидуальны. Я поощряю их собственное творчество.Кстати, на первой «Фабрике» было гораздо больше собственно творчества самих ребят, чем на пятой. Ребята были более пишущие. Конечно, не без исключений: на пятой была та же Лена Кауфман, которая пришла практически с готовым альбомом, и альбом этот мы выпустили. Сейчас вообще очень тяжелое время для сольных проектов. И не только для наших артистов. Если в 70–80-х выходили ребята побренчать на гитарах и их принимали на «ура», то сейчас нужно что-то уметь. Теперь артистов много и информации тоже. И человек с микрофоном – обычное явление. Поэтому нарастает волна диджеев и диджейских проектов, когда никого нет на сцене, а играет хорошая музыка.Сейчас нужно быть суперталантливым и очень сильным человеком, чтобы стать серьезным артистом, что и показало движение «фабрик звезд». Группы, которые были созданы, получили большее инерционное движение, чем сольные артисты. Есть одна очень интересная мысль (не моя) о том, что музыка с ярко выраженной вокальной линией – это уже прошлый век. С этим отчасти можно согласиться.[b]– Значит, после «Фабрики» сольная карьера артисту не светит?[/b]– Участников всех «Фабрик» более 90 человек! И наш музыкальный рынок просто не может вместить такое количество исполнителей! «Фабрика звезд» – это не просто телеигра, как «Последний герой». Где попрыгали на острове, поели червячков с бананами и разбежались. На сцену выходят люди, которые говорят: «Теперь мы будем петь и танцевать. И этим зарабатывать себе на жизнь». «Фабрика звезд» – это способ честного попадания в шоу-бизнес. Все участники были звездами в период, когда их показывали по телевизору. Ребят начинают узнавать люди на улицах, а это – процентов 30–50 успеха. Вопрос в том, сможет артист или его продюсер этот потенциал реализовать. Ведь эти 30–50 процентов – чистый пиар. Грубо говоря, создается некая обертка от конфеты. Следующая задача – вложить туда конфету. Если это происходит, получается готовый продукт. Немного цинично, но это так.[i][b]Мы сами задали моду[/i]– Как вы думаете, в чем феномен вашей группы «Любэ»?[/b]– «Любэ» – первый проект продюсерского коллектива в стране. Когда эта группа зарождалась, вообще никакого шоу-бизнеса у нас в стране не было. Да и денег на раскрутку не хватало. Это происходило следующим образом: знаешь кого-нибудь на телевидении, значит, клип неизвестной группы поставят. Даже не клип, а просто съемку. Клипов ведь тоже тогда не снимали. Впервые на телевидении «Любэ» появились 14 апреля 1989 года во время телемоста с Америкой, и я помню, как руководитель музыкальной редакции не хотел нас пускать. Это очень выбивалось из общей канвы, и поэтому «Любэ» были сразу замечены. Можно петь или кричать, но никто тебя не услышит. А можно что-то прошептать – и миллионам людей это будет нравиться.Пример – Марк Бернес. Если вас интересует, можно ли сделать артиста из не очень одаренного человека, не богатого вокальными данными, то я отвечу – да.[b]– Как угадать «массовые вкусы»?[/b]– Я меньше всего думаю о массовых вкусах и социальных проблемах. Стараюсь сделать так, чтобы каждый мой новый проект отличался от массовой моды. Когда мы начали заниматься «Любэ», все слушали группы типа «Миража» и «Ласкового мая». Моды на патриотизм не было и в помине. Мы сами задали ее. А когда я делал «Иванушек», мне все говорили: «Запиши пару блатных песен, нарисуй на пластинке решетку, и все – альбом, считай, продался». Тем не менее я поступил по-другому. Проект «Иванушки» готовился практически два года. И был такой час Х, когда я был уверен: «Иванушки» не пойдут. Я еще отмерил группе полгода – потому что коллектив нужно было содержать, платить зарплату, квартиры снимать, а движения не было, – а потом его закрывать. И вдруг все заработало. Это для меня до сих пор неожиданность.[b]– А вы какую музыку любите слушать?[/b]– Для «Иванушек» слушаю Basement Jaxx. Или De-phazz. Новую, правильную электронную музыку. А когда пишу для «Любэ», то, пожалуй, вообще ничего не слушаю: там же нельзя перенять саунд у западных групп. «Любэ» – это очень наш проект. Тут все свое, родное.[b]– Вы больше похожи на супермена, а не продюсера и композитора. Как поддерживаете форму? Знаю, что увлекаетесь горными лыжами.[/b]– Насчет супермена это вы погорячились. На лыжах катаюсь, так сказать, любительски. Съехал с горы – не упал – и хорошо. Прошлой зимой осваивал сноуборд. Самое значительное из моих хобби – теннис. Играю больше десяти лет. В среднем два раза в неделю по одному-два часа. Иногда играем пару, по системе «профессионал – любитель». Один из моих постоянных партнеров в дуэте Степан Михалков, которому удалось добиться такой теннисной раскрепощенности, какой у меня, увы, пока нет. Я участвую в соревнованиях среди таких же «инвалидов», как я. В полуолигархических кругах ([i]улыбается[/i]). Я азартный человек, но спортивная злость, желание во что бы то ни стало «порвать» соперника, отсутствует. Хотя люблю играть на счет, из-за поражений сильно не переживаю.[b]ДОСЬЕ «ВМ»[/b][i]Игорь Матвиенко родился 6 февраля 1960 года в Москве. В 1980 г. окончил Музыкальное училище имени Ипполитова-Иванова по специальности дирижер. С 1981 г. работает в музыкальных коллективах в качестве художественного руководителя, композитора, аранжировщика, исполнителя (клавишные) (ВИА «ПЕРВЫЙ ШАГ», «ЗДРАВСТВУЙ, ПЕСНЯ», «ЧАС ПИК»). В 1989 г. вместе с вокалистом Николаем Расторгуевым и поэтом-песенником Александром Шагановым основывает группу «ЛЮБЭ», для которой пишет музыку и делает аранжировки. С 1991 г. – руководитель продюсерского центра.[/i]

Не Бэтмен, а летаю

[i]Ему было девять лет, когда мы впервые увидели его на экране в «Томе Сойере и Гекльберри Финне». Пацаненок с озорной, дурашливой физиономией очаровал не только зрителей, но и кинематографистов. «Где вы его нашли?» – спрашивали режиссера Говорухина, но Станислав Сергеевич многозначительно отмалчивался. В этом году – 25 лет, как ныне 34-летний [b]Владислав Галкин [/b]дебютировал в кино. В перерывах между бесчисленными съемками Галкин успел построить дом, нахватать призов на кинофестивалях и четырежды жениться. Объясняет свою любвеобильность тем, что «женатая жизнь – это состояние души». Но, похоже, нынешняя жена Даша вошла в его состояние души навсегда.[/i][b]– Я помню вас маленьким, когда вы четверть века назад появились на Одесской киностудии. Вы мне сразу понравились.[/b]– Любите меня, пожалуйста, и дальше. Мне это очень важно.[b]– А что у вас с ногой? Травма?[/b] – На съемках неудачно приземлился, в «Диверсантах». Порвал связки в колене. Теперь с этим приходится жить и работать.[b]– Снимаетесь с дублером?[/b] – Нет, сам. Сейчас еду в Крым. Потом съемки в Москве, потом в Пскове. Отснимусь и буду думать, как жить дальше.[b]– Однажды я спросила у одной знаменитости, кто такой, по его мнению, супермен. И он ответил: это тот мужик, который летает с женщинами и голубями…[/b] – (Перебивает.) Смешно. Наверное, он Бэтмена имел в виду. Но я не Бэтмен, а все равно, как видите, летаю.[b]– В «Спецназе» вы сыграли именно супермена? [/b]– О чем вы? Фильм о людях, которых мы потеряли, которых не сберегли. Им нужно ставить памятник, желательно при жизни. Погибло немало пацанов, молодых, красивых, талантливых, которые уходили в никуда с криками «ура». И не возвращались. (После паузы.) У меня есть друзья из спецназа. Перед ними нужно преклоняться.[b]– Где познакомились?[/b] – Неужели думаете, я расскажу? [b]– Вы по фильмам такой надежный. А почему бросили бокс? Вы ведь когда-то им занимались?[/b] – С одной стороны, я не люблю людей, а с другой их обожаю. Бокс стал для меня проблемой. Я понимал, что могу нанести человеку серьезную травму.[b]– А по жизни вы драчун?[/b] – Еще какой. Потому что не переношу хамства.[b]– А как форму поддерживаете? Бассейн, тренировки? [/b]– И то и другое. Важно утром проснуться, пойти в душ. И глядя на себя в зеркало, не вызвать у себя самого отвращения. Я жестко отношусь к себе, даже жестче, чем к окружающим.[b]– Что скажете о «Дальнобойщиках»? Ведь широкой известностью вы обязаны именно этому фильму.[/b]– Мой знаковый фильм – «Август 44-го». А «Дальнобойщиков» столько раз показывали по телевизору, что, честно говоря, я от них уже устал.[b]– А что такое звездная болезнь? С точки зрения звезды?[/b] – Честно? А хрен его знает. Болельщики и болельщицы – это приятно. Аплодисменты, цветы – тоже. А вот что касается фанаберий, то категорически – нет. Этой болезнью не страдаю. Не люблю публичности. Меня напрягает, когда меня узнают на улице. У меня есть дом. Я его люблю. Это моя крепость. Выходные редко бывают. Но когда случаются, начинаю убирать в квартире. Все вычищать, расставлять, разбирать. Обычно наваливается какая-то кипа бумаг, фотографий – обложишься этим всем и начинаешь сортировать. Очень успокаивает. Еще люблю ездить за рулем.[b]– Ваша жизнь, она как у всех – «в полосочку»?[/b] – Дело не в том, в полосочку она или в линеечку. Она слишком прямолинейна.[b]– А что дает силы не сломаться?[/b] – Родители. Пока они живы. Мы ведь рождаемся и что-то делаем исключительно ради них.[b]– Вопрос не без патетики. Кого считаете своими учителями? [/b]– Маму и папу. И все. Больше никого. Конечно, есть люди, которых ты уважаешь, которые интересны тебе, но… Что говорил Заратустра, помните? «Человек любит себя, и только за это нужно любить человека».(Неожиданно.) Хотите, я вам свои стихи прочту? [b]– Пожалуй.[/b]– …вот только возьму сигарету. Я написал их в три года.Правда, как это было, не помню. Слушаете? (закуривает): [i]Вагон полон. Сидят люди.Болит горло. Болят мысли.Любить сложно. И жизнь ложна.Война. Глупость. Да, кровь.Страшно.Хочу прыгнуть. Опухла рожа.Лихие кони… Да, жизнь.[/i][b]– Так в три года невозможно написать. Как-то это не по-детски.[/b]– Просто я был гениальным ребенком. Вам нравится? Классно, правда? [b]– Чем занята ваша очаровательная жена?[/b] – Сейчас к теще поехала, к своей маме.[b]– Как же вы один по дому справляетесь? [/b]– Друзья помогают. (Хитровански.) Вы меня уже несколько раз чуть не заставили расплакаться.[b]– Извините. По вам не заметно.[/b]– А внутренне я очень раним.[b]– Ходят слухи, что вы собираетесь стать папой. Это правда?[/b] – Я мечтаю об этом. Но это не только от меня зависит. Я очень вас прошу, отнеситесь осторожно к нашему разговору. Я вообще очень интимный человек.[b]– Обещаю. Будем заканчивать? Тратить деньги любите?[/b] – Очень.[b]– И на что тратите? [/b]– На жену.[b]ВМЕСТО ПОСТСКРИПТУМА.[/b] [i]Первый раз Влад женился в 17 лет. Имен своих трех жен называть не хочет, поскольку Дарью считает «единственной». Как-то, еще не будучи мужем и женой, Владислав и Даша пришли в гости к бабушке Влада. Бабушка стала показывать им альбом с детскими фотографиями внука и вырезки из старых газет с заметками о нем. И тут Владислав ахнул: на обратной стороне одной из публикаций с его фотографией была приклеена фотография юной Даши Михайловой из кинофильма «Звездопад», в котором девочка сыграла главную роль. Молодые люди немало удивились столь неожиданному совпадению (или знаку судьбы?). «Бабушка, почему ты это сделала?» – спросил Влад. «Фотография понравилась, вот и приклеила», – хитро улыбнувшись, ответила бабушка.[/i][b]ДОСЬЕ «ВМ»[/b] [i]Владислав Галкин родился в 1971 году в семье актера Бориса Галкина. Дебютировал в кино в возрасте девяти лет в роли Гекльберри Финна в картине Станислава Говорухина «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна» (Одесская киностудия).В 1992 году окончил Театральное училище им. Б. В. Щукина, в 1999 году – режиссерский факультет ВГИКа (мастерская Вл. Хотиненко). Снимался в фильмах и сериалах: «В августе 44-го», «Каменская», «Дальнобойщики», «Гибель империи», «Диверсанты», «Спецназ», «72 метра», «По ту сторону волков», «Мастер и Маргарита» и др. Жена – актриса Дарья Михайлова.[/i]

