Три сестры в жизни Керенского

[i]«Помню, отец рассказывал, как однажды в классе учительница спросила: дети, кто-нибудь из вас видел великих людей? Он поднял руку, встал и сказал: «Я. И не только видел, но он и мой родственник.Это Керенский».Учительница вызвала маму, мою бабанечку, и попросила внушить отцу, что этого говорить никогда и нигде нельзя» В конце XX века мы все чаще возвращаемся к собственной истории, к истокам родовым.Ведь история всей страны проходит через дом конкретного человека, его жизнь. Большинство из нас не знает своих корней. Современный школьник вряд ли назовет своих предков дальше прабабушки и прадедушки. Но есть дома, где из поколения в поколение передаются не только предания, но и семейные архивы.Кандидат биологических наук Наталья Леонидовна Крушинская — сама давно уже бабушка. Ее внучка Нина скоро окончит университет и станет филологом. Но свою любимую бабушку по линии отца — Анну Александровну Васильеву-Крушинскую, бабанечку (1882— 1968), как она ее нежно называет, Наталья Леонидовна, не только хорошо помнит, но и гордится ею, бережно хранит фамильные дневники, фотографии и статьи этой удивительной женщины, которая в 1959 году перевела с английского книгу известного историка Джоржа Тревельяна «Социальная история Англии», а в свои 86 лет написала статью для научного журнала о деде, известном синологе академике Василии Павловиче Васильеве. Анна Александровна прожила не только долгую, но и удивительно интересную жизнь. А свидетельство тому — дневник, посвященный внучкам Наточке и Леночке.«Мои дорогие девочки, я начинаю повесть о своей жизни и пишу ее для вас, моих любимых, с которыми связаны мы не только узами крови, но и узами большой дружбы, глубокой взаимной любви. Вспоминаю тебя, Наточка, которая всегда приходила ко мне, когда я хворала.Вижу куда-то устремившуюся Наташу в шапочке и первоклассницу Леночку в коричневом платьице с белыми воротничками и белыми рукавичками, вспоминаю Харитоньевский и ваше совместное посещение...» Этими строками начинается дневник бабанечки. О чем думала тогда она, в те 50-е, вспоминая свою жизнь? Возможно, о том, что ее внучки и пра-пра-правнуки, перечитывая эти страницы, вспомнят своих предков и почувствуют не только связь с прошлым, но и сопричастность своих корней к российской истории, уходящей в далекие века. Ведь по старинным родословным их ветвь идет от барона Иогана фон Икскюля, перешедшего в 1554 году на службу в державу Ивана Васильевича Грозного.Икскюль — так называлась древняя европейская культура охотников за оленями. Этот род насчитывает более одиннадцати веков. Иоганн Икскюль принял крещение и стал Федором Ивановичем по прозвищу Соковня. Его внуки при царе Алексее Михайловиче оказались в среде высшей московской знати и породнились с Милославскими, Морозовыми, Урусовыми. А внучка Феодосия Прокопьевна Морозова, которая была первой дамой при дворе царицы Марии Ильиничны и носила почетный титул «старшей боярыни», вошла в историю как знаменитая раскольница, сподвижница протопопа Аввакума — боярыня Морозова, — принявшая за веру мученическую смерть в Боровске. Она и ее родная сестра Евдокия Урусова, отрекшаяся за веру от мужа и детей, выступили против церковных нововведений патриарха Никона и после страшных пыток были заключены в подземелье, где их уморили голодом. Сестры умерли осенью 1675 года, а на могиле их родные братья положили надгробную плиту.В конце XVII века Соковнины, принадлежавшие к консервативным государственным кругам, составили центр старообрядчества. Они сопротивлялись не только нововведениям Никона, но и реформам Петра I. Алексей Прокопьевич Соковнин, возглавлявший заговор против царя вместе со своим зятем Пушкиным и Циклером, был обезглавлен, сопротивление сломлено, а Соковнины оказались вне придворных кругов.Среди потомков казненного бунтовщика — моряк-путешественник Андрей Ильич Хлебников, внучка которого стала женой Александра Васильевича Васильева, известного математика, написавшего первую научную биографию Н. И. Лобачевского. Александр Васильевич (1853—1929) был депутатом Первой Государственной Думы.Пройдет совсем немного лет, и в это семейство вольется еще один депутат Госдумы, сыгравший определенную роль в истории России. Это Александр Федорович Керенский. Двоюродная сестра бабанечки — Ольга Львовна Барановская — станет его женой. Похоже, что женщины этого старинного рода были слабостью будущего премьер-министра Временного правительства России.Только Анна Александровна Васильева-Крушинская в отличие от сестер не поддалась чарам Керенского. В своем дневнике она пишет о нем с иронией, называя героем в кавычках, погубившим не только ее любимую кузину, но и Россию. О двоюродной же сестре повествует с нежностью и любовью, начиная со знакомства и на протяжении всей жизни. А познакомились двоюродные сестры в 1892 году, когда одной было 10, а другой 8 лет.