Жить стало лучше? Или только веселей?

На днях мы пригласили своих лауреатов в редакцию, чтобы задать им один-единственный вопрос: «Наша жизнь становится лучше или хуже?» К сожалению, в «опросе» не смогли принять участие Евгений Весник (по болезни) и Людмила Швецова (из-за занятости). А вот что сказали остальные.?А сейчас думаю: как жалко, что нет Сергея Георгиевича! Телевидение стало одинаково пошлым. Выходят люди, которые по 3–4 буквы не выговаривают, ругаются матом. Чем позже программа идет, тем меньше одежды на девушках. Смотреть можно только канал «Культура», где нет рекламы, где все серьезно, и ТВЦ. Все остальное смотреть нельзя. С телеэкранов исчезли литература, поэзия, театр, джаз, концерты по заявкам, оперетта. При советской власти были какие-то вещи плохие, но почему надо отменять хорошие? Почему уничтожили систему ГТО, которая воспитывала людей здоровыми, сильными? Кому мешали пионерские лагеря, дома пионеров? Что плохого было в том, что дети не пили и не курили анашу? Бесплатными были квартиры, лечение. А сегодня у пенсионеров все отобрали. 4 тысячи пенсия – это курам на смех. Я года три назад был в Германии и спросил бургомистра одного города: «А сколько в среднем зарплата в Германии?» – «1600 евро» – «А средняя пенсия?» – «1500 евро». Мы победили Германию, а у нас 4000 рублей. Поездите по стране, посмотрите, как живут люди. Почему мы о них не думаем? Плевать мне на демократию, при которой полно наркоманов, беспризорных, бомжей.: Вы знаете, я считаю, что жизнь в стране за последние 15 лет стала не просто лучше, а неизмеримо и несравнимо лучше. Мы были жалкими, трусливыми, голодающими скотами, которые думали, что умрут. А сейчас…Дело даже не в том, что мы свободные люди. Вот посмотрите, сейчас самые мобильные, самые талантливые люди – те, кому от 20 до 30 лет, ну, от 18 до 38. Неважно – грамотные, неграмотные. У нас произошло то, что когда-то происходило в такой же нищей, задрипанной Америке, которая потом сделала быстрый рывок вперед. Но в ближайшие несколько лет будет хуже. Потому что абсолютно обнаглели чиновники. Уже не просто разворовывают страну– грабят и уничтожают тех, кто умеет работать. Они беспардонно берут взятки – в размере трех годовых бюджетов в год, но это говорит о том, что они сами не верят в свое долголетие. А значит, в ближайшее время они либо эмигрируют, либо попрячутся, либо переведут все деньги на родственников. Короче говоря, уйдут с арены. И на этом строится мой оптимизм.: В 16 лет я прочитал книгу Леонида Жуховицкого «Остановиться, оглянуться». И первая фраза этой книги: «Я перегнал свои часы на полциферблата назад» позвала меня в журналистику. Думал, ли я, простой мальчик из инженерской семьи, что когда-нибудь с автором этой книги и этой фразы буду практически на равных сидеть за этим редакционным столом и размышлять о том, стала ли наша жизнь лучше? Конечно, моя жизнь стала лучше. Я, честно скажу, считаю себя талантливым человеком, моя сестра еще талантливей. Мы были бы и при советской власти беллетристами, но писали бы о заседаниях парткома. А сейчас мы пишем детективы, что интереснее и нам, и, надеюсь, читателям.: Я вообще оптимистка. Мне кажется, что в стране стало жить лучше. Еще 15 лет назад многие молодые и амбициозные думали: а как бы нам свалить за границу – на учебу, куда угодно, как угодно.Сейчас все возвращаются, потому что здесь больше возможностей. И еще одно, тоже, как мне кажется, очень важное для страны. В течение 15 лет ни я, ни мои подруги не собирались участвовать в улучшении демографической ситуации. А сейчас мы все принимаем в этом активное участие ( ). И это означает, что в стране действительно стало жить лучше.: Есть такой анекдот. Один американский политик, когда ему предложили выступить, спросил: «А сколько у меня будет времени? Если 5 минут, то мне надо на подготовку две недели. Если час, нужен один день. Если сколько угодно, могу начать прямо сейчас». Очень сложно сказать коротко, что лучше, что хуже.Что-то в нашей жизни меняется к лучшему, что-то – к худшему. Я не могу однозначно определить, куда сейчас идет Россия. По-моему, сейчас этого в точности не знает никто. Но мне кажется все-таки, что за последние годы какие-то положительные сдвиги налицо. Экономическая политика стала более осмысленной. Появились надежды на то, что Россия станет адекватным членом «восьмерки», а не будет играть там, по выражению многих людей, роль большой шестерки, какую играла до этого. Но есть и много грустного, потому что мы тянем из 90-х годов весь накопившийся негатив, который привязался к нашей экономике, к нашей политике и который мы, к сожалению, никак не можем сбросить. Никак не удается попрощаться с этим печальным прошлым!: Есть две категории людей. Одни хотят служить великому государству