Виталий Бубенин: С Андроповым мы обычно пили чай с лимоном

[i]Первым ее руководителем был [b]Виталий Бубенин[/b]. Фактически именно он вместе с помощниками и сформировал основы ныне существующей «Альфы». Только что генерал отметил собственное 60-летие. После трех лет службы в должности руководителя подразделения Бубенин подал в отставку. Мы решили вспомнить первые шаги «Альфы». [/i][b]— Вы можете вспомнить свои первые ощущения, когда вас назначили руководителем спецподразделения? [/b]— Мне пришла телеграмма, в которой рекомендовалось в гражданской форме прибыть в Москву. Это показалось неожиданным. Военную форму в то время любили, уважали и носили с гордостью. Я звоню в штаб округа, в Ленинград, спрашиваю: «В чем дело?» Мне отвечают: «Ничего не знаем. Собирай вещи». С женой и маленьким сыном полетел в Москву.Приземлился самолет. Заходят в салон два крепких симпатичных парня, подходят к месту, где я сижу. Поздоровались, улыбнулись, пригласили к выходу. Мы вышли, сели в машину.Сверху на меня надели плащ, нацепили очки. Привезли на конспиративную квартиру, там поселили и оставили. На следующий день пригласили в КГБ и начали водить по кабинетам. Водят день, два, три. К одному начальнику, он посмотрит, поговорит, спросит, как жизнь, как дела, потом — к другому. Наконец спрашиваю ребят из управления кадров, с которыми познакомился: «Скажите хоть, к кому меня водят?» — «По членам коллегии КГБ». Через некоторое время привели меня к Цвигуну, а потом мы отправились к Андропову.Заходим. Вижу, на столе у него материалы лежат. Разговор был общий.Потом Юрий Владимирович мне говорит: «Вы нам подходите, мы вас берем». И пожелал успехов.Дали мне три папки и попросили выбрать себе заместителя по личным делам. Одним из кандидатов был Роберт Петрович Ивон (недавно «ВМ» опубликовала беседу с ним). Он месяц с лишним до моего прихода исполнял обязанности руководителя группы и уже ребят коекаких посмотрел. Я обратил внимание на то, что он пограничник, окончил Калининградское Багратионовское пограничное училище. Я сам на первом курсе там учился. Потом уехал в Алма-Ату, оканчивать Высшее пограничное. У него был солидный офицерский стаж в Кремлевском полку. И я остановился на нем. Через день поехал в группу «Альфа», где было уже человек 10— 12. И приступил к работе.[b]— Вам объяснили, чем будет заниматься подразделение? [/b]— Главная и основная задача — борьба с терроризмом. Но должен вам сказать, что через некоторое время я понял, что это побочное, второстепенное дело. Можно сказать, тренировочная задача. Главная же цель, для которой создавалась группа, более сложная.Иногда можно всю жизнь готовиться к войне, а ее может не быть. Так и группа «А», на мой взгляд, выполнила единственный раз ту задачу, к которой готовилась. Это — Кабул, смена правительства. В дальнейшем функции группы видоизменились, ведь менялись политическая обстановка, ситуация в стране.[b]— Что чувствовали вы, когда брали на себя ответственность за судьбу и конечный исход операции по смене правительства в Кабуле? [/b]— Вы хотите узнать, насколько я должен взять ответственность на себя лично? Что чувствую я не как боец и исполнитель, а как бывший руководитель, человек? Сейчас я более глубоко об этом задумываюсь. В то время, честно вам скажу, об этом не думал. Думал, как лучше выполнить приказ, который был поставлен передо мной. И не размышлял о политических последствиях.Тогда никто у нас даже обсуждать не мог принятые решения, начиная с районного уровня, кончая уровнем Центрального Комитета партии. Так был приучен народ. В том числе и я.И потребовалось много времени, чтобы «Альфа» в 1991-м приняла самостоятельное решение и не пошла на Белый дом. Это было политическое решение руководителей группы. Пришло время, когда они начали сознавать, что их могут бросить в политические «разборки».[b]— У меня ощущение, что вы человек мягкий, интеллигентный. Скорее доцент, профессор, чем спецназовец. Почему выбор пал на вас? (Мой собеседник только улыбается…) Вас выбрали как свадебного генерала? [/b]— Почему свадебного? У меня есть карта. Я отмечаю на ней, где служил. Камчатка, Чукотка, Магадан, Приморье, Хабаровский край, Заполярье, Эстония, Латвия, Литва, Калининградская область, Туркмения, Таджикистан, Узбекистан… Я окончил академию, потом служил в Выборге, потом уехал в Никель, в Заполярье. Был начальником политотдела Никольского сотого пограничного отряда. У меня был опыт. А Андропов хотел, чтобы этой группой командовал пограничник.[b]— А какие ваши личные качества сыграли в этом роль, как вы думаете? [/b]— Человек в повседневной жизни не может быть героем, он проверяется только в деле. Если человек слабовольный, или трусливый, или не имеет определенных боевых качеств, это в деле сразу видно. Героизм проявляется в человеке только в определенной ситуации, но к этому он должен быть готов. И прежде всего он должен быть подготовлен психологически. Психологической подготовки можно достичь тогда, когда интеллект человека совпадает с другими его возможностями. Аккумуляция или соединение природных данных и благоприобретенных позволяют человеку в определенной ситуации мобилизоваться.[b]— Значит, в экстремальной ситуации вы чувствуете себя уверенно. И у вас был набор всех этих качеств? [/b]— Я не помню, чтобы в какой-то экстремальной ситуации чувствовал себя растерянно.[b]— Военный человек должен обладать мощным голосом, командным тоном. За счет чего вы овладеваете вниманием подчиненных? [/b]— (Смеется). Я давно заметил, что на мне сразу не акцентируют внимание. Чисто зрительно. Но это первое впечатление. Дело ведь не в громком голосе, а в том, насколько умна будет фраза. Насколько она нужна именно в этот момент. Это, наверное, и заменяет внешнюю сторону. Я спортсмен в прошлом. Всегда держал себя в форме. Да, я действительно никогда ни на кого не давил, но проходило время, и меня начинали прекрасно понимать.[b]— А тогда, 25 лет назад, оказавшись перед Андроповым, вы тоже чувствовали себя спокойно и были естественным, как всегда? [/b]— Было бы просто глупо чувствовать себя спокойно в тот момент и в той ситуации. Ведь чем больше понимаешь, что происходит, тем больше волнуешься. Может, посадят? Полная неизвестность. Но я «врубаюсь» в обстановку сходу. Ситуацию контролирую, легко анализирую. Я сориентировался и понял: все идет нормально. Наверное, эти качества были нужны.[b]— Первое впечатление от Андропова? [/b]— Сильное. Очень сильное впечатление, и не только первое.[b]— По каким принципам формировался первый спецназ? [/b]— Сегодня у «Альфы» есть имя, имидж, к счастью. Но многие, не имеющие отношения к группе, к сожалению, пользуются ее именем. Мы не имели опыта, не знали, что представляет собой спецподразделение. Начали нарабатывать принципы с Робертом Петровичем Ивоном. Помогало материалами ПГУ. Сама секретность накладывала отпечаток. Мы не имели права объяснять, куда мы берем ребят. Вот и начинали перед кандидатом «мудрить». Ребята сходу понимали, что это серьезно. Все они были бывшими сотрудниками КГБ и хорошо представляли специфику своей работы.Все делалось достаточно быстро, оперативно, при активной помощи начальника 7-го управления Алексея Дмитриевича Бесчастнова. Тогда мы входили в состав его управления, хотя подчинялись напрямую Андропову.[b]— Как прошли эти три года? [/b]— Без сна, без отдыха. Нервы были на пределе возможностей… Круглые сутки с тобой телефон. Я понимал и значимость группы, и ответственность за людей, которых потом должен послать на задание. Я знал, что каждый из моих ребят должен быть сильнее, тренированнее десяти человек, вместе взятых. Программа включала в себя все виды подготовки. И чекистскую, и боевую, и спортивную. Были у нас перворазрядники, мастера спорта, кандидаты в мастера. Большинство ребят с высшим образованием, окончившие Высшую школу КГБ. Брали из всех центральных или главных управлений КГБ. Конкурс был огромный.Обращали внимание на интеллект, физическое развитие, спортивные данные кандидатов. Старались брать холостых ребят. Готовились на базе Тульской десантной дивизии, в других воинских частях, соединениях, на базе пограничных училищ, на учебной базе КГБ. И одновременно проходили боевое дежурство.Создавали свою специальную технику. В институте готовили всякие технические штучки. Через некоторое время они были уже в деле. Нашим изделиям аналогов в мире нет.[b]— Какие реальные операции вы провели за три года? [/b]— В то время терроризм и у нас в стране набирал обороты. Угоны самолетов, захваты… Приходилось освобождать заложников, хотя в то время это случалось не так часто, как приходится это делать теперь. Освобождали посольства. Но на том этапе самой главной была учеба, учеба и учеба. Ежедневная боевая подготовка, тренировки. Разрабатывали учения по освобождению посольств, самолетов. Создавали ситуации, расписывали их, а потом приступали к тренировкам.Подыгрывали нам сотрудники других управлений, которые тоже были хорошо подготовлены. Многие из тех, кто подыгрывал в освобождении заложников, наши комитетчики, были в шоке: их моментально хватали, вязали и выбрасывали. Они потом делились своими ощущениями: мол, не успели понять, каким образом «альфовцы» оказались в самолете.Это был высокий профессионализм. На каждом занятии присутствовал не ниже чем зампред КГБ. И каждый раз мы получали высокую оценку. Сложилось так, что группа на третьем году подготовки была способна выполнить любую задачу, в том числе и политическую.Когда «Альфа» вошла в Кабул, она сделала то, что от нее требовалось.[b]— Вы были человеком, известным в стране. Каждый знал имя капитана Бубенина по Даманской операции. Не мешало ли это вам заниматься суперсекретным спецподразделением? Не было ли в этом противоречия? С одной стороны, секретность, с другой — ваша известность.[/b]— Героем я стал в 1969 году после событий на Даманском… В 1972— 1974 годах тема Даманского и Бубенина уже была закрыта. Когда меня назначили начальником «Альфы», я работал «под крышей» начальника отдела МУРа. Ходил в гражданском и, в общем-то, никогда и нигде не показывался. Даже мои друзья не знали, где я работаю. Я ни разу «не засветился». Такова особенность работы в Комитете государственной безопасности. Сейчас на лицах «альфовцев» маски. Ведь это тоже не просто так. Это необходимо, чтобы сохранить жизнь человека, который рискует собой во имя Отечества.[b]— А с чем был связан ваш уход? Вам стало неуютно? Что было на самом деле? Не съели же вас? [/b]— Ну что вы. Я был уважаем и на хорошем счету. Как-то между мной и моими замами случился разговор. А скорее были высказаны мысли вслух. Мы — люди военные, привыкли, чтобы нам приказ давали в письменном виде. За три года я получал пять таких письменных приказов на действие. Но мы понимали, что в случае чего могут спихнуть все на нас, то есть сделать крайними. Как позже случилось в Таллине. Два раза в год я приходил к Андропову на доклад по итогам полугодия. Приходил так три года подряд. Последний раз пришел и говорю: «Хотел бы вернуться в погранвойска». Он: «Подумай еще. Если что, пиши рапорт». Я подумал и написал рапорт. Я прекрасно оценивал ситуацию. Что могут быть последствия. Но ведь не я же просился в «Альфу». Когда приказали — я пошел и с задачей справился, группу подготовил.[b]— Как складывалась ваша жизнь в дальнейшем? [/b]— Первые годы не очень-то. Вернулся в пограничные войска на прежнюю должность — начальника политотдела пограничного округа. И все начал снова, с Камчатки. Ближе места не нашлось. (Смеется) Но с Афганистана все пошло уже нормально. Там меня наградили. В операциях крупных участвовал. Был поближе к Москве. Чаще встречался со своими ребятами.На Камчатке прошло четыре года.На второй срок я попросил отправить меня в Академию Генерального штаба. Каждый год обещали. Потом сказали, что моя должность не проходная для академии. Можно получить должность замначальника политотдела округа. Вот с нее берут в академию. Меня направили в Таджикистан, в Среднеазиатский пограничный округ. Стал замначальника оперативно-войскового отдела в Душанбе. Два года в афганских событиях участвовал… Но в Академию Генерального штаба меня так и не пустили. Направили в Академию общественных наук при ЦК КПСС. Потом работал начальником отдела агитации и пропаганды Политуправления погранвойск. Потом — членом военного совета Прибалтийского пограничного округа. В Риге. За год до ликвидации политорганов и партийных организаций подал рапорт. Просил перевести на командную должность. Меня направили замкомандующего Восточным пограничным округом. Опять на Камчатку. Три года там прослужил. Потом попросился домой.Служба уже заканчивалась. В Риге я оставил квартиру. Но когда там события по отделению произошли, все квартиры отняли. И я остался ни с чем. Решил ехать в Хабаровск.Там все свои — может, помогут… Направили меня командующим Дальневосточным пограничным округом. Два года занимался подготовкой войск на Камчатке. Это была боевая работа. Она нравилась мне. Потом предложили сформировать Хабаровский пограничный институт. У нас за Уралом не было ни одного высшего учебного заведения для пограничников. Мы все, кто служил на Дальнем Востоке, мечтали, чтобы был свой институт. Потому что офицер или курсант, проучившийся в Москве, не хотел возвращаться на Дальний Восток… Когда ребята получили возможность учиться в Сибири, говорили, что лучше тех мест ничего нет.[b]— Не обидно, что после так карьера сложилась? [/b]— По-человечески, да. Но я напрочь лишен честолюбия. Мне и раньше говорили об этом… Я всегда чувствовал себя пограничником, хотел служить, и мне было все равно где. На Камчатке нашел себя. Вот ведь парадокс. Я был первым начальником группы «Альфа». Командовал ею в течение трех лет. А однажды прочел, что был руководителем в течение трех месяцев. Было немножко обидно.[b]— Следили ли вы потом за «Альфой»? [/b]— Я переживал за каждую операцию. Все стало больше освещаться в средствах массовой информации. За Вильнюс тяжело переживал. За кавказские дела. Но больше всего меня потрясла смерть Анатолия Савельева — помните, у шведского посольства… Он был из моих ребят. Из первых. Год не дожил до 25 лет в этой группе. Я не сомневаюсь в профессионализме нынешних руководителей группы. Бывают разные обстоятельства. По кадрам, которые я увидел по телевидению, мне стало понятно, что там не все так, как нужно, получилось. Что-то не сработало.Очень жаль, что Анатолий погиб. Но, увы, это все-таки боевая работа, и ошибки неизбежны.[b]— Возможно ли существование такого секретного подразделения, как «Альфа» сегодня, в такой стране, как наша? [/b]— Я думаю, «Альфа» имеет право на существование как группа, которая подчинена государству и выполняет только государственные задачи. Я уже сказал о необходимости в каждой уважающей себя стране иметь подобные подразделения. Как раз это доказали Мюнхенская Олимпиада и другие события. Пока еще мы живем в таком мире, когда надо защищать людей.[b]— Как вы думаете, нужен ли нам миф о несокрушимой «Альфе»? [/b]— Миф — это мыльный пузырь. И когда он лопается, ничего не остается. «Альфа» в легендах не нуждается. Ей нужна постоянная, но правдивая информация. О том, как существует группа, которая направляет свои силы на стабилизацию общества, группа, созданная для спокойствия и безопасности людей. Тогда у каждого из нас будет уверенность в завтрашнем дне.[b]— Как вы думаете, что сегодня заставляет этих ребят становиться под пули? [/b]— Наше поколение было идеологически защищено. Мы формировались в обществе, в основе идеологии которого лежала преданность — Отечеству, партии, народу. Сейчас сотрудник подразделения получает не больше, чем мы раньше. Так что же заставляет «альфовцев» тренироваться до изнеможения, а потом бросаться под пули? Зная наверняка, что если он будет ранен, то социально почти не защищен. Что? В этом и есть секрет нашего менталитета. И это уже неизлечимо. (Улыбается).[b]НА ФОТО:[/b][i]А это моя верная подруга — Галина Михайловна [/i]