«Старшая дочь тети Мани, Ольга, была любимицей и гордостью тети. Высокая не по летам, с прелестным личиком, несколько грустным, очень понравилась нам всем. И с этого дня началась наша пламенная дружба, а брат Сергей стал ее верным рыцарем...» Осенью 1900 года Анна Александровна, уже окончив гимназию, приехала к тете Мане в Петербург, который сразу же захватил девушку. В тот приезд и состоялось первое знакомство А. А. Васильевой-Крушинской с Александром Федоровичем Керенским.«Из однообразной, скучной Казани я вдруг попала в красивейшую столицу с ее театрами, концертами, музеями. Приятно проводила вечера дома. Тетя Маня умела создать уют. Нам с Олей и вдвоем было хорошо и весело. Мы тогда мечтали с ней поступить на курсы, в следующем году она оканчивала восьмой класс.В один из вечеров, когда мы были дома, появился «герой».Его привел к нам Гриц. «Герой» приехал из Ташкента, где он часто бывал у тети Лиды Барановской, потому что ухаживал за ее дочерью Верой, нашей двоюродной сестрой, и считался даже ее женихом. Он учился на юридическом факультете. Появился Саша К. франтово одетым, в голубом мундире, весь с иголочки. Волосы бобриком, лицо бледное, точно выточенное из камня, когда говорил, зубы у него неестественно двигались. Сразу же он постарался всех нас затмить своими речами, своими познаниями, постоянно упоминал своих знакомых, важных сановников. Тут же похвастался, что сестра его замужем за адъютантом высокопоставленного военного. Одним словом, старался пустить «пыль в глаза» и покорить собеседников. Нам с Олей он не понравился. Мы решили, что он больше к нам не придет».Только все обернулось иначе.«Но он стал появляться, принимал участие в наших увеселениях и вскоре, отстранив Иванова (поклонника Оли, будущего профессора. — Авт.), стал сопровождать Олю, которая была полной противоположностью Веры. Их взаимное увлечение началось уже после моего отъезда в Казань.Оля была непосредственна, искренна, с большими духовными запросами, самоотверженна и горда, не признавала никаких компромиссов. Вера — избалована с детства, капризна, неестественна. Самолюбивая эгоистичная девушка, умеющая достигать своей цели любой ценой. Друг друга они не любили, в особенности Вера, она не смогла перенести, что «герой» предпочел ей Олю. Брак «героя» был неудачен, ему гораздо больше подошла бы Вера, чем Оля. Вера впоследствии стала артисткой Художественного театра. Она сумела очаровать руководителей этого театра и была принята в число сотрудников. Мне она никогда не нравилась на сцене: все было искусственно, не было настоящего вдохновения...» Две артистические натуры — Вера Барановская и Саша Керенский — расстались, но очень скоро стали родственниками.«Наступили Рождественские каникулы, и Олечка приехала к нам в Казань... Моя сестра Леля просто обожала ее и ходила за ней везде, мой брат называл их «два сапожка». Оля, как и моя сестра Леля, была меланхолична, задумчива, обе избалованы любовью своих матерей, вниманием окружающих. После замужества Оли отношения между ними изменились и появилась отчужденность. Саша Керенский стал часто жаловаться Леле на жену. Леля его жалела и обвиняла в том, что она недостаточно ценит великого человека, своего мужа. На этой почве и зародилась у сестры любовь, которая превратилась в обожание «героя». Между Олей и Лелей уже не могло быть прежней дружбы, и обе это тяжело переживали».Три сестры сыграли каждая свою роль в жизни Керенского: одну любил, на второй женился, третьей жаловался на неудачный брак, потому что та обожала «героя».После революции Ольга Барановская-Керенская уедет с сыновьями Олегом и Глебом в Англию. Мать чудом сможет навестить дочь в Лондоне и застанет ее грустной. Мальчики учились в колледже, а Оля работала машинисткой в конторе. Но все-таки она смогла дать детям хорошее образование. Братья окончили Коммерческое училище. Их соучениками были Дмитрий Шостакович, два сына Троцкого и сын Каменева.Олег Керенский сумел сделать на чужбине фантастическую карьеру: он стал инженером-мостостроителем. Олег Александрович руководил возведением знаменитого моста через Босфор в Турции, строил мосты в разных странах, но больше всего в Великобритании. Не случайно королева Англии удостоила его высокого титула Командора Британской Империи. Олег Керенский был членом научного королевского общества и многих правительственных комитетов. О том, что благодарные потомки помнят известного мостостроителя, свидетельствуют международные научные конференции, так называемые Керенские чтения, проводимые в Англии каждые два года. На них съезжаются мостостроители со всего мира, а председательствует герцог Эдинбургский.Внук Александра Федоровича Керенского и Оли Барановской Степан живет в Лондоне. У него антикварная лавка. Недавно приезжал в Петербург. И Наталья Леонидовна Крушинская видела его по телевизору. Но, к сожалению, связаться со Степаном не смогла. «Жаль, не знает он о том, что есть в Москве у него родственница, хранящая архив своей бабушки — дневники, фотографии, в том числе и фотографии его деда, отца и дяди. Наверняка в архиве Степана таких нет. Ведь когда они покидали Россию, не до того было, — говорит Наталья Леонидовна. — Мне бы очень хотелось разыскать своего дальнего родственника Степана и послать ему фотографии».