К иным планетам - через Лубянку

Тихая, полусонная Калуга оказалась в стороне от революционных потрясений – во всяком случае, здесь не было восстаний, мятежей, уличных боев и массовых расстрелов. Но не было в России более или менее просвещенного человека, который бы не знал об этом городе.Причем славу Калуге принес не родовитый вельможа, богатый купец или великий писатель, а скромный учитель женского епархиального училища. Его статьи публиковались в самых популярных журналах, его книгами зачитывались гимназистки, студенты и седобородые ученые, его идеи повергали в шок и побуждали к действиям инженеров, авиаторов и конструкторов летательных аппаратов. “Земля мала, Земля тесна, Земля засорена – вперед, к другим планетам! Жизнь вечна, смерти нет, есть лишь мыслящий атом, который всегда был и всегда будет. Мозг и душа бессмертны”. И хотя ни одна из его научных идей не была реализована при жизни – не взлетел цельнометаллический дирижабль, не поднялся многофюзеляжный аэроплан, не был построен поезд на воздушной подушке, не стартовала ракета для межпланетных сообщений, его неординарные разработки были известны всем образованным людям, и многие верили, что вот-вот они будут претворены в жизнь.Но вскоре грянула революция, и о Циолковском забыли. Забыли, но не все. В ноябре 1919 года Циолковский оказался на Лубянке. Слухов об этой истории ходило немало, сам Константин Эдуардович упоминал о своем пребывании в чрезвычайке, но очень кратко и, я бы сказал, туманно.И вот дело № 1096 по обвинению Циолковского Константина Эдуардовича в моих руках. Никто и никогда его не видел, мне посчастливилось стать первым, кто прикоснулся к этим бесценным страницам.Начато дело 20 ноября 1919 года и открывается весьма странным документом. Называется он “Точные пополнения к докладу сотрудников Особого отдела 12-й армии т. Кошелева и т. Кучеренко”. Эти люди – не простые чекисты, они разведчики, засланные в стан врага. И не просто красные разведчики, а… сотрудники деникинской разведки. Рассказав о том, что они видели и с кем общались, Кучеренко далее пишет: “В г. Калуге мне и Петрову было сказано начальником разведки князем Галицыным-Рарюковым, чтобы не ходить и не собирать сведения по фронтам и не подвергать себя опасности, а обратиться по адресу: г. Калуга, ул. Коровинская, 61, спросить Циолковского. Пароль “Федоров – Киев”. Циолковский среднего роста, шатен, в очках, большая борода лопатой.В Калуге должен быть штаб повстанческих отрядов спасения России. Циолковский должен сказать адреса пунктов, находящихся в Москве, где и должны давать полные и точные сведения о положении дел на фронте и в красных войсковых частях”. Вот так-то. Князь бережет своих агентов, не хочет подвергать опасности и считает, что они куда больше узнают от Циолковского. Что должны делать в этой ситуации сотрудники ЧК? Прежде всего они навели справки о Циолковском. Ученый с мировым именем. Не раз выступал против гражданской войны, категорический противник смертной казни. Вожди учат, что без крови революции не бывает, а он призывает прекратить кровопролитие.Но раз он против крови, значит, против революции! В 1918-м был членом Социалистической академии общественных наук; после того как представил там проект идеального общественного строя, его же коллеги поспешили от идеалиста избавиться, уведомив его об этом и прекратив выплату жалованья. Так что старик не простой, дно там может быть и двойное, и тройное. И МЧК принимает решение произвести проверку Циолковского. К проверке были подключены разведчик Молоков и комиссар Поль: Молоков должен изображать деникинского офицера, Поль – в нужный момент арестовать Циолковского.Отчет Молокова, длинный и путаный, сохранился полностью, но написан он так безграмотно, что я лишь изложу его суть. А именно: 16 ноября провокатор явился к Циолковскому, назвался Образцовым и сказал, что он приехал из Киева по рекомендации Федорова, давнего знакомого Циолковского. Константин Эдуардович обрадовался, полагая, что Образцов интересуется проблемами воздухоплавания, но тот перебил старика, заявив, что он деникинский разведчик и послан князем Галицыным-Рарюковым с целью сбора информации о Красной Армии и явках в Москве.