Лев Дуров: Рваться на пьедестал я не стану

[i]Народный артист России [b]Лев Константинович Дуров [/b]— человек очень известный. Множество ролей сыграно им в театре и кино, немало поставлено спектаклей. А еще он — заботливый дедушка, который души не чает в своей Катеньке.[/i][b]— У вас есть любимые роли, Лев Константинович? [/b]— Из любимых могу назвать штабс-капитана Снегирева из «Брата Алеши» по «Карамазовым» Достоевского. Эту роль когда-то играл Иван Москвин. Он играл последнюю стадию раздавленности. Я играл протест против этого. В роли Снегирева мне удавалось, может быть, то, что не каждому дано. На этом спектакле я терял два — два с половиной килограмма веса. А вообще-то, когда работаешь над новым спектаклем, любая роль кажется любимой. Если я смотрю какую-нибудь постановку, в которой участвуют мои коллеги, и при этом думаю: «Я так могу» — мне становится неинтересно. Но если я думаю: «Черт возьми, как это здорово!», тогда и самому хочется сделать что-то особенное. Официально я режиссер Театра на Малой Бронной. Но актерское существо во мне сильнее. Однажды шел мне навстречу по коридору Анатолий Васильевич Эфрос и вдруг так сердито говорит: «Вот мог стать Москвиным, мог, но полез в режиссуру — и не стал». Так что Москвиным я не стал.[b]— Но стали Львом Дуровым.[/b][b]Раз мы заговорили о театре, скажите, вы приверженец актерской «школы переживания» или «школы представления»? [/b]— Настоящий театр — смешение и переживания, и представления. Можно «переживать», а спектакль не будет иметь никакой театральной формы, никакого жанра, и это никому не будет нужно. Или «представлять» без той же формы. Театр находится над ситуацией. Поэтому я люблю Достоевского: он — надреалистический. Я люблю психологически точные разбор и театральную игру. Считаю, что я пахарь на сцене, работаю честно. Я владею своей профессией. А рваться на пьедестал и выбирать себе камушек не стану... В России было множество великих актеров, а остались они только в памяти актерской — зрители их практически не помнят. И Мочалова, и Каратыгина, и мхатовскую плеяду, и Малый театр...[b]— Я понимаю, что духовную подпитку вам дает театр. Но тем не менее именно благодаря кино вы стали известны массовому зрителю.[/b]— Театр популярности вообще не дает. Однажды МХАТ приехал на гастроли. Там были все известные актеры — и Тарасова, и Яншин, и Ливанов, и Массальский. А толпа ревела: «Леня Харитонов!». Так люди хотели увидеть ныне покойного моего однокурсника. Он сыграл тогда солдата Ивана Бровкина в кино. И великие театральные старики терпели и не обижались.[b]— Может ли сегодня появиться фильм, который будут смотреть «запоем» все, как это было с «Семнадцатью мгновениями весны»? [/b]— Это великая обманка. Я не смотрю сериалы. Мне это смешно. Но как можно не уважать мнение зрителей? У меня есть знакомая пожилая женщина, работавшая проводницей. Деревенская тетка, она забывала о том, что я актер, и начинала пересказывать мне индийские фильмы. Рассказывая, плакала над судьбами героев. И я плакал вместе с ней. Я не мог оскорбить ее, сказав, что это полная чушь и никакого отношения к искусству не имеет.[b]— Значит, у вас отношение к «Семнадцати мгновениям весны» такое же, как к «мыльным» операм? [/b]— Нет, это не так. Тогда впервые был проведен какой-то более или менее серьезный анализ. Но это же сказка. Штирлица можно было брать в первый же день. Он типичный дисциплинированный советский партийный человек.[b]— Ну а как вы оцениваете свой персонаж? [/b]— Что-то все меня за него хвалят. Недавно после очередного показа фильма кто-то из знакомых позвонил по телефону и пошутил: «Дуров, в этот раз ты играл гораздо лучше». Сначала я хотел отказаться от роли Клауса. Думаю: зачем такого мерзавца играть? А потом стал размышлять. Что же такое провокатор вообще? Провоцировать человека на откровение и отправлять его на тот свет — что в этом кроется? И решил, что такое могут делать только ущербные люди. Они мстят человечеству за свою несостоятельность. Пастор задает Клаусу такой вопрос: «А вы не пробовали писать?». В сценарии был ответ: «Нет». Я же делал большую паузу. И по ней можно было понять, что пробовал, но таланта не хватило. Иногда актер ходит недовольный и отравляет всем жизнь. Он считает, что ему недодано, недоплачено. Не понимает, что надо найти свое счастливое место и играть пусть маленькие роли, но так, чтобы исполнитель главной думал: «Этот эпизод я так не сыграю».[b]— То есть во всем ищете глубинный смысл? [/b]— Конечно! [b]— А вы христианин? [/b]— Я крещеный. В Храм хожу, чтобы очиститься самому, посмотреть на лики. Церковь примиряет всех. У меня внучка Катя учится в гуманитарном институте, пошла на факультет религиоведения. Я спросил: почему? Она ответила, что ей интересно изучение древних языков.[b]— Расскажите о своей семье, о корнях.[/b]— Свои корни я знаю. Наш род впервые упоминается в 1540 году. Это был Колыванский поход. В нем участвовал Афанасий Дуров — полковник, один из восьми стольников Петра. Мне лично это дает многое. Корни — это память... У нас в семье не принято заставлять учиться, пропихивать, проталкивать. Я в школе ужасающе учился и помню случай, когда вызвали отца и говорят: «Мы вашего сына исключаем». Он говорит: «Исключайте». «Но как же? — удивлялись учителя. — Вы же отец». «Он достоин, чтобы его исключили? Тогда исключайте, а дома я с ним сам разберусь». У меня был уникальный отец! Он ни разу в жизни не выругался, не пил, не курил. В отличие от меня. Он был мирным взрывником — рвал пни, взрывал туннели.Если вы спросите в нашем театре об отношении моих коллег к моей дочери, которая тоже актриса и работает в Театре современной драмы, вам ответят, что к ней относятся гораздо лучше, чем ко мне.[b]— Актерское искусство нельзя сохранить, как полотно художника. Не обидно? [/b]— Спектакль умирает каждый день. И следующий не такой, как вчера. Потому что зритель другой, он будет воспринимать спектакль иначе. Спектакль — не то, что на сцене, и не то, что в зрительном зале. Это то, что между. Нужно делать свое дело и получать удовольствие. Может быть, Дурова забудут после его смерти через три дня. Ну и что? Я честно проживаю свою жизнь.

