Стеблов сибаритствует под Истрой

[i]В Театре имени Моссовета — премьера.Спектакль «Двенадцатая ночь» поставлен Марком Вайлем.Осовремененные шекспировские герои ходят в джинсах, поют под гитару, раскованно и азартно танцуют.И лишь Мальволио — управляющий графини Оливии — будто вынут из нафталина.Это самая последняя роль на сцене .Мы сидим с Евгением Юрьевичем в гримерной и беседуем в перерывах между его выходами на сцену.Такая встреча — редкая возможность наблюдать работу артиста как бы изнутри. Вот только что он покинул гримерку как чопорный и скучный домоправитель, способный даже собственную тень обучать хорошим манерам, а через несколько минут вернулся уже страстным, пылким влюбленным. А еще через мгновение передо мной обычный, спокойный, уравновешенный Стеблов...[/i]— Насчет дремлющего согласен. Не скрою, обожаю поваляться на диване, полениться, посибаритствовать. Наверное, это от предков, а они у меня были дворянских корней. Хотя вообще-то я по натуре человек импульсивный, взрывной.И взять нужную тональность, войти в образ для меня не проблема.Правда, так было не всегда. Когда я только начинал актерствовать, настраивался долго. Ехал на спектакль или съемку, а по дороге проигрывал роль, и случалось, что перегорал еще до самого действа.— Нет, в таких гонках я теперь не участвую. Предпочитаю не спеша вживаться в образ, вынашивать, оттачивать его, открывать через него что-то новое в самом себе. В принципе я чрезвычайно рад тому, что наконец-то в очередь со мной стали работать молодые актеры. К примеру, в «Двенадцатой ночи» роль Мальволио исполняет также Андрей Ильин. Это дает мне свободу маневра.[i]А свобода Стеблову нужна позарез. И не только для участия в антрепризных спектаклях. Помимо актерства, у него есть другая пламенная страсть — писательство. Сегодня, впрочем, многие артисты балуются литературным трудом. Но у Стеблова тяга к перу с юности.В 1983 году в журнале «Октябрь» вышла его первая повесть — «Возвращение к ненаписанному». Через некоторое время этот, по его выражению, «сюжет души» был переиздан в Чехословакии. Недавно на прилавках магазинов появилась новая книга Стеблова — «Не я», повести, рассказы, статьи. Сейчас же автор «беременен» мемуарами. Издательством «Алгоритм» «роды» назначены на эту осень...[/i]— С этой затеей я просто потерял покой. Потому что требуется 300 страниц книжного текста, а я пишу весьма лапидарно: у меня емкие, конкретные образы. И запланированный издательством объем для меня очень велик.— Я пишу не столько о себе, сколько о тех, с кем мне посчастливилось работать. А это Фаина Раневская, Любовь Орлова, Вера Марецкая, Ростислав Плятт, Андрей Попов... Моей крестной матерью в театре была легендарная вахтанговская принцесса Турандот — Цицилия Львовна Мансурова. И взялся я за мемуары потому, что боюсь, как бы за нынешней мишурой люди не забыли настоящих мастеров.Сейчас идет обесценивание истинного таланта. Титулы, звания раздаются направо-налево, одних лауреатов всяческих премий тьма тьмущая. Хотя, если посмотреть, что человек сделал в искусстве, оказывается, ничего особенного. А в эстрадном мире что творится? Все спешат «озвездиться», увековечить себя на «Площади звезд».Но ведь судья творцам только Время. Вообще предугадать, кто и что войдет в историю, практически невозможно. Скажем, когда снимался фильм «Я шагаю по Москве», мы и не думали, что он станет классикой.— Думаю, тем, что это была первая отечественная импрессионистская картина. В ней нет политики, нет так называемого социума, поэтому она с интересом смотрится и спустя десятилетия.— Ну что вы! Такое не забывается. «Я шагаю по Москве» — это мой «звездный билет». Потому что я попал не просто в кино — я попал в мир Геннадия Шпаликова, Георгия Данелия, выдающегося оператора Вадима Юсова, в мир музыки Андрея Петрова. Кстати, песню под гитару сначала пел я, а Михалков подпевал. Но в окончательном варианте остался Никита.— Что вы! Дружба, зародившаяся тогда, продолжается и поныне. Просто видимся мы редко. Недавно вот я снялся у Никиты в «Сибирском цирюльнике» в небольшой роли. А так у каждого своя жизнь...[b]— Однако ваши музыкальные эксперименты не закончились на фильме «Я шагаю по Москве».Помнится, в антрепризном спектакле «Возможная встреча» вы играли самого Баха.[/b]— Да, но это не значит, что я и в жизни играю на органе или хотя бы на фортепьяно. Вершина моих возможностей пианиста — «Собачий вальс».— Увы! Правда, должен заметить, что я небольшой любитель копаться в своих корнях. Меня приглашали в Дворянское собрание, но, по-моему, все это отдает какой-то бутафорией. К тому же я — человек не тусовочный. Люблю уединение, покой. В деревне Славково под Истрой у меня есть дачка.Вот там почти по-дворянски и сибаритствую: либо пишу, либо на диване лежу, либо на велосипеде катаюсь. Хозяйством садово-огородным занимается жена. «Силовые» акции осуществляет сын. Он, кстати, работает у Никиты Сергеевича в студии «ТРИТЭ», занимается видео.— Много чего. К примеру, можно было бы продолжить телефильм «По семейным обстоятельствам», серий эдак на 100... А то смотрим какие-то бесконечные бразильские, мексиканские «мыльные оперы», а российский семейный сериал почему-то никак не можем сделать. Хотя интерес к такого рода работам огромный. Ведь каждый примеривает на себя те ситуации, которые разыгрываются на экране.— Михалков — человек «общественного звучания». А я предпочитаю в политику не вмешиваться. Хотя отлично понимаю, что к чему. Активность проявляю во время выборов. Считаю, что к ним надо подходить очень ответственно. Видите, что получилось в результате нашей безответственности?