Бедный Циолковский ничего не понимал, одну за другой вставлял в ухо свои знаменитые слуховые трубки, уверял, что сношения у него с Москвой сугубо научного характера, что в Киеве произошла какая-то путаница…На следующий день Образцов снова пришел к Циолковскому, предъявил какой-то липовый документ, удостоверяющий, что он действительно деникинский агент, и в этот момент явился… комиссар Поль с представителями местного ГубЧК. В соответствии с предварительным планом Циолковского тут же арестовали и отправили в Москву.19 ноября Циолковский уже на Лубянке. Первый допрос состоялся через десять дней и проводил его следователь Ачкасов. После уточнения так называемых установочных данных следователь решил усыпить бдительность шестидесятидвухлетнего ученого и дал ему поговорить на любимую тему – о воздухоплавании и дирижаблестроении. И вдруг как обухом по голове! – Почему именно к вам зашел деникинский офицер? – Почему? Я не знаю почему… Видимо, потому, что я состоял в переписке с Федоровым, а они были знакомы… Я усомнился, что молодой человек, назвавшийся Образцовым, деникинский офицер. А когда он явился и на следующий день и продолжал настаивать на том, чтобы я указал лиц, которые бы дали сведения о Восточном фронте, убедился в этом окончательно… После всех произнесенных мною показаний больше показать ничего не имею и виновным себя в чем-либо не признаю, в чем и расписываюсь.Кстати, свою фамилию Константин Эдуардович писал через “а”, то есть Циалковский.И вот наконец главный документ, написанный каллиграфическим почерком. Приведу его почти без купюр.[i]…Несмотря на все доводы Кучеренко и Евсеева-Петрова, что через некоего Федорова они узнали в Киеве в стане неприятеля, что Циолковский знает все пункты организации Союза возрождения России, я делаю вывод, что белые не знали Циолковского.Когда Циолковский стал догадываться, что Образцов является подставкой и только играет роль деникинца, он ему ни в чем не противоречил… В невыяснении о принадлежности Циолковского и неполучении сведений сделал оплошность т. Образцов, он же Кучеренко, который погорячился, открывая себя деникинским агентом, узнавая сразу же справки у Циолковского, который, переживший многое и как практик в жизни, сразу же догадался о посещении его Образцовым и тем самым скрыл свою принадлежность к организации СВР и место нахождения таковых. А поэтому, ввиду полной недоказанности виновности Циолковского, но твердо в душе скрывающего организацию СВР и подобные организации, предлагаю выслать гр-на Циолковского К. Э. в концентрационный лагерь сроком на 1 год без привлечения к принудительным работам ввиду его старости и слабого здоровья.[/i].Вот так. С одной стороны, Циолковский ни в чем не виноват, но с другой – что-то там скрывает в своей душе. В принципе, судьба ученого была предрешена. Но… служили в ЧК и другие люди. Одним из них был начальник особого отдела МЧК Ефим Евдокимов. Всю “работу” Ачкасова он перечеркнул собственной резолюцией, написанной красными чернилами: “Освободить и дело прекратить. Е. Евдокимов. 1.12.19”.В тот же день Циолковский оказался на свободе. А вечером с ним произошел любопытный казус: Константин Эдуардович не смог сесть на поезд, растерялся и не знал, где переночевать. Ничего лучшего, как вернуться в тюрьму и попросить ночлега там, он не придумал. И что вы думаете? В нарушение всех правил его пустили в камеру, а утром отправили в Калугу.Это, видимо, и дало ему основания несколько позже написать в одном из писем: “Заведующий чрезвычайкой очень мне понравился, потому что отнесся ко мне без предубеждения и внимательно”. Увы, судьба Ефима Евдокимова, ставшего спасителем Циолковского, сложилась трагически: будучи кавалером ордена Ленина и пяти орденов Красного Знамени, в 1940 году он был репрессирован.Несмотря на благополучный исход, пребывание на Лубянке Циолковского потрясло: когда он добрался до дома и постучал в дверь, жена его не узнала.Любопытно, что ученый не затаил обиды ни на чекистов, ни на виновника его злоключения А. Я. Федорова. Больше того, после освобождения Киева от белых Константин Эдуардович возобновил с ним переписку и всерьез обсуждал вопрос о своем переезде на постоянное место жительства в Киев. Еле-еле уговорили его калужане не покидать их город.Впереди был самый плодотворный и самый счастливый период жизни Циолковского: работа над новыми моделями дирижаблей и аэропланов, статьи о полете в космос, книги на философские темы, прогремевшее на всю страну празднование 75-летнего юбилея, признание его заслуг учеными всего мира…Страшно подумать, что всего этого могло бы не быть, что все могло оборваться холодным декабрьским утром 1919-го..