Плыву по течению

[i]Представителя известного аристократического рода, Кончаловского-младшего, окруженного звездными родственниками, принято считать баловнем судьбы. Сын актрисы Натальи Аринбасаровой и режиссера Андрона Кончаловского, внук создателя Гимна Советского Союза Михалкова и художника Кончаловского, правнук опять же художника Сурикова, он получил образование в Англии и, вернувшись домой, одним из первых занялся новым для России делом – застолбив собственную творческую нишу как один из самых модных клипмейкеров страны. Позже Егор перешел в большое кино. Рискованный шаг при обилии титулованных в этой сфере особ. И снова победа – зритель проголосовал за его кино. Недавно Кончаловский запустил фильм о зэках, сбежавших с Колымы, – одному из них предстоит быть съеденным со товарищами. Рабочее название фильма «Консервы» (так на жаргоне называют участника побега, которому предстоит быть съеденным «корешами»). Трудно себе представить историю более жуткую. Что заставляет человека воспитанного в благополучной и благоприятной среде, успешного и на вид вполне счастливого, браться за подобные темы?[/i][b]По трупам не шел– Вы производите впечатление более чем самодостаточного джентльмена. Вас удовлетворяет собственный имидж?[/b]– Имидж – это образ, призванный оказать эмоционально-психологическое воздействие на окружающих. Некое искусственное состояние, в котором ты более или менее удачно пребываешь. Иногда человек, войдя в образ, даже забывает, кто он есть на самом деле. Я не создавал образа, но те или иные события, которые происходили в жизни, влияли на мое мировосприятие и сделали меня тем, кто я есть. Если принимать действительность по аналогии с высказыванием «в здоровом теле – здоровый дух», нужно идти от обратного.[b]– То есть?[/b]– Если бы Бернард Шоу, которому тридцать три раза сказали, что его пьесы бездарны, не обладал достаточно сильным характером, то он мог считать себя неудачником. А он тем не менее Бернард Шоу. Когда здоров дух, то ничего не страшно – выплывешь.[b]– Вы рассуждаете так, как будто вас больше били, чем хвалили.[/b]– Я не могу сказать, что у меня была тяжелая жизнь смолоду. У меня был хороший старт. Но за все надо платить. И за хороший старт и за «золотистость». Любые привилегии оборачиваются более жестким спросом. К тому что я делал и делаю в профессии, критика весьма и весьма неблагосклонна. Сначала это меня расстраивало. К тому же в образе самоуверенного человека, когда на лице написано обратное, было сложно все это переваривать. Но постепенно я закалился, и теперь меня это даже забавляет. В принципе, мне грех жаловаться. Я делаю то, что хочу, за те деньги, за которые хочу, у меня нет начальников. В моей жизни хорошее и плохое сбалансировано. И большую часть времени я нахожусь в состоянии внутреннего комфорта.[b]– Когда едешь в машине и вдоль дороги – огромные рекламные постеры с вашей фотографией, это впечатляет. Но, грубо говоря, каково вам «на заборах висеть»?[/b]– Я знаю, что многих это раздражает и есть достаточно людей, которые действительно меня не любят. Априори к моему изображению направлена негативная энергия.Глаза проколоть или сглазить – не получится. Фотография висит высоко, и она большая. Меня удивило, что композитор Эдуард Артемьев, у которого нет особых причин меня не любить, выходя с «Мосфильма», бросил однажды ехидно фразу, что, мол, я «вишу на каждом углу». Не понимаю, его-то почему это раздражает. Я делаю свое дело, и если бренд существует и кто-то, скажем, решил проэксплуатировать его в рекламе, мне это приятно. Потому что за эту, на мой взгляд, легкую работу платят достаточно большие деньги. Хотя, на мой взгляд, такие понятия, как «бренд», блокбастер», «секс-символ», «светская жизнь» – имеют весьма слабое отношение к российской действительности. Чтобы светская жизнь была, должен быть «свет».[b]– Я думаю, вам завидуют.[/b]– Я это допускаю. Но, конечно же, хочется, чтобы любили. Хотя к зависти отношусь с пониманием. Я завидую людям, которые красивее меня, богаче, талантливее, тем, у кого лучше машина, кто моложе меня, у кого красивее жена, кто лучше разговаривает. Но это не сжигающая ненависть, от которой человек может заболеть. Такой завистью, к счастью, не страдаю. Никого не подставлял, дорогу не переходил. По трупам не шел.[b]Родину люблю– Считаете ли вы, что у вас как у режиссера есть собственная сквозная тема? Как, скажем, у вашего дяди Никиты Сергеевича?[/b]– У меня не сформировалась основополагающая тема, которая определилась, как тема жизни. У Никиты Сергеевича, наверное, есть некая тема, которая у страны называется национальной идеей. И он целенаправленно и системно бьет в одну точку, что однозначно вызывает уважение. Я не думаю, что у моего отца есть идеологическая задача, ощущение миссии, как у Никиты. Можно по-разному об этом думать, но я вижу, что такая последовательность состоятельна. И то, что Никита Сергеевич пропагандирует, во что он верит, и то, как он это делает, вызывает уважение. Я плыву по течению.[b]– Вы жили вне России восемь лет. Знакомо ли вам чувство ностальгии?[/b]– Конечно, я скучал по России. Поэтому и вернулся. Хотя много вещей здесь вызывают у меня – не хочу сказать, в нашей – в этой стране – отвращение. Не только в цивилизационно-культурном контексте, но и личностного характера тоже. Но я люблю свою Родину. Поэтому я гораздо больше ностальгирую там, чем здесь – по Англии, которую я хорошо знаю и люблю.[b]– Вы какое-то время жили и в Италии?[/b]– В контексте Оксфордского колледжа я был в Венеции. Хотя я больше думал необ уроках, а о девушках и дешевом итальянском вине.[b]– По первому образованию вы искусствовед. Сегодня в вашей жизни живопись занимает какое-то место?[/b]– Значительное. Мой первый отчим, Николай Двигубский, – очень хороший художник. Он воспитывался во Франции, потом вернулся в Россию. В нашем доме было огромное количество французской литературы. И дом был пропитан атмосферой творчества. Немаловажен и тот факт, что мой дед – Кончаловский, а прадед – Суриков. Думаю, такое родство и возможность прикоснуться к творчеству великих мастеров тоже оказало на меня влияние и в какой-то степени отвечает на ваш вопрос. Что касается моего первого образования, которое я получил в Кембриджском университете… Я визуалист и очень много времени провел, анализируя живописные полотна. С глубоким изучением определенных тем. С научной, исторической, религиозной, культурологической точек зрения. Такова английская система образования – не по поверхности, а в глубину. Я имею общие представления о развитии мирового искусства в целом.Кино, как и живопись, – искусство визуальное. Поэтому в работе полезны полученные мною знания. Когда я, скажем, говорю оператору, что изображение должно быть как у Вермеера ([i]голландский живописец эпохи Возрождения[/i]. – [b]Ред.[/b]), я имею ввиду определенное видение фактуры изображения. Важно, когда оператор воспитан не только технически, но и эстетически, и мы говорим с ним на одном языке. И пусть критики обвиняют меня за это в снобизме.[b]– Ваша мать Наталья Аринбасарова родом из Казахстана. Знакомы ли вы с казахской культурой?[/b]– Я интересуюсь казахской культурой, но вряд ли смогу рассказать всю историю от татаро-монгольского нашествия. Что касается литературной классики – она мне интересна. Один свой фильм – экранизацию романа о скифах, в котором действие происходит в домонгольском Казахстане, собираюсь делать там.[b]Я уже не молодежь– Вы обронили словечко «золотистость». Это вы про золотую молодежь, к которой относят и вас?[/b]– Золотая молодежь это та, у которой возможностей больше. Мне вот-вот стукнет сорок, и я уже не молодежь. А когда я был юным, естественно, номенклатурность проявлялась. Я был внуком депутата Верховного Совета. В семье был продуктовый паек. Но не могу сказать, что я купался в роскоши. И что была необозримая пропасть между мной и ребятами моего возраста. Советская власть более всех социально уравнивала. У меня было джинсов на пару больше, чем у других ребят. Сейчас, вероятно, эта разница более существенна. Другой вопрос, что у меня была возможность служить в армии не в стройбате, а в Голицыно, в кавалерийском полку.[b]– Как относитесь к понятию «клановость»?[/b]– Я не могу сказать, что у нас существуют правила клана, как в мафии, которым все следуют. У нас этого нет. Каждый сам по себе. Скорее, можно использовать в данном контексте понятие «династия, семья». Но я думаю, если не дай бог, возникнет что-нибудь серьезное, семья сплотится. Тогда проявится клановость.[b]– Общаетесь ли вы со своими братьями и сестрами?[/b]– Общаюсь, но не часто. Младшему брату я гожусь в дедушки, потому что я старше него на большее количество лет, чем отец старше меня. Одна моя сестра живет в Париже. Сестра по матери, писатель и режиссер Катя Двигубская, сейчас снимает на «Мосфильме». У нее был прекрасный роман «Ведьмы цвета мака». Мы общаемся, но не часто, не потому что не любим друг друга, а в силу занятости.[b]– Как воспитываете дочь?[/b]– Увы, никак. Ее воспитывает Люба. У меня нет возможности терпеливо ей объяснять, а шлепать мне ее жалко. Шлепает мама, а у меня в основном общение с дочкой связано с приятными впечатлениями. Мы смотрим мультфильмы. Когда она была совсем маленькая, мы любили танцевать по вечерам. Если налить выпить, не ей – мне, конечно. Этому танцу названия нет. Я думаю, что настанет момент, когда я буду больше внимания уделять ребенку. Если не хочешь, чтобы твоих детей воспитывали другие люди, воспитывай сам.[b]– Ваш новый фильм по замыслу – весьма жестокая история. Скажите, а вы крещенный? И если да, следуете ли заповедям?[/b]– Я не уцерквленный человек. Не причащаюсь, не соблюдаю посты. Но в Бога верую. Мне понятны религии, связанные с единобожием. И я, и моя мама православные. Моя бабушка по материнской линии польских кровей, она католичка. По характеру, по качествам и по определению ценностей, я – протестант. Это не значит, что я приму протестантскую веру, но религия – это внутренняя политика, прежде всего.[b]– Что такое, по-вашему, любовь?[/b]– Это управляемое чувство.[b]– Как это?[/b]– Например, тебя бросила девушка. В чем причина? Или ты не сделал все, чтобы ее удержать, или это – не твой человек. Расстраиваться здесь глупо. Все равно, что расстроиться из-за того, что не можешь запрыгнуть на высоту восьми этажей. Поэтому, взвесив все, нужно отнестись к любви рационально.[b]ДОСЬЕ «ВМ»[i]ЕГОР КОНЧАЛОВСКИЙ[/b] родился 15 января 1966 года в Москве. В 1990 году окончил международную школу St. Clares в Оксфорде, в 91-м – Кенсингтонский бизнес-колледж. Магистр истории искусств Кембриджского университета. Снимал рекламные ролики и клипы. В 1999 году дебютировал в игровом кино с фильмом «Затворник». В статусе коммерческого режиссера утвердился после выхода в 2002-м фильма «Антикиллер». Спустя год выпустил «Антикиллер-2». В 2004-м снял боевик «Побег». Жена – актриса Любовь Толкалина. Имеет дочь.[/i]