либо, в крайнем случае, какой-нибудь великой идее. Подобные люди доминируют во всяком обществе. Они думают, что человеческое начало обязательно надо преодолеть, и пытаются от него всячески избавиться. Другие, напротив, всячески пытаются поставить во главу угла человека, развить человеческое в ущерб идее государства, и тоже отвратительны. Эти две ужасные крайности всегда борются, во всяком случае, в русской истории, поэтому она представляет собой череду периодов плохих и отвратительных. Но есть третья категория, к которой принадлежат, слава богу, все присутствующие, поэтому я очень рад сидеть за этим столом. Люди, которые пытаются преодолеть человеческое не в сторону отказа от него, а в сторону его усиления.Стать сверхчеловеком не значит стать скотиной, которая попирает все законы – и божеские, и человеческие. А значит – стать чуть более симпатичным человеком, чем это в тебя заложено. Я абсолютно уверен, что эта третья, количественно ничтожная группа таких сверхчеловеков от противного, обязательно победит. Борьба плохого с отвратительным всегда занимает главные страницы газет и, таким образом, становится главным в нашем сознании, и в этом смысле для меня не меняется ничего. Важно лишь одно: она, эта третья группа, еще существует или уже нет? А поскольку она существует и лауреатствует, и при встречах здоровается, то слава богу! Я очень рад, что мы все продолжаем посильно делать наше общее, как всегда безнадежное и как всегда великое дело. Поэтому я оптимист!: Я напечатался в «Вечерней Москве» в первый раз в 16 лет. С тех пор много чего написал, но ту маленькую заметочку на 4-й полосе, которая была ответом на придуманный вопрос и называлась «Помогает 05», не забуду никогда. Счастье, пережитое в тот момент, забыть невозможно.Прошло каких-то 30 с небольшим лет – и я удостоился чести быть лауреатом «Вечерней Москвы», а это свидетельствует о том, что, конечно, жизнь моя сложилась удачно. А если говорить серьезно, то жизнь за эти полтора десятилетия в определенном смысле изменилась к лучшему. С другой стороны, не бывает ничего однозначного, и огромное количество пролитой крови, несчастья, горя, выплывшей мерзости, чего-то отвратительного, конечно же, наложило свой отпечаток на это очевидное улучшение жизни. Поэтому я бы говорил о том, что мы лишь встали на некую дорогу, ведущую к нормальной жизни, но сама по себе нормальная жизнь еще явно впереди. Вот взять, к примеру, эту историю с газом для Украины. Я был потрясен запасом вдруг выплеснувшейся ненависти по отношению к украинцам – и это у русских, имеющих на треть или на четверть украинские корни! Меня особенно потрясло, что одни и те же люди говорят: «Как жалко, что разрушили Советский Союз!» – а через запятую – а так им и надо, побольше им еще цену надо задрать, пусть померзнут!» И этот запас раздражения, немотивированной ненависти, злобы производит на меня пугающее впечатление.: В своем «Романе с языком», который я выпустил 5 лет назад, а сейчас благополучно продолжаю на страницах «Вечерней Москвы», я как-то предложил читателям подумать о самом слове «жизнь».Оно обозначает две совершенно разные вещи. Жизнь человечества в целом, существование белковых тел. Эта Жизнь – с большой буквы – вечна и, в общем, неизменна. В ней сохраняется примерно один и тот же баланс добра и зла. Совсем другое дело – жизнь с маленькой буквы, жизнь каждого отдельного человека. Из таких жизней и складывается Жизнь. Мне как литератору известен только один способ улучшения жизни отдельной личности. Французский писатель Сен-Жон Перс на вопрос, для чего он пишет, ответил: «Чтобы лучше жить». В качестве побочного эффекта он получил Нобелевскую премию, чего я желаю присутствующим здесь коллегам. Писатель – существо одинокое, но при этом по самой природе своей счастливое. Я живу в литературе во всех смыслах. Пишу сам. Дома у нас союз двух писателей: Ольга Новикова и я. Вдвоем этот ужас писания мы как-то трансформируем в общее радостное дело. И я думаю, что общность писателей – это, может быть, и есть прообраз счастливого и гармоничного человечества. Далее. Как профессор факультета журналистики МГУ я читаю курс «Современная литература и пресса». Как правило, речь идет о том, что пресса – самый большой враг современной литературы.Отрадное исключение составляет «Вечерняя Москва», я бы сказал, самое литературное из ныне существующих изданий, чему красноречивое свидетельство – процент литераторов в той компании, которая собралась сегодня в кабинете главного редактора. И это внушает мне такое ощущение, что жизнь становится лучше.. Вот такие мнения. А вы, дорогие читатели, как думаете? Становится ли наша жизнь лучше? И от кого это в конце концов зависит?[b]На илл.: Ну, за «Вечерку»!: Андрей Бунич, Анна Литвинова, Леонид Жуховицкий.