«Сибирский цирюльник» берет на абордаж «Титаник»

которая состоялась на днях в Смоленском театре драмы, Никита Михалков отмахал на машине почти 800 километров (от Москвы до Смоленска и обратно).В своей 20-минутной речи он гневно обличил американский империализм, развязавший необъявленную войну против многострадального сербского народа, заверил, что хотя «на протяжении столетия пытались закатать в асфальт всю нашу корневую систему, она сегодня дает крепкие ростки», понегодовал по поводу того, что в нашей действительности слишком много такого, из-за чего «очень часто хочется хватать тяжелые предметы, кричать, ругаться, рвать на себе одежду, что, в общем-то, выгодно тем, кто сегодня правит бал». Переждав бурные и продолжительные аплодисменты, Михалков удалился за кулисы, а затем через служебный вход направился к автомобилю. Здесь мне и удалось его настигнуть.[/i]— Мне это мешает, я бы очень хотел, чтобы на кинофестивалях шла речь только о кино. Я бы очень хотел, чтобы и «Золотой Витязь» был международным форумом кино, и только кино. Но так не выходит.[b]— Вы частый и всегда желанный гость на отечественных и западных фестивалях. Есть между ними принципиальная разница? [/b]— Это большая ошибка, когда российские фестивали пытаются сделать похожими, скажем, на Каннский. А похожесть, по большому счету, заканчивается тем, что ковровой дорожкой выстилают лестницу для прохода гостей. Надо искать свое лицо, свою культурную платформу, атмосферу, свою нишу. Мы можем быть интересны кому бы то ни было только в том случае, если будем двигаться своей дорогой и развивать свои традиции. Мне нравится в «Золотом Витязе» именно то, что он и не пытается быть похожим на какой-либо фестиваль. Он не такой богатый, не такой броский, как другие, на нем нет мировых звезд. Но от этого он не становится хуже. Если говорить про фестиваль, а не про тусовку, то его уровень определяется уровнем того, что на нем показано. И если эти фильмы достойны того, чтобы они подходили под понятие «искусство», лично для меня этого вполне достаточно.— Я убежден, что есть только четыре вещи, к которым надо прислушиваться: вера, здоровье, любовь и чистая совесть. Все остальное не имеет никакого значения. Если я знаю, что снимаю картину не ради денег, не ради славы, не для того, чтобы понравиться критикам, то для меня куда важнее, например, то, что многие юноши и девушки смотрели мою картину по нескольку раз. Что мне еще нужно? Мнение критиков? Это их личная проблема.Мы по посещаемости зрителей побили рекорд «Титаника» в России за четыре недели. А сегодня картина идет во Франции в 360 кинотеатрах и оторвалась по посещаемости в два с половиной раза от следующего фильма из тех, что вышли на экраны одновременно с ней...Может быть, лет пятнадцать назад я бы очень переживал от негативной реакции критики. А если я вижу, что критика лишена желания разобраться в картине... Вот мне говорят: вы сняли фильм для иностранцев. Да, отвечаю, я снял его для ста миллионов иностранцев, которые живут в моей стране. Для людей, которые не знают ни своей культуры, ни своей истории...— Это не ко мне вопрос — я не судья, не прокурор, не следователь. Его арестовали за то, что он сопротивлялся милиции, что у него в кармане был пистолет, причем не сразу поймешь, какой это пистолет... Вот вас я могу посадить в тюрьму? — Как это «не знаю»? Вы же нормальный человек? — Одну секундочку, вы это видели? — И вы видели, что это я? Там так написано? А на заборе что написано?