СТАНИСЛАВ ГОВОРУХИН: ПРОСТО «ЧИХ» — И ТО ПОЛИТИКА

[i]Он полон творческих сил и новых задумок – ставит спектакль во МХАТе, собирается запуститься с новым фильмом, а с персональной выставкой своих живописных работ исколесил буквально всю Россию.[/i][b]— Станислав Сергеевич, вы впервые ставите театральный спектакль. На ваш взгляд, режиссура кино и театра — вещи совместимые? [/b]— А почему же нет? Какая разница, в театре ты ставишь или в кино? И там, и там ты имеешь дело со зрителем. И там, и там есть драматургия. И в кино, и в театре нужна музыка.Спектакль, как и фильм, приходится монтировать. Когда сцены местами переставишь, все вдруг существенно меняется. Одно отличие – в кино технология другая.[b]— В последнее время вы работаете с Юрием Поляковым. Вот и пьесу делаете в соавторстве с ним.[/b]— Я считаю Юру одним из самых талантливых прозаиков и публицистов. Мы одинаково смотрим на мир, на обустройство общества. На политическую обстановку. Мы – единомышленники.[b]— Ну вот, опять политика! А так хотелось поговорить о любви! [/b]— Запомни: нет ничего, не имеющего отношения к политике. У любого человека должна быть гражданская позиция, а тем более у режиссера. Просто «чих» – и то политика. Лгут те деятели культуры и искусства, которые говорят, что они вне политики. Кстати, я уже говорил об этом, и еще раз повторю: в политике тоже режиссура нужна. Теперь спрашивай о любви.[b]— Нет, теперь я спрошу о политике. Как вы оцениваете режиссуру своей предвыборной президентской кампании? [/b]— У меня не было реальных дел, у меня не было денег. Я, конечно же, не был никому серьезным соперником. Я не москвич и поэтому понимал, что Москва не мой город. Мы поработали в Казани, чтобы увидеть реальную картину. Там мои фотографии висят в музеях, там мною гордятся и любят меня. Там я заканчивал университет, участвовал в зарождении казанского телевидения. Там у меня было время в эфире и там я встречался со зрителем. И что? В Москве я набрал два процента. А в Казани – 0,15! Абсурд! Этого просто не могло быть! Думаю, у меня украли процентов семь, если не десять. Попробуй сейчас это докажи! Но ведь существует такая наука, как логика. Неужели в Москве я мог «заработать» больше, чем в Казани? Везде побеждают деньги. Сужу об этом по губернаторским выборам. Например, на Чукотке кандидат в губернаторы снял своего противника. Видимо, дал хорошего отступного. Назначил его в Совет Федерации.Остался один и набрал свои 90 с чем-то процентов. Приватизировал целую территорию. Чукотка на самом краю света. Что он там делать будет? Наверное, налаживать связь с Америкой. Может, конечно, это и хорошо для народа Чукотки. Ведь до этого вообще никому дела до нее не было.[b]— А не вредит ли вам в жизни то, что вы всегда имеете свою точку зрения и, как говорится, оказываетесь не ко двору? [/b]— Вредит. Я снял 12 художественных, 4 публицистических фильма. Написал 14 сценариев и 4 книги. И при этом я даже не заслуженный деятель культуры.[b]— Вам обидно, что нет должного признания? [/b]— А каково оно, настоящее признание? Звание? Высоцкий тоже помер без звания. Вон мои детские фильмы смотрит которое уже по счету поколение. Это – признание. Много было всего. Я первым сказал «криминальная революция» и «так жить нельзя». Признания на мой век хватит.[b]— А вам важно, что будет после? [/b]— Раньше было не важно. После меня – хоть потоп. А теперь задумываюсь о том, что будет после меня. Это относится в первую очередь к самой стране, где я живу. Иначе не ломал бы копья. Слышала о том, что существуют два бюджета: официальный и другой – тот, что уходит за границу? А известный олигарх академик Осипов едет на курорт в Сан-Мориц. Едет с командой, с эскортом, в котором 20 проституток, 10 моделей, 6 стриптизерш.Все это я сообщаю с полным знанием дела. Нефть, водка, заводы, табак, газ – все отдано каким-то людям. А сколько пропито на банкетах, фуршетах, чествованиях! Война – тоже бюджет. И таких бюджетов еще десятки. Демографическая ситуация тоже понятна. Смертность давно превышает рождаемость. Мы уменьшаемся! На территории от Урала до Дальнего Востока живет всего 18 миллионов человек. А скоро будет восемь. Вот тебе и любовь. 300 лет русские люди осваивали Северный морской путь. А сегодня там все вымерло. Мне важно, в какой стране будут жить мои дети и внуки. И правнуки.[b]— А вы не жалеете, что у вас детей не трое и не двое, а один? [/b]— Жалею, конечно, надо было бы завести десяточек. Можешь меня сегодня даже спросить, как я отношусь к сексу.[b]— Да, мы помним, что вы предлагали легализовать порнографию.[/b]— Я от этого и не отказываюсь. Если у супружеской пары проблемы и они любят друг друга, почему им не помочь продлить сексуальную жизнь? Как во всем мире. Пожалуйста – секс-шоп, консультации с врачом, психологом, сексологом. Мы добивались в Думе шесть лет, чтобы порнография была загнана в отхожие места.Подальше от школ, церквей.Но нет! Президент наложил вето. Коммунисты устраивали демонстрации в дни обсуждения закона. Ходили с плакатами «Говорухин – вождь сексуальной революции». Закон не принят, а порнография на каждом углу продается. Даже рядом с редакцией газеты «Известия». И благополучно уходит от налогов, которые исчисляются десятками миллиардов рублей. Что тут скажешь? И проституцию нужно легализовать, коль уж мы превратились в страну Нигерию. Вон, посмотри в окно: прямо возле Думы девочек можно «снять». А вокруг них – преступность и зараза. О какой нравственности можно говорить, если мать сама благословляет свою дочь на такие заработки? Не хотите легализовать? Тогда наладьте быт, дайте возможность девчонкам учиться, получать хорошую специальность. Дайте работу. Все равно такой закон им придется принять.[b]— Давайте поговорим о кино. Сегодня вы руководитель одного из объединений «Мосфильма», но срок действия закона о кино истекает. Как будете запускать фильмы, лишившись льгот? [/b]— Я в свое время много сил потратил на закон о льготном налогообложении кинематографа. На уши в буквальном смысле слова вставал. Организовал Думскую гостиную – руководители фракций встречались с кинематографистами.Организовал киноклуб, чтобы депутаты смотрели новые фильмы в присутствии режиссеров и актеров. И ты думаешь, мне кто-нибудь из кинематографистов спасибо сказал? Я не слышал ни слов благодарности, ни даже своей фамилии как автора закона. Кроме гадостей о себе – ничего. А сегодня, когда истекает срок действия этого закона, кинематографисты вдруг спохватились: «Давайте продлим его, он нам так помог…». Проститутки! Но мы-то в объединении выкрутимся. У меня хорошая команда, например, Федя Бондарчук. А в худсовете Ирина Скобцева. Будем искать средства. Сам запущусь в последнюю очередь. Но действие закона, конечно, буду пытаться продлить.[b]— Кто-то из известных режиссеров сказал: «Я люблю режиссуру за образ жизни»… [/b]— Это Феллини сказал: «Больше всего мне нравится в кинематографе образ жизни». Я тоже всю жизнь так говорю, Раньше я любил период работы над режиссерским сценарием. Или выбор натуры. Монтаж.Перезапись. Когда в кино был налажен процесс, этот механизм работал безотказно. Представь себе ситуацию: режиссер пьяный или с похмелья, что еще хуже, голова раскалывается, встать не может. Помреж его будит: «Георгий Иванович, вставайте!» – «Не могу, не могу, отменяй съемку!» – «Нельзя отменять: пришел директор, актеры в гриме». Чай ему заваривает. «Георгий Иванович! Пришли в себя?» – «Нет, не могу!» Посадили режиссера в машину и – на площадку. «Посмотрите, Георгий Иванович, все готово: актеры знают текст, оператор камеру поставил, свет, реквизитор все проверил, вам осталось только «мотор!» крикнуть» – «Я и это не могу!» Тогда выходит второй режиссер и говорит: «Внимание! Мотор!» И пошла съемка. Я это не к тому, что все пили, а к тому, что режиссер был и не нужен.[b]— А с чем собираетесь запуститься? [/b]— Есть замечательная повесть Грековой. Если помнишь, было время, когда журнал «Новый мир» передавался из рук в руки. В 70-е годы в нем появилось новое имя – «И. Грекова». Не Ирина, не Инна, а какая-то «Игрекова». Мы зачитывались ее повестями. Это была совершенно новая, самобытная литература. Спустя годы я узнал о том, что эта фамилия действительно математическая шутка. И скрывается за этим псевдонимом доктор математических наук, автор учебников по теории вероятности Елена Сергеевна Венцель. Она жива по сей день. Повесть называется «Хозяйка гостиницы». Вот по этой повести я и собираюсь снимать кино.[b]— А про любовь там будет? [/b]— Там будет именно про любовь.[b]Досье «ВМ» [/b][i]Говорухин Станислав Сергеевич. Родился 29 марта 1936 года в городе Березники Пермской области. В 1958 году окончил геологический факультет Казанского государственного университета. В 1966 г. окончил режиссерский факультет ВГИКа. С 1966 по 1986 г. — режиссер Одесской студии художественных фильмов.С 1987 года — режиссер киноконцерна «Мосфильм». Депутат Государственной думы ФС РФ третьего созыва по списку блока «Отечество — Вся Россия». Владеет немецким, французским языками. Прадед был кузнецом. Дед — сельским учителем. Отец — донской казак. Мать — портниха.Женат. Сын (от первого брака) — Сергей, режиссер-документалист. Внук — Станислав.Режиссер-постановщик фильмов «Вертикаль», «День ангела», «Белый взрыв», «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо», «Место встречи изменить нельзя», «Приключения Тома Сойера», «Дети капитана Гранта», «Десять негритят», «Ворошиловский стрелок». Как актер снимался в картинах «Асса», «Среди серых камней», «Сукины дети» и других. Автор публицистических, художественно-документальных картин «Александр Солженицын», «Так жить нельзя», «Вторжение», «Россия, которую мы потеряли».[/i]

Житель Мекки

Чуть ли каждая новая Юрия Чернавского становилась шлягером. «Белая панама» в исполнении Пугачевой или, например, нетленный «Роби-роби, Робинзон» — это Чернавский. Была пластинка «Банановые острова» («Здравствуй, мальчик – бананан».) А Пресняков с репертуаром Чернавского впервые запел фальцетом… Он писал музыку для первых звезд отечественной эстрады и сцены — Боярского, Караченцова, Леонтьева... Казалось, включишь утюг – и там музыка Чернавского. И вдруг он уезжает, объясняя отъезд тем, что здесь ему тесно… И вот он снова в Москве, пятнадцать лет спустя. [b]— Юрий, чего вам не хватало в России?[/b]— Не верьте злым языкам. Я не эмигрант. Система мира позволяет мне жить там, где я хочу, оставаясь гражданином своей страны. Голливуд – это совершенно отдельная страна, страна кино и музыки, куда едут чокнутые со всего мира.Там максимальная концентрация на квадратный сантиметр людей искусства мирового класса. Там высшая степень отбора. Там суперзвезды, которые добились в своих странах всех орденов и медалей. Они приезжают в Голливуд, как в конечную инстанцию. Как к апостолу Петру. Это своего рода Мекка.[b]— То есть «рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше»?[/b]— Я уехал из Германии, когда стал там первым. Быть первым в Америке гораздо сложнее, чем быть первым в Европе. Я подумал: «Зачем мне быть первым в Германии, если я могу быть первым в Америке?» И поехал.[b]— Как правило, все те, кто уехал, рассказывают о собственной успешности, устроенности, знаменитости… Но в реальности многие оказались не у дел.[/b]— У меня натура игрока. У меня нет постоянных денег на жизнь, поэтому я стараюсь выигрывать. Я играю в хит-парады. Когда я приехал в Германию, написал кучу музыки. Когда почувствовал, что начинает получаться, сделал ставку. Создал компанию «Хаус зэт мьюзик» вместе с другом хит-мейкером. Через три месяца мы были на тридцать пятом месте, через месяц на восемнадцатом и гдето в течение двух месяцев мы вышли в первую пятерку. Все обалдели. Больше года мы были в первой пятерке по всей континентальной Европе. Я позвонил тогда Артемке Троицкому и говорю: «Представляешь!? Мы первые в Европе». И что вы думаете? Никакой реакции. Вы можете себе представить, чтобы Рики Мартин завоевал первое место, и это событие проигнорировали? Да там вся страна вышла на улицу с флагами.[b]— Значит, все-таки именно оценка соотечественников и является мерилом вашего успеха?[/b]— Нет, деньги. Если в Америке песня не стала хитом, это произошло не потому, что мой менеджер разгильдяй или неправильно сделан промоушен.А потому что я написал плохую музыку. Деньги — индикатор благодарности за мое искусство. Других степеней нет, по которым я мог бы судить о своей успешности. Сегодня богатых людей в Америке меньше, чем в России. В России все случайно, и люди сорят деньгами налево и направо. А, скажем, у среднего американца, в кармане пятьдесят долларов, чтобы купить еды на наделю для семьи. И если он двадцать из них, вместо того, чтобы купить продукты, тратит на мою пластинку, значит, он действительно любит музыку! Он настолько меня уважает, что предпочитает именно мою музыку колбасе.[b]— Но там вы винтик в отлаженном механизме шоу-бизнеса. А здесь вы были единственным.[/b]— На Западе я не встречал ни одного русского музыканта, который участвовал бы в чартах, то есть в хит-парадах. И в кино их нет. В любом виде искусства их нет. А я участвовал и даже занимал первые места. Тут и там разное понимание, что такое звезда. Там становится звездой тот, чьих пластинок купили больше всего.[b]— И много денег вы «выиграли»?[/b]— В моем доме в Лос-Анджелесе построено четыре записывающие студии. Старший сын занимает весь второй этаж с компьютерной графикой. Делает сумасшедшие спецэффекты. Сейчас Дима работает в компании, возглавляемой Джеймсом Камеруном. Камерун — это «Титаник», «Терминаторы»… [b]— Что значит для вас Россия?[/b]— Прежде всего – мама. Когда я с семьей уезжал, мать не поехала. В девяносто восьмом она тяжело заболела. На субботу у меня был билет, чтобы лететь сюда. Еще раз позвонил в Москву, и врачи меня успокоили. Тогда шел первый проект старшего сына. Это был очень важный, ответственный момент для нас. В субботу у него был день рождения. И я решил лететь в понедельник. Но мать в эту ночь умерла, прямо в день рождения Димы. Как будто хотела сказать мне: «Помни, сынок!» И я это всегда помню.[b]— Чьей страны вы теперь патриот?[/b]— Патриотизм в принципе консервативен. Китайцы в средние века продавали на рынке экзотических людей. Детей засовывали в бутылки разных форм. И кормили их там. Один получался с гипертрофированным животом и маленькой головой, похожий на пол-литровую бутылку московской водки. Другой развивался, как кувшин. Третий выходил головастиком. Потом эти емкости разбивали, и детишек странных конфигураций покупали за большие деньги, держали при домах королей. Каждая страна отливает сосуд своей формы и там выращивает удобных граждан. Поэтому давайте не путать ощущение Родины с чем-то другим. В юности я восхищался Павкой Корчагиным, который один выходил строить узкоколейку. А совсем недавно я перечитал эту книгу. И я был ошарашен. Зачем он ее строил? Я думаю, патриотизм – это обязанности страны. Скажем, моя страна должна гордиться тем, что она вырастила такого музыканта, как я.[b]— В скромности вам не откажешь. Другими словами, «моя музыка — это моя Родина»?[/b]— Не смешивайте понятия. Музыка – это само время. Она меняется, как люди, как сама жизнь. Может быть, это не так заметно в России. А Родина – это Родина. Родина – то место, где человек родился, все остальное — среда обитания. Я выехал за границу в тот момент, когда переехал из Тамбова в Москву. И сразу же потерял свою Родину как географическое понятие. Но ведь Родина – это другое. Для меня это яблонька под окном в цвету. Маленькое окошко. Моя Родина — на улице Горького в Тамбове, где я родился. Я уехал поработать, а яблонька-то моя осталась. Там я был последний раз, когда хоронил маму. И это ощущение трудно передать.

Зураб Церетели: От Бразилии до Японии

[b]Пока мы разговаривали, телефон звонил как заведенный. Знакомые и незнакомые. Друзья. Чиновники из мэрии. Иногда в руках президента Академии художеств оказывалось сразу две трубки. «Только не публикуйте фото, где я с телефоном, — попросил Церетели. — Я ненавижу телефон».[/b]Многочисленные посетители ожидали своей очереди в приемной. Звучала вперемежку русская и грузинская речь. Церетели подписывал протоколы-письма-проекты, легко переключался с темы на тему и… держал в памяти вопрос, на котором мы остановились.[b]— Зураб Константинович, лето жаркое. Все стремятся куда-нибудь уехать. А вы в Москве…[/b]— Я как художник и как человек южный люблю лето не только на палитре, но и в природе. И хорошо переношу столичную жару ([i]улыбается[/i]). А если серьезно, закончу образы де Голля и Гоголя, тогда буду отдыхать.[b]— Они будут установлены в Москве?[/b]— В Москве есть площадь де Голля. Значит, там должен быть и его монумент. Я создал модель памятника де Голлю не только по документальным фильмам и фотографиям, а наблюдал за ним лично. Как он стоял, как двигался. Еще в 68-м году меня, молодого художника, представили де Голлю, и я сделал наброски. И теперь, как видите, пригодилось. А памятник Гоголю будет стоять в Италии. На вилле Баргези, рядом с итальянским Музеем современного искусства. Эта мысль родилась, когда наш президент открывал памятник Пушкину в Италии. Итальянцы любят наших классиков, а Гоголь какое-то время жил в Италии.[b]— Насколько я понимаю, это правительственный заказ? И то, и другое, скорее, политическая акция, нежели культурологическая…[/b]— Не примешивайте сюда политику. Вокруг королей при дворе всегда были художники. В Испании — Тициан, Веласкес. В Италии — Микеланджело.Прошли эпохи, а портреты правителей разных стран висят в музеях — и не потому, что они были при власти, а потому, что художники сумели создать произведения искусства. Но то была великая эпоха. Касаясь вашего вопроса, думаю, искусство сближает больше, чем политика.[b]— Мне так не кажется, потому что, например, в Ташкенте после распада Советского Союза памятник Гоголю был снят.[/b]— А в 31 году, как вы знаете, был стерт с лица земли храм Христа Спасителя. Акты вандализма имеют место во все времена. Но я уверен, что возродить духовность, и не только России, можно через истинное искусство.[b]— Вы родились в Тбилиси, живете в Москве. Важна ли и насколько «национальная идея» для художника[/b] — Мне важно, чтобы мое искусство было понятным для русских, французов, грузин. Для всех наций. Но когда мне чего-то не хватает, я перечитываю «Витязя в тигровой шкуре» Шота Руставели. Большую часть жизни я работал на Кавказе. У меня был дом в Пицунде. В Крыму я провел важный отрезок своей жизни. Когда я работал в Академии наук этнографии и археологии, я всю Грузию пешком прошел. Дарьяльское ущелье. И Казбек. Сванетию. И мне навстречу выходили крестьяне. И встречали, как родственника.Очень жизнь поменялась. Я мечтаю, чтобы снова было спокойно, как когда-то. Думаю, для каждого человека важно ощущение родины. Приведу один пример. В Уругвае очень много русских. Они поют русские песни. Надевают национальные одежды. Их культ — Лев Толстой. Там есть площадь Толстого и площадь Гагарина. Там я поставил их бюсты.[b]— Вы были во многих уголках мира. Куда бы вы, не задумываясь, поехали еще раз?[/b]— В основном я выезжаю за границу по работе. И всюду у меня остаются друзья. С удовольствием поехал бы еще раз в Бразилию. Во-первых, посмотреть на свои работы. Погулять по Риоде-Жанейро, по Копакабане, увидеть своего друга Пеле. Сходил бы на бразильский балет. Художественный руководитель этого балета — наша соотечественница Женя Федорова. В Португалии, Сирии, Нью-Йорке, Лондоне есть мои работы. Иногда важно пересмотреть пройденный этап. Недавно был в Японии. Там огромная панорама и витраж. Знаете, как приятно ощущать, что это сделано тобой? Несколько дней назад я был в Тбилиси.Пошел на кладбище. Там мои папа, мама. Сел там и рисовал. Был в своей мастерской, пересмотрел свои архивы. И вдруг увидел свои работы, на которые раньше внимания не обращал. Написанные с натуры, еще на первом курсе. Я был удивлен искренностью. Я забрал эти работы в Москву.[b]— Вы можете вспомнить самое яркое лето в вашей жизни?[/b]— Самое замечательное лето я провел, когда приехали мои друзья из Пицунды и я смог за свой счет принять не одного-двух гостей, а целый этаж. Я был счастлив. Днем мы рисовали, вечером гуляли. Но было еще одно важное событие. Свое девяностопятилетие отец отмечал у меня в Москве.[b]— Ваш отец прожил почти век![/b]— Почти. Чуть-чуть не хватило. Заранее готовился к своему столетию. Как-то позвонил мне и спрашивает: «Где мы будем отмечать мой юбилей?» Я говорю: «В Москве». — «А сколько человек пригласим?» Я ему: «Сто!» Он помолчал. «Откуда мы наберем сто человек? Ведь моих друзей нет в живых?» А я ему отвечаю: «Пригласим моих». И все было бы хорошо, если бы не тромб… Не дожил он до векового юбилея всего полтора года.[b]— Вы молодым художникам что советуете?[/b]— Я им сказал: нужна практика, которая существовала у нас в академии. Это – общение с природой. Дышите воздухом на каникулах, пейте родниковую воду, нормально спите. И рисуйте, рисуйте, рисуйте. Утром, вечером… Днем. Есть в Месхетии историческое местечко. Когда я учился, выходил утром и рисовал чудную панораму. Смотрел днем — и все уже было по-другому. Изменились солнце, рефлекс, тень, освещение. Художник должен уметь это передать.Жаль, что молодежь уезжает. И сидят в Италии, Франции. Другая страна, которая ничего не вкладывала в образование, получает таланты просто так. А мы опять теряем, как когда-то потеряли авангард. Все теперь наше находится за рубежом. А ведь богатство государства не в нефти и алюминии, а в искусстве.[b]— Ваша главная заповедь?[/b]— Изучай природу, изучай свою страну, изучай науку. А самое главное — будь добр. Если ты завистлив или ленив, ты ничего не сделаешь сам и испортишь жизнь другим.[b]— А вам завидуют?[/b]— Думаю, что да. Иногда пресса такое напишет, что… Но я не обижаюсь. Меня бабушка учила: тебе дадут пощечину — подставь другую щеку. Когда я был депутатом, я почувствовал, что потерял свою энергетику. Творчество отодвинулось, и на мозгу появилось какое-то пятно, которое мешало. Тогда я взял депутатскую карточку и вернул ее. Я понял, что в политике важно думать — одно, а делать — другое. Против природы нельзя идти. Твоя натура тебе подскажет, что делать.[b]— Не лукавьте. Никто из нас не может остаться вне политики. А тем более — сегодня.[/b]— Но перед искусством все люди становятся светлее, чище. В академических стенах была выставка «Мир Кавказу». Она была посвящена чеченскому народу. Теперь готовим выставку адыгейских художников, следующие — Дагестан, Ингушетия, Осетия. Потом отберем лучшие работы и соберем всех, как это было раньше. И президент России будет со всеми общаться.[b]— Как вы считаете, не тесновато ли на Москве-реке вашему Петру?[/b]— Не тесновато. Вы не с той стороны на него смотрите. Нужно смотреть со стороны моста. Там раскинется парк. Это проект будущего. Мне часто говорят, что Петр — большой. Но я уверен, если бы он был маленьким, все бы говорили: почему Петр такой маленький? Никогда не торопитесь давать оценку искусству. Это ошибка общества. Чтобы оценить искусство, должно пройти время. Вы, например, знаете о том, что у Эйфелевой башни были противники, и те, кто подписывал это, оказались недальновидными и малокультурными людьми. Многие пишут мне письма. Извиняются, что в свое время, когда за Петра на меня был организованный накат, они в нем участвовали.[b]— Ваши ближайшие планы?[/b]— Знаете, о чем я думаю в последнее время? Приезжаю в Италию — там Микки-Маус, во Франции — Микки-Маус. Я подумал: почему американский Микки-Маус зарабатывает деньги, а у нас нет своего Диснейленда? Почему у нас нет такого сказочного национального героя, но своего? Я изучаю, как шагает поколение. Дети нарисовали три тысячи рисунков. Это должна быть понятная для них эстетика. Но пока, кто герой — моя творческая тайна. Этот парк планируется в Мневниках. Проект будет стоить миллиарда дватри.[b]— Новый сезон как начнете?[/b]— Обычно новый год для меня начинается 4 января. Это дата моего рождения. В этот день я вдруг осознаю, сколько у меня друзей. Я никого не приглашаю, я просто жду. И друзья сами приходят. У меня есть друзья еще с детского сада. И они всегда помнят обо мне. А мне с ними хорошо. Перед настоящими друзьями не будешь пижонствовать. Они тебя хорошо знают.[b]— А как вы обычно отдыхаете?[/b]— Для меня отдых — это эмоция, приятное общение. Удовлетворение от сделанной работы. В моей профессии вообще все время приходится двигаться. Приходится делать обмеры, рисовать памятники, создавать мозаику, скульптуры. Все это интенсивная физическая деятельность. Отдых я люблю активный. С удовольствием играю в теннис. Летом, когда жарко, приятно разбежаться — и в воду. У меня дома есть штанга. Килограмм на 60. С нее я начинаю свой день.[b]— Кто ваша муза?[/b]— Моя муза? Все женщины. Красивые, милые, улыбающиеся, доброжелательные. Я всегда влюблен, и это дает мне вдохновение. Эта энергия переливается в творчество. А если серьезно, вокруг столько красивых лиц. Особенно молодое поколение.[b]— Что такое дом?[/b]— Дом — это мягкая кровать, хороший стол и друзья. Хороший дом — это когда все вместе. Я считаю, что дом должен быть большим, вот поэтому я создаю в Москве Русско-Грузинский дом. Его двери будут открыты для всех. Надеюсь успеть осуществить свою мечту еще до конца этого года.[b]— Вам важны почести? Награды, регалии, звания?[/b]— Артист получает аплодисменты. А что получает художник? Хулу или почести. Когда я делал какой-нибудь серьезный проект, государство это отмечало. В Америке поставили две большие скульптуры. Это была спецолимпиада, которая проводится каждые четыре года.Открывали Кеннеди и Мухаммед Али. Я сделал Прометея для студентов. Вернулся. И в аэропорту мне вручили правительственную награду. Народный художник СССР. Я — народный художник России. Народный художник Грузии. Мне еще Героя дали. У меня много наград, и я ими дорожу. Но я не испытываю фанаберии. Я по-прежнему остаюсь обыкновенным прорабом и ищущим художником.

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ СОЛДАТА

[i][b]До этого интервью мы не встречались с Сергеем ни разу. Но Говорухина-сына я уважала заранее, потому что уважаю Говорухина-отца, с которым давно знакома. Помню, как тяжело переживал Станислав Сергеевич, когда Сергей вернулся с ранением из Чечни. Так случилось в жизни, что старший Говорухин не пеленал и не нянчил сына. И, может быть, как каждый отец, который не уделил своему ребенку достаточно тепла и ласки, испытывает перед ним чувство вины.Секретарь проводила меня к Сергею в кабинет. На стенах – военные фотографии, дипломы за киноработы. Сергей усадил меня напротив и с места в карьер заявил, что особого удовольствия этот разговор мне не принесет. Я сказала: «Станислав Сергеевич, видимо, прав, когда говорит, что ты такой же «бука», как и он». Сергей только усмехнулся в ответ, и мы начали разговор без всякого напряжения.[/b][/i][b]Каждый выживает как может– Сергей, многие – не только отец – говорят, что у тебя трудный характер.[/b]– Я человек не конфликтный, лишь бы меня не трогали. За свою жизнь я вывел такую закономерность: если тебя что-то в человеке не устраивает, ему нужно объяснить это немедленно, иначе его действия примут необратимый характер. Если один раз простишь, в следующий раз он этим обязательно воспользуется. Толстой говорил, что все беды не от пороков, а от всепрощения и вседозволенности. Я понял, что жизнь состоит из противоборства с основными заповедями Евангелия. Христианство – это догма, с которой невозможно справиться в жизни. О сострадании речь не идет, каждый выживает как может. Поэтому нужно хотя бы не мешать жить другим.[b]– Ты всерьез полемизируешь с Евангелием?[/b]– Скажем, заповедь «Возлюби врага своего» мне кажется спорной. Врагов своих я возлюбить не могу, война сформировала меня как человека военного. Враг есть враг. А если говорить о моем понимании «правильных» человеческих отношений, то это – благодарность, верность и щедрость.[b]– Ты заглядывал смерти в глаза и теперь, наверное, знаешь, как жить. Поделись.[/b]– Как говорил покойный Виктор Астафьев: «Если бы я знал, как жить, я бы напечатал прокламации и с вертолета разбрасывал их над Россией». Я знаю, что ужас войны – в ее обыденности. Когда перестаешь реагировать на опасность. И какие-то вещи осознаешь задним числом, понимая, например, что в «тот» момент тебя могли убить. Но я всегда стремился на войну.[b]Война – это наркотик– Знаю, что после Чечни у тебя серьезные проблемы с ногой.[/b]– Проблемы – в нашей медицине. Все было загублено изначально, после ранения. Я ездил в клиники в Германию и в Израиль, но все без толку. Так устроен организм, что мышцы могут загонять кальций только в работающие кости. А у меня почти не работает коленный сустав. Поэтому идет вымывание из ноги кальция. И развивается так называемый остеопороз. Но я знаю, что со мной произошла не самая печальная история. У афганцев под Москвой есть санаторий «Русь». Когда я приезжаю туда, то понимаю, что среди остальных я не самый изувеченный. Но даже те, кому хуже, чем мне, не падают духом.[b]– А как ты первую операцию перенес?[/b]– Честно говоря, никакого леденящего удара я не ощутил, потому что предполагал, что этим закончится. Проснулся, а ноги нет. Первая мысль – наконец я перестану ездить по войнам, сяду за письменный стол и буду писать. Выпил грамм сто водки. И потерял сознание.[b]– После всего этого ощутил какие-то кардинальные внутренние перемены?[/b]– В связи с отсутствием ноги – нет. Только в связи с войной. Потом я и без ноги на войну ездил. Еще когда я был призван в армию, просил отправить меня в Афганистан. Теперь, побывав на войнах, чувствую себя гораздо взрослее большинства людей. Не поэтизируя военные действия, могу сказать, что люди там живут по другим законам. По которым в мирной жизни уже давно не живут. Многих опять тянет туда – именно из-за обнаженности понятий. Война – это другое ощущение жизни. Война – это разновидность наркомании.[b]– Что ты имеешь в виду?[/b]– Обостряются и дружба, и любовь, и жестокость. На моих глазах расстреливали кишлак на афганской стороне – в подавляющем большинстве мирных жителей. Но в тот момент я отнесся к этому совершенно спокойно, потому что до этого погибло восемь моих товарищей. Только потом я осознал, что расстреляны люди, не замешанные в конфликте. Вот так. Я благодарен отцу за то, что он не вмешивался в мою жизнь[b]– Самое раннее яркое твое воспоминание?[/b]– Мама отправила меня к папе из Казани в Одессу. Через пару дней я оказался в лагере под Одессой, среди абрикосовых садов. Одной девочке отец-моряк привез переводные картинки. Во времена моего детства были две валюты. Жвачка и переводные картинки. Девочку окружила толпа, и дети стали клянчить. А я стоял в стороне и не просил. Не потому, что был такой гордый, а потому, что переводные картинки меня не интересовали. И вдруг эта девочка подошла ко мне и сама их мне протянула. И я понял: никогда не проси.[b]– Извечный конфликт отцов и детей – не пустые слова?[/b]– У меня два сына шести и тринадцати лет. Старший – от первого брака. Обязательное условие воспитания для меня – не распускать руки. Потому что это останется в памяти навсегда. Я испытываю патологическую любовь к младшему сыну. И самый главный конфликт с женой в том, что я не то что наказывать, я дыхнуть на Василия боюсь. Репрессивный орган у нас мама Вера. Со старшим у меня доверительные отношения. Мы видимся с ним достаточно часто. Мне кажется, это очень важно для мальчика – контакт с отцом. А что касается моего отца, то Станиславу Сергеевичу я благодарен, что он не вмешивался в мою жизнь. Конфликтов у нас нет, только споры на почве творчества. Мне кажется, искусство кинематографа – это дуновение ветра. Мне интересна ткань, из которой фильм собирается. Она должна быть необъяснимой. И за последним кадром должно состояться чудо, которое ты не успел осмыслить. В творчестве моего отца присутствует обязательно событийный ряд. Мне ближе другой кинематограф. Но я не могу не признавать, что он – яркая личность.[b]– Я помню, ты был доверенным лицом отца во время выборов в Думу.[/b]– Станислав Сергеевич позвонил и попросил. Я говорю ему: «Если тебе это надо, я согласен». «Завтра, – говорит, – поедешь на радио и будешь в эфире». Я всю ночь писал текст. Но ни при какой ситуации не согласился бы участвовать сам в политических играх. А для него это было дело.[b]– Если коротко: отец для тебя – это...[/b]– Это – отец. Сейчас одно забавное воспоминание всплыло. Перед отъездом из Казани, когда я ехал во ВГИК поступать, с большим трудом достал блок сигарет «Camel», по тем временам – настоящая роскошь. Думал, буду поражать воображение однокурсников. Вышел из поезда на перрон, ожидая отца, закурил. Он подходит. Смотрит на меня внимательно. И спрашивает: «Че куришь?» – «Camel», – с гордостью отвечаю. А он мне: «Ну-ка, давай сюда». И забрал весь блок, сопровождая это действие соображением о том, что не каждый режиссер может позволить себе такую роскошь.[b]– Воспитательный момент?[/b]– ([i]Смеется[/i]). На следующий день я и еще человек шесть опоздавших должны были сдавать экзамен. Нам заранее объявили тему. За ночь я написал рассказ. А утром выяснилось, что тема – другая. И на экзамене я писал все с чистого листа. Получил пять. На втором туре – был просмотр фильма «Портрет жены художника» Панкратова. Нужно было написать рецензию на фильм. А мне двадцать лет, я только вернулся из армии и в картине ничего не понял. Если бы не отец, я бы пропал. Я вышел из зала и спрашиваю отца – о чем фильм? Он изложил, и я написал практически слово в слово. В результате тоже получил пять. Поступил во ВГИК я, конечно, не без участия отца.[b]Я донашивал вещи Высоцкого– А мать твоя кто?[/b]– Моя мама – Юнона Карева, актриса, уже 30 лет преподает мастерство актера в казанском театральном училище. Писать я начал где-то классе в десятом.Она была моим главным редактором. И педагогом. Через свою профессию она сумела мне объяснить, что такое сценарное мастерство. Это она объяснила мне, что между «Я тебя люблю» и «Я люблю тебя» – целая пропасть. Я ставил пьесу Чехова «Юбилей» у нее в театральном училище и чуть не повесился. Очень ее зауважал, потому что для того, чтобы работать со студенческим беспределом, нужен большой талант и терпение. И если ты смог преодолеть эту высоту, то уже с профессиональным актером работать – одно удовольствие. Несмотря на то, что мне уже за сорок и у нее двое внуков, мать меня, взрослого мужика, любит безмерно. Я обязан многим маме.[b]– А какие у тебя отношения с Галиной, супругой отца?[/b]– Она умная тонкая женщина. С хорошим вкусом. Но право на свою точку зрения Станислав Сергеевич ей существенно ограничил. Галина была очень талантливым монтажером. Но бросила работу. Мне кажется, что женщина не должна растворяться в мужчине. Она могла бы быть отцу хорошим помощником в творчестве.[b]– Ты был знаком с Владимиром Высоцким?[/b]– Я был в Одессе, когда отец снимал «Вертикаль», но тогда его совсем не помню. Потом мельком у театра виделись. Последний раз я видел Высоцкого, когда в 10-м классе учился. Он приезжал в Казань на гастроли. Был у нас дома. Обедал. Был в тот день зажатым, не пьющим и не поющим. Потом я оказался за кулисами во Дворце спорта, где он выступал. Смотрел на него, как на идола. А потом до самого моего ухода в армию Высоцкий передавал мне вещи со своего плеча. Которые ему, как он говорил, были малы. В чем я сомневаюсь, потому что он был гораздо меньше меня. Но те вещи мне были впору и я, конечно, носил их. И все знали, что они с плеча Высоцкого.[b]– Зачем ты пошел в «Норд-Ост»?[/b]– У меня была конкретная цель – освободить хотя бы часть детей. К сожалению, наша миссия оказалась запоздалой: к тому моменту боевики отказались кого-либо выпускать. На войне я чувствовал себя уверенней, чем в «Норд-Осте», у меня были оружие и товарищи рядом. А тут только направленные на тебя автоматы.[b]ДОСЬЕ «ВМ»[i]Сергей Говорухин родился в 1961 году в Харькове. После службы в армии окончил заочное отделение сценарного факультета ВГИКа. Член Союза писателей и Союза кинематографистов России. В качестве военного корреспондента работал в зонах боевых действий в Таджикистане, Чечне, Афганистане и Югославии. Участвовал в тридцати боевых и трех специальных операциях. В 1995 году был тяжело ранен в Чечне. Награжден несколькими правительственными наградами – орденом Мужества, медалью «За отвагу» и др. Автор сборника прозы «Мутный материк». Его фильм о войне «Прокляты и забыты» был удостоен Гран-при на фестивале неигрового кино «Россия» и премии «Ника» Российской академии киноискусств. За картину «Сочинение на уходящую тему» удостоен премии правительства Москвы. С 2002 года Сергей Говорухин – член Комиссии по правам человека при президенте России. Имеет свой бизнес.[/b][/i]

Каталин Любимова: Я охраняю дом

Эксклюзивы

Самые громкие и популярные сериалы сезона-2023/2024

«Неприятно и опасно»: пять типов токсичных людей, от которых нужно держаться подальше

Шесть шагов: с чего начать прохождение регулярных медицинских осмотров

Следи за собой: россияне стали больше заботиться о своем здоровье

В медцентре «СМ-Клиника» пациентка скончалась после пластической операции: что известно, другие пострадавшие

Самые громкие и популярные сериалы сезона-2023/2024

«Неприятно и опасно»: пять типов токсичных людей, от которых нужно держаться подальше

Шесть шагов: с чего начать прохождение регулярных медицинских осмотров

Следи за собой: россияне стали больше заботиться о своем здоровье

Пластика, обернувшаяся трагедией: что грозит медцентру «СМ-Клиника», где умерли три пациента

Вечерка ТВ

Перекличка столиц. «Образ русского человека»

Преображенский клуб. «Будущее и вектор экономического развития: коррекция или полнейшая смена»

Круглый стол «Кто и как зарабатывает на войне?»

Приметы и советы

Народный календарь. Зачем умываться ключевой водой 21 апреля

Народный календарь. Как уберечь себя от русалок 20 апреля

Народный календарь. Как не навлечь проблемы в любви 19 апреля

Народный календарь. Как сохранить тепло и любовь в доме 18 апреля

Народный календарь. Кто сможет прогнать зло 17 апреля

Народный календарь. Зачем умываться ключевой водой 21 апреля

Народный календарь. Как уберечь себя от русалок 20 апреля

Народный календарь. Как не навлечь проблемы в любви 19 апреля

Народный календарь. Как сохранить тепло и любовь в доме 18 апреля

Народный календарь. Кто сможет прогнать зло 17 апреля

Проще, чем кажется

Как пережить сезон аллергий

Как выбрать качественный шашлык и сэкономить

Как подготовить дачу к летнему сезону

Какие грибы можно найти в Подмосковье в апреле

Как записать ребенка в первый класс в Москве

Как пережить сезон аллергий

Как выбрать качественный шашлык и сэкономить

Как подготовить дачу к летнему сезону

Какие грибы можно найти в Подмосковье в апреле

Как записать ребенка в первый класс в Москве

Автор

Установите vm.ru

Установите